ГЕРОИН

В одной из больниц Москвы теперь регулярно промывают желудки пассажирам рейса № 632, прибывающего из Душанбе в аэропорт Домодедово. Не всем подряд, разумеется, — это было бы уж слишком. Но наркокурьеров, везущих контейнеры с героином в собственных желудках, снимают практически с каждого рейса

ГЕРОИН

Первого такого «глотателя» (отдельные рекордсмены ухитряются съесть килограмм с лишком героина) здесь задержали в прошлом году. С тех пор из желудков контрабандистов успели извлечь более 30 килограммов героина. Причем половину — за последние полгода. Попыток провоза наркотиков другим способом — считанные единицы. На усиленное внимание домодедовской транспортной милиции и таможни к рейсам из Душанбе уже жаловались в посольство Таджикистана: мол, это ущемление национального достоинства. Но факт остается фактом: через Таджикистан проходит один из основных каналов доставки афганского и пакистанского героина в Россию и дальше, в Западную Европу. Поездом тоже везут, но, во-первых, это долго — не каждый желудок выдержит, во-вторых, приходится пересекать несколько границ — это рискованно. Поэтому чем дальше, тем больше наркокурьеров задерживают в столичных аэропортах — в Шереметьево и даже в военном Чкаловском. Но основной урожай снимают все-таки здесь, в Домодедово.

Вычислить, кто из пассажиров самолета, прибывающего в Москву из Душанбе три раза в неделю, везет героин в собственном желудке — это задача сотрудников отделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков транспортной милиции и оперативников таможни. Как они это делают? Секрет фирмы. Разумеется, есть оперативные данные, приходящие с той стороны границы. Во время полета экипаж внимательно следит за поведением пассажиров (курьер со смертельно опасным грузом в желудке, как правило, не пьет, не ест — разве что умело притворяется). Даже место прописки пассажира, наличие или отсутствие денег и вещей (ну что он будет делать в Москве с десяткой в кармане?) может рассказать о многом. Но, утверждают опера, помимо всего прочего, вырабатывается особый «нюх» на эти вещи. Поверим: за те полчаса, что мы наблюдаем процесс «торжественной» встречи героинового рейса, они успевают тихо и без суеты задержать семерых, все, судя по внешнему виду, таджики. После поверхностного личного досмотра, который, как обычно, ничего не дает, и долгого ожидания вооруженной охраны всех семерых загружают в таможенную «газель». Едем в Москву.

Таможенник с пистолетом под мышкой ласково уговаривал «пациента» расслабиться и вполне профессионально орудовал сифоном. Расслабляться пациенту не хотелось, и очень скоро стало понятно почему: извлеченное на свет божий содержимое его желудка — три десятка маленьких полиэтиленовых контейнеров — гарантировало несколько лет тюрьмы (от 7 до 15 с конфискацией, согласно УК). Забегая вперед, скажем, что в течение трех дней этот «пациент» выдал на-гора всего девяносто четыре таких контейнера, шестьсот граммов героина с «копейками». Но те первые тридцать мы вместе с таможенниками и бойцами отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков «высиживали» весь день. По мере того как группа из семи подозреваемых в контрабанде наркотиков таджиков проходила разнообразные диагностические процедуры от рентгена до гастроэнтероскопии, подозреваемые отсеивались. С них снимали наручники и отпускали с богом, сопровождая этот процесс не слишком внятными извинениями. Таджики не обижались и прав не качали. Совсем молодой паренек, уходя, даже руку протянул охраннику, который его стерег.

Но по поводу одного из пациентов специалисты клиники так и не смогли дать стопроцентной гарантии на предмет отсутствия в желудке инородных тел. Как ни крути, а самый надежный способ диагностики контрабанды — это старая добрая клизма. Бойцы ОБНОН шутят, что бесплатно проводят процедуру по очищению организма, за которую нынче врачи берут в долларах.

