Что происходит?
Кто виноват?
Что делать?
ЧТО МОГУТ КОРОЛИ?
Не так уж много, если это короли нефтяные
Вы никогда не пытались разобрать шаткий карточный домик, снимая карту за картой? Если нет, то попробуйте. И вам станет намного понятнее то, что в последние месяцы происходит на мировом рынке нефти: там действовали примерно так же.
Все предшествующие нефтяные кризисы были так или иначе связаны с военными действиями в районе Персидского залива — основной кладовой «черного золота» в мире. Нынешний — упорно ассоциируется с усилением роли Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК). Но так ли это?
Что такое ОПЕК? Это организация, объединяющая сегодня одиннадцать развивающихся нефтеэкспортирующих государств. В конце 1997 года она приняла неосмотрительное решение увеличить нефтедобычу. На мировом рынке создался относительный избыток нефти. К тому же весьма некстати разразился азиатский финансовый кризис. Спрос на нефть упал, цены тоже. ОПЕК попыталась исправить свою ошибку и предотвратить дальнейшее падение рыночных цен. И, начиная с весны 1998 года, принялась ограничивать поставки нефти на международный рынок коллективно согласуемыми и все более сокращаемыми квотами нефтедобычи для каждого члена организации. За исключением Ирака, добыча которого была и так лимитирована санкциями ООН. Однако эти запоздалые и нерешительные меры оказались недостаточными, и к концу 1998 года цены охваченного перепроизводством рынка опустились ниже 10 долларов за баррель. То есть просели до уровня, отмеченного в последний раз в середине 1986 года, когда мировой рынок нефти пережил свой первый обвальный «кризис наизнанку». Так было вплоть до начала 1999 года.
В девяносто девятом глобальная экономика начала приходить в себя после пережитого финансового кризиса. Но ОПЕК опять опоздала среагировать на изменение рыночной конъюнктуры. Цены мирового нефтяного рынка стали настолько динамично и устойчиво расти, что уже в начале 2000 года «на всех парах» проскочили 25-долларовый уровень (который, заметим, большинством членов ОПЕК считается оптимальным).
В конце марта этого года на очередной конференции ОПЕК министры нефти государств-участников смогли договориться увеличить свою добычу в следующем квартале. Но лишь на 1,45 млн. баррелей в сутки. Столь осторожное увеличение поставок (не поддержанное, кстати, Ираном, ратующим за максимально высокие цены) оказалось вновь неэффективным. После кратковременного падения до 23 долларов в апреле средняя цена барреля «опековской» корзины нефтей (включающей семь наиболее представительных сортов, экспортируемых странами ОПЕК и Мексикой) снова превысила 25-долларовый рубеж и потянулась к 30.
Следующая, чрезвычайная конференция ОПЕК, собралась в конце июня и узаконила повышение национальных квот нефтедобычи в десяти странах организации в целом до 25,4 млн. баррелей в сутки. Но и она не смогла остудить перегретый рынок. К началу сентября средняя опековская цена зашкалила за 30 долларов. И это несмотря на то, что еще весной государства ОПЕК договорились впредь не выпускать свою цену за пределы коридора в 22 — 28 долларов за баррель.
По этой, неофициальной договоренности, в случае превышения верхнего уровня этого коридора в течение 20 торговых дней, страны организации должны увеличивать свою суточную добычу нефти на 0,5 млн. баррелей. Автоматически. Однако даже на сентябрьской конференции ОПЕК, поднявшей коллективный уровень нефтедобычи опековской «десятки» до 26,2 млн. баррелей в сутки, этот механизм так и не был задействован. Из-за возникших разногласий участников конференции и... фактической невозможности дальнейшего безграничного наращивания опековской добычи!
НА ПРЕДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Возможности регулирования нефтедобычи государствами ОПЕК объективно ограничены. Страны не могут добывать больше того, что позволяют им имеющиеся производственные мощности. Если спрос на опековскую нефть (и ее фактическая добыча) приближается к этому верхнему пределу — возникает реальная опасность нефтяного дефицита.
И провоцируемого им роста цен.
По состоянию на август этого года мощности стран ОПЕК составляли в целом немногим более 31,6 млн. баррелей в сутки. И это по наиболее оптимистичным оценкам — а к ним, безусловно, относится оценка Международного энергетического агентства, объединяющего промышленно развитые страны (и не заинтересованного в дальнейшем росте цен на нефть). Фактическая среднесуточная добыча нефти странами ОПЕК достигала в это время 28,8 млн. баррелей. Значит, свободные мощности составили лишь 2,8 млн. баррелей в сутки. Львиная их доля (почти 70%, или порядка 2 млн. баррелей) приходится на Саудовскую Аравию. Есть и другие, более осторожные оценки: суммарные резервные мощности ОПЕК не превышают 1,4 млн. баррелей в сутки. Из них опять же 1,3 млн. баррелей контролируется представителями королевской династии Саудидов. Остальные страны ОПЕК, уже давно качающие нефть на пределе своих возможностей, уж тем более не могут участвовать в дальнейшем наращивании нефтедобычи.
