ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ НАДЕЖДЫ

Есть и среди наших сограждан люди, которые думают не только о своем кошельке, но и о природе

ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТ НАДЕЖДЫ

Вполне возможно, что через двадцать лет запасы природных ресурсов в России окончательно истощатся. Учитывая, что экспорт нефти и газа является главным источником существования страны, нас ждет сначала экологическая, а следом — экономическая катастрофа.
Это не литературная антиутопия. Это неизбежный результат сегодняшних действий государства. Но есть и надежда остановить губительные процессы. По крайней мере так считает директор Российского представительства Всемирного фонда дикой природы (WWF) кандидат биологических наук Игорь Честин

— Игорь, прежде всего, расскажите, что за новый референдум нам предлагают экологи. А то в средствах массовой информации уже появилось множество версий. Говорят, например, что за вами стоят грозные политические силы, которые хотят использовать «зеленых» для создания правительственного кризиса.

— История референдума вкратце такова. В мае нынешнего года президент подписал указ об упразднении Госкомэкологии и Рослесхоза и о передаче их функций Министерству природных ресурсов — то есть как раз той структуре, которая природные ресурсы эксплуатирует. В скобках заметим, что это просто парадоксальная ситуация с точки зрения здравого смысла. Представьте, что здравоохранением занимались бы только фармацевтические концерны или пенсиями только Центробанк. Понятно, что в итоге Россия просто содрогнулась бы от обилия жертв новых непроверенных лекарств, а пенсии сократились бы еще раза в два в целях экономии бюджетных средств. Как может контролировать природные богатства ведомство, главная цель которого потребить как можно больше естественных ресурсов?

Естественно, что новый указ вызвал бурную реакцию. В июне состоялась Всероссийская чрезвычайная конференция по охране природы. Мы приняли обращения к правительству, к президенту. А еще за день до этой конференции собралась инициативная группа по подготовке всероссийского референдума — 180 человек из 21 региона. В самый разгар отпусков люди бросили свои дела, за свой счет приехали в Москву и за две недели сумели подготовить все необходимые документы для начала референдума. И уже 29 июня эти документы были поданы в Центризбирком. Теперь ЦИК должен назначить дату референдума. В нем три пункта: «против» — ввоза в Россию радиоактивных отходов; «за» — создание федерального независимого органа по охране окружающей среды; «за» — создание самостоятельной службы по защите леса. Так что о захвате власти речи не идет. А у вас вопросы референдума вызывают сомнения?

— У меня лично нет. Неужели вы верите, что людей настолько интересуют вопросы экологии, что они придут на референдум?

— Вне всякого сомнения. Вы просто недооцениваете значение экологии. Вот давайте вспомним конец 80-х. Мы как-то слишком быстро забыли, что вся перестройка в СССР началась именно с массовых экологических митингов. Общественное движение против переброски сибирских рек в среднеазиатские пустыни, например. Кстати, если бы этот безумный проект все-таки был реализован, России уже просто не было бы. По своим последствиям поворот рек оказался бы в сто раз хуже августовского дефолта. Такой поворот сначала съел бы весь российский бюджет, а потом привел к природной катастрофе. А протесты против АЭС? А реакция на Чернобыль? Российскую демократию консолидировало именно экологическое движение. Тогда люди впервые начали понимать, что сила государства оказывается слабее консолидированной воли народа. Именно под давлением экологов был создан Госкомэкологии (Государственный комитет по охране природы РФ) — самая профессиональная система экологического контроля за всю историю России. Теперь он упразднен. Ну что тут скажешь? А между тем по результатам всероссийского опроса, проведенного агентством РОМИР по заказу WWF, идею независимой экологической экспертизы поддерживают 87% населения. Такой поддержки больше нет ни у одного общественного движения. Это к вопросу о политической акции. Политическая составляющая в идее природоохранного референдума, конечно, присутствует, но постольку, поскольку безопасность окружающей среды относится к сфере стратегических интересов государства. И мы действуем не в интересах какой-то партии. Ценность природы — универсальная ценность. И это прекрасно осознает любой нормальный человек независимо от своих политических убеждений.

— А как быть с обвинениями в том, что референдум лишь оружие в войне олигархов? То есть одним олигархам выгодно полное отсутствие экологической экспертизы, а другие, наоборот, заинтересованы в послушном экологическом контроле?

— Вообще, когда экологический контроль «послушный», он теряет всякий смысл. Насчет нашей ангажированности... Я так понимаю, что прежде всего имеется в виду финансовая зависимость. Так вот, давайте посмотрим на саму структуру экологического движения. У экологов нет единого «управления», «зеленых» движений в России очень много, и все они занимаются различными аспектами охраны природы. Хотя, как показывает опыт последних месяцев, могут довольно быстро консолидироваться для решения какой-то серьезной проблемы. В данном случае проблема действительно серьезная, олигархи здесь ни при чем. Хотя мы понимаем, что среди лоббистов последних решений могли быть очень серьезные финансовые структуры. Противопоставить этому мы можем в первую очередь абсолютную уверенность в своей правоте, а что касается ресурсов, то ресурсы у «зеленых» действительно имеются, но только это честные и абсолютно прозрачные ресурсы. В WWF, например, абсолютное большинство составляют частные благотворительные пожертвования совершенно обычных людей, таких, как мы с вами. Просто эти люди доверяют нам и искренне хотят сохранить природу.

