КАМИЙ КАЙОЛЬ, московская француженка

МОСКОВСКАЯ ФРАНЦУЖЕНКА

КАМИЙ КАЙОЛЬ,

Мы привыкли говорить и писать о тех, кто уезжает из России. Надолго, может быть, навсегда. Но есть и те, кто приезжает. За профессией, за романтикой, за судьбой. Иностранцев, постоянно живущих у нас в стране, в последние годы прибавилось. Кто они? Наша рубрика-- об этих людях и об их жизни

Восемь лет назад двадцатилетняя студентка филологического факультета Сорбонны отважилась резко изменить жизнь: бросила престижный университет, приехала в неведомую страну под названием Россия, чтобы получить актерское образование и работать на сцене русского театра.

...Как-то летом в Париже посредством некой мадам, увлеченной изучением русского языка, Камий познакомилась с московскими студентами — актерами Щепкинского училища, которые приехали во Францию на экскурсию. Все дни, пока они были в Париже, Камий проводила в их компании. Именно тогда ей настолько понравилось звучание русского языка, что взялась изучать его самостоятельно.

— А через год мои друзья пригласили меня приехать в Москву на экскурсию: посмотреть город, посмотреть Россию. А когда приехала сюда, то ребята, зная мою страстную любовь к театру, сказали, что как раз сейчас есть возможность поступить в Школу-студию МХАТа. Я подумала, почему бы нет, решила попробовать, пошла сдавать экзамены. Но с русским языком у меня тогда были большие проблемы, поэтому читать басню, стихи и монолог разрешили по-французски.

В тот год как раз набирал новый курс Олег Павлович Табаков, именно он взял меня учиться и уладил так, что мне не пришлось платить за обучение. Ведь все иностранные студенты, которые учатся в России, платят за это немалые деньги. Табаков вообще человек удивительный, я судьбе благодарна, что с ним встретилась.

— Камий, получается, что об актерской профессии до того момента, как попали в Россию, вы не очень-то и мечтали?

— Не совсем так. «Потом когда-нибудь стану, может быть, актрисой, — думала я, — а сейчас надо окончить университет, получить престижную профессию». Я, в общем-то, никогда не мечтала быть филологом, а поступила в Сорбонну, потому что это полезно для мозгов. И после окончания университета наверняка стала бы поступать в какой-нибудь театральный вуз. Наверное, Олег Павлович Табаков в какой-то момент подумал: «Чем черт не шутит?» — и взял меня в свою группу, а потом и в труппу. Мне нравится с ним работать, нравится работать над ролью. Как-то Олег Павлович сказал мне, что если я хочу играть что-то более серьезное, чем, например, Шарлотта в «Вишневом саде», то надо серьезно заниматься языком. Роли я прорабатываю досконально, и когда я на сцене, то акцента практически нет.

У нее была обычная жизнь в обычных условиях нашей страны — с путчами, талонами на сахар и сигареты, галопирующей инфляцией, безденежьем, переездами с квартиры на квартиру, тревогами, плохой погодой... С той лишь разницей, что у нас, людей, родившихся в этой стране, в этом городе, есть родные и близкие, готовые всегда поддержать по крайней мере морально, есть школьные и институтские друзья и так далее.

— Камий, а у вас есть в Москве близкий человек, настолько близкий, ну как родная мама?

