В этой рубрике наши авторы — писатели, экономисты, философы, политики, журналисты — попытаются ответить на главные сегодня вопросы: кто мы такие? В какой стране мы находимся? Как называется тот строй, то общество, в котором мы живем? Каковы законы его развития? Пусть вас не смущает определение «научный капитализм». Не бывает научного капитализма, как не было никакого научного коммунизма. Есть идеи. Порой странные, неожиданные. Но чем они неожиданнее и острее — тем в данном случае лучше. Тема нынешнего занятия на нашей кафедре: теневая экономика и приватизация. Его ведут экономист Борис Уткин и директор Центра по изучению нелегальной экономической деятельности, теневик-теоретик Лев Тимофеев
НЕРАСПРОДАННАЯ РОССИЯ
Пересмотрят ли при Путине итоги приватизации? Придет ли конец распродаже России за бесценок? Мало какой вопрос так волновал прогрессивную российскую общественность, когда ВВП объявил о равноудалении от себя олигархов. Между тем пересматривать нечего — приватизации в России по существу не было. Прекращать распродажу России тоже незачем — она и не начиналась. Проклинать ваучерную приватизацию еще глупее — ваучера в России не было никогда.
Впрочем, все по порядку. Начнем с официального определения. Приватизация — это передача государственной или муниципальной собственности в частную собственность. Законодатели и исполнительная власть РСФСР начали работу над законами о приватизации, как только крупнейшая республика в составе СССР приняла Декларацию о государственном суверенитете. То есть летом девяностого года. Заметим: никаких младореформаторов тогда еще не было и на самых дальних подступах к власти.
ЧТО НЕМЦУ ЗДОРОВО...
Если кто забыл: в девяностом объединилась Германия. Концепция приватизации в объединенной Германии в самых общих чертах заключалась в следующем:
1. Предприятие бесплатно передавалось его бывшему (до 1949 года) собственнику, если таковой отыскивался.
2. Если бывшего собственника не было, то предприятие продавалось по рыночной цене на закрытом аукционе.
3. Если ни одна из западногерманских фирм не пожелала приобрести предприятие, то на аукцион допускались участники из других стран (почему-то кроме Японии и США).
4. Если и на повторном аукционе покупателей не находилось, то предприятие на чрезвычайно льготных условиях предлагалось для коллективного выкупа его руководителям: директору, заместителям директора и главному бухгалтеру.
5. Если и руководство предприятия отказывалось от покупки по льготной цене, то предприятие бесплатно передавалось в собственность его трудовому коллективу.
Увы, в России реализовать эту пятиступенчатую схему не представлялось возможным.
Пятый вариант, последний в немецкой концепции приватизации — раздача собственности трудовым коллективам, — с неизбежностью становился первым для России.
Но не стал — если не считать единичных случаев.
СОБАЧЬИ СЕРДЦА
Что получится, если предприятия передать трудовым коллективам этих предприятий? Предприятия же разные! Кому-то достанется синхрофазотрон и компьютер, а кому-то — грабли и лопата? «Так не пойдет!» — сказали российские приватизаторы и стали думать, как пойдет. И почему бы не позаботиться о бюджетниках — врачах, учителях, милиционерах? Их ведь надо тоже собственностью наделить! Как говаривал один хороший русский писатель: «дальше — ширше!» А студенты? Это же завтрашние врачи, учителя... А школьники? Да ведь это завтрашние студенты! В общем, дошли и до грудных младенцев.
В итоге, чтобы было по-коммунистически справедливо, решили, как предлагал Шариков — взять все, да поделить:
а) всю госсобственность оценить и обезличить путем перевода в денежное выражение;
б) поделить полученную сумму на всех россиян и установить, сколько приходится на каждую душу населения;
в) эквивалентные суммы условных денег разместить на именных приватизационных счетах всех граждан.
