ДАМ — НЕ ДАМ — ДАМ, НО НЕ ВАМ

В России лишь 5% дел о взяточничестве доходят до суда и заканчиваются обвинительным приговором. Из них две трети — приговоры с отсрочкой исполнения наказания. Российские чиновники больше взяток не берут. Теперь они называются «благодарностями».

ДАМ — НЕ ДАМ — ДАМ, НО НЕ ВАМ

Благодарность за

• ОТПРАВКУ ДЕЛА НА ДОСЛЕДОВАНИЕ — 5 ТЫС. ДОЛЛ.
• ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР — 10 ТЫС. ДОЛЛ.
• СОДЕЙСТВИЕ ПРИ ПРИВАТИЗАЦИИ — 15 ТЫС. ДОЛЛ.
• БЛАГОСКЛОННОСТЬ НАЛОГОВИКА — 20 ТЫС. ДОЛЛ.
• 

Великая вещь — дружба. Лет пятнадцать назад я познакомился с молодым выпускником Плехановки, начинавшим свою политическую карьеру в должности секретаря первичной комсомольской организации. Сейчас он первый помощник некоей государственной шишки, имеет свой кабинет о трех телефонах и служебную «Волгу», а все равно нет-нет да и заскочит к старому другу, прихватив с собой пару-тройку бутылочек «Столичной» из служебного буфета. Мы садимся на кухне и болтаем. О том, о сем.

— Аркадий, признайся честно, ты сам взятки берешь?

— Ты диктофончик выключи.

— Да я и не включал. Ну так берешь?

— Честно? Нет.

— Не врешь?

— Дорогой мой, ты отстал от жизни. Сейчас взятки ВООБЩЕ НИКТО НЕ БЕРЕТ!

— Как это?

— А так. Сейчас даже понятия такого нет, «взятка». Перелистай Уголовный кодекс. В новой редакции такой термин даже не встречается. Есть «коммерческий подкуп». Статья 204-я, если я не ошибаюсь.

— Ну, извини меня, тут как не назови, а суть не изменяется.

— Не скажи, не скажи. Очень даже изменяется. Кардинально изменяется. Что такое взятка?

— Ну взятка, это когда мне что-то нужно и я для этого даю деньги тому, кто это может устроить.

— Даешь до или после?

— До, конечно.

— Это можно назвать подкупом?

— Конечно!

— А если ты даешь деньги после дела, которое тебе было нужно, как это можно назвать?

— Благодарность.

— Заметь, это ты сказал, не я. «Взятка» была, несомненно, более широким понятием, включавшим в себя и «подкуп» и «благодарность». Но, согласись, «подкуп» и «благодарность» — понятия совершенно разные. Не веришь, посмотри в словаре.

Заявление Аркадия о полном отсутствии в нашей стране взяточничества и неподкупности чиновников настолько потрясло мое сознание, что я безропотно пошел в комнату и вытащил привычно знакомый толстенный том «Толкового словаря русского языка» Ожегова, 1953 год издания, 52 000 слов. Слова «подкуп» там, правда, не оказалось, зато был глагол «подкупить», обозначавший либо «склонить на свою сторону деньгами, подарками», либо «расположить в свою пользу чем-нибудь». В свою очередь «благодарность», по Ожегову, в нашем контексте — это «официальное выражение высокой оценки чьего-нибудь труда». Ну что ж, согласен, если я даю деньги постфактум, то на подкуп это не сильно похоже, скорее именно на благодарность.

— Ну что, убедился? — Аркадий улыбался.

— Убедился.

— Но это не главное, что ты убедился. Главное, в этом судью убедить. И присяжных. У нас ведь правосудие довольно темное, привыкло оперировать старыми понятиями, и для него что «подкуп», что «благодарность» зачастую абсолютно все равно. Хотя убеждать — это дело адвоката.

— И убеждают?

— Еще как. Деньги свои отрабатывают по высшему классу.

— То есть я правильно тебя понял, что ты неподкупен?

— Я? Абсолютно. Что я, по-твоему, дурак, что ли, срок себе нагуливать?

— А благодарности принимаешь?

— А ты как думаешь, я на зарплату себе «десятку» купил? Для справки: чиновник моей категории получает чуть меньше трех тысяч рублей. Ну если приплюсовать всякие льготы там, санатории, медобслуживание, дешевые обеды, продовольственные заказы, то выходит в два раза больше. Ну и сколько лет мне пришлось бы откладывать для того, чтобы накопить четыре с половиной тысячи долларов?

С математикой я всегда обращался довольно хорошо, поэтому ответил почти сразу:

— Восемнадцать месяцев.