А потребность в этом появляется в преддверии наступающего отопительного сезона. А вместе с ней усиливается риск того, что ОПЕК не сможет компенсировать дальнейшего, сезонного увеличения спроса на жидкое топливо. Эта объективная ограниченность возможностей ОПЕК по балансировке мирового рынка, в конечном счете, и является основной причиной нынешних высоких цен на нефть.
НОВЫЙ НЕФТЯНОЙ КРИЗИС?
Подобные рыночные ситуации возникали и прежде. Они были характерны для первого нефтяного кризиса конца 1973 — начала 1974 года, когда цены мирового рынка нефти взлетели с 2 — 3 до 10 — 12 долларов за баррель, а также для второго кризиса 1979 — 1980 годов, подбросившего цены до 35 — 40 долларов за нефтяную бочку. Именно тогда опековская добыча практически достигала своего «потолка», и страны ОПЕК теряли контроль над рынком.
Вся история современных нефтяных кризисов связана с этим феноменом. Для развития кризисной ситуации совсем не обязательно возникновение физического дефицита нефти на рынке. Физический дефицит — явление далеко не рыночное, а связанное с жестким и зачастую непродуманным администрированием рынка. Скажем, с введением карточной системы или замораживанием зарплаты.
Проблему абсолютного несоответствия предложения и спроса всегда снимает рост (или падение) рыночных, нерегулируемых цен. Не сам физический дефицит нефти, а возможность того, что кто-то не сможет заплатить за необходимое ее количество, несет в себе угрозу энергетической и экономической безопасности. И вот когда эта безопасность оказывается под угрозой — возникает кризисная ситуация, порождающая ажиотажный рост спекулятивного спроса и неизбежный рост рыночных цен.
Сегодняшний рынок нефти, по сути дела, балансирует на грани возможного нефтяного кризиса. С которым (в случае его возникновения) будет не под силу справиться ни странам ОПЕК, ни прочим нефтеэкспортерам. Чем выше поднимает ОПЕК свою добычу (дабы удовлетворить растущий спрос и понизить цены на нефть) — тем меньше возможностей остается у нее для антикризисной балансировки рынка и сдерживания растущих цен. Что же касается других поставщиков, то сейчас практически ни одна крупная нефтеэкспортирующая страна, не входящая в ОПЕК, не может увеличить поставки нефти. К примеру, Норвегия, Великобритания и Канада — в силу максимальной загрузки своих мощностей по ее добыче, а Россия и Казахстан — из-за отсутствия необходимой экспортной инфраструктуры.
Исключение составляет лишь Мексика. Но ее свободные мощности оцениваются лишь в 300 тыс. баррелей в сутки.
КАРТЕЛЬНЫЙ СГОВОР ИЛИ РЫНОЧНАЯ СТИХИЯ?
В этой ситуации обвинять ОПЕК во взвинчивании и поддержании искусственно завышенных цен на нефть могут либо наивные дилетанты, далекие от международного нефтяного бизнеса, либо циничные политиканы, стремящиеся найти в лице ОПЕК подходящего «козла отпущения» для собственных умело маскируемых грехов. Благо, в силу своего положения на рынке (40% мировой нефтедобычи) и неблагодарной функции «стрелочника» (балансирующего поставщика), ОПЕК весьма подходит на роль злостного картеля, насилующего непорочный нефтяной рынок и удушающего невинную мировую экономику непосильными поборами.
А между тем эта международная организация не является объединением частных монополий и в принципе не может действовать как картель. Ведь ОПЕК — это товарная ассоциация суверенных государств. Причем с самой различной политической ориентацией и довольно разноплановыми экономическими интересами. Поэтому членам ОПЕК зачастую крайне трудно согласовать свою рыночную политику, а методы регулирования рынка, которыми пользуется эта ассоциация, нередко оказываются малоэффективными и даже контрпродуктивными. Стоит ли удивляться, что действия ОПЕК по стабилизации нефтяного рынка, предпринимавшиеся ею с конца 1997 года, только расшатали рыночные цены?
ЗАЩИТНЫЕ МЕРЫ ИМПОРТЕРОВ
А что же думают себе крупные нефтеимпортирующие государства, становящиеся первыми жертвами нефтяных кризисов и глубоко страдающие от непомерного роста цен на жидкое топливо? Нельзя же надеяться только на то, что ОПЕК сумеет удержать рыночные цены в узде! Конечно же, нефтеимпортеры тоже не дремлют и пытаются обезопасить себя на случай кризисов нефтяного снабжения. Причем различные антикризисные меры (например, создание стратегических нефтяных резервов) принимаются как отдельными нефтеимпортирующими государствами (это, например, США, Япония, Швеция и Южная Корея), так и их объединениями — в первую очередь, в рамках Международного энергетического агентства (МЭА), созданного по инициативе США в противовес ОПЕК сразу после первого нефтяного кризиса в ноябре 1974 года.