Затем граждане на эти безналичные деньги купят себе акции разных предприятий. И тогда каждому достанется много кусочков госсобственности: кусочек синхрофазотрона, частичка коровника, немножко граблей и пр. Смотря кто какие акции прикупит.
Обратили внимание на то, что приватизационные счета предполагалось сделать именными? Это и означало, что на предысторической сцене приватизации появился ваучер.
ВЕЛИКИЙ ГЛЮК
Ваучером вообще-то называется именная ценная бумага, не подлежащая свободной продаже. Например, билет на самолет. Его не перепродашь кому угодно — на нем фамилия, имя и паспортные данные пассажира. А вот книжечка талонов на трамвай — тоже ценная бумага, но не ваучер. Имени владельца на ней нет, и продать ее можно любому.
Ваучерная приватизация — то есть приватизация за именные, не подлежащие перепродаже ценные бумаги, — в России только предполагалась. Предполагалась законом РСФСР о приватизации государственного и муниципального имущества от 3 июля 1991 года. Еще раз обратите внимание на дату принятия закона: 3 июля 1991 года. Россия еще именуется РСФСР и находится в составе Советского Союза. Созданным для проведения приватизации Комитетом по управлению коммунальным имуществом руководит Михаил Малей. Ни Гайдара, ни Чубайса нет еще и в помине.
Разработчики закона могли по праву гордиться своим детищем. Одинаковые права на собственность получили академик и бомж, рабочий с 40-летним стажем и грудной ребенок. При такой дележке на предприятии не появлялся немедленно эффективный хозяин. Теоретически он мог появиться, только скупив акции предприятия у населения. Собственность при этом до поры до времени оставалась бы пусть не государственной, но как бы общей, ничейной. Вероятнее всего — чиновничьей.
Что было делать Гайдару и его команде, призванным к управлению страной всего через полгода — но уже в другую страну, даже в другую историческую эпоху? Снова обсудить концепции приватизации? Если с теми же самыми депутатами (новых выборов, напомним, не было до девяносто третьего) — значит, с тем же результатом. Стало быть, без толку. Люди в огромных очередях уже не могли отоварить талоны на мыло, спички, сахарный песок. Полтора года, отпущенных историей на дебаты о приватизации в России, были уже бездарно потрачены.
Цейтнот дал свои плоды: коммунистическая идея о всенародной и бесплатной приватизации, к сожалению, осталась незыблемой. Но по предложению Чубайса Указом президента РФ № 914, опубликованным 21 августа 1992 года, «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» были отменены... ваучеры! Вместо них вводились неименные приватизационные чеки, которые могли свободно продаваться и покупаться. Смысл состоял в том, чтобы за счет свободного обращения чеков на рынке ускорить концентрацию пакетов акций конкретных предприятий в чьих-то конкретных руках. И, следовательно, ускорить появление долгожданного эффективного хозяина.
Хороша или плоха была замена ваучеров (то есть именных непродаваемых бумаг) на свободно продаваемые чеки — огромный отдельный разговор. Мы же пока лишь констатируем два сенсационных факта.
Первое. Концепция всенародной бесплатной ваучерной приватизации разработана и принята в июле 1991 года российскими коммунистами, составлявшими большинство в высших органах власти РСФСР.
И второе. Возглавив работу по претворению указанной концепции в жизнь, Чубайс добился отмены ваучеров и введения вместо них неименных приватизационных чеков. В результате чего в России вместо ваучерной состоялась чековая приватизация.
Ваучера в России никогда не было!!!
МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
Да, ваучер — это миф. Но чековая приватизация не миф, она была на самом деле.
О ней принято говорить, что:
1. вся российская собственность была распродана очень дешево и несправедливо;
2. все неудачи реформ случились из-за этой неудачной, неэффективной, грабительской «прихватизации».
Но так ли это?
Начнем с места приватизации в структуре российских реформ.