— То есть полтора года. Может человек полтора года жить без еды? Нет. Вот так. Хорошо еще, что много на свете живет благодарных людей. Практически каждый второй. Ну, правда, некоторым подсказывать приходится. Бывает так: появился человек у тебя в первый раз, ничего еще не знает, в специфике не разбирается. Пришел и сразу, по неопытности, старается нарушить закон: конверты сует всякие, подарки. Вот и говоришь ему: «Зачем, дело ведь еще не решенное. Вот когда все будет позади, тогда и посмотрим».

— А если не отблагодарит?

— Ну что ж... У нас ведь как, отблагодарил — спасибо, не отблагодарил — ну и ладно, ничего тебе не будет. Больше. Никогда. Ни у нас, и нигде.

— Значит, неопытным ты подсказываешь. А опытные небось сразу говорят: мол, сделай, а потом сочтемся.

— Что ты, это не опытные, это тоже начинающие. Опытные тебе деньги так дадут, что никто никогда не придерется! Они еще в эпоху «взяточничества» такие номера вытворяли, никакой УБЭП, никакой ОБХСС подкопаться не могли. У опытного взяткодателя целая система разработана была, как сделать так, чтобы дать взятку, таковою не являющуюся.

— А это возможно?

— Еще как. Самый универсальный способ был — вспомнить некоего старого общего приятеля, который просил тебя при встрече передать старинный-старинный долг. Что ты с удовольствием и делаешь.

— Ну, положим, без удовольствия...

— Нет, именно с удовольствием. Ибо взятка — это вещь благая как для взяткобрателя, или, как раньше говорили, для взяточника, так и для тебя. В сущности, она вредна лишь для государства. Именно поэтому, кстати, правоохранительные органы часто жалуются на то, что мало кто сознается в том, что у него вымогают взятку. Да ее и не вымогает никто, она сама по себе возникает. Вот остановил тебя гаишник за превышение скорости. Ты нарушил закон и должен за это ответить. Тебе «светит» штраф, что-то порядка 250 рублей. Но ты договариваешься с гибедедевцем на сто рублей. Все довольны: ты доволен, что дешево отделался, постовой — что заработал стольник. И главное — зло в твоем лице наказано. В проигрыше только бюджет. Вопрос, станешь ты после этого заявлять на гаишника, что он вымогал у тебя взятку?

— Я нет. Но ведь есть и такие, что заявляют.

— Есть. После этого взятку ему, конечно, не отдают, отбирают еще 250 рублей за превышение скорости и начинают следствие. Конечно, тезис о «вымогательстве» отпадает сразу, ибо «вымогательство» предполагает собой угрозу жизни и здоровью — сверься с УК! А раз никакой угрозы не было, то, стало быть, и вымогательства тоже не было. Значит, сам предложил. Да и сам факт «дачи» надо доказать, а то несложно на встречный иск нарваться, о клевете на сотрудника Госавтоинспекции, или как там ее сейчас. Так что умный человек прежде, чем идти заявлять, пять раз подумает, а подумав, пойдет домой, а дурак — пусть заявляет, сам же на свое заявление и напорется.

— Но и ответчику лучше не будет, гаишнику.

— Правильно, поэтому с дураками связываются только такие же дураки. Вот пусть они так друг дружку и истребляют. Это называется противоестественный отбор.

— Ну ладно, вернемся к процессу дачи взятки, вернее, к подкупу. Хорошо, если ты можешь доказать, что у вас МОГУТ БЫТЬ общие знакомые, а если нет? Если вы вообще в разных городах живете?

— Дорогой мой, то, что я тебе рассказал про «долговую» схему, это лишь «костяк», «скелет», общая идея, а уж ты сам должен думать, как ее, эту идею, применить. Например, лет десять назад популярен был такой совершенно беспроигрышный вариант, основанный, кстати, на той же схеме. Желающий дать взятку после предварительного знакомства просил у «объекта», желательно при свидетелях, дать взаймы до завтра рубль, или пять, или десять якобы на обед. Ему давали. Полученные деньги он, опять же при свидетелях, благополучно «проедал», потом шел в магазин «Нумизмат» и покупал там за сто, триста или пятьсот рублей золотую или платиновую рублевку, пятерку или червонец, который имеет хождение наравне с обычными деньгами. То есть в обычном магазине у вас купленный за сто рублей золотой рубль обязаны были принять к оплате, но именно как рубль. На следующий день он шел к объекту и в самый разгар делового разговора вспоминал: «Да, я тут вам рубль задолжал! Вот, возьмите, спасибо большое», — и отдавал ему монету. С юридической точки зрения подкопаться было просто невозможно: взял рубль в долг, рубль и отдал. А то, что «объект» после этого идет в тот же «Нумизмат» и сдает коллекционную монету за девяносто рублей, это уже, извините, никого не колышет.

