Или как напиться кокосовым молоком в Красноярске
МНОГОДЕТНЫЙ БУРЖУЙ
Сплю и вижу: видный, но, по выражению глаз, давно скучающий по закуске мужчина с лиловой надписью под левым соском: «Мир хижинам, война дворцам!» — в который раз поднимает на бунт здешнее рабочее предместье Бугач. Для порядка предместье в последний раз сурово спрашивает самое себя: «Доколе ж?!», после чего стихийно выдвигается в сторону соседнего поселка Таймыр, точнее, примкнувших к нему так называемых быковских дворцов — попранное равенство возвращать.
Непосредственно дворцы, принадлежащие то ли самому бывшему алюминиевому королю, то ли его дружкам-родственникам, обходят, впрочем, по касательной: каскад узорчатых замков обнесен крепостной стеной, сторожевые вышки по периметру... Зато буржуев помельче — рядышком — голыми руками бери.
В первую же усадьбу зарулили: два этажа, теплый гараж, огород буквально усыпан банками, одни этикетки которых истинному революционеру — что красная тряпка быку: «кокосовое молочко»! Татуированный бородатого хозяина в тельняшке хвать за грудки:
— Под пальмами, морда, жируешь?! Другим, думаешь, неохота?
— Дак пей! — округляет «тельник» глаза и, порывшись в каком-то загашнике, протягивает народу кокосовку. — Их на свалке хоть ж...й ешь!
С ТАЙМЫРА В ТАЙМЫР
Почему пролетарию Диме Савуренку («электрик, изолировщик, футировщик, портовый грузчик — за двадцать один-то год норильских скитаний где только спину не рвал!») выпала честь заделаться кулаком? Может, четырехвековые латышские корни как раз сгодились («для отчетности какой перед прибалтами») или его орава под руку справедливому чиновнику подвернулась? Короче, предлагают однажды:
— Поедешь в Таймыр?
— Дак я, — говорит, — вроде, на нем и живу...
— Чудо! То ж полуостров! А тебе — о южном поселке! Можно сказать, в самом Красноярске!
Середина 90-х. Тогдашнее руководство медно-никелевого гиганта уверенно ведет его к полному краху. Работники без зарплаты. Тысяч сто ветеранов — в безнадежных очередях за любой материковской пропиской. А тут — халявный участок в городской черте, коттедж со всеми делами. Да и другие новоселы свежеструганной улицы Сосновой подбираются — не пьянь какая-нибудь: норильчане с заслуженным прошлым. В ближайших Диминых соседках, к примеру, старушка Смелова Антонина Феофилактовна, репрессированная по юности «шпионка и антисоветчица». Одно предвкушение такой светлой перспективы кого не обрадует?
Увиденное превзошло всякие ожидания. Выяснилось, что ни сосна, ни иное, даже карликовое, деревце на пыльном пустыре, улицу Сосновую приютившем, не растут. Телефон, больница (аптека), магазин (ларек), школа, дорога с автобусной остановкой — тем паче. Хотели-то нормальный микрорайон «посадить» на 190 семей, но вышло как всегда: неукраденных денег не хватило на доводку и одиннадцати коттеджей. Потому не было в них ни единой ровной стены, форточки, годной для открывания, двери, не сваливающейся с петель. Не было также света, воды и тепла.
Однако общеизвестно: наш человек, помести его хоть в газовую камеру, не задохнется. Воду стали с колонки таскать (недалеко, 3 км всего). Ток по какой-то времянке умудрились пустить (отдельные пожары потом, конечно, случались, но ничего, гасили). Батареи запустили благодаря приспособлению «Уют». Это такая банка с водой, содой и проводами... Впрочем, в сам принцип работы фантастически идиотского устройства я по причине технической безграмотности так и не въехал. Зато секрет зимнего ремонта канализации быстро усвоил: в унитаз кипятильник вставляешь — и все.
Реабилитированная антисоветчица Смелова, несмотря на внедренные ноу-хау, жалеет все-таки, что заказчики-подрядчики не имеют возможности познакомиться с товарищем Сталиным. Пятый год продолжает борьбу с Норильским УКСом, который вроде даже признал, что на ремонт тысяч 230 надо, не меньше. Но тут же и предложил якобы: иск отзовете — 33 тысячи сразу отвалим. Смеловы на сделку не пошли. А Дима гордыню смирил. И на вырученную компенсацию приобрел подержанный грузовик «ГАЗ-53» и «уазик» типа микроавтобус.
