ОГРАНИЧЕННЫЙ КОНТИНГЕНТ
Двадцать лет назад мы оказали братскую помощь Афганистану.
Каково сегодня живется в Москве нашим братьям-афганцам?
Каждое утро у входа в гостиницу «Севастополь» собираются десятки смуглых мужчин и уныло чего-то ждут.
Они совсем не похожи на восточных коммивояжеров с «оптушки»: вместо кожаных курток — потрепанные пальтишки на рыбьем меху или куртки-«аляски», вышедшие из моды еще при жизни товарища Л. И. Брежнева. К товарищу Л.И. Брежневу присутствующие имеют прямое отношение. Все они — политические эмигранты из Афганистана: военные, сотрудники спецслужб, дипломированные специалисты советских вузов. По утрам у «Севастополя» наши вчерашние союзники, которым так спешили мы оказать «интернациональную помощь», ждут единственной доступной им в России работы — разгружать грузовики за 100 рублей в день.
Если те, кто остался лежать на поле брани, «прокляты и убиты», об уцелевших можно сказать: «преданы и забыты».
В столичных органах внутренних дел зарегистрированы всего 20 — 30 человек из 10 тысяч, проживающих в Москве. Среди них 110 генералов, 15 членов ЦК Народно-демократической партии Афганистана, более двух тысяч офицеров. В 1994 году в Московской миграционной службе была сделана попытка зарегистрировать этот «ограниченный контингент». «Ажиотаж был страшный, — рассказал мне ответственный сотрудник ММС. — Очередь вытянулась в половину улицы — так были рады афганцы, что про них наконец вспомнили. Потом из мэрии вдруг пришел приказ: регистрацию прекратить...»
Можно понять логику Лужкова. Признаешь москвичами афганцев, не отобьешься от чеченцев и всех прочих. Но выше любых доводов и опасений — сочувствие к тем, кто сражался за наши интересы далеко от Москвы. Тем более что в большинстве государств мира существует норма: если ты прожил в стране, пусть и нелегально, пять лет, тебе надо давать гражданство.
За эти годы «преданные и забытые» сумели кое-как организовать свою жизнь. У них есть свои фольклорные ансамбли. Свой детский сад у метро «Домодедовская». Свои врачи (в районные поликлиники вход афганцам, естественно, закрыт). Даже маленькую пекарню смогли открыть. Правда, все приходится пробивать с боем: формально эти люди ни на что не имеют права.
А где нет прав, там нет и обязанностей.
Большинство давно бы уехали на Запад, но сделать это невозможно. Чтобы пересечь границу, нужны хоть какие-нибудь документы, а у них на руках неказистая справка, в которой написано, что «податель сего» политэмигрант, его права защищает Конвенция о статусе беженцев. Однако московские милиционеры конвенциям не обучены...
«Если мент честный, берет штраф, — рассказывает 16-летний Ахмед Бештас, помогающий отцу торговать аудиокассетами на пятом этаже «Севастополя». — Но чаще отбирают все. Не хочешь отдавать — иди в клетку на всю ночь».
Дядя Ахмеда Саед Оргзай, торгующий в соседней комнате книгами и журналами, в прошлой жизни был кинорежиссером. Но как можно жить кинорежиссеру там, где съемка человеческого лица считается преступлением? Пришлось бежать — через Пакистан и Иран — в страну, которую преподносили как модель «общества будущего». Теперь это будущее наступило: 20 человек в комнате, нескончаемые конфликты с милицией, косые взгляды местных жителей...
А главная проблема — как прокормить детей. Детей в «Севастополе» много: восточный менталитет. К тому же бежавшие к нам офицеры и чиновники до эмиграции были обеспеченными людьми. Но и потеряв на родине все, что имели, на чужбине они сохраняют приверженность многодетности, несмотря на то, что в московских роддомах их терпеливым женам отказывают в приеме, направляя в общий «беженский родильник» № 36.
Впрочем, судьба детей, живущих в «Севастополе», все же лучше судьбы афганских «сирот войны». Сыновья и дочери погибших в боях офицеров Кармаля и Наджибуллы, они приехали в СССР еще до «перестройки» — учиться в интернатах и спецшколах. Но после 1992-го Россия отказалась признать их, выросших в Стране Советов, своими гражданами. Часть депортировали на верную гибель, оставшиеся пополнили ряды криминальных группировок. Неужели и маленьких «севастопольцев» ожидает та же судьба?
...В канун 20-летия ввода советских войск председателю Общественного совета помощи беженцам из Афганистана доктору Хамиду в мэрии пообещали: дадим вашим регистрацию на один год.
Что будет через год, афганцы боятся загадывать. Как и двадцать лет назад, все они живут одним днем... n
Кира РЕМНЕВА
На фотографиях:
- ВХОД В АФГАНИСТАН ОСУЩЕСТВЛЯЛСЯ БЕЗ ЛИШНЕГО ШУМА. УХОДИЛИ ПОД МАРШИ И САЛЮТ ИЗ ВСЕХ СТВОЛОВ. НИКТО — НИ МЫ, НИ АФГАНЦЫ — НЕ ЗНАЛ, ЧТО ЭХО ДОКАТИТСЯ ДО МОСКВЫ — СТОЛИЦЫ СОВСЕМ ДРУГОЙ СТРАНЫ — ЧЕРЕЗ ДВА ДЕСЯТИЛЕТИЯ...
- В материале использованы фотографии: Владимира СМОЛЯКОВА, Льва ШЕРСТЕННИКОВА