«ВРЕМЕННЫЕ» ТРУДНОСТИ ТЕЛЕФОНА

На днях Московской городской телефонной сети исполнилось 118 лет

«ВРЕМЕННЫЕ» ТРУДНОСТИ ТЕЛЕФОНА

Я с раннего детства прекрасно знал, как устроен телефон. Там внутри бегал по проводам особый маленький гномик. Обычно он сидел в области микрофона, а когда его будили, он быстро по проводам бежал в самый дальний конец телефонной линии, где и нашептывал услышанное в ухо тому, с кем происходил разговор. И потом бегом обратно. У гнома была чрезвычайно сложная работа, и поэтому к телефону в нашей семье относились с особым почтением. Его ставили на специальную подставочку, подстилали салфетку, ежедневно стирали пыль. Мама говорила, что ждала телефона пятнадцать лет. Мне это всегда было странно: чего ждать-то, когда вот он, тут стоит, близкий и доступный? Стоит только скомандовать, и послушный гномик побежит далеко-далеко, в соседний двор, к Сашке или к Димке. А вот у Лешки телефона не было, и это было странно: как так может быть, чтобы без телефона?

И был звонок, и было слово «алло», и была связь. И это было здорово.

10 марта 1876 года профессор физиологии органов речи Бостонского университета А.Г. Белл снял с крючка специальную, изготовленную им деревянную трубку, призванную смоделировать речевой и слуховой аппарат человека, и сказал в широкую ее часть: «Идите сюда, мистер Ватсон, вы мне нужны». И тут же из противоположной, узкой части послышался взволнованный голос помощника профессора, доктора Ватсона, находившегося в этот момент в другом конце дома: «Мистер Белл, я отчетливо слышу каждое ваше слово». Машина заработала, дав отсчет новой эре в развитии человечества.

Долго человечество ждало этого момента, а когда дождалось, мир взорвался. Телефонные компании появлялись просто из ничего, вырастали на пустом месте, как грибы после дождя. Не прошло и четырех лет, а ветер телефонизации уже долетел до России. В 1882 году, всего через шесть лет после того, как профессор Белл запатентовал свою первую трубку, телефонные станции возникли сразу в четырех российских городах: в Петербурге, Москве, Одессе и Риге.

Вот она, первая телефонная трубка Белла, лежит передо мной в музее МГТС. Простая деревянная штуковина, по виду и по размеру напоминающая старинный докторский стетоскоп, к которому зачем-то приделали провод. Еще нет звонка, еще нет динамы, все это появится несколько позже.

— А вы знаете, в чем секрет бурного развития телефонии? — спрашивает меня хранительница музея Валентина Ивановна Голдаевская, любезно согласившаяся стать моим экскурсоводом. — В низких налогах. Если бы у нас сейчас были такие налоги, как в те времена, мы бы в Москве такую связь устроили — любо-дорого послушать!

Итак, ровно 118 лет назад известное российско-шведское предприятие, любимое детище Альфреда Нобеля компания «Эриксон» основала первое в Москве акционерное общество. Называлось оно по-современному: Акционерное общество «Московская телефонная сеть». Первыми абонентами стали 18 частных лиц, более сорока предприятий торговли и несколько десятков фабрик и правительственных учреждений. И понеслось: «Алло, барышня, дайте управление градоначальника!»

Да, телефон был поистине великим изобретением. Косвенно это подтвердил даже вождь мировой революции Владимир Ульянов, больше известный как Ленин. Не зря он приказал организованным массам матросов и рабочих при захвате власти брать в первую очередь телефон и телеграф. Злой гений России прекрасно понимал: кто владеет информацией, тот владеет миром. А вот Временное правительство этого не понимало и послало на защиту этих стратегически важных объектов... кадетов. Кадетов не в смысле «конституционных демократов», а кадетов в смысле учеников кадетских корпусов, а проще говоря — обычных мальчишек 12 — 14 лет. Мальчишки были молодцы, они храбро сражались, но что может сделать даже самый храбрый «мальчиш-Кибальчиш» против толпы пьяных матросов? После недолгой, но героической обороны войско «мальчишей» вынуждено было отступить, а о серьезности боя говорит то, что после захвата телефонной станции из 60 000 телефонных номеров действующими остались только 10 000.

И опять сработал гений Ленина. Одной из первых неотложных задач советского правительства он поставил немедленное восстановление телефонной связи по всей России. И опять закрутились катушки связистов, связывая с центром все более отдаленные места российской глубинки, завертелись динамы, раздалось привычное уже: «Барышня! Мне — Смольный!»

Кто владеет информацией — владеет миром. Захватив власть над информацией, большевики правили в нашей стране семьдесят лет.

Я стоял рядом с первым заместителем генерального директора МГТС Семеном Владимировичем Рабовским в буфете этого солидного учреждения. Мы мирно пили шампанское и закусывали четвертинками яблока. Шампанское было хорошим, яблоко — сладким, компания — теплой, в общем, все располагало к душевному разговору.

— Семен Владимирович, ну скажите честно, зачем вы собираетесь повременку вводить, вам что, денег не хватает?

