ВМЕСТЕ ДАЖЕ В ЯЩИКЕ

ВМЕСТЕ ДАЖЕ В ЯЩИКЕ

Когда пара вместе не из-за штапма в паспорте, а благодаря какой-то таинственной связи, происходит единение. Нам постоянно нужно быть вместе, иначе в одиночку уже не чувствуешь себя самодостаточным. За тринадцать лет мы, пожалуй, расставались только пару раз дня на два

Давным-давно главной информационно-политической программой страны было «Время». И в этой самой программе мужчина-ведущий и женщина-ведущая хорошо поставленными голосами, подпуская порой артистические модуляции, доносили до нас события парадной жизни нашей необъятной родины. В один прекрасный день родина наша по известным всем причинам территориально уменьшилась, но информационных программ стало больше. На смену официозным дуэтам пришли совсем неведомые люди, говорящие примерно на том же языке, что и зрители. И каждый из них был за себя, потому как то были настоящие эфирные волки. И вдруг в «Вестях», как в те славные, еще не забытые времена, снова появилась пара — он и она. Сергей и Настя Дадыко. Судя по схожести фамилий, родственники. При более близком знакомстве выяснилось: самые что ни на есть близкие, муж и жена. Кстати, раньше бы такого не допустили! Развели, понимаешь, семейственность.

— Вы что, друг без друга совсем не можете? Ни дня, ни ночи?

СЕРГЕЙ: А разве это так уж и плохо?

— Лично мне нравится. Даже как-то начинаешь завидовать.

С.: Наверное, среднестатистический муж время от времени устает от своей среднестатистической жены, поэтому им просто необходимо работать подальше друг от друга. Такой вот своеобразный «отдых». У нас же время не делится на: «это — я трачу на семью», «это — на работу», «это — на друзей» — потому что, когда пара вместе не из-за штампа в паспорте, а благодаря какой-то таинственной, необъяснимой связи, происходит единение. Нам постоянно нужно быть вместе, общаться друг с другом, иначе в одиночку уже не чувствуешь себя самодостаточным. Вы не поверите, но за тринадцать лет мы, пожалуй, расставались только пару раз дня на два.

— А кому из вас первому пришла в голову идея вместе «эфирить»?

АНАСТАСИЯ: Не Сереже и даже не мне. Вообще, сейчас очень многие говорят: мы, мол, давно чувствовали, что это будет хорошо, что вы вместе замечательно будете смотреться в эфире. Но все было гораздо проще. Нас к себе вызвал Михаил Ефимович Швыдкой и сказал: «Вот вы пара, это и в эфире будет читаться».

— Если я правильно понимаю, ваша задача была такая: ведущие не просто поочередно рассказывают о событиях в стране и в мире, а общаются друг с другом на уровне того понимания, которое может быть только между очень близкими людьми...

С.: Бог его знает, чем руководствовалось наше начальство, сажая в эфир пару. Поначалу практически все эту идею восприняли в штыки: возрождение официозного «Времени», размывание личностного начала. Но вдруг «неожиданно» вспомнили, что в «Вестях» есть ПАРА в самом наипрямейшем смысле слова. Мало того, что журналисты, шесть лет работающие в эфире, да еще и муж с женой. Сделать из этой «гремучей» смеси абстрактных дикторов невозможно по определению.

А.: Слишком неравнодушно мы относимся друг к другу, да и к тому, что произносим и, кстати, пишем. Или это вовсе не читается?

— Почему же, читается. Только непонятно, как вы умудряетесь не ссориться в эфире.

С.: Вы еще мягко спросили. Многие интересуются: не деретесь ли? Отвечаем: нет, хотя, конечно, всякое бывает. Главное, чтобы эмоции оставались за кадром. В свое время еще Попцов считал, что между нами может быть нездоровое соперничество. Сейчас, спустя годы, все потихоньку встает на свои места. Хотя некоторый элемент конкуренции все же присутствует.

А.: Во-первых, Сережа меня сам за руку привел на РТР. Во-вторых, все это сейчас немного смикшировалось. Мы работаем вместе на одном эфире, и успех и удача — одни на двоих.

— Сегодня на нас, бедных телезрителей, просто обрушилась информационная война. Как вам в местах, так сказать, боевых действий? Удается сохранять нейтралитет?

А.: Как ни странно, наш «придворный» канал не лезет безоглядно на передовую. В одной газете нас даже попытались поддеть тем, что «Вести» нейтральные, как Швейцария». Так это ж комплимент сегодня! Ясное дело, «Вести» за правительство и Кремль. И эту государственную линию проводят. Кстати, и зарплата у нас вполне «государственная».

