Об этом строго по секрету нам поведал член жюри конкурса «ИНТЕРФОТО-2000» Игорь ГАВРИЛОВ
ПОЛЕТ ШМЕЛЯ-2000 ИЛИ ОТКУДА У ФОТОГРАФА НОГИ РАСТУТ
Могу для начала признаться, что не люблю слово «фотоискусство». Никого не хочу этим обидеть. Начиная в «Огоньке» в 70-е годы, я застал в журнале великих мастеров, настоящих фотохудожников. И, смею думать, кое-чему у них научился. Но элемент искусства в профессии фотографа, как я тогда же догадался, — что-то вроде батарейки внутри фотокамеры. В нужный момент посылается импульс — не более того. Все происходит без какого-то приложения твоей воли. Ты, твой глаз, твоя голова совсем другим заняты.
Говорить о фотоискусстве в России затруднительно еще и потому, что у нас никогда не было своей школы. Факультет журналистики МГУ — ну какая это школа для фотографа? Те, кто вместе со мной там учился, помнят портвейн в подъезде, необязательный треп, но никак не ученичество... Понятие «школа» все-таки предполагает индустрию передачи знаний и навыков. Может, что-то было до революции, какие-то зачатки школы, нескольких школ — только не в советские времена. Профессиональная фотография в СССР была главным образом идеологическим оружием. На выставке «ИНТЕРПРЕССФОТО» в Манеже, придуманной нашим начальством в пику всемирному «WORLD-PRESS» (куда нас не выпускали), главные призы из года в год присуждались лично товарищу Л.И. Брежневу, то с Хонеккером, то с Цеденбалом, то в одиночку на трибуне. Снимки мирового класса там тоже были, но терялись в однородной массе не цветной, не черно-белой — серой фотографии...
На пепелище той выставки, никакого отношения не имевшей ни к искусству, ни к жизни, возникло пять лет назад «ИНТЕРФОТО» — международный конкурс, который, на мой взгляд, уместнее назвать открытым: так мало туда попадает из-за рубежа серьезных работ.
Что касается наших конкурсантов — тут у меня, «независимого фотографа», как я называюсь официально, свое особое мнение.
Нет, если, конечно, сравнивать последнюю выставку с упомянутым «ИНТЕРПРЕССФОТО» 70-х, с первого взгляда видно, что судьба фотографа в России переменилась к лучшему: он больше умеет, острее видит, он свободен от какой-либо цензуры, внешней или внутренней. Но когда во второй раз обводишь взглядом десятки сотен снимков, пришедших на конкурс, ловишь себя на сакраментальном вопросе: «И это — отчет о жизни великой страны за год?»
Половина работ — война в Чечне. Еще процентов тридцать — психушки, детские дома и больницы вперемежку с пышными богослужениями, крестными ходами и прочими картинами милой старины. Возникает вполне логичное предположение: Россия либо воюет, либо валяется в больнице, изредка ходя крестными ходами...
Не поймите меня превратно, все перечисленное — и трагедия войны, и людские страдания, и духовная жизнь — должно занимать свое место в общей фотопанораме. Но, во-первых, это, как в театре говорят, пьесы, которые достаточно положить на подмостки, дальше они сами себя сыграют. А во-вторых, я знаю причину такого именно расклада в процентном соотношении: в прошлом году на конкурсе высокой наградой был отмечен репортаж из Чечни, а перед этим присуждена одна из премий за серию снимков, сделанных в психиатрической клинике.
Мода? Конъюнктура? Не только.
В номинации «Наука и техника» глаз не на что было положить.
В номинации «Культура» первую премию мы не дали никому, а вторую и третью присудили, собственно, за культуру фотографии нежели за отражение нашей необычайно пестрой и динамичной культурной жизни. Один из участников прислал серию запечатленных им сцен из спектакля. Хотелось его спросить: «Я вижу здесь мастерски выстроенную режиссером мизансцену, вижу хорошую работу сценографа, мастерство художника по свету... Ну а ты-то где?!»
И уж полную оторопь я испытал, рассматривая снимки в номинации «Жизнь». Чтобы хоть кого-то здесь отметить, жюри пришлось изымать отдельные фотографии из больших серий, представленных в номинации «Проект».
