ЦЫГАНСКОЕ СЧАСТЬЕ

Приехали пять цыган с тремя ящиками водки. Наши выставили полсотни бутылок пива. Разговаривали долго и оживленно

ЦЫГАНСКОЕ СЧАСТЬЕ

В табор я попал случайно. Ехал на дачу в Конково и познакомился там с одной цыганкой. Не сказать, чтоб я часто с цыганками в электричках знакомился, просто так вышло. Узнав, что я фотограф, цыганка пригласила меня пожить в их таборе. Я, естественно, согласился. Тем более что табор был не очень далеко от моей дачи.

Это был, правда, не совсем табор. Скорее, цыганская деревня. Раньше советская власть старалась, чтобы цыгане осели и «жили как люди». Им выделили землю, и цыгане обустроились на ней в силу своего цыганского разумения об оседлой жизни. Они построили из досок нечто вроде домиков. Стенки у домиков сделали двойные, между досками засыпали для тепла опилки и стали жить. Внутри домика — одна огромная комната, примерно в 60 квадратных метров, застеленная коврами. Мебели практически нет. В домике живут человек двадцать — цыганская семья. Спят на полу вповалку.

Мужчины-цыгане работали в основном сварщиками — халтурили по окрестным селам. Женщины промышляли в электричках гаданием, мелким жульничеством и продажей всякой ерунды.

...Я прожил вместе с цыганами несколько дней, но, честно говоря, ничего в их жизни не понял. Зато стал свидетелем настоящей цыганской свадьбы. В которой опять-таки ничего не понял. В общем, расскажу, что видел.

Однажды утром в наш «табор» приехали человек пять цыган из другого табора с тремя ящиками водки. Наши выставили ответно полсотни бутылок пива, живо сколотили на улице столы, и все взрослые мужчины — человек тридцать — расселись. Разговаривали долго и оживленно. Речь шла о свадьбе. Жених был «наш», невеста оттуда.

На следующий день привезли в «Тойоте» невесту — 14-летнюю девочку. Ее встретил жених — 12-летний Колька. Он был принаряжен — вышел навстречу в новых брюках, белой чистой рубашке... и босой, с грязными ногами. Невеста была откуда-то аж из-под Рязани.

Снова выставили столы, женщины и дети мгновенно уставили их выпивкой и закуской. Пили-ели, пели, плясали... Оба «цыганских барона» сидели в середине длинного стола друг против друга и о чем-то спорили. Я понял, что речь шла о деньгах. Язык был мне непонятен, так что я не разобрал, кто из них сколько кому должен — то ли за невесту нужно было заплатить жениху, то ли невесте за столь справного парня.

Я подозвал жениха:

— Коль! А что ты будешь делать, когда вас поженят?

— Ну, сначала мы, конечно, жить вместе не будем, потом только. Но зато она теперь моя будет, ни за кого другого не отдадут!..

Вдруг наш «барон», встав, воскликнул что-то гортанное. Мгновенно все стихло, женщины и дети стали суетливо и быстро убирать со столов все, что не выпито и не съедено... Вмиг все опустело, даже солнце, испугавшись, зашло за тучу. Захлопали двери автомобилей, и гости с наряженной невестой исчезли так же быстро, как и появились.

— По бабкам не сошлись, — ковыряя в носу, сказал Колька. — Ну ничего, вернутся еще. Замуж-то надо когда-то. Пора уж...

Через полгода узнал, что молодые все же поженились. Цыганская почта донесла. Жених — не Колька теперь, а Николай — уехал в края невесты, и живут они там счастливо, по-цыгански. В такой же деревянной халупе.

Аркадий КОЛЫБАЛОВ