Вообще, к его жизненной позиции — не ропщи и воздастся тебе — стоит прислушаться в наше православное время.
ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И ЗНАХАРКИ С УЛИЦЫ ЛЕНИНА
— Давай рассуждать, — рассуждал Дима, когда мы встретились. — Дома эти комиссия не приняла, по БТИ они не числятся. Дак зато мне и налоги платить не надо! И без ремонта терплю пока, все одно мебель брать не на что. Зато при грузовике я могу черного металла насобирать и сдать в утиловку. Чо, я с детьми три тонны за день не соберу? 900 рэ! Или свинец, аккумуляторы старые, бутылки. Или навоза кому подвезти. 800 рубликов разве не деньги? Чем по судам-то таскаться, я пошел в это... Ну, с часами которое...
— В мэрию.
— С часами, ага... Так, мол, и так. Восемь детей имею. Двое инвалиды. Валентина, жена, тоже не совсем здоровая. Припадки у нее. Эпилепсия. На почве шизофрении. Помогли: двоих ребят в интернат для сирот определили. По-хорошему-то всегда договоришься! Тут вот рядом закрытая свалка есть. Апельсины, бананы, капуста малость подгниют — туда! Дак я с местными бичами, которые ее контролируют, договорился. Круглый год теперь с продуктами. Молоко кокосовое прямо в ящиках вывожу. Оно хотя и просроченное, но дети всю зиму пили, никто не траванулся. Я и майонеза, масла просроченного набрал. В большой комнате хранили, она самая холодная — удобно. Муки еще достал. Вовка у меня, средний, после восьмилетки собрался в повара. Ну, и готовит: пироги стряпает, печенье, капусту солит. Чо еще? Рыбу дешевую беру в одной точке. Помидоров посадили 600 кустов, баклажаны, перец. С Божьей помощью живем — грех жаловаться... Вишь, разбарабанило, — задирает он вдруг штанину. — К знахарке пошел, на улице Ленина живет. Сказала: порча, крест осиновый велела прибить. Кто нагнал?.. Неужели соседка Антонина Феофилактовна на детей обиделась? Я им со свалки раздолбанный кассовый аппарат приволок — играют, шумят, соседского пса Чубайса дразнят...
— Заговор-то знахаркин на ногу подействовал?
— Сразу! Может, и старшему сыну поможет.
— А с сыном чего приключилось?
— Да с бичами тоже подружился, стал в коллекторе жить, ну и залетел — на краже, что ли... Заодно и мне прилетело: в гараже среди разрешенных патронов (я ж северянин, значит, охотник) откуда-то неразрешенные взялись. Дружки сыновьи подкинули, не иначе, а меня — под «незаконное хранение».
ОТДАЙТЕ ПАТРОНЫ, ПОРУЧИК САВУРЕНОК!
Слово «поручик» из Диминой песни надо, конечно, выкинуть. Никакой он не поручик. Простой мирный человек. Это я на возможную милицейскую ошибку намекаю. Но что характерно — Дима и на милиционеров не роптал. Только слегка возразил, когда они вместе с патронами чуть было и иконы не реквизировали.
— Ворованные, говорят, иконы. А я им: да вы чего, мужики? Они ж картонные, да из журналов повырезаны!..
Любят, любят у нас еще раскулачивать. От моего дурного сна мудрая явь, правда, отличается, но бедному собственнику не легче.
Хорошо еще, что Дима такой оптимист. Возвращаемся с ним с экскурсии по свалке. Я мучительно придумываю оправдание перед домашними за исходящее от меня амбре. А Дима, в молчаливом восхищении окрестности оглядев, выдыхает:
— Как все же красива земля!
Я тоже огляделся. Лысые холмы. Стаи ворон по серому небу летят-покаркивают, теряясь в дымных столбах над расположенными поблизости маргариновым заводом и мясокомбинатом.
Родина...
Золик МИЛЬМАН, собкор «Огонька»
Красноярск