— Вот здесь обычно вопрос и возникает. Как вам может хватать членских взносов? Только за последние десять лет фонд потратил на свои проекты 525 миллионов долларов. Сколько же приходится платить вашим членам?

— Не так много. Нужно представить себе масштаб фонда. На сегодняшний день он имеет 27 национальных организаций, 12 представительств и насчитывает около 5 миллионов индивидуальных членов. В Голландии, например, членские взносы платит каждый двадцатый житель, в США — более миллиона человек. В других странах цифры примерно такие же. Даже если взять, к примеру, 100 долларов в год с каждого нашего сторонника, общая сумма будет довольно внушительной. В России, понятно, положение гораздо хуже, хотя, к нашей гордости, есть и среди наших сограждан люди, которые думают не только о своем кошельке, но и о природе и будущем своих детей. Просто в цивилизованных странах и для цивилизованных людей участвовать в экологическом движении так же естественно, как, например, голосовать или платить налоги. Дело в том, что без развитой экологии невозможна развитая экономика. И мы пытаемся цивилизовать экономику России в соответствии с принятыми во всем мире экологическими стандартами.

— У нас обычно считается, что экологи только приковывают себя наручниками к воротам заводов, устраивают беспорядки, в общем всячески мешают нормальному развитию производства. Вот и с вашим референдумом то же самое. Мешаете правительству экспортировать природные ресурсы, а этот экспорт определяет благосостояние граждан. Может быть, наоборот, — ограничение экспорта чревато экономической катастрофой?

— Да ничего подобного. Во-первых, мы вовсе не считаем полезным ограничение промышленного производства. Наоборот, довольно тесно сотрудничаем с промышленниками, и в области природных ресурсов в первую очередь. Во-вторых, к экономической катастрофе ведет эксплуатация природного сырья без соблюдения экологических норм. Я вполне допускаю, что экологический контроль был упразднен ради экономических приоритетов, чтобы упростить экспорт естественных ресурсов, привлечь дополнительные инвестиции в промышленность и т.д. В таком случае придется признать, что самые отсталые предприятия в нашей стране, у которых нет ни интеллектуальных, ни финансовых ресурсов на создание высоких технологий, по-прежнему составляют самое влиятельное правительственное лобби. А тем временем Всемирный банк уже приостановил выдачу России 60-миллионного займа на реформирование лесного комплекса. Какой смысл его реформировать, если Россия все равно собирается продать всю свою древесину? По той же причине сворачивают свою деятельность в России финские бумажные компании. Возьмем другую сферу — нефтяную. Из России собирается уходить «Бритиш петролеум», от которой зависит стабильность всего нефтяного рынка. Наши партнеры не хотят инвестировать в производство, которое все равно через несколько лет встанет, а страна по-прежнему идет на поводу у «грязных предприятий вчерашнего дня» — у тех, чей единственный путь к обогащению — безудержная продажа ресурсов. Россия, конечно, очень богатая страна, но неограниченных запасов чего-либо в природе просто не бывает.

— Хорошо, но как здесь может помочь экологический контроль? Экологи ведь не могут увеличить запасы природных ресурсов.

— Увеличить не могут, а вот добиться их рационального использования могут вполне. Экологические стандарты предполагают развитие высоких технологий, безотходных производств, искусственного синтеза ресурсов. Поэтому экология и востребована в передовых странах как прекрасный показатель коммерческой рентабельности. Если весь ваш бизнес сводится к тому, чтобы торговать природой, долго вы не протянете. Нужно не объемы экспорта увеличивать, а развивать образование, фундаментальные науки, электронику, обеспечить гармоничное сосуществование человека и природных ресурсов. Это единственный путь прогресса.

Практика показывает: самые убыточные предприятия — это как раз предприятия, наносящие максимальный ущерб природной среде. Возьмем, например, Северобайкальский ЦБК. Никакой прибыли он не приносит уже много лет, живет исключительно за счет государства, то есть за наш с вами счет, пользуется государственными дотациями, а заодно съедает наш лес и отравляет весь Байкальский регион. Но закрыть его нельзя, это градообразующее предприятие и предоставляет оно шестнадцать тысяч рабочих мест. То есть благодаря ЦБК шестнадцать тысяч человек ежедневно убивают свое здоровье и влачат полунищенское существование. Кстати, сходная картина на многих наших предприятиях. Но рано или поздно все равно наступает момент истины, города остаются без рабочих мест, а состояние окружающей среды в этих городах становится просто опасным для жизни. Совершенный независимый экологический контроль вообще не дал бы таким предприятиям возможности развиваться.