В целях борьбы с нефтяными кризисами государства — члены МЭА (а их сейчас 24) с самого начала договорились о создании и перераспределении своих чрезвычайных и стратегических запасов жидкого топлива (нефти и нефтепродуктов), которые накапливаются в дополнение к обычным, коммерческим запасам частных нефтяных компаний. Сейчас общий уровень государственных и частных запасов сравнительно низок — 79 суток предполагаемого внутреннего спроса на жидкое топливо против обычного 85-суточного уровня. При этом антикризисных запасов, которые контролируются правительствами, хватит только на 26 суток ожидаемого потребления, что также способствует сохранению высоких цен на нефть. Кроме того, сама техническая возможность перераспределения коллективных запасов обусловлена возникновением такой ситуации, при которой в течение короткого времени происходит заметное (не менее 5%) сокращение поставок жидкого топлива в отдельно взятые страны МЭА — чего, к счастью, не наблюдалось со времен арабского нефтяного эмбарго конца 1973 — начала 1974 годов. Не наблюдается и теперь — просто ощущается общая, тотальная нехватка жидкого топлива. Поэтому вплоть до настоящего времени эта коллективная антикризисная система, по сути дела, так и не была ни разу использована на практике.
Тем не менее своими антикризисными запасами могут по собственному усмотрению воспользоваться отдельные нефтеимпортирующие страны. В частности, США, которые располагают стратегическим нефтяным резервом в объеме более 570 млн. баррелей. По действующему американскому законодательству, правительство имеет право в течение двух месяцев сбросить из этого запаса до 30 млн. баррелей нефти. То есть на рынке могут появиться дополнительные 500 тыс. баррелей в сутки. Вечером 22 сентября президент Клинтон объявил о начале поставок нефти из стратегического резерва, и уже в течение последующих трех дней мировые цены просели в среднем на 5 долларов за баррель. Примеру США могут последовать и страны Евросоюза.
РОССИЯ И ОПЕК: ЮГОСЛАВСКИЙ ПРИНЦИП
Российскому читателю наверняка небезынтересно узнать, какую роль в деле стабилизации (или дестабилизации) мирового нефтяного рынка играет Россия. Объективно эта роль могла быть весьма заметной. Наша страна ежегодно экспортирует до 140 млн. тонн нефти и порядка 60 млн. тонн нефтепродуктов. По совокупному экспорту жидкого топлива — 4 млн. баррелей в сутки — Россия занимает почетное второе место в ряду ведущих экспортеров, уступая лишь Саудовской Аравии (7,6 млн. баррелей в сутки). Принимая во внимание это обстоятельство, руководители ОПЕК неоднократно пытались привлечь Россию к координации экспортной политики. Совсем недавно — в августе этого года — президент Венесуэлы Уго Чавес пригласил Россию (а также Норвегию и Оман) присоединиться к этой международной организации. В сентябре — в преддверии только что завершившейся встречи глав государств ОПЕК в Каракасе — приглашение было официально подтверждено президентом ОПЕК Али Родригесом.
Но стоит ли рассматривать приглашение России к вступлению в ряды ОПЕК иначе, чем пиаровскую акцию, призванную поднять авторитет самой ОПЕК? Навряд ли.
Нефтедоллары прямо или косвенно обеспечивают добрую треть всех наших экспортных поступлений и налоговых сборов. Иного средства для затыкания бюджетных дыр, кроме бесконечной «стрижки нефтяных купонов», у нас пока не придумали. Стало быть, Россия не может взять на себя никаких реальных обязательств по регулированию нефтяных поставок на международный рынок — это противоречит нашим жизненным интересам. И руководители ОПЕК не могут этого не понимать. И еще одно обстоятельство. В странах — членах ОПЕК за соблюдением национальных квот нефтедобычи, как известно, следят всесильные государственные нефтяные компании. В России, увы, таковых нет. Тогда от чьего имени наш министр энергетики будет давать обещания соблюдать оговоренную квоту нефтедобычи? От имени частных компаний, которые живут экспортом и на которые не так уж много рычагов воздействия? Это как минимум несерьезно...
Другое дело — формальная координация нефтяной политики России с мерами по стабилизации нефтяного рынка, предпринимаемыми странами ОПЕК. Даже ни к чему не обязывающая декларация скоординированных действий ведущих экспортеров способна заметно и благотворно повлиять на конъюнктуру мировых рынков нефти и нефтепродуктов. Объективно это должно вполне устраивать как руководителей ОПЕК, так и наших нефтяных королей.
А российским чиновникам, обожающим заниматься глобальной политикой и возбужденным лестным предложением вступить в ОПЕК, можно напомнить и порекомендовать югославский принцип сношений с этой дружественной международной организацией — «участвовать, но не входить» (Когда-то Югославия очень гордилась подобными отношениями с СЭВ).
Евгений ХАРТУКОВ,
гендиректор Международного центра нефтегазового бизнеса, профессор МГИМО МИД РФ