Ведущая этой рубрики Ольга БУХАРКОВА в прошлом номере открывала рынок. Теперь она рассказывает, как чиновники всех уровней оъединились, чтобы его закрыть
Все, что я там насчитала о доходах рынка, следовало забыть, как приятный, но пустой сон. Посыльный появился через неделю и молча выложил на стол конверт, не внушающий доверия.
В таких обычно приносят взятки мелким чиновникам или выдают зарплату в бюджетных организациях. Действительно, внутри оказалась тысяча долларов мелкими купюрами.
— Что это такое? Вы на паперти стояли? — поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Это доход вашей компании за неделю. Вот, пожалуйста, бухгалтерская отчетность, как вы просили
ШАГ ВПЕРЕД, ДВА ШАГА НАЗАД
![Фото 1](https://iy.kommersant.ru/Issues.photo/OGONIOK/archive/common/archive/1999/4615/28-15-17/index/28-15-1s.jpg)
Бумаги можно было не смотреть, но победило простое человеческое любопытство. По отчетам выходило так, что администрация рынка в наш бизнес свои личные сбережения докладывает, а тысяча долларов ни что иное, как очередная благотворительная помощь. Однако! Ну, могла я предполагать, что на десять тысяч в месяц нас надуют. Но чтобы больше, чем на пятьдесят — это уже ни в какие ворота.
Собрание акционеров проявило редкостное единодушие и признало тысячу долларов плевком в душу. Уже через два дня на рынке обустроилась наша администрация. А еще через три к нам наведалась с инспекцией первая ласточка из санэпиднадзора.
— Где у вас туалет? — озабоченно поинтересовалась врач с порога. С кем не случается. Я, было, вызвалась проводить к местам общего пользования, но мой гуманный порыв пресекли на корню.
— Так и запишем. На территории рынка нет туалета, — зловеще предупредила инспектор и застрочила что-то в бумажках.
— Что там рынок! Я, между прочим, знаю один пивной бар на Арбате, где нет туалета, — мягко предложила я тему для дискуссии.
— Это не мой участок.
— Но вы же сами давали разрешение на временную торговлю, — уже всерьез обеспокоилась я.
— Вот мы его и заберем. — Отрезала врач.
В течение злосчастной недели к нам наведались пожарники, милиция, налоговая инспекция, чиновники из Департамента потребительского рынка, из ГАИ, АТИ, ОЛА и представители загадочной административной комиссии Префектуры с широкими полномочиями. Общая сумма материального ущерба всего за одну неделю нашествия инспекторов составила пять тысяч долларов.
Но самое ужасное заключалось в том, что все проверяющие пообещали вернуться, а некоторые вообще планировали регулярные налеты. Не нужно иметь много фантазии, чтобы догадаться, откуда ветер дул — нагонял беду.
Базарным... пардон, рыночным отношениям следовало положить конец. Компаньоны пытались вызнать, какую взятку прилично давать супрефектам.
Я же обдумывала план захвата политической власти и ликвидации бюрократического класса в отдельно взятом муниципальном округе. Обстановка благоприятствовала. Верхи не хотели, низы не могли. В среде среднего класса бизнесменов назревало недовольство. Приближался декабрь 1997 года. Назревало вооруженное восстание. Но я не сторонница радикальных мер. «Мы пойдем другим путем!» — осенило меня. Весьма кстати подвернулись выборы в местные органы самоуправления.
Впервые электорат готовился выбирать советников районной управы. Полномочиями советников закон о самоуправлении не баловал, но все-таки давал одно несомненное преимущество: советники большинством голосов могли отстранить супрефекта от занимаемой должности. Неважно, что следующую кандидатуру на место главы управы присылала мэрия. Следующего тоже можно было снять голосованием.
— Зачем нам ссориться с властью? — засомневались компаньоны. — Может, лучше взятку дать?
— Я не ссориться предлагаю, а свергать.
Затраты на выборы десяти советников испугали компаньонов. Взятка показалась им дешевле.
Двумя голосами против одного решили начать поэтапное строительство во избежание дальнейших «наездов» со стороны проверяющих. То есть строить в три этапа на базе легковозводимых конструкций типа «Кисловодск», не останавливая торговлю на площадке. Каждая очередь финансируется за счет доходов от торговли. Без коммуникаций, с биотуалетами и наземной электропроводкой, здание общей площадью 3 тыс. кв. м обещало обойтись в сто тысяч долларов. Недорого. А рынок, он рынком и останется.
В последней инкарнации здание рынка должно было выглядеть если ни архитектурным шедевром, то вполне соответствующим современным вкусам чиновников из Москомархитектуры: нечто стеклянно-блестящее, остроугольное.