Запад опыт экстенсивного производства уже пережил. Мы, как обычно, «позади планеты всей». Экология давно является как раз таким сдерживающим механизмом, который позволяет не идти на поводу у сиюминутных интересов промышленности, а обеспечивать действительно эффективные выгодные проекты. А значит, служит гарантом стабильности развития общества. Пока же мы сильно рискуем оставить в наследство нашим детям разрушенную экономику, которую даже не на что будет восстанавливать, и как следствие — несовершенное общество. И, если отставить в сторону вопросы макрополитики, меня как отца двух дочерей волнует будущее моих девочек. От экологических проблем нельзя эмигрировать, как от политических например. Ведь нельзя эмигрировать с Земли. Политические и экономические проблемы можно отсрочить. Но если мы будем это делать так, как сейчас, то отсрочим их ровно на одно поколение. И ограбим своих детей.

— А примеры успешного сотрудничества предприятий с экологами имеются? Или это пока дело будущего?

— Конечно, есть. Например, недавно по инициативе WWF была создана Российская ассоциация экологически ответственных лесопромышленников. Это те предприятия, которые на себе ощутили экономическую необходимость высоких экологических стандартов. Древесина, сертифицированная по международной системе Лесного попечительского совета (FSC), стоит намного дороже, чем продукция, не имеющая сертификата. Тем самым экологический стандарт дает выход на международный рынок и обеспечивает экономическую устойчивость только экологически ответственного предприятия.

Аналогичные схемы и примеры существуют и в других отраслях.

Главное, что на сегодня экологически успешных предприятий не так уж мало. И все они успешны экономически. Мало того, экология определяет самые перспективные направления экономического прогресса. Совсем недавно экологам удалось доказать экономическую неэффективность атомной энергетики, и сейчас в Евросоюзе наконец принимаются решения о запрете на строительство АЭС.

— Атомная энергетика — один из самых болезненных вопросов российской экономики. Но ведь сами атомщики продолжают утверждать, что их топливо самое дешевое и доступное?

— По крайней мере точно дешевле человеческого здоровья, которое АЭС убивают. Дешевая цена у самого произведенного киловатта электроэнергии, но в эту цену никогда не включаются утилизационные расходы. Можно, конечно, вообще не хоронить ядерные отходы. Тогда и населения останется гораздо меньше. Кстати, сейчас все к тому и идет. Запад не хочет работать со смертоносными ядерными отходами, а Россия их собирается принимать. В Красноярске имеется целый подземный город для переработки ядерных отходов. Самих жителей области, естественно, спросить забыли. Вот вам повторение все той же экстенсивной модели. Через 20 лет в мире вообще не будет ядерной энергетики, красноярский завод встанет, а ликвидировать его будет нельзя — тысячи рабочих мест, системообразующее предприятие и так далее. В Европе деньги начнут вкладывать, скажем, в развитие солнечных батарей, а мы потратим очередные кредиты на поддержку никому не нужного производства. Это совсем не миф. В Великобритании, к примеру, уже закрывают крупнейший в мире завод по переработке ядерного топлива. Потому что, несмотря ни на какие высокие технологии, сохраняется высокий радиационный фон. Какой смысл развивать такую энергетику, которая убивает людей? В цивилизованном мире наконец пришли к осознанию простого факта: не человек существует ради промышленности, а промышленность ради человека. И такая простая посылка, между прочим, ведет к максимально перспективному производству.

— До сих пор мы говорили в основном о промышленности. Есть ли еще какие-нибудь сферы деятельности, в которых, с вашей точки зрения, независимый экологический контроль необходим?

— Ответ совсем простой. Это все сферы человеческой деятельности. Экология занимается обеспечением гармоничного взаимодействия человека и природы, а человек входит в контакт с природой каждую минуту своей жизни. И примеры тут можно приводить самые разные. Возьмем медицину. Сейчас в России процветает незаконная торговля экзотическими животными. Эти животные — носители огромного количества инфекций, которыми болеют и люди. А наши медики их не всегда распознают. Например, многие тропические лихорадки имеют те же внешние симптомы, что и ОРЗ: повышение температуры, озноб, слезящиеся глаза. Вот, в 1995 --1996 гг. в Москве и Подмосковье смертность от ОРЗ выросла в четыре раза. А ровно за год до этого в несколько раз увеличилось количество задержаний экзотических животных на шереметьевской таможне. Понимаете связь? Очень яркий пример нарушения гармонии между природой и людьми.

Если же говорить об экономической сфере, показателен так называемый промышленный «перелов», невозможность и нежелание устойчиво управлять популяциями промысловой рыбы. За последние пятьдесят лет в сотни раз выросла промысловая нагрузка осетровых. Сейчас этих ценнейших рыб в наших водах практически не осталось. Опять же дело не в том, что не надо есть рыбу. Просто неразумный подход к объему ее добычи привел к тому, что сегодня мы поставляем к своему собственному столу то, что в 60-е годы считалось вообще несъедобным. Например, популярнейший сегодня хек тридцать лет назад направлялся только на зверофермы, в ящиках с красной надписью «непригодно для человека».

Поверьте мне, такие примеры можно приводить бесконечно. А между тем все экологические проблемы вполне разрешимы. Разумеется, при наличии высокой цивилизованности и политической воли. Наши граждане это понимают, в положительном исходе референдума сомневаться не приходится. Надеюсь, что наше правительство думает так же, как наш народ.

Вероника ЛЕТОВА