100 лет назад родился Луи АРМСТРОНГ
СЭЧМО. РОТ, КАК СУМКА
Джаз прошел над Россией, как косой дождь. Какие-то капли, споры залетели — еще до большевиков — как экзотика: шимми, степ, прыгающие вроде обезьян негры. Утесов имитировал именно эту, прыгающую сторону. В эпоху расцвета джаза и его тотального овладения миром мы, увы, сидели за «железным занавесом», и то, что просочилось, досталось пленочке интеллектуалов или сумасшедшим подросткам, которые до сих пор так и живут с поехавшей крышей: еще бы, столкнуться в эпоху одинокой гармони со свингом!
Даже ранний рок с его Элвисом Пресли остался уделом стиляг, присоединение нас к остальному музыкальному миру состоялось лишь в эпоху «битлов». И получилось, что большинство интересного, так и не распробованное, оказалось сразу историей.
Что у нас в воспоминаниях об Армстронге? Фото: золотой раструб трубы, а за ним сверкающий блин черного лица. Все. Лишь сейчас, когда появился CD со спиричуэлами, которые он поет вместе с хором Первой чикагской негритянской церкви, уже старый, запись пятидесятых годов, типично коммерческая, мы слушаем и его трубу.
Мы не задумываемся, а зря, что именно этот губастый негр, абсолютно лишенный голоса, создал из его отсутствия вокал, принципами которого и приемами пользовались потом все, желавшие петь хрипло. От Утесова до Высоцкого. Вообще впервые запеть без голоса и сделать это фактом искусства — чего-то стоит. Послушайте великий хит Армстронга «Настроение индиго», где он не поет даже, а шипит, сипит, хрюкает, он создает настроение, окрашенное цветом индиго. Больше того, ему всегда мало петь, он впервые, как в церкви, начал комментировать текст песни, он с ним спорит, он чему-то удивляется так, будто текст только что попал ему на глаза. И окончательно насладившись этой «расчлененкой», берет трубу — и медовый победный крик ее покрывает все.
Этой трубой разбиты в лепешку его огромные губы, у него стал больной рот. Врачи запрещали ему играть. Он шипел: «Главное в игре на трубе — хорошая мазь для губ. Мне ее сделала моя мать. Я ей пользовался, пока она не кончилась, а больше такой не найти».
Джаз велик, и Армстронг — пророк его. Он сказал: «Если вы спрашиваете, что такое джаз, вы никогда этого не узнаете». Еще он сказал: «Когда «котята» напарываются на меня, я говорю им: «Смотри, папаша, сюда: я ветеран с самого страшного поля битвы на свете». И еще он сказал: «Много нас спасовало уже, разочлось с жизнью. Осталось совсем мало — горсточка. Но, как старый креол-трубач Джо Малыш говорил мне при встрече на параде или на похоронах: «Чтоб я дал этой трубе сгубить меня? Не дождется, я ее первый доконаю!»n
Владимир ЧЕРНОВ