Говорят музыканты Луи АРМСТРОНГА
МАФИЯ ПОМОГАЛА НАМ ВЫЖИТЬ
Мир празднует столетие Армстронга в этом году. Незадолго до официальных торжеств музыканты из его команды в честь бывшего босса дали единственный концерт в Москве.
В Америке их занесли в «Красную книгу» джаза, у нас таких, как они, никогда не было и, видимо, не будет. Самому старшему в оркестре, барабанщику Джонни Блауэрсу, 89 лет. Он почти ровесник Армстронгу, а заодно и всему американскому джазу. В течение 11 лет записывался с Фрэнком Синатрой и помнит, как Луи Армстронг выбивал из Эллы Фицджералд «скэтовое» пение. Самому младшему, Альберту Вольмеру, — 71. Страдая от засилия рок-н-ролла, в 1973-м в память о Луи Армстронге создает классический «Harlem Blues and Jazz Band». Набирает к себе в команду бывших солистов из оркестров Дюка Эллингтона, Каунта Бейси, Бенни Гудмена и самого Армстронга.
В вестибюле гостиницы «Москва» я поджидала нью-йоркских гостей. Когда в зал вошел Эл Кэйси, сердце защемило: под тяжестью огромной гитары старик едва передвигал ноги. Потом появился курносый «Бабба» Брукс в смешной, как и его прозвище, коричневой беретке, а за ним — вся гарлемская компания во главе с жизнерадостным доктором Вольмером...
В ходе беседы выясняется, что к кругосветным путешествиям музыкантам не привыкать: по нескольку раз в год они совершают поездки на престижные джазовые фестивали Европы и Америки. А мадам Бризбан «без отрыва от производства» поет в нескольких мюзиклах на Бродвее.
— Название оркестра «Harlem Blues and Jazz Band» — это дань традиции? Ведь в 20-е годы в Америке было немало джазовых коллективов с таким же названием. В том числе и знаменитый оркестр Флетчера Хендерсона, в котором одно время играл Армстронг.
Вольмер: — Я сам придумал имя оркестру. Все знают, что джаз произошел из Нового Орлеана, но не все признают роль Гарлема в его истории. А большинство музыкантов в нашем коллективе как раз родом оттуда.
— Для любого иностранца Гарлем 30 — 40-х годов не столько центр негритянского джаза, сколько прибежище гангстеров всех мастей. По рассказам очевидцев, самого Армстронга одно время не могли поделить между собой банда Аль Капоне и нью-йоркская мафия.
Вольмер: — Мафия, скорее, помогала выжить, нежели угрожала расправой. Ведь бандитам тоже нравилась наша музыка. Бывали случаи, когда накануне очередной потасовки они сами предупреждали музыкантов о том, что надо забрать домой инструменты.
— Вы подражаете Луи Армстронгу?
Вольмер: — Во всем. Начиная с того, как мы расставляем ноты, и до самой сути джаза. Наш трубач Джой Морант, к примеру, так же, как и Армстронг, манипулирует носовым платком: тот нарочно прикрывал платком пальцы, чтобы никто не видел, какие комбинации клапанов он использует. В действительности подражать очень легко, но играть, как Луи Армстронг, — это уже не каждому дано.
— Мистер Свансон, вы работали с Армстронгом в середине 40-х, как раз когда его жена Люсилл Уилсон принимала участие во всех ваших гастролях.
Свансон: — Люсилл была танцовщицей, но с нашим оркестром никогда не выступала. А другая его жена, Лилиан Хардин, работала в тех же биг-бэндах, с которыми сотрудничал и Армстронг. Лилиан была его второй женой, Люсилл четвертой, и после очередной женитьбы Армстронг мне говорил: «Мне слишком дорого стоят разводы: каждый раз, как я схожу с ума от семейной жизни и развожусь, мне это обходится в сотню тысяч долларов».
— Каждая из его жен путешествовала вместе с оркестром?
Свансон: — Нет, он никогда не брал своих жен в поездки. Но Люсилл была исключением: Армстронг любил, когда она находилась рядом. Вообще, жизнь на колесах очень тяжелая, каждую ночь мы встречали в другом городе. Но, как ни странно, с Люсилл Армстронг прожил почти 30 лет.
Все друзья и знакомые маэстро обожают сравнивать его жен: первая была проституткой и вечно с ним дралась, вторая держала бедного Армстронга под каблуком, третья «шла по его деньгам и... ушла». Искры от семейных ссор босса частенько сыпались на головы его подчиненных. После каждой размолвки с мужем Люсилл Уилсон удирала с гастролей домой, а когда возвращалась обратно, музыканты облегченно вздыхали: «Как хорошо, что ты вернулась: он тут без тебя совсем осатанел».
— Правда ли, что Луи Армстронг не выносил соперников? И если кто-то в его оркестре получал возможность солировать, то лишь для того, чтобы дать маэстро передышку?
Вольмер: — Та ситуация, о которой вы говорите, была в оркестре Бенни Гудмена: если кто-то из музыкантов играл лучше руководителя, Гудмен его тут же увольнял. Но для Армстронга это совсем не характерно.
Свансон: — У Армстронга никогда не было комплексов из-за того, что кто-то мог его «переиграть». Армстронг был Армстронгом. А если чей-то инструмент звучал лучше — ради бога, он давал возможность солировать. Не для записи будет сказано: Луи Армстронг был гораздо более приятным человеком, чем Бенни Гудмен.
— Мистер Брукс, вам посчастливилось выступать на инаугурации нынешнего президента США. Похоже, что джаз у вас до сих пор в почете.
«Бабба» Брукс: — Я играл на инаугурации не только Клинтона, но и всех предыдущих президентов Америки. Вы, наверное, знаете, что мое прозвище «Бабба»? Так у нашего нынешнего президента тоже прозвище «Бабба».
— А что оно значит?
«Бабба» Брукс: — Так говорит маленький ребенок, который не может правильно произнести слово «дада» — папочка.
— У вас были проблемы с дикцией?
«Бабба» Брукс: — Нет, не у меня. В детстве моя младшая сестренка не могла выговорить слово «бразер» — брат — и звала меня «бабба». Вообще, все прозвища у джазовых музыкантов не имеют никакого отношения к музыке: они родом из детства, из семьи. У Луи Армстронга был такой большой рот, что его с детства дразнили Сэчелмаусом или Сэчмо — «рот, как сумка». Под этим прозвищем его знают все джазмены мира.
Марина СОКОЛОВСКАЯ
В материале использованы фотографии: Евгения ПРИМАКА