Идея, что и говорить, красивая. А что самое главное — не дорогая.
КРЫША ДЛЯ РЫНКА
Не помню точно, какие дела привели меня в земельный комитет. Видимо, мелкие, если я управилась всего за три часа и уже собиралась уходить. Тут ко мне обернулась вдруг чиновница и молвила человеческим голосом:
— А вы знаете, что землю у вас собираются отбирать?
— Как так? Мы же заплатили...
— Ну и что? Срок аренды скоро закончится. А что вам принадлежит? Сваи? Так забирайте свои сваи и уходите.
— Но мы сделали проект, который существует только в привязке к местности.
— Не имеет значения. Срок аренды истечет — землю отнимем. Хотите добрый совет? Заплатите за право на 49 лет.
Я догадывалась, что супрефект будет стоять у рынка с хронометром в руках, ждать, когда срок аренды закончится. Поэтому пришлось поднапрячься и выкупить право аренды на 49 лет за 70 тысяч долларов. Спокойствие все равно дороже. Когда истечет срок аренды, мне будет 80, а к этому возрасту, надеюсь, с рынком как-нибудь утрясется.
Первоначально рынок наш выглядел как большинство подобных рынков в Москве. Кто с машин торгует, кто из «тонаров». Два десятка киосков. Иные в тентованных палатках расположились. Торговля шла бойко, покупатели подтягивались со всего микрорайона, потому что цены здесь были смешные и ассортимент серьезный.
Вот с ассортимента нас и начали душить «мэрскими» распоряжениями. Сначала запретили продажу спиртного под тем предлогом, что от алкоголя рыночного бюджет недополучает. Десяток «тонаров» развернулись и уехали в поисках мест, не указанных в распоряжении. Потом потребовали установку контрольно-кассовых машин на каждой торговой точке. Видали вы когда-нибудь бабушку с петрушкой за ККМ? Ну, ладно, до бабушек у проверяющих руки не дошли, а вот киоски пришлось убрать. Во-первых, наличие ККМ существенно удорожает аренду киоска; во-вторых, почти никогда отношений с налоговой полицией не улучшает. Арендаторы не хотели торговать в одном помещении с ККМ.
В среднем в месяц выходило до двух десятков регламентирующих документов. Только успеешь подладиться под «мэрское» изыскание, как тебя уже штрафуют по свеженькому — только отпечатанному.
Доля чиновника, который издает необходимые распоряжения, обычно оценивается в $200000 За эти деньги бизнесмен может рассчитывать даже на беспроцентное кредитование из бюджета |
Но когда чиновники всех уровней двинулись на нас под лозунгом «вся торговля на рынках только из унифицированных палаток и павильонов», терпение мое лопнуло. По новому распоряжению предстояло установить на рынке не абы какие палатки, а павильоны с торговым залом не меньше 12 кв. м. Новое положение не гарантировало, что через год торговые залы не увеличат до 15 метров и не заставят все перестраивать.
Опять мне повезло. Проектировщики сдали работу, еще немного, и мы могли бы начать капитальное строительство. Первая очередь представляла собой крышу без стен, на восьми ножках. Под крышей — контейнеры. Ничего оригинального — большинство московских рынков именно так и выглядит.
Предстояло утвердить проект у главного архитектора города.
— Кто проектировал это безобразие? — любезно поинтересовались в Москомархитектуре. Я критично осмотрела проект. Ничего так. Металлические профили причудливых изломов, стиль то ли модерн, то ли хайтэк. Эйфелева башня, если трезво взглянуть, гораздо страшнее.
— Ну, да, не Церетели. Но ведь из стандартных конструкций отечественного производителя. Наше произведение гораздо симпатичнее, чем то, что было запроектировано здесь прежде.
Архитекторов доводы не убедили.
— Да если бы мы даже хотели вам помочь, — сочувствовали чиновники, — мы должны руководствоваться вот этим положением мэрии «Порядок оформления документов на открытие рынков на территории административных округов г. Москвы и приемки их в эксплуатацию». Пока не сдадите помещение по акту приемки, ни о какой торговле не мечтайте. Вы должны построить полноценное здание, соответствующее стандартам, со всеми коммуникациями.
— Но как же другие? Вон, посмотрите, например, Черкизовский рынок. Это же одни стены! А на Измайловском рынке вовсе из контейнеров торгуют. А колхозный рынок на Щелковской чем лучше? А Лужники? Да их на каждом шагу. Как же они существуют?
Чиновники на такие вопросы не отвечали и смотрели при этом на меня как-то диковато.