С.: Нас судьба уберегла пока от компроматов. Оказываться в роли ведущего-заложника, к счастью, не приходилось. Идет вал информации, какую-то надо перепроверить, какая-то требует корректной формулировки, чтобы не нагнетать, не пугать и т.д.

В принципе никакой Америки открыть сегодня в новостях невозможно. Все каналы говорят и показывают примерно одно и то же. Вопрос в том — КАК они это делают. И в этом смысле парное ведение — новаторство. К примеру, главный режиссер нашего канала Иван Дыховичный мечтает отбросить всякие условности. Он вообще видит себе это так: ведущие могут спокойно передвигаться по студии, подходить, если нужно, к компьютеру и даже перебивать друг друга.

А.: Кстати, неожиданное поведение ведущего в кадре, так называемый эпатаж, случается, захватывает зрителя сильнее, чем откровение маститого аналитика или горы компроматов. На Би-би-си был такой случай. Ведущий вошел в кадр, мрачно уставился в объектив, потом не менее мрачно сгреб бумаги в одну кучу, сбросил их со стола и после паузы сказал: «Сегодня новостей нет». Встал и вышел из кадра. Его руководство от подобной наглости было просто в отпаде! Его тут же уволили! Но на следующий день рейтинг программы подскочил в два раза. Ведущего пригласили обратно на бо'льшие, естественно, деньги. Думаю, и успех Сергея Доренко объясняется во многом его эпатажным поведением.

— Да, прямой эфир — штука коварная. Наверное, и накладки случаются?

С.: Всякое бывает. Но если для новичка прямого эфира накладки — это что-то из ряда вон выходящее, то для нас просто штатная ситуация. К примеру, должен идти сюжет, а он не готов. И следующего за ним тоже нет. Приходится брать себя в руки и по ходу придумывать какой-то текст. И такое случается если не часто, то по крайней мере периодически. А уж переверстка в эфире и срочные сообщения — это в порядке вещей.

А.: Один раз Сережа за кадром читал ужасно смешное сообщение о том, что в Англии проходит войсковая операция... по отлову бешеных коров. И картинка была соответствующая: солдаты с пулеметами, боевой вертолет. «А быков с их телками все никак не поймают», — с абсолютно каменным лицом читал Сережа. А я потом должна была говорить что-то об очередном транше МВФ. Но я так хохотала, что не могла остановиться. Пришлось режиссеру убрать меня из кадра.

— А по ночам вам кошмары не снятся?

С.: А как же! Постоянно. Мне снится, что я на эфир опаздываю. То у меня часы остановились, то я гримируюсь, а потом смотрю на часы, и меня холодным потом прошибает: «Вести» уже начались.

А.: А меня преследует сон, будто я сижу перед компьютером, ничего еще не готово, нет ни одного репортажа, и я абсолютно не знаю, что сейчас буду читать. Пытка! Ощущение, что еще чуть-чуть и ты сейчас просто умрешь.

— Настя, слышала, что вы пишете рассказы, о чем они? О телевидении?

А.: Пишу и рассказы, и повести, и даже пьесу. И о телевидении. Но это лишь фон. Я про жизнь пишу. Мои рассказы грустные и реалистические, совсем не модные. Когда прочитал Сванидзе, он сказал: «Слушай, ну это просто Борхес! Такая беспросветка!» Не знаю, мне кажется, там и света хватает.

— Вот у вас недавно родился сын, Настя продолжала год работать, а потом все-таки ушла в декретный отпуск, но через несколько месяцев снова вернулась в эфир...

А.: Я не могу себе позволить просидеть несколько лет дома, потому что на телевидении все очень быстро меняется, и стало понятно, что я теряю свою нишу. Мите сейчас еще только полтора года, и уже многое изменилось. А что будет еще года через полтора, никто не знает. Это, как в опере. Если ты поешь в «Травиате», то выходи и пой — и никому нет дела до того, беременная ты или только что родила. Если этому правилу не подчинишься, неизбежно потеряешь в профессии. Что касается парного ведения, то мы практически заново нырнули в этот омут.

— А кто же с детьми сидит, раз вы всю неделю работаете?

А.: Бабушки помогают — моя мама и Сережина.

— Как вы думаете, чем ваша пара отличается от других?

А.: Вы будете долго смеяться, но, наверное, мудростью. Мы оба прекрасно понимаем, что «и это пройдет». Ну сколько человеку отпущено «сидеть в телевизоре»? Да еще в наше-то бурное времечко? И для нас, как для многих, это не будет великой трагедией. Потому что есть дети, родители, книги и человек, перед которым нет нужды что-то изображать. А все остальное — устроится. Само собой.

— Сережа, и последний вопрос, к другим мужчинам Настю не ревнуете?

С.: Еще как ревную!

А.: И я, и я делаю вид, что ревную его! Это же необходимо, как допинг!

Елена СЕМИНА