Раньше желудки контрабандистов промывали в районной домодедовской больнице. Но после того, как один сильно расстроенный пациент сиганул из больничного окна на четвертом этаже, таможенников и линейную милицию вместе с их подопечными из клиники попросили. Теперь приходится процедуру проводить в Москве: у нескольких столичных клиник договоренность на уровне Минздрава и МВД на предмет обслуживания спецконтингента. Правда, там тоже от подобной клиентуры не в восторге. Опера рассказывают, как в 33-й горбольнице и контрабандиста, и стерегущего его милиционера просто выставили на улицу, чтоб не мешали. У милиционера в полиэтиленовом пакете — полкило героина, за который ему любой уличный наркоман, ежели про то узнает, горло перегрызет. И свежеиспеченный уголовник на руках.

— И что? — ужасаюсь я.

— Да ничего: контрабандиста к решетке больничного ограждения наручниками приковал, вызвал дежурную машину и так на улице ее дожидался...

Везти героин в собственном желудке — дело смертельно опасное. Курьеров не раз обнаруживали мертвыми в поездах или гостиницах московских аэропортов — это результат разгерметизации контейнера. Поэтому и извлекают героин из желудочно-кишечных трактов контрабандистов только в условиях стационара: если двух-трехграммовый контейнер даст течь, спасти человека может только срочное оперативное вмешательство. И то не всегда.

Насчет того, что заставляет идти людей на такой риск, у оперативников существует собственное мнение. 300 — 400 долларов курьер получает за возможность погибнуть или сесть за решетку на долгие годы. В Таджикистане это очень большие деньги, семья может на них жить год. (Когда некоторые узнают, что товара везли по рыночным ценам тысяч так на 30 — 50 долларов, очень удивляются.) А когда расследование переходит в стадию доверительных бесед, то чаще всего выясняется: человека заставили отрабатывать долги или просто пригрозили. Семья курьера, как правило, остается в заложниках. Поэтому он предпочитает сесть, но хозяев не сдавать: не от хорошей жизни в конце концов прыгал с четвертого этажа безработный водитель, отец семерых детей Тухта Расулов. Между собой опера наркокурьеров называют ишаками — за безропотную покорность судьбе и сильным мира сего. Жестоко, но метко.

То, что переправкой наркотика занимаются мафиозные кланы, не секрет. В прошлогоднем скандале, когда был перекрыт контрабандный канал доставки героина с фельдъегерской почтой прямиком в посольство Таджикистана (почту вытряхивали, а несколько кило героина выносили на российскую территорию вместе с пустыми мешками), оказались замешаны очень высокопоставленные таджикские чины. А по типу контейнера специалисты легко устанавливают, какому именно клану принадлежал героин. Фасуют его, насколько известно, в небольших цехах. С курьерами проводят специальный «курс молодого бойца»: как себя вести во время путешествия, что говорить на допросах (дабы семья не пострадала) и какие препараты принимать, чтобы свести к минимуму перистальтику кишечника. При этом, утверждают оперативники, наркодельцы тщательно следят за тематическими публикациями в российской прессе и порой выкупают видеоматериалы, отснятые телекомпаниями. Поэтому нам сразу поставили условие: имен не называть, адреса клиники тоже. Содержимое желудка одного курьера тянет на несколько десятков тысяч долларов. Не вводите, что называется, во искушение.

Кстати, о деньгах. В Штатах агент отдела по борьбе с наркотиками получает вознаграждение в размере 25% от рыночной стоимости изъятых благодаря его усилиям наркотиков. У нас — милицейскую (таможенную) зарплату. Плюс премию. В прошлом году все домодедовское отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков премировали тысячей рублей. Для сравнения: наркоты в аэропорту задержали на полтора миллиона долларов. Но те, кто в первую очередь интересуется деньгами, здесь не работают.

— А ты представь себе, каждый такой везет в себе несколько тысяч доз. По статистике, не менее полутысячи достанется тем, кто наркотики пробует впервые. И подсядут на иглу. У тебя дети-то есть?

— Есть...

Михаил СОЛОВЬЯНОВ