Ровно пять лет назад 14 июня в Буденновске Басаев захватил здания местного РОВД, администрации и городской больницы. Погибли 130 мирных граждан и 36 военных. 400 человек были ранены. Недавно, копаясь в старых бумажках, я нашла свои буденновские записи. Тогда они казались совершенно ненужными — и так все знали, что там происходило. Перечитала, поняла, что многое забыла.
РЕПОРТАЖ С «НИКОНОМ» НА ШЕЕ
18 июня. Приехала в г. Ставрополь. Оттуда на такси добралась до Буденновска. Оставила вещи в пресс-центре. Пошла посмотреть, где находится больница, и изучить ситуацию. Сели поесть каши из солдатского котелка с Алиной из «Москоу Трибюн». Раздался сильный взрыв слева. Случайный выстрел: на БМП № 315 перезаряжали орудие. Трое ранены, один убит. У меня контузия и осколочное ранение в голову. Повезли в больницу на операцию. Сразу стали резать под местным наркозом. Оглохла на одно ухо.
19 июня. Утром ушла из больницы под расписку «по собственному желанию». На российском посту ждали изменения ситуации. Мужчина — водитель БМП рассказывал небылицы. Говорил, что надо стереть больницу вместе с заложниками. Все одобряли: если они уйдут, их потом не поймаешь. Потом появился мужчина не в военной форме, взял водителя за грудки и стал орать, что у него там родные и пусть он поменяет их на свою мать и тогда пусть долбит. Их стали разнимать.
Пошла на другой блокпост, дальше от больницы, там была туча корреспондентов. Составляли списки журналистов, которые поедут с Басаевым. Меня записали 375-й и предупредили, что я вряд ли поеду, так как в первую очередь едут иностранные телевизионщики и журналисты крупных изданий, потом наши телевизионщики, а мест в автобусах мало. Разрядил обстановку сотрудник пресс-службы МВД. Он сказал, что при выезде из Буденновска террористов будут брать, и никаких гарантий они не дают. Все сразу расхотели ехать.
Когда я записывалась в группу добровольцев, ко мне подошел омоновец и сказал: «Ты куда? Вчера мало получила? Еще хочешь?» — «А что, еще будет?» — «А как же!..»
Группа из 14 человек отделилась от большой массы прессы. Нам принесли бумагу, сотрудник пресс-службы МВД. Мы расписались, что едем добровольно в качестве живого щита для террористов. Нам еще раз повторили, что мы можем еще подумать и, пока не поздно, вернуться, так как у нас нет статуса заложников, мы добровольцы и никаких гарантий безопасности от Российского государства нам не полагается.
Прошли в больницу. У детского сада нас встретил Асламбек (большой). У входа в больницу обыскали. Повели к Басаеву. Он сидел на столе и болтал по телефону с Черномырдиным. Я пошла снимать заложников в сопровождении боевика и медицинского персонала. Они водили меня везде, показывали, рассказывали. На втором этаже люди сидели, стояли. Стены в коридоре были заляпаны человеческим мясом, кровью. Мне заложники сказали: когда наши стреляли — бомбы влетали в окно, пробивали стенку и разрывались в коридоре, где битком людей.
«Что вы нас снимаете, вот наверху посмотрите «мясо»!» Пошла... На третьем и четвертом этажах все полы залиты кровью, страшно ступить на пол. Вот здесь в шкафчике женщина сгорела. В другой комнате — отдельно чей-то ботинок, в соседней — отдельно мозги. «Да мы тут все трупы и останки уже убрали»...
Родильное отделение все разбито. Странно, заложники боялись своих и не боялись чеченцев. Не могли понять, почему свои стреляют по ним из больших орудий. Люди писали на одежде, на теле имена, адреса и группу крови. Они были очень рады, что появилась пресса: появилась надежда. Люди просили остаться с ними.
Заложники говорили, что приходил Кашпировский, пообещал остаться, но убежал с женщинами и грудными детьми. Басаев потом над ним смеялся: «Наверное, его фээсбэшники посылали меня загипнотизировать. Не получилось».
Я сказала Басаеву, что нам статуса заложников не дали. Он засмеялся?.
Около 16.00. 7 автобусов и рефрижератор с трупами террористов выехали из больницы. Ехали по Ставропольскому краю. Люди, издалека завидев наши автобусы, прятались, а потом крестили нас вслед. Появились 8 — 9 вертолетов, которые, как осы, летали вокруг. Страшно было, когда они разворачивались пушками к нам. Я стала рассовывать отснятую пленку в трусы и лифчик, чтобы потом могли опознать. Автобусы напоминали стаю волков, которая с хорошей добычей хочет уйти из курятника.
Колонна встала, потому что дорогу перегородил севший вертолет. Басаеву передали письмо об изменении маршрута. Повернули в обратную сторону. Потом опять встали. Говорили, что якобы впереди засада.
Поехали вдоль леса. Чеченцы говорили между собой, что надо занять оборону. Загораживаясь нами, выставляли автоматы в окна.