Когда я начинал в «Огоньке», все фотографы во всех редакциях получали за снимки мало. Что за хорошие снимки, что за плохие — одинаково. Но рядом с нами трудились мэтры. Нам, начинающим, — Леве Шерстенникову, покойному Гене Копосову, мне — просто нельзя было ударить в грязь лицом. И мы старались. Мы снимали за плохие деньги по возможности хорошо.
Принципиально другая ситуация сегодня.
Ради чего корячиться? Легче продать плохое, побольше, но подороже.
Может, я ошибаюсь. Может, молодые фотокорреспонденты просто не видят кругом себя ничего удивительного, неожиданного, кроме того, что называется «жареным». Так ведь и «жареным» уже никого не удивишь.
А может, все дело в ногах? Современный молодой фотокорреспондент ставит не на остроту глаза, не на глубину мысли, не на тонкость эмоционального переживания — на быстроту ног. Он свято верит: ноги в его ремесле — главное. Волка ноги кормят. Но большинство на этой слепой вере в ноги скоро ломаются. Когда ломаются ноги, прекращается рост...
Читатель вправе спросить: «Значит, у нас нет фотографов?»
Есть. Среди них немало хороших. И человек десять выдающихся.
Дело не в этом. А в том, что, повторю, в России до сих пор нет своей школы фотографии. В том, что фотографы отражают лишь избранные ими фрагменты жизни — но не всю жизнь в разнообразии ракурсов и цветов. И какая-то нехорошая ирония судьбы есть в том, что тридцать лет назад на «ИНТЕРПРЕССФОТО» Гран-при получал Брежнев на трибуне, а в этом году на «ИНТЕРФОТО» главную премию получил Березовский в лимузине.
Выставки фотографий надо устраивать, и чем чаще, тем лучше, хотя бы затем, чтобы учиться.
Мне, кстати, тоже был преподнесен урок. Мое внимание привлек снимок слепня в полете, в белесом облачке мелькающих крыльев. Я указал на эту фотографию коллеге из Германии. «Ну и что здесь хорошего? — сказано было мне в ответ. — Нужно было снимать этого шмеля с выдержкой 1/8000, чтобы крылья не были смазаны, чтобы можно было рассмотреть их совершенство...»
Можете воспринимать это как трезвую оценку состояния фотографии в России по сравнению с цивилизованным миром.
А можете считать, что это притча о нашем времени.
Игорь ГАВРИЛОВ
В материале использованы фотографии:- АЛЕКСЕЙ БОЙЦОВ — «ВОЗРОЖДЕНИЕ». МОСКВА, ХРАМ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ, 1999 Г. 2-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «КУЛЬТУРА».
- АНДРЕЙ ВЕСЕЛОВ — «ВОЗДУШНЫЙ АГРЕССОР». ЕГОРЬЕВСКИЙ АЭРОКЛУБ, НОЯБРЬ 1999 Г. 1-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «СПОРТ».
- ЮРИЙ КОЗЫРЕВ — «ВОЙНА В ЧЕЧНЕ. 1999 ГОД». 2-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ФОТОПРОЕКТЫ».
- ВАЛЕРИЙ ЩЕКОЛДИН — «ПАЛОМНИКИ». КИРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ, ИЮНЬ 1999 Г. 2-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ».
- БОРИС КАУЛИН — «СЛАБОГО НЕ ТРОГАТЬ!». ЧЕЛЯБИНСК, 1999 Г. 3-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ЮМОР».
- АЛЕКСАНДР ТКАЧЕВ — «К ПИВУ». ВОРОНЕЖ, ИЮЛЬ 1999 Г. 2-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ЮМОР».
- АЛЕКСАНДР ГРОНСКИЙ — «ПОСЛЕДНИЕ РЫБАКИ АРАЛА». АРАЛ, ИЮЛЬ 1999 Г. 1-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ПРИРОДА И ОКРУЖАЮЩАЯ СРЕДА».
- ВЛАДИМИР ВЯТКИН — «ВЕСЕННИЙ ПРИЗЫВ». ЧЕЧНЯ, 1999 Г. ЛУЧШИЙ ФОТОПРОЕКТ ГОДА.
- НИКОЛАЙ ШПИЛЕНОК — «АТАКА. КАДР ИЗ ЖИЗНИ СЛЕПНЕЙ». БРЯНСКАЯ ОБЛАСТЬ, ИЮЛЬ 1999 Г. 3-Е МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ПРИРОДА И ОКРУЖАЮЩАЯ СРЕДА».