Что нового мы получили за последние годы в политической системе России? Много чего: президентская республика, новая Конституция, разделение властей, выборы органов власти на альтернативной основе, становление многопартийной системы. Одни скажут, что это хорошо, другие — что это кошмар, но сам факт значительности изменений признают обе стороны. То же и в сфере идеологии. Кто-то скажет: «Идет навязывание нам идеалов западного образа жизни». Другой возразит: «Наконец-то разрушена монополия марксистской идеологии, основанной, по Ленину, исключительно на западных источниках: Мор, Смит, Гегель и другие». Но оба согласятся: изменения огромны.
Ну и что, имеют эти революционные изменения в нашей жизни хоть какое-то отношение к чековой приватизации? Если ничего не притягивать за уши — не имеют.
Новая финансовая (банковская) система России тоже создавалась без применения механизма чековой приватизации.
Безвозмездная передача квартир проживающим в них гражданам опять же не имела отношения к чековой приватизации. Купля-продажа жилья во многом сформировала в России рынок труда. Причем далеко не полноценный: нет ипотеки, зато есть неконституционная прописка. Это все повлияло на ход и результаты реформ? Несомненно! А чековая приватизация здесь опять-таки ни при чем...
А либерализация цен? На рынке товаров и услуг это был, пожалуй, самый мощный рычаг преобразований — куда там приватизации! И опять чеки были ни при чем...
Очень часто формирование частной собственности происходило не путем отнятия чего-то у государства, а за счет частных инвестиций в новое строительство. Повлияло ли это на ход реформ? Еще как! А ведь и здесь чеки тоже были не у дел.
Отсюда следует, может быть, неожиданный, но вполне объективный вывод. Достаточно скромная роль чековой приватизации в системе реформ не позволяет ни обвинить ее во всех смертных грехах, ни отнести на ее счет все положительные сдвиги.
RUSSIA: NOT FOR SALE!
И вот мы вознамерились узнать: действительно ли раздали за бесценок всю Россию? В газетах и по телевидению мелькают серьезные цифры. Восемьдесят, девяносто, а то и все сто процентов государственной собственности уже приватизировано!
Так ли это? Будем разбираться...
Собственность любого общества можно поделить на два основных вида. Это нерукотворная собственность — земля, недра, леса и водоемы со своими обитателями и прочее в этом духе. И рукотворная собственность — все, что многими поколениями людей построено, добыто, смонтировано, выращено и накоплено.
Вполне возможно, что в Японии или Голландии, где практически нет полезных ископаемых и тайги, рукотворная собственность и составляет более половины от общественной собственности. В России тайга есть — так что мы не ошибемся, если сочтем, что более половины от общенародной собственности в России составляет нерукотворная. Так вот: ни в каких программах чековой приватизации она вообще не рассматривалась!
Дачные, фермерские и приусадебные земельные участки передавались гражданам вне рамок чековой приватизации. Примерно по тому механизму, что и жилье. Это менее десяти процентов земельных угодий России. Бывшие колхозно-совхозные земли из-за отсутствия Земельного кодекса и вовсе выпали из категории собственности! Легально продавать их и покупать не может сейчас ни государство, ни новые псевдовладельцы — хозяйственные общества. Так что «распродажа земли» — тоже неправда.
Более половины российской собственности просто не могло быть приватизировано!
Ну, а нашу рукотворную собственность можно поделить на три примерно равные части.
Первая треть — объекты социальной сферы и инженерной инфраструктуры. Объекты образования, здравоохранения, железные и автомобильные дороги, почта, линии электропередач, газопроводы, объекты тепло- и водоснабжения, очистные сооружения и другие подобные вещи.
Приватизация этой группы объектов остается запрещенной по сей день! Кое-где ее передавали из федеральной в муниципальную собственность — но к приватизации это не имеет ни малейшего отношения.
Еще одну треть составляет имущество армии, флота, правоохранительных органов, военные городки, закрытые города, бесчисленные оборонные предприятия и институты. Атомные станции, ледокольный, гидрографический и учебный флот, селекционно-племенные и семенные заводы, академические научно-исследовательские институты, полиграфические предприятия и много чего еще! В общем, ВПК, стратегические объекты и прочая национальная гордость.