Поздно вечером Басаев и другие чеченцы пошли в поле молиться. Поехали дальше. В небе самолеты бросали осветительные ракеты. Загорелось поле с созревшей пшеницей. Просыпалась от клацанья затворов.
Автобусы постоянно ломались... Когда сломался рефрижератор, пошел жуткий запах трупешников. Всех в автобусе стало выворачивать.
20 июня. К 9.30 приехали в Дагестан, г. Хасавюрт. Собралось несколько тысяч человек. Все кричали: «Аллах Акбар!» Тащили еду, воду. Подходили к Басаеву, как к Ленину.
Депутаты и корреспондент «Правды» подошли ко мне и сказали, что видели, как чеченец делился патронами с ОМОНом Дагестана. Заложников в туалет водили омоновцы Дагестана.
Простояли 6 часов: ждали подтверждения о том, что нас пропустят до села Зандак без провокаций и обстрелов. Жара на улице — 40ЃС, в автобусе — 60ЃС. Болит голова, тошнит, ни черта не слышу. Прошу говорить громче — всех это веселит.
Опять не дали подтверждения, что на территории Чечни не будет провокации. Дагестанцы сказали: если хотите, мы на легковых машинах будем ехать со всех сторон, как щит. После шести часов ожидания поехали.
Странно, но мы так сплотились! Наш мир — это автобусы. Всем хочется жить. Было очень приятно, что Дагестан так встретил и хотел помочь, защитить. Уезжая, Шамиль кричал: «Аллах Акбар!» — и несколько тысяч человек отвечали. Мурашки по телу.
18.00. Въехали в Чечню. Вдалеке стояли наши российские танки или БТРы. Все внимательно смотрели в их сторону — не откроют ли огонь. В горах колонну встретил Масхадов. Он с Басаевым отошел в сторону, сели на корточки, стали смотреть карту. Меня стали гонять, чтобы не снимала. Я успела.
Жители сел стояли вдоль дороги, плакали. Боевики и заложники — все дружно махали руками. Мы ехали дальше. (Это было в Новолакском районе за с. Новолакское.) Когда приехали в Зандак, нас встретил представитель России в военной форме.
Чеченцы стали выносить оружие из автобусов, меняться адресами с заложниками!!! Чеченцы стали раздавать патроны на сувениры. Басаев дал пресс-конференцию. Когда автобусы тронулись, чеченцы замахали руками, кричали: «Не надо войны, приезжайте в гости!» А заложники крикнули: «Аллах Акбар!» Все засмеялись. Ощущение: у всех крыши поехали. Стокгольмский синдром...
Не доезжая до границы, ждали поломанный автобус. Все любовались красотой гор. Поздно вечером приехали в Хасавюрт на трех автобусах. Каждый из них поехал в разные столовые, где за столько дней люди первый раз могли поесть горячей еды. Депутаты, поев, распрощались с нами и сказали, что едут в Москву. Мы, журналисты, пошли звонить в редакции и смотреть новости. Когда вернулись в автобусы, заложники взяли в заложники депутатов: испугались, что их все бросили, а ехать дальше одни боялись.
24.00. Нам сообщили, что ждем еще часок, т.к. глава администрации Ставропольского края хочет возглавлять колонну. Стали всех переписывать. Оказывается, Сосковец каждые полчаса звонит...
21 июня. Проснулась. Люди за окнами бежали к автобусам, махали, плакали. На дороге у ГАИ нас покормили. В г. Нефтекумске встречали хлебом-солью. Дарили цветы, плакали. Когда мы проезжали вдоль сел, люди бежали к дороге, плакали и бросали цветы под автобусы. Заложники меня как представителя слабого пола заваливали цветами и хлопали в ладоши, я принимала, благодарила, и они опять хлопали. Ура!!! Мы живы! Это было счастье. Водитель Саша не спал несколько дней. Он заложник-доброволец. Мэр Буденновска — доброволец. Подполковник МВД Попов Владимир — доброволец. Ковалев — классный! Депутаты — классные! Все очень скромные! Подставили свою шкуру в обмен на жизни людей в больнице. Здорово! Герои! Побольше нам таких начальников! Когда подъезжали к Буденновску, площадь была полна людей. Мужчины-заложники, увидев своих родных, не выдержали и заплакали, прижимаясь к стеклу. В автобусе стоял громкий мужской рев.
12.00. Я уехала в Минеральные Воды, а оттуда в Москву. Странно, но на протяжении всех этих дней я ни разу не заплакала (не считая, как я орала на операционном столе. Спасибо милым докторам, что спасли меня). Но когда я проявила пленку... стала вдруг нормально осознавать, что произошло. Я ревела. Мне стало страшно и противно. Боже!.. Где Ты?..
Наталья МЕДВЕДЕВА
На фотографиях:
- АВТОБУСЫ НАПОМИНАЛИ СТАЮ ВОЛКОВ С ХОРОШЕЙ ДОБЫЧЕЙ
- МУЖЧИНЫ-ЗАЛОЖНИКИ, УВИДЕВ РОДНЫХ, НЕ ВЫДЕРЖАЛИ И ЗАПЛАКАЛИ
- В материале использованы фотографии: автора