Война — время тяжелое, но это совсем не значит, что солдаты и офицеры минувшей войны только стреляли, наступали и отдавали приказы. И по вечерам в блиндажах и окопах солдаты не только чистили штатное оружие и писали письма близким, но и травили армейские байки
А ВОТ ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ...
— Служил я в 1941 — 1944 годах на Балтийском флоте в звании капитан-лейтенанта. И был у нас дюже злой адмирал (командир базы или я уж не знаю кто). Ко всему придирался: то личный состав плохо выглядит, то корабль. И всех по матери, естественно.
И был однажды назначен смотр на корабле, где я службу отбывал. Зная крутой нрав адмирала, за несколько дней до смотра начали аврал (а корабль и так-то содержался в неплохом порядке). В день смотра корабль просто блестел, как матросская пряжка. Но вот по трапу поднимается адмирал со свитой и показывает пальчиком на спичку на палубе (ее, скорее всего, и не было там): «Это что, вашу мать, такое?! Это не боевой корабль, а лесовоз, везде бревна, как в зоне на лесопилке валяются!» — и т.д. Всему экипажу обидно стало до ужаса, почитай неделю корабль драили. И тут наш командир корабля, мужик, злой не меньше адмирала, но в отличие от него справедливый, как рявкнет на весь причал: «Четверо матросов, убрать бревно!»
Больше адмирал со смотрами на наш корабль не хаживал...
В канун нового 1943 года нашей штрафной роте выдали для сугрева по 100 гр. водки.
— Лучше бы вообще не давали, — вздохнули мы, — чем такую малость. Да еще под Новый год!
— А не послать ли нам гонца? — задумался командир, переглянувшись со своими отчаянными солдатами. И послали. Бывшего вора-рецидивиста.
Тот умудрился незаметно для немцев (окопы которых были в сотне метров перед позициями штрафников) по снегу добраться до фашистской траншеи и вбить в бруствер колышек с зарубкой для веревки. Получилось что-то вроде блока.
Когда гонец вернулся, к веревке привязали валенок и дощечку с надписью: «Мы вам валенки — вы нам шнапс». Через колышек-блок с помощью веревки отправили посылку немцам и стали ждать. Вскоре с той стороны приехала бутылка. Ушел к врагу и второй валенок...
В общем, немцам нужнее были валенки, а нашим — шнапс.
Разулась вся штрафная рота.
И тут, как предписывал план политработы, штрафников пришел поздравлять с Новым годом высокопоставленный генерал. От увиденной картины он обомлел. Пьяные, разрумянившиеся штрафники спали вповалку на дне окопов — в ботинках с обмотками. В 30-градусный мороз! Перегарный дух плыл над траншеей...
Речь генерала была короткой и эмоциональной. Немедленный расстрел изменникам Родины, вступившим в сговор с врагом, был самой слабой угрозой. Переведя дух после нескольких связок матюков, генерал чуть успокоился и сказал:
— Мне еще поздравлять ваших соседей справа. У вас есть полчаса, чтобы вернуть валенки, — и, посмотрев на часы, генерал со свитой удалился...
Отчаянные штрафники с невыветрившимся хмелем в головах молча, без криков «ура» пошли на немцев. Без единого выстрела, с ножами в руках заняли окопы врага, кого-то прирезали, остальным набили морды, обезоружили, забрали валенки и оставшийся шнапс, опохмелились и бодро стояли в строю перед генералом, сбивая его с ног ветром перегара.
— Вот теперь вижу перед собой настоящих бойцов Красной армии! — начал поздравительную речь начальник.
На этом история не закончилась.
Целую неделю потом репродуктор с немецкой стороны орал: «Рус швайн, отдай шнапс!»
Рассказал мне историю эту за бутылкой в бане командир танкового полка, так что я передам от его имени... «В конце войны поехал я, довольно молодой начштаба батальона, в Москву поступать в Академию бронетанковых войск. Ну и поскольку блата никакого не было, волновался изрядно. Опять же кругом генералы и полковники в таких количествах, сколько до этого ни разу не встречал.
В общем, в коридоре жду очереди, когда вызовут на первый, «профильный» экзамен, от которого во многом зависит дальнейшее поступление. Мандраж сильный... Курить хочется — сил нет терпеть, решил быстренько на лестнице. Только закурил — генерал-лейтенант, замначальника академии со звездой Героя на груди и свитой за спиной, проверяет ход вступительных экзаменов.
Как он рявкнет:
— Капитан! Вы что здесь курите?!
Я с испуга:
— «Беломор», товарищ генерал-лейтенант...
Генерал задумался на секунду (в эту секунду я понял, что уже назначен с понижением и без экзаменов обратно в родной батальон) и сказал:
— Ответ правильный. Вопрос — неправильный...
Спустя минут тридцать, когда я вышел отвечать по своему билету, в аудиторию как будто специально зашел этот генерал. И сказал членам комиссии:
— Этого капитана я знаю. Он всегда правильно отвечает на поставленные вопросы...
После этого в академию я, конечно, поступил. И окончил, кстати, с отличием...»
На фотографиях:
- ЭММАНУИЛ ЕВЗЕРИХИН. НА ПРИВАЛЕ. 1944 ГОД.