БРОСОК ЧЕРЕЗ СИСТЕМУ

Клуб «Самбо-70» был создан, как и видно из названия, в 70-м году. Его отцом и основателем был многократный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта Давид Львович Рудман. Именно он тридцать лет назад собрал на базе средней школы № 113 нескольких трудных подростков и начал обучать их приемам самообороны без оружия. 11 ноября того же года на собрании секции родилось название «Самбо-70». Начинание оказалось настолько успешным, что уже в июне 71-го года у Рудмана занимались несколько сот человек. Вскоре клуб переехал в отдельное подвальное помещение при жэке № 22. После того как отец-основатель секции в 73-м году на чемпионате мира в Тегеране завоевал золотую медаль, клубу было присвоено звание детско-юношеской спортивной школы. В 1976 году она слилась со школой № 8. Получилась первая в СССР средняя общеобразовательная школа для самбистов. К тому времени тренерский корпус насчитывал уже двадцать человек, а в четырнадцати классах обучались более семисот мальчишек. В 1982 году «Самбо-70» становится школой олимпийског

БРОСОК ЧЕРЕЗ СИСТЕМУ

— Нет для народа темы интереснее, чем тема мафии, — напутствовал меня друг, старый, проверенный журналист.

— Согласен, много про нее написано. Много. Но не все. Про тюрьмы писали, про авторитетов было, про разборки, про «стрелки», это все да. А вот про их гнезда... Между прочим, ты знаешь, кто составляет большую часть нынешней преступной элиты?

— Ну?

— Не «ну», а спортсмены. Титулованные спортсмены, элита советского спорта. Вот помнишь, был такой клуб «Самбо-70»? Мощнейшая организация, половина столичной мафии из нее вышла. Вот туда бы тебе и смотаться, посмотреть, как идет подготовка молодых кадров. У них скоро юбилей, тридцатилетие, так что они там тебя с распростертыми объятиями примут, все покажут. Вот и посмотришь, как там они на общак живут. Я точно знаю: у них там даже полы мраморные.

Мой путь в легендарный клуб «Самбо-70» был долог и тернист. В духовном плане он начался еще в далеком 78-м, когда я, будучи еще двенадцатилетним пацаном, прослышал о том, что где-то на краю земли, в Теплом Стане, есть такой клуб, в котором всех желающих обучают приемам САМообороны Без Оружия, проще говоря самбо.

А «Самбо-70», что ж... это была мечта. Что-то вроде космонавтики: вроде и достижимо, и реально, но вплоть до полного неправдоподобия. О клубе ходили легенды. Что его члены имеют одинаковую татуировку на груди, при одном виде которой соперники быстро сматывают удочки (отсюда якобы и пошла традиция рвать на себе майку), и о том, что в его подвалах, а он, и правда, поначалу размещался в подвале, тайно обучают владению самыми смертоносными приемами и орудиями, такими, как, например, заветные нунчаки, и о том, что именно из недр этого клуба вербуется личная охрана всего политбюро, и о том, что при вступлении в эту организацию, а в том, что это именно организация, ни у кого из нас не возникало ни малейшего сомнения, претендент дает страшную клятву на черепах, и еще много о чем.

Постепенно я взрослел, старые легенды закономерно отмирали и уступали место новым, более реалистичным, но некий шарм неприкосновенности все-таки оставался. В общем, духовно я в «Самбо-70» тогда так и не попал.

Гнездо будущих мафиози выглядело именно так, как и полагается выглядеть гнезду будущих мафиози, а именно: огромная, отгороженная высоченными заборами территория, несколько крупнокалиберных зданий типа школ советских времен, футбольное поле, видимо для развлечения будущих «братков».

В приемной некий невысокий гражданин с видом покорного великомученика стоял рядом со столом секретарши и время от времени бросал в телефонную трубку:

— Да... Хорошо... Но ведь мы... Ирина Сергеевна... Да, я понимаю, но... Но мы... Ладно... Нет, ладно... Вы послушайте меня...

«Не иначе как с крестной мамой беседует», — промелькнуло в моем мозгу. А между тем невысокий человек положил трубку на рычаг и, обращаясь к присутствующим заявил:

— Да купите вы кто-нибудь этой Михайловой учебник, она же меня с ума сведет своей межреберной невралгией, — и явно подражая голосу недавней собеседницы: — «Я мать-одиночка! У меня межреберная невралгия! Вы знаете, что такое межреