ПУТИН СТАНЕТ ГЕРОЕМ ЧЕЧНИ, ЕСЛИ ПРОВЕДЕТ РЕФЕРЕНДУМ

ПУТИН СТАНЕТ ГЕРОЕМ ЧЕЧНИ, ЕСЛИ ПРОВЕДЕТ РЕФЕРЕНДУМ

Человек, обладающий реальной властью и спросивший мнение чеченского народа, гордого народа, с политическими предпочтениями которого, тем не менее, никто никогда не считался, станет настоящим героем Чечни. Это совершенно однозначно

Интервью с директор института гуманитарно-политических технологий им. А. Авторханова, заместитель председателя ООПО «Союз народов Чечни», кандидат экономических наук доцент Абдул-Хаким Султыгов.

Абдул-Хаким Султыгов встретил меня весьма приветливо. Усадил за стол, кофе налил. Этот московский чеченец был совсем не страшен, по крайней мере не было похоже, что он по чеченскому обычаю может держать в подвалах института пару-тройку академиков-заложников. Да и офис его мало напоминал логово террориста — никаких тебе автоматов по стенам, никаких ящиков с боеприпасами — пара компьютеров, факс... Даже не верится, что тут чеченцы работают.

— Вы знаете, — сразу начал он, — я считаю выпуск вашего журнала, посвященного чеченской теме, Великим Символом. Ваш журнал должен стать началом конца войны. Так сказать, точкой отсчета.

Главное, о чем следует сегодня говорить и что стоит сегодня обсуждать, — как нам выйти из этой войны. Есть такое словосочетание: «достойно уйти». Так вот, нам сегодня следует «достойно» закончить эту войну.

— В принципе к этому нас сейчас призывает Запад — провести переговоры с чеченским руководством, с полевыми командирами, заключить мир и прекратить войну.

— Нет, это совершенно невозможно. Наш институт никогда не исповедовал ничего антизападного, но реальная политика на сегодняшний день такова: как у Запада, так и у России — разные интересы, и когда возникает ситуация, подобная чеченской, эти интересы начинают сталкиваться. Это политика, она всегда была и будет жесткой. В принципе ничего тут такого нет.

Я уверен, что то, что мы называем «чеченским сепаратизмом», есть не что иное, как новая форма внешней агрессии — агрессии против ядерной державы, ибо прямая агрессия невозможна по определению. Такой своеобразный механизм постоянного контроля над Россией, механизм ее ослабления, который должен привести к дальнейшей ее конфедерализации и «бархатному» распаду. С точки зрения политики это понятно, это нормально, надо же как-то разбираться с Россией.

— Зачем с нами разбираться? Мы что, кому-то угрожаем?

— Мы непонятны, а все непонятное пугает. Я считаю, что происходящее является «бархатным» вариантом афганской войны против СССР. При этом чеченский народ оказался настоящим заложником. Он оккупирован.

— Сами виноваты...

— Нет, вы не так поняли. Он оккупирован идеологией ваххабизма. Ни для кого не секрет, что идеология — это форма оккупации, оккупации любого народа, а чеченского прежде всего А в военно-политическом смысле это форма агрессии против Российской Федерации. Обычными методами эта война завершиться не может.

Может, кто-то ее и видел как войну предвыборную, но это уже давно не так. Сейчас — после думских выборов и отставки Ельцина — мы вступили в самую тяжелую полосу исторического развития, когда олицетворением всего Российского государства стал один человек...

— Вы имеете в виду Путина?

— Именно... С одной стороны, это, конечно, хорошо: объединение, консолидация и так далее. Но с другой стороны, это и крайне опасно, потому что врагам России «осталось разобраться только с ним». В каком-то смысле сегодняшняя политическая ситуация в стране напоминает ситуацию с ГКЧП. Тогда, если помните, было дискредитировано все политическое руководство и остался только один замечательный, кристально чистый человек по имени Михаил Сергеевич.

— И что дальше?