— Мои друзья, — уверенно говорит она. — В этой стране трудно жить вообще, а женщине особенно, потому что женщина здесь (в отличие от женщины, живущей, например, во Франции) изначально настроена на то, чтобы выйти замуж и тем самым решить многие свои проблемы — как социальные, так и материальные. Женщина в России, как правило, не самостоятельна, она не может себя обеспечить, даже при всем желании у нее нет такой возможности. И тем более сложно устроиться, если девушка приезжает в Москву из провинции. В этом случае она поставлена в очень жесткие условия. Я знаю это на примере моих друзей, которые приехали из провинции и которым с большим трудом приходится выживать в Москве. Во Франции все совсем не так: женщина там если и думает о замужестве, то не как о единственном пути решения своих проблем, потому что там женщина зарабатывает достаточно для того, чтобы снимать жилье, оплачивать счета. И если девушка из провинции приезжает в Париж с целью найти работу, то у нее есть реальный шанс найти такую работу, где ей будут платить столько, что необходимости в «спонсоре» у нее не будет. И еще такая маленькая отличительная черта: кем бы девушка ни устроилась работать во Франции, официанткой или кем-то еще, ее никто не будет воспринимать как девушку легкого поведения. А в России, я заметила, почему-то очень неуважительно относятся к девушкам-официанткам. Я не могу сравнивать, кому труднее жить в Москве: мне или некоторым моим друзьям, которые приехали из провинции. Не знаю. Но у меня всегда было и есть право покинуть навсегда эту страну. Возможно, именно ощущение того, что, если уж случится что-то такое, что жить здесь будет невыносимо, я могу взять свой паспорт, собрать вещи и уехать. Но я этого не сделаю. Не хочу говорить «никогда», конечно, жизнь покажет, но мне нравится жить в этой стране, нравятся люди, которые меня здесь окружают. Я не нахожу здесь чего-то для себя чужого, к чему я не могла бы привыкнуть или чего не могла бы принять.

— А бывает такое настроение, что очень нужно поплакаться кому-то «в жилетку», пожаловаться на жизнь, рассказать, что так тяготит, спросить совета?

— Конечно, бывает. Но для этого и существуют друзья. Близкая дружба, на мой взгляд, — это одна из национальных черт России. Здесь иногда друзья значат гораздо больше, чем мама. С мамой у нас замечательные отношения, она в курсе всех моих дел, но друзья — это другое, это другие отношения и немножечко другие разговоры.

Меня очень удивляло в русских людях то, что они могут попутчику, с которым едут в поезде, в метро или троллейбусе, рассказать что-то очень сокровенное, чего порой знакомому человеку не расскажешь. Получается, что попутчик здесь выступает в роли психотерапевта. У меня на родине если у человека возникает какая-то проблема, то он идет посоветоваться к психологу, а здесь, в России, для этого есть попутчики.

— И друзья.

— Да, и друзья. Когда выговоришься человеку, то на душе легче становится. В России вообще очень многие ищут встречи, очень охотно вступают в разговор. И со мной иногда люди в транспорте начинают заговаривать.

— Может быть, это особенности национального темперамента?

— Я заметила, что в Москве люди более эмоциональны, чем у нас в Париже, они очень импульсивны, бурно выражают свои чувства и очень громко разговаривают. Хотя, на мой взгляд, такие черты характера свойственнее жителям южных областей. Но мне такое бурное выражение эмоций в чем-то сродни, потому что у меня папа родился на юге Франции. Кстати, во Франции у меня тоже есть очень близкие друзья, которые тоже всегда готовы прийти на помощь, всегда тебя выслушают и поддержат. Вообще, я не знаю, можно ли говорить о различии русских и французов, мне кажется, что мы так похожи. Хотя, может быть, есть внешнее различие во вкусах...

— Чисто внешне чем-то отличаются русские и французские женщины?

— Когда я только приехала в Москву, некоторые мои друзья не понимали, почему я никогда не ношу нарядных платьев, не крашу губы, и все такое прочее. Есть такой стереотип, что француженка должна быть разодета и раскрашена, как на подиуме. На самом деле это не так. В Париже одеваются очень скромно, предпочитают носить то, что удобно. Для меня, например, это брюки и свитера. А в Москве, я заметила, женщины... более женственны, что ли. Они в большинстве своем обязательно накрашены: очень яркие губы, глаза... Я говорю не о вечерних каких-то мероприятиях, а даже в повседневной жизни, когда идут за покупками или на работу.

— Так что некоторое время друзья считали вас «ненастоящей» француженкой?