Еще можно взять в долг под проценты, скажем под тысячу процентов за день. Этот долг можно даже заверить у нотариуса. Ну потребовались человеку срочно деньги, ну что тут поделаешь? Можно даже отдавать долг несколько раз. А что делать, если ты страдаешь забывчивостью? За забывчивость же у нас не судят... Можно в счет погашения долга отдать, скажем, золотые часы. Ну оценил ты их в сто рублей, так они же поношенные, во сколько оценил, столько и стоят.

— А просто подарить часы можно? Вот понравился мне человек!

— Можно, но это уже как раз и будет «коммерческий подкуп».

— Я придумал! Можно продать чиновнику машину за сто рублей!

— Нет, дорогой, это ты уже хватил. За сто рублей ты машину, конечно, не продашь.

— Почему?

— Не купит. А вот за тысячу долларов пятитысячную машину купит. Конечно, при условии, что ты ее продаешь только потому, что тебе просто вдруг срочно понадобились деньги и ты продаешь ее только по этой причине. А можно пойти в обратную сторону и самому купить у чиновника, скажем, чернильницу, тысячи за три долларов. И не важно, что такая же в магазине через дорогу стоит двести рублей, но у этой в корпусе есть характерная прожилка, из-за которой — и ты точно это знаешь — любой коллекционер чернильниц сразу отхватит ее за штуку.

— И ты со всеми этими способами сталкивался? И взаймы давал, и чернильницами торговал?

— Взаймы давал, а вот чернильницу у меня не покупали. Зато как-то купили копию картины Шишкина «Утро в сосновом лесу» за четыре тысячи долларов. Когда я покупал ее на развале за сто пятьдесят тысяч рублей (старыми деньгами), я и представить себе не мог, что копировщиком был великий художник (фамилию я, к сожалению, забыл), который помер непризнанным, но после смерти все его копии сразу страшно взлетели в цене. Так по крайней мере утверждал человек, который просил меня помочь ему в оформлении документов на поставку в Москву продукции его фирмы. Ну я помог, естественно.

— А если бы он у тебя эту картину не купил, тогда бы помог?

— Знаешь, дорогой, это вообще-то не входило в мою компетенцию, помогать или не помогать. Мое дело — принять бумаги, проверить их и отправить по инстанции. То, что я делаю сверх этого, — моя личная инициатива. Может быть, помог бы; может быть, нет; может быть, помог бы, но позже — чего говорить о том, чего не произошло?

— А еще как тебя подкупали?

— Меня не подкупали, просто были интересные случаи. Как-то моего сына взяли на работу в какую-то фирму коммерческим директором с окладом в тысячу долларов. Причем условия работы были просто фантастические: он ни за что не отвечал и в офисе был обязан появляться лишь раз в месяц, в день получки. Он там проработал три месяца и ушел по сокращению штатов, получив в виде выходного пособия строго по закону трехмесячный оклад.

— А самый интересный случай какой был?

— Ну, это когда мы в моем кабинете с одним чудаком поспорили, какой сегодня день: он говорил, что пятница, а я точно знал, что среда. Ну, помазали на тысячу долларов...

— При свидетелях?

— Нет, зачем, тут все на честность. Свидетели, они обычно только потом появляются — при очной ставке. А тут просто, помазали, достали календарь, убедились в моей правоте. Он долго еще сокрушался, что так глупо проиграл. И ему я тоже помог, как мог. Надо же было парня утешить, не звери же мы все-таки.

— А что ему нужно было?

— А ты написать об этом хочешь?

— Конечно, это же так интересно! Если ты не против.

— Да я не против, только, понимаешь, если ты напишешь, что я за эти деньги сделал, то меня запросто вычислят. Конечно, посадить не посадят, но светиться лишний раз не стоит. Поэтому давай так: я тебе скажу, что на какие деньги вообще можно сделать. Говорю то, о чем знаю. Ну, например, за тысячу долларов можно получить разрешение на установку проблескового маячка на личном автомобиле, можно получить разрешение на ношение гладкоствольного оружия, через таможню товар вне очереди провести можно, если таможенник добрый попадется...

— А если злой?

— Тогда до пяти. Смотря какой товар. На сигареты или, скажем, на скоропортящиеся помидоры — цена одна, на консервы или на мебель — другая.

— А на контрабандную водку?

— Ну, это уголовщина. Я уголовщиной не занимаюсь и говорить про нее не хочу. Я чту Уголовный кодекс! А поэтому давай говорить о мирных вещах, когда одни хорошие люди просто помогают другим хорошим людям.