Приватизация данной группы объектов была запрещена и программой приватизации девяностого года, и отдельными постановлениями правительства России.
Итак, для чековой приватизации была разрешена только третья часть рукотворной собственности — то есть менее одной шестой общенародной собственности!
В основном это были строительные организации, предприятия промышленности стройматериалов, легкой и пищевой промышленности и некоторых других отраслей.
Земля под приватизированными предприятиями оставалась в государственной собственности. Редкий инвестор будет вкладывать деньги в предприятие, если его в любой момент могут с этой земли «попросить». А работники торговли, например, приватизировали только мебель, прилавки да кассовые аппараты. Сами помещения оставались за государством и сдавались магазинам в аренду чиновниками.
Что же было приватизировано за последние семь-восемь лет? Семьдесят пять-восемьдесят процентов — но только из разрешенной доли рукотворной собственности! Вот откуда цифра, гуляющая по российским СМИ! Легко подсчитать, что по отношению ко всей общественной собственности приватизированная доля составляет... 12 — 13%!
Но даже эта цифра завышена. В наиболее эффективных и привлекательных крупных приватизированных предприятиях государство закрепляло за собой значительную долю акций: четверть, треть, а то и половину всего пакета. И еще один нюанс: по действующим правилам отчетности предприятие считается приватизированным, как только утвержден план его приватизации. Хотя на самом деле оно перейдет в разряд частной собственности лишь тогда, когда его акции будут проданы на конкурсе или аукционе. Акции примерно каждого пятого российского предприятия вообще никто покупать не хочет. Производства настолько устарели, что легче строить что-то новое, чем модернизировать старое. Стало быть, эта часть как бы «приватизированной» собственности и посейчас остается у государства. С учетом всех этих факторов мы можем прикинуть реальную цифру: в частную собственность перешло не более 8 — 9% бывшей государственной собственности!!!
Вероятно, какая-то часть из убогих 8 — 9% была приватизирована с нарушением закона — в России без воровства не бывает! Но в любом случае, даже если бы у нас просто украли все эти 8 — 9%, это никак не тянет на распродажу или разворовывание всей страны.
Из всего сказанного не следует, что доля государственной собственности в России сегодня в девять раз больше частной: на рынке товаров и услуг частный сектор увеличивался не только за счет приватизации. Но даже при самых грубых подсчетах ясно, что более половины собственности в России остается по-прежнему во власти госчиновников. А раз так — государственные, «ничейные» земельные участки выделяются под коттеджи за взятки. Назначенные государством директора сдают в аренду для нужд теневой экономики производственные мощности оборонных заводов и институтов. На государственном медицинском оборудовании частным образом делаются платные операции. По государственным железным дорогам снуют взад-вперед левые рейсы. Вот и прикиньте, насколько соответствует реалиям слоган коммунистов: «Долой приватизацию! Да здравствует государственная собственность!» Спрашивается, чего долой? То, чего не было? Коммунистам иногда вторят вполне беспартийные и респектабельные политологи. Мол, Франклин Рузвельт в период Великой депрессии увеличивал долю государственной собственности! А уж нам, русским, сам Бог велел двигаться в этом направлении: у нас и менталитет такой — государственнический, и время вполне депрессивное.
Что ж, обратимся к фактам. Действительно, Франклин Рузвельт в свое время увеличил долю государственной собственности в США с ноль целых одной десятой до полутора процентов. Аж на целых один и четыре десятых...
Кто бы у нас довел госсобственность хотя бы до полутора рузвельтовских процентов?!
Короче, если отбросить в сторону все легенды, слухи и враки, окружающие приватизацию, вывод окажется ошеломляюще невероятным.
Действительно масштабная приватизация, как единственное средство от разграбления страны чиновниками, в России еще не начиналась.
Борис УТКИН
|