— Да. Они все ждали, когда же я нарядное платье надену, туфли на каблуках. Но это ведь так неудобно. Представьте себе: мотаешься ты целый день то в метро, то в автобусах-троллейбусах, постоянно в толпе, где тебя то и дело толкают. Какие тут каблуки! У меня есть одна пара сапог на каблуках, но я их почти не ношу. Так, есть на всякий случай.

Раньше я не могла понять, почему в московском метро такие люди угрюмые, каждый сосредоточен на себе, норовит толкнуть тебя, никто ни на кого не обращает внимания. В итоге я просто перестала обращать на это внимание. И вообще, странно было бы, если ты заходишь в метро, а там все улыбаются, место уступают. Тогда я сошла бы с ума!

Однажды во время гастролей «Табакерки» в Астрахани местные жители каким-то образом узнали, что среди актеров есть француженка, и приходили посмотреть на меня, как на музейный экспонат. Это было так странно, будто я человек с другой планеты, руки-ноги по-другому устроены. Меня такое отношение какое-то время шокировало, но потом я поняла, что это естественно, ведь столько лет между Россией и Европой был «железный занавес». Кстати, и у нас на русских долгое время смотрели с удивлением, как в музее. Казалось бы, русские и французы очень разные: разная культура, законы, погода в конце концов. Но, путешествуя по разным странам, понимаешь, что все люди по природе своей одинаковые, и все очень ранимые, и всем надо обязательно с кем-то говорить по душам.

— Простите, а сколько вам лет?

— Двадцать восемь. Много?

— Для кого как.

— Я смотрю, многие русские женщины к моим годам уже стараются выйти замуж, и чтобы была своя квартира у них... Я этого совершенно не понимаю. Вернее, не принимаю для себя. А женщин я понимаю в том плане, что здесь действительно тяжело жить. Здесь нужен тыл в виде мужа, семьи, дома, хозяйства. Меня быт убивает, это то, от чего я жутко устаю. Во Франции нет таких проблем. Особенно тяжело было, когда я только-только сюда приехала: негде жить, нечего поесть, безденежье. Но когда тебе двадцать лет, ты переживаешь все это легко, даже весело как-то от всех этих неудобств. А когда тебе к тридцати, то понимаешь, что уже хватит, такие повороты уже не для тебя.

— Каковы перспективы?

— Купить квартиру?! Да вы что! Это нереально! Мне даже во сне такое не может присниться, настолько это далекие мечты. За границей можно так всю жизнь и прожить, снимая дома, квартиры, или купить что-то в рассрочку лет на двадцать. Но здесь...

— Вас раздражает это неустройство бытовое?

— Если бы все это мне очень сильно надоело, то я, наверное, уехала бы во Францию. Но я здесь. Значит, пока не все так безнадежно.

— Есть любимые места в Москве?

— Люблю Патриаршие пруды, люблю район улицы Кропоткинской — бродить там, думать о чем-то.

— Камий, а что в перспективе, чего вы ждете от жизни в этой стране?

— Вообще-то, когда-нибудь я не прочь выйти замуж, иметь детей... Обычные женские радости мне не чужды. Но пока все это очень далеко. Сейчас реально хочу попытаться найти работу во Франции, не бросая русской сцены. Понимаю, что жить, сидя на двух стульях, находясь в постоянных перелетах и переездах, очень сложно, но пока у меня есть силы и желание, хочу попытаться реализовать себя максимально. Я очень люблю Россию и никуда не хочу отсюда уезжать. Здесь потрясающий театр, потрясающие актеры. Если говорить о кумирах, то для меня это Инна Чурикова и Марина Неелова — фантастические женщины, это вершины, к которым стоит стремиться. А все прочее, эта бытовая неустроенность? Все легко переживаешь, пока тебе еще не так много лет.

— Где вы жили здесь?

— За те восемь лет, что я здесь, где я только не жила! Сначала жила у друзей-студентов, потом постепенно стала снимать квартиры. Первая моя квартирка была на Киевской, потом приехала на Фрунзенскую, потом даже в Строгино пришлось уехать.

