ГЕНЕРАЛ ПЕСЧАНОЙ КАРЬЕРЫ
Есть такие люди. Живут себе, обтяпывают свои делишки. Тебе лично никак не докучают. Но в твоей отзывчивой душе растет и ширится странное, буквально ничем не мотивированное чувство оскорбленной социальной справедливости. Горячая досада то и дело бросается тебе в голову, словно в лифте с тобой не поздоровался сосед по площадке и даже как бы усмехнулся в лицо.
Такое мучительное чувство я испытываю к одному роскошному мужчине, страшно знаменитому, не скажу в какой области. Иначе все сразу обо всем догадаются, а это не входит в мои планы.
Я никогда не упускаю случая вставить по его адресу едкую шпильку в печати. У меня есть такая возможность: я ведь довольно известный журналист.
Но на этот раз, к сожалению, речь не о нем.
Итак, однажды по телефону смутно знакомый, но не до конца идентифицированный голос отрекомендовался генералом N. Мне известно не так уж много генералов, но этот огромная шишка, а главное, отец того великолепного красавца, что систематически будит в моей истерзанной душе разночинную боль.
Я очень испугалась. Потому что буквально накануне отлила, как обычно, в газете очередную ядовитую пулю о его сыне. И мне пришло в голову, что сейчас этот военачальник (у, дикая шишка!) арестует меня прямо по телефону.
— Здравствуйте, Иван Петрович! — в моем голосе раздались трамвайные звонки дерзости, совершенно неуместные.
— Я не Иван Петрович, — отозвался абонент. Я Степан Петрович. Его брат. У меня к вам обоюдно интересное предложение.
В чем состоял обоюдный интерес, осторожный Степан Петрович мне по телефону не раскрыл. Из обиняков я поняла лишь, что с его племянником это никаким боком не связано. А связано было загадочное предложение, как ни странно, с государством Швейцария и конкретно с городом Женева, который ошибочно считают столицей этого государства.
Степан Петрович назначил мне свидание в метро. Я была заинтригована.
Здесь следует объясниться.
Имеются довольно двусмысленные мои отношения с прекрасной страной кантонов и альпийских лугов. Примерно такие же, как со звездным мужчиной, которого я то и дело пощипываю (надо честно признать, без всякого ущерба для него) в средствах массовой информации, сокращенно СМИ. В том смысле, что с моей стороны это отношения страстные и драматичные, но ни моя прекрасная жертва, ни страна Швейцария о них не догадываются. Как не догадываются и о самом факте моего существования. По крайней мере в его настоящем воплощении. Человек, который оказывает на мою жизнь такое космическое влияние, считает меня вообще мужчиной. «Какой-то Боссарт написал какую-то ерунду», — выразился он (по сплетням) на одной пресс-конференции. А страна Швейцария, в прошлом Гельвеция, вообще раскинулась себе меж гор и озер, и ни один мускул не дрогнет на лице ее приятного ландшафта, что вот мотается где-то там, в промозглых северных широтах тетка средних лет с неустойчивой психикой и следами былого очарования и трактует ее, Гельвецию, как землю своих предков.
Между же тем это так и есть.
Когда-то, как известно, авантюристы из Европы недальновидно уезжали на заработки в Россию. В поток этих мудаковатых романтиков влился и бедный герр Bossart из швейцарских немцев. Какой-то малый северный городок, Альпенштокблин, снарядил, значит, своего делегата. У герра была жена. И в Москве они начали со страшной силой плодиться и размножаться, не ведая, что половину их потомков лет через 40 — 50 как минимум пересажают. Образовалось русское гнездовье Боссартов. Сам герр со своей немецкой хваткой оказался удачлив. Они разбогатели и даже обзавелись горничной. Анналы сохранили ее фамилию: Соцкова. Мораль девицы Соцковой оказалась шаткой, и в один прекрасный день она ни с того ни с сего родила прехорошенького мальчишку. Как гласит семейная легенда, от некоего темпераментного провизора, допустим, Эскина.
Боссарты не поступились своими лютеранскими принципами и опозоренную барышню со двора согнали. А мальчика, уж больно хорош был, усыновили и назвали Петером. Петрушей. Это был мой дедушка. (Он сел последним, на излете.)
Недавно наш друг Борис Жутовский, крупный мастер графического портрета и застольных былин, рассказывал ошеломительную историю своей семьи, по крутизне коллизий не уступающую знаменитому шедевру польской литературы «Рукопись, найденная в Сарагосе». Из истории (не Потоцкого, а Жутовского) следовало, что фамилия его бабушки была Соцкова. Но это предмет отдельного расследования, и моих швейцарских адресов и явок пока не касается. Хотя кто его знает...
Впрочем, Степана Петровича N, генерала и брата генерала, а также дядю преследуемой мною звезды, — все эти тонкости совершенно не занимали. Как ничуть не занимала его и собственная знатная родня. Старикан был, видать, «плохим парнем» в семье, ее тщательно скрываемым крестом. И невзирая на свою узловатую древность этот парень, как оказалось, строил грандиозные и совершенно автономные планы на дальнейшую жизнь. И в этих эксклюзивных планах в духе Монте-Кристо принципиальная роль отводилась мне!