На чем мы там остановились? На тысяче долларов? Вот если для решения какого-то вопроса нужно выходить на какой-то очень высокий уровень, например на замминистра, то это тоже оценивается в подобную сумму. АТС-2 можно в квартиру провести, можно золотую медаль для сына выхлопотать. Кстати, вот еще! Если надоело тебе, что разные чудаки через твой двор ездят, можешь попросить, чтобы перед двором поставили что-нибудь вроде «кирпича». За те же деньги. Такие низкие цены на подобные услуги оттого, что оборот высокий. Госчиновникам жить гораздо сложнее. У нас клиентов меньше. Поэтому поднимаемся выше — две тысячи долларов. Ну, за эти деньги можно купить «правильное» голосование...

— Как это?

— Ну, если предположить, что депутат не уверен в том, как проголосовать, он может просто поддержать симпатичного ему человека, который просит его проголосовать, скажем, «за». И такая поддержка стоит в среднем две тысячи долларов. Странно, что ты этому удивляешься, я думал, что это всем давно известно. Приватизировать служебную квартиру можно за две тысячи долларов, если повезет. Три тысячи — это вечная отсрочка от армии или растаможка автомобиля. Помощь в поступлении на престижный факультет.

— А на престижный факультет престижного института?

— Нет, тут, конечно, трешкой не отделаешься. Тут червонцем пахнет.

— А есть у тебя в прейскуранте что-нибудь подешевле, так сказать, на средний карман? Хотя бы долларов на сто?

— Да сколько хочешь. Если я, например, познакомлю тебя со своим начальником, то ста долларов в благодарность за такой пустяк будет вполне достаточно.

— А зачем мне это нужно?

— Твое дело. Если тебе квартиру нужно приватизировать, а бабулька, которая там вместе с тобой прописана, против, — с помощью такой суммы тоже можно все уладить...

— Если бабульке дать?

— Дурак, бабульки в нашей стране неподкупны... Вот что касается прописки, то родственника из провинции тоже можно прописать долларов за сто — сто пятьдесят. В детский садик оформить или в школу, когда набор закончен, тоже стоит порядка ста долларов.

— Что, и в школах взятки берут?

— Господи, как ты мне надоел со своими «взятками»... «Благодарности»!.. Берут и в школах, а почему не брать? Везде берут. Это же универсальный механизм перераспределения денежных потоков.

— Как это?

— Ну вот смотри. У нас бюджет бедный. Бедный он за счет того, что вся страна уклоняется от налогов. Вся страна ведет двойную бухгалтерию, и все это знают, и все молчат, и никто с этим не борется. Ты слышал, чтобы хоть кого-то за это наказали?

— Было что-то подобное...

— Мелочь, и то не за это, это только повод... Дальше — система заработной платы в бюджетной области кардинально неверна. Чиновник на такую зарплату просто не проживет. Таким образом в денежном распределении создается перекос в сторону коммерческих организаций. Такой перекос просто так существовать не может, и он выправляется за счет перетекания денег из коммерческих структур в бюджетные в виде «благодарностей», по твоему — «взяток». Кстати, ты знаешь, что у слова «взятка» есть второй смысл?

— Нет, а какой?

— Ты в словаре посмотри, он у тебя на коленях, тогда поймешь всю мудрость положения. Слово «взяток».

Я открыл словарь и прочитал: «Взято`к, взятка (спец.) — добыча пчелы за известный промежуток времени».

— Хочешь сказать, что чиновники трудятся как пчелки, собирая по крохам то, что не смогли вытащить из коммерсантов налоговики?

— Именно так! Если налоговые органы не способны собрать средства для бюджета, то нам приходится изыскивать эти средства доступными нам способами.

— А как же быть с государством? Ведь те средства, которые идут на взятки, должны идти в казну.

— Запомни, дорогой, благосостояние государства определяется благосостоянием его граждан. Богатые граждане — богатое государство, бедные граждане — бедное государство. Каким путем эти граждане становятся богатыми — это дело второе. Главное, чтобы богатых людей было побольше.

— Но ведь за державу обидно!

— Перед кем, дорогой? Перед другими державами? Ты думаешь, что Россия — самая коррумпированная страна в мире? Извини меня, ты слишком хорошо о нас думаешь, по данным международных организаций, мы находимся на почетном четвертом месте, так что нам есть еще к чему стремиться.

— Но четвертое место — это ужасно!

— Для кого, для Америки? Для них, может, и ужасно, а для нас — самое оно. У нас свой путь, своя дорога, и мы должны пройти ее так, чтобы не было мучительно больно... И янки нам не указ. Еще Ленин говорил: «Мы пойдем другим путем».

Валерий ЧУМАКОВ