— Это тоже съемная квартира?

— Да.

— А почему квартиры меняли?

— То хозяева хотели в них поселиться, то денег не было. Я даже жила какое-то время в коммуналке. Была у меня потрясающая коммуналка на улице Воровского. Там было восемь комнат, а семьи из них постепенно расселили, и я осталась в ней одна. Квартиру кто-то купил, и готовились там делать ремонт. Это была огромная квартира, потом там отключили совсем горячую воду. Романтично. Но я попыталась поскорее оттуда все-таки уехать.

— Приезжали родители?

— Два раза приезжали. Один раз, когда я еще училась, а второй раз, когда уже работала в театре, они были на спектакле с моим участием. Больше пока не приезжали. А что им делать здесь? Меня на сцене они посмотрели, Москву посмотрели. Однажды зимой, другой раз летом — погода здесь, сами понимаете, не самая лучшая, так что они предпочитают где-то по миру путешествовать. Я сама каждое лето езжу во Францию.

— Как живется в материальном плане?

— А кто здесь не страдает? Тяжело, конечно, существовать, порой приходится просто сводить концы с концами. Я не занимаюсь бизнесом, не работаю в фирме... Одна в чужой стране. Но меня здесь очень выручают друзья. Во всех отношениях. Я не чувствую здесь себя одинокой, никому не нужной. Может быть, это чисто русская национальная черта — помогать друзьям. Потому что, если этого не будет, здесь просто невозможно выжить. Наверное, и не только в России.

— Мужское внимание к «московской француженке» стесняет?

— Мне приятно, когда мужчины обращают на меня внимание. Но в разумных пределах. А что касается поклонников... У наших мужчин в театре гораздо ярче выражены поклонницы, чем у актрис — поклонники. Может быть, это потому, что женщины более эмоциональны и неистово порой проявляют свои чувства. Но всегда нужно держать в голове, что есть грань между актером и человеком, не надо ассоциировать театральных персонажей с живыми актерами.

— Потолстеть не боитесь?

— Нет.

— Готовите?

— Вообще-то я умею готовить французские пироги и рагу, но когда одна, то готовить не очень хочется.

— А думаете по-русски?

— И по-русски и по-французски.

— Можете назвать себя сильной женщиной, хотя бы потому, что далеко не каждая молодая женщина способна обречь себя на выживание, не побоюсь этого слова, в чужой далекой стране?

— Я слышу часто, что другие говорят обо мне как о сильном человеке. Еще говорят, в частности это говорит Олег Павлович Табаков, что у меня железная воля. Но сильной женщиной, готовой горы свернуть, я не знаю... коня на скаку остановить, я себя не ощущаю. Мне просто повезло в жизни в том плане, что чего я хотела, того и добилась. Мне повезло в том, что я совершенно точно поняла, что хочу быть актрисой, хочу учиться и работать в России. Ведь большинство людей так и не могут понять, чего же именно они в жизни хотят. К сожалению. И это ужасно.

— Когда вы решились так круто изменить жизнь, у вас был друг, возлюбленный?

— В Париже на тот момент не было. Я встретила Его, когда впервые приехала в Москву на каникулы. Потом наши отношения продолжились, когда я уже решила здесь учиться. В общем-то, у меня все получилось одновременно — как только приняла решение уехать в Москву, так сразу и влюбилась. Это драматическая история. Он тоже был актером. Во всяком случае в тот момент он работал актером. Но мы расстались. Видите, это уже прошло, и вспоминать обо всем в деталях и подробностях, ворошить все это мне как-то не хочется.

— А если бы вы насовсем уезжали из России, что бы вы с собой взяли?

— Я столько раз упаковывала и распаковывала свой багаж, столько переезжала... Раньше была ужасной фетишисткой, мне хотелось сохранить почти все, до мелочей, что у меня было, что напоминало о людях и встречах. Но со временем поняла, что не надо бояться расставаться с вещами, потому что самое главное — это твои воспоминания.

Ольга ЛУНЬКОВА