Мой собеседник морщится:

— Вы поймите, повременка — это мера не вынужденная, а давно выстраданная. Посмотрите на другие естественные монополии, например на железную дорогу. Там же вы платите за все: за трафик, то есть за проезд, чем дальше едете, тем больше платите; за комфорт, если едете в купе; за скорость, если едете на скором. Даже за постель и за чай платите. И это не вызывает ни у кого вопросов. Так почему же вы набрасываетесь на связистов, которые тоже хотят справедливости? Ведь разве это справедливо, когда один человек разговаривает в месяц по телефону один раз три минуты, а другой — устраивает диспетчерскую на дому и занимает линию часами, а оба платят одинаково — по пятьдесят рублей в месяц?

— Да, но ведь есть малообеспеченные слои населения, которые просто не потянут новой системы оплаты!

— Уверяю вас, малообеспеченные слои от повременки только выиграют. Сейчас предположительная стоимость минуты разговора при повременной оплате оценивается в сумму порядка одиннадцати-двенадцати копеек. Известно, что малообеспеченные семьи отдают телефону по пятнадцать минут каждый день, причем треть этого времени занимают входящие, а следовательно, неоплачиваемые звонки. Получается десять минут, это чуть больше рубля в сутки или порядка тридцати пяти рублей в месяц. Я еще не посчитал звонки в льготное время, а оно будет обязательно, надо же как-то увеличивать практически мертвый ночной трафик.

— А как быть с Интернетом?

— Вот с этого и надо было начинать, а не сваливать на малообеспеченные семьи. Я что-то не знаю ни одной малообеспеченной семьи, способной платить в месяц за услуги Интернет-провайдеров по пятьсот и больше рублей. Конечно, поклонникам Интернета придется либо платить больше, либо переходить на другое, более дешевое время, а вполне возможно, что ночные звонки будут вообще бесплатными, либо умерить свои сетевые аппетиты. Не секрет, что девяносто процентов времени активных потребителей Интернета тратится на развлечения: это сетевая болтовня, поиск «веселых картинок» и прочее. Вы знаете, на какие разговоры сейчас рассчитаны наши линии? На то, что каждый абонент должен сделать со своего телефона не больше пяти трехминутных звонков. Именно в расчете на такой трафик были построены наши АТС, именно из этого расчета исходили экономисты Министерства по антимонопольной политике, рассчитывая абонентскую плату за телефон. Средний же пользователь Интернета перекрывает этот показатель в несколько раз.

— Ну и что?

— Такую психологию, как у вас, я называю «автобусной».

— Как это?

— А вот так. Представьте ситуацию: час пик, на автобусной остановке полно народу, жаждущего поскорее поехать. Подходит переполненный автобус. Пассажиры автобуса не хотят никого пускать внутрь, им там хорошо и им совсем наплевать на тех, кто находится на улице. Они кричат: «Здесь нет места, ждите другой автобус». Но улица не сдается, оттуда напирают, просят пройти вперед, и наконец несколько счастливчиков протискиваются в переполненный транспорт. И тут происходит чудо: те, кто еще минуту назад просил людей впустить их внутрь, вдруг в мгновение ока становятся такими же пассажирами, как и те, кто не хотел их пускать. Теперь они внутри автобуса и вместе со всеми кричат тем, кто остался снаружи: «Здесь нет места, подождите другой автобус».

— А при чем здесь я и повременка?

— Вы уже внутри «автобуса». У вас есть телефон и хорошая, качественная связь, и проблемы тех, кто телефона пока не имеет или у кого телефонная станция постоянно ломается из-за того, что она выработала свой ресурс уже лет тридцать назад, вас не волнуют. А вы знаете, сколько стоит ввести один телефонный номер в Москве?

— Нет.

— От полутора до двух тысяч долларов. Это себестоимость. Мы же за установку берем всего тысячу рублей, то есть одну пятидесятую часть.

— Скажите, а какой доход вы планируете от введения повременной оплаты?

— Честно? Практически никакой. Сейчас на всех предприятиях столицы введена повременная оплата. Так вот, прирост оплаты за этот период составил всего три процента.

— ?

— Просто люди стали меньше разговаривать. Там, где раньше занимались пустой болтовней, стали говорить коротко, по делу.

— Какой же тогда толк МГТС от такого бесприбыльного начинания?

— Не скажите. Люди будут разговаривать меньше, они больше будут ценить каждую минуту работы телефонной связи и не станут занимать часами линии понапрасну, как это делается сейчас. Соответственно упадет нагрузка на аппаратуру, она будет работать исправнее, меньше ломаться, а деньги, которые мы сейчас тратим на ремонт, можно будет перевести в другое, более полезное русло, например, на ввод в строй новых номеров, на переоборудование старых станций, на переход с аналогового на более качественный цифровой стандарт.

Наверное, мне уже не дано будет понять принцип работы холодильника и швейной машины, но принцип работы телефона я понял. И выражается он несколькими простыми фразами: связь должна быть надежной, связь должна быть доступной, связь должна быть дешевой. И все тогда у нас получится, и будем мы тогда звонить куда хотим и никогда не услышим сигнала «занято».

Валерий ЧУМАКОВ