ПОДАЙТЕ РАДИ ХРАМА ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ
— Мы все узнали! — радостно сообщили компаньоны. — Взятку можно не деньгами давать, а включить супрефекта в учредители долевым участием в 20%.
Но я принципиально против взяток. Даже в такой ненавязчивой форме. Не потому, что жадная, просто экономная.
— Или он, или я! — сказала компаньонам. Компаньоны почему-то выбрали супрефекта. Я отошла от хозяйственных дел и занялась юридическим оформлением документов.
Дел на этом поприще накопилось невпроворот. В первую очередь предстояло пройти обязательную процедуру для всех АОЗТ переименования в ЗАО и зарегистрировать в Минфине эмиссию. По существу в уставах предприятий ничего не менялось, но, наверное, аббревиатура ЗАО кому-то показалась красивее.
— Все оформлено правильно, — наконец смилостивились в Минфине на десятый раз. — Теперь приходите за документами через два месяца.
— Как через два? Без уставных документов мы столько не протянем, — удивилась я. — Побыстрее нельзя?
— Можно. Перечислите деньги на храм Христа Спасителя и принесите платежное поручение. Если не будете жадничать — за неделю управимся.
Изредка я почитывала отчеты о финансовом состоянии рынка, положив под язык таблетку валидола. К тому времени все затраты на объект составили
270000 долларов. Статья, деликатно именуемая «прочие расходы», составила около сотни тысяч.
КРИЗИС ПОДКРАЛСЯ НЕЗАМЕТНО
![Фото 2](https://iy.kommersant.ru/Issues.photo/OGONIOK/archive/common/archive/1999/4615/28-15-17/index/28-16-1s.jpg)
Нет, экономического кризиса в стране мы ждали, как и все, кто умеет считать. Не в смысле рассчитывать устойчивость финансовой пирамиды. Достаточно просто разделить число года 1998 на три, в итоге получается 666. Разумеется, в такой год сектанты ждали Армагеддона, политики — досрочных президентских выборов, а предприниматели — падения курса рубля.
Конца света не случилось, зато наступил крах ГКО. Тоже похоже.
Но на колхозном рынке больших перемен мы не ожидали. С чего бы отечественным производителям зависеть от подлостей подешевевшего рубля. Неужели на картошке покупатели будут экономить? Оказалось, будут. Упала выручка, упали цены, рынок тоже пришел в упадок. Арендаторы поторговали по инерции неделю-другую себе в убыток, а потом развернулись и ушли. Наверное, решили, что продукты питания самим пригодятся. Для остальных мы скинули арендную плату с 15 до 2 долларов за место. Не корысти ради, а чтобы на уборку мусора хватало.
Кредиты, разумеется, накрылись медным тазом. О строительстве мы больше не заикались. Два миллиона на капитальное сооружение после кризиса воспринимались банкирами как мрачная шутка.
Разрешение на торговлю можно было продлить в муниципалитете. В противном случае нужно заново согласовывать рынок со всеми инстанциями. За год они обросли таким количеством регламентирующих документов, что проще было бы добиться разрешения на открытие чебуречной в помещении мавзолея.
Супрефект при встречах загадочно улыбался. До новых выборов оставалось больше года, так с чего огорчаться?
1 января 1999 года рынок, потерявший доходность и привлекательность для главы управы, закрылся.
Мы продолжали платить арендную плату за землю и отбиваться от повадившихся на это место комиссий. Расходы росли, и рассчитывать приходилось только на счастливую звезду. Но звезда не подвела, и судьбоносный звонок раздался в моей квартире.
— Знаю, вы хотите рынок продать? — поинтересовался голос судьбы, почему-то с восточным акцентом. Никаких объявлений мы не подавали, сами даже не знали точно, хотим ли продать. Но на то она и судьба, чтобы лучше знать, что нам нужно.
«Даром берите! — хотелось воскликнуть мне. — Только чтобы супрефекту назло!» Вместо этого я спросила:
— Сколько?
— Вы же понимаете, что рынок вам больше не открыть. Ну, двадцать тысяч, может, тридцать... Больше ваше место не стоит.
— Простите, а откуда вы знаете о продаже? — спохватилась я.
— Ну, кто же не знает...
— А домашний телефон? Тоже все знают? По-моему, я его только супрефекту оставляла.
На том конце пробормотали что-то невразумительное и положили трубку. А жаль, я, может быть, и продала бы.
Кстати, если вам по случаю нужен рынок за четверть миллиона долларов, позвоните мне в редакцию.
Ольга БУХАРКОВАФотографии Льва ШЕРСТЕННИКОВА, Анатолия СЕРГЕЕВА