— Сейчас ситуация несколько другая: весь политический истеблишмент отсутствует, его нет, есть какая-то куча мала. И Путин. Замечательный, железный человек, и все такое... Его ахиллесова пята — Чечня. И, конечно, ему постараются не дать победить: есть опасность, что железный Путин может вытащить Россию, сделать ее крепкой и успешной. Не будет Путина — и страны не будет. Совершенно однозначно. Поэтому перед врагами России стоит задача не дать господину Путину избраться в президенты, а если и избраться, то с таким натягом, чтобы он был таким же политическим жильцом, как Михаил Сергеевич. Поэтому победить в Чечне Путину просто так не дадут. Вы просто не можете себе представить, какие финансовые потоки задействованы в этой войне. Предвыборные кампании по сравнению с ними — просто гроши.

— По-вашему, чеченская война — это хорошо отлаженный политический бизнес?

— Совершенно точно. В доказательство я могу привести в пример простую взаимосвязь двух вещей: прием в Государственном департаменте США министра иностранных дел Чечни Ильяса Ахмадова и признание «Талибаном» независимости Ичкерии. Причем сразу все всё поняли. Это серьезная заявка, хорошо демонстрирующая формат происходящего.

Президент Путин должен поступить достаточно жестко. Сейчас Запад требует у него переговоров с политическим руководством Чечни. А кто оно, это руководство, с кем вести переговоры? Люди, которые его представляют, вольно или невольно полностью СДАЛИ свой народ. Они никакие не политики и не имеют права руководить преданным ими народом. Путин же должен поступить просто и жестко: объявить референдум, на который будут вынесены несколько вопросов о статусе Чечни. И пусть весь Запад за этим наблюдает, пусть любое число контролеров выделяет, пусть хоть к каждой урне по солдату ООН поставят, Бога ради! Пожалуйста!

— А как это согласуется с требованиями Запада?

— Очень просто. Позиция тогда получается следующая: «Ребята, вы хотели переговоров? Да, я обещаю, я буду разговаривать, но не с бандитами и людокрадами, а со всем чеченским народом». Ведь за все четырехсотлетнее противостояние никто у этого народа и не спрашивал: «Что ты хочешь, народ?» Все делали что хотели. В Кавказскую войну «засланный казачок» Шамиль уложил две трети нашего народа. Кстати, на английские деньги. Потом уже он поменял английский фунт на царское золото. Сейчас происходит то же самое. Только сейчас против нас, чеченцев, воюют арабы. А не за нас! И эту войну мы не выиграем. Для чеченского народа это война на самоуничтожение, и вести ее до победного конца нельзя. А поэтому — референдум.

— Но среди кого проводить этот референдум? Ведь ни для кого не секрет, что больше половины населения Чечни сейчас находится в бегах и рассеяно по всему свету.

— Конечно, немногочисленное гражданское население Грозного никак не может повлиять на результаты референдума. Грозный сейчас интересует разве что только военных. Вы правильно сказали, что сейчас три четвертых чеченского населения находятся за ее пределами. Это четкий факт, установленный ОБСЕ и другими солидными и уважаемыми организациями. Причем в референдуме должны участвовать ВСЕ жители Чечни, жившие на ее территории до начала войны. Независимо от национальности. Все выходцы — не только чеченцы — должны определить дальнейший статус республики. Никто не вправе лишать права голоса проживавших в Чечне русских, евреев, украинцев и так далее. Можно организовать участки по голосованию хоть в каждом субъекте Российской Федерации. Сколько бы это ни стоило.

— Поверит ли Запад результатам этого референдума?

— Это их проблема. Они могут понавезти наблюдателей отовсюду, из любого района земного шара, хоть из Африки. Такому мероприятию нужна высшая степень легитимности.

— Референдум — дело рискованное. Кто его знает, как проголосуют...

— Ничего подобного, результат вполне предсказуем. Более того, он заранее известен. Конечно же, чеченский народ проголосует за свет, за газ, за воду. Он проголосует за ПОРЯДОК. За то, чтобы летали самолеты, чтобы ходили поезда вовремя, по расписанию... Люди — они люди и есть. Что чеченцы, что японцы. Они проголосуют правильно — за то, чтобы остаться с Россией.

— А вдруг нет?