Я узнала его сразу. Он был копией своего брата. Минус щегольская выправка. Но те же круглые глаза (хотя и не столь бессовестные) и тот же долгий комариный нос. Немедленно засек меня и он. Как выяснилось из последующего судьбоносного разговора, старикан обладал бурным прошлым со шпионским уклоном. Так что поначалу-то, ясное дело, я маленько удивилась, что он в курсе швейцарской канвы моей биографии. Но вскоре не удивлялась уже ничему.
— У вас есть родственники в Женеве, не правда ли? — пронзительно глянул мне прямо в душу Степан Петрович.
Я честно отрицала.
— Но вы хотели бы туда уехать? — при этом его белесоватые зрачки испустили прямо-таки рентгеновские лучи.
На секунду я ощутила себя профессором Плейшнером. В Швейцарии я, честно говоря, была. Там клево. Но решительно не к кому пойти в гости и ноль тусовок. Нет, я вовсе не хотела зеркально отражать маршрут моего пращура и хоронить свою боевую третью молодость в резиденции Красного Креста, которая даже столицей и то не является.
— Ладно, — Степан Петрович погасил свое излучение. — К этому мы вернемся.
И неожиданно принялся излагать мне совершенно неистовый сюжет своей жизни, по сравнению с которым вершины самого разнузданного вранья Бори Жутовского — это сопли Агнии Барто. Каждые две минуты эпос мертво, как в советские времена, глушился проходящими поездами метрополитена. К чести мастера, его это ничуть не смущало. Дед не умолкал ни на минуту. И даже не повышал голоса. Поэтому картина приключений создавалась дискретная, но от того не менее, а может, и более захватывающая. (Хотя пересказу и не поддающаяся.)
Подобно «Трем мушкетерам», то была история битв, любви, преследований, вражды, дружбы, любви, шпионажа, побегов, подвигов и снова любви. Ветеран международного сыска был в плену страсти. Он обожал свою молодую жену-певицу. Мария Каллас там отдыхает. Но жаворонку не дают петь на родине. За ней охотится ФСБ. Вот примерно так...
«Уууууу!» завывали поезда. «Ну-ну-ну!» — шалела я. «Бу-бу-бу!» — духарился Степан Петрович.
Через полтора часа, перекрикивая рев подземки, подаю первую реплику: «Чем я-то могу помочь?!»
— Вот тут я и подхожу к самому главному! Степан Петрович дико усмехнулся. Я хочу увезти жену в нейтральную Швейцарию... (Уууууу!)...низуем ей маленький театр в Женеве. Вы меня понимаете?
— Ну, и?.. — завороженно прошептала я.
— А вы...
— А я...
— Ведь у вас же есть родственники в Швейцарии! И вы, естественно, все равно хотите с ними воссоединиться! Вы будете директором этого театра и одновременно импресарио моей жены! Вашу долю мы обговорим. Ну что, гениально?
...С грустью брела я домой. Непосильный груз возможностей давил на меня, как мифический ртутный столб. Ну почему, думалось мне, почему я не могу так красиво, так симметрично завершить наш семейный роман? Почему стремлюсь непременно умереть здесь, где лишь небо, ельник да песок, из которого (и на котором) всякий как может строит свою загадочную русскую карьеру? Почему не могу использовать румяные, аппетитные, спелые шансы, запросто падающие мне на голову, как сэру Исааку Ньютону?
Почему я ничего не могу? А главное, почему я не хочу?!
Алла БОССАРТ
ЖЕНЩИНА ФЕЕРИЧЕСКАЯ. ОТ ЕЕ КРАСОТЫ И ОТ ЕЕ ОСТРЫХ ШУТОК НЕ РАЗ ВЗДРАГИВАЛИ МУЖЧИНЫ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ. НО НЕДАВНО МЫ НАШЛИ МУЖЧИНУ, К КОТОРОМУ АЛЛА ОТНОСИТСЯ ТОЖЕ ИРОНИЧНО, НО В МЕРУ. ИНТЕРВЬЮ СО СВОИМ МУЖЕМ ИГОРЕМ ИРТЕНЬЕВЫМ АЛЛА ОПУБЛИКОВАЛА В ОДНОМ ИЗ НЕДАВНИХ НОМЕРОВ НАШЕГО ЖУРНАЛА. В КОТОРОМ ОНА И СТАЛА КОГДА-ТО ЗНАМЕНИТОЙ. ТУТ ЕЩЕ ВДРУГ ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО У АЛЛЫ ЕСТЬ РОДСТВЕННИКИ ЗА ГРАНИЦЕЙ. ДА ЕЩЕ В ШВЕЙЦАРИИ! ТОЛЬКО ЭТОГО НАМ И НЕ ХВАТАЛО...
На фотографиях:
- АВТОР И ЧАРЛИ ЧАПЛИН В ШВЕЙЦАРИИ.
- ОСНОВАТЕЛИ РОДА — ИОГАНН ГАСПАРОВИЧ БОССАРТ С СУПРУГОЙ ГЕНРИЕТТОЙ КАРЛОВНОЙ.
- В материале использованы фотографии: из семейного архива.