— У чеченцев нет другого разумного выбора. Я абсолютно убежден, что, если бы в свое время Россия не завоевала территорию Чечни, нам бы пришлось самим завоевывать дружбу с Россией. У нас нет другого жизненного пространства.

— Но ведь еще совсем недавно вся Чечня буквально вопила о суверенитете?

— Суверенитет Чечни — это бред ненормальных людей. Высокооплачиваемый, разумеется, бред, потому что все, с кем мне приходилось иметь дело, — очень толковые люди. Они очень хорошо понимают происходящее. Но это их работа, бизнес. Хороший бизнес. К тому же после объявления Ичкерии исламским государством ее гражданство автоматически получит миллиард мусульманского населения планеты. Представьте, что бы случилось с Россией, если бы ее гражданство получили все китайцы.

— Ну ладно, а что нам даст этот референдум?

— Все! С его помощью Путин решил бы ВСЕ проблемы. Или почти все. Во-первых, Россия демонстрирует всему миру высшую степень демократизма. Ведь после де Голля ничего подобного никто не делал. Очень даже неплохо, когда полковник Путин сделает то, что в свое время сделал генерал де Голль. Но генерал не хотел Алжира, он прекрасно понимал, что Алжир уйдет. Более того, для него Алжир был помехой, ведь это Африка. А Чечня, извините, — Европа. Там не такие глупые люди, чтобы уходить из России. Все сюда стремятся, чего же нам уходить?

Что требует Запад, то он и получит. Только переговоры будут с самим народом, а не с какими-то непонятными людьми, которые вообще по чеченским законам подлежат нейтрализации, потому как виноваты во всех несчастьях чеченского народа. Людокрады не уйдут в отставку, эти люди впились в тело Северного Кавказа, это обыкновенные бандиты. Конечно, они — ничто. Поэтому я был бы категорически против каких-либо переговоров с этими людьми. Это никакие не представители сопротивления, а обыкновенный уголовно-террористический сброд.

Во-вторых, на референдум надо выносить не только вопрос о статусе Чечни, но и ряд других юридических вопросов, действительно важных для чеченского народа. Например, каким должно быть государство — светским или исламским? где должна находиться столица? нужен ли Чечне президент или следует избрать коллегиальную форму правления типа Госсовета в Дагестане?.. Словом, у людей надо спросить обо всех основных вопросах. И люди это оценят. Человек, обладающий реальной властью и спросивший мнение чеченского народа, гордого народа, с политическими предпочтениями которого, тем не менее, никто никогда не считался, станет настоящим героем Чечни. Это совершенно однозначно.

И еще один немаловажный фактор — референдум повлияет не только на мирное население и выбьет почву из-под ног врагов России, но и подействует на самих боевиков. Ведь люди, которые воюют с той стороны, должны понимать, за что они воюют. Конечно, среди них есть и патриоты, и националисты, и сепаратисты. Но когда человек узнает, что у его народа за четыреста лет впервые вздумали спросить: «Народ, что ты хочешь?» — он подумает: а за что я, собственно говоря, воюю? Воюю-то я за чеченский народ или против?

И, наконец, самое главное. Заявление Путина о готовности провести референдум в принципе снимет проблему террористических актов на территории России с политическими требованиями по примеру Буденновска.

— А как быть с «боевиками», которые не захотят признать результаты референдума? Ведь таких тоже, наверное, будет немало.

— Конечно. Тем паче, если мне не изменяет память, против России на стороне боевиков воюет множество наемников. Ведь даже известный полевой командир Хаттаб родом из Иордании. Эти господа делают на войне свое дело, они зарабатывают деньги, а взамен рискуют своей жизнью. Эти люди убивают, но и взамен тоже могут быть в любой момент убиты. Они сделали свой выбор, и не нам их судить. Но после референдума они уже не смогут называть себя «защитниками чеченского народа», им будет дано заслуженное имя — агрессоры. А война с агрессорами — дело святое. Для всех народов.

Валерий ЧУМАКОВ

P.S. Этот материал был подготовлен и сдан в печать еще до того, как Грозный был взят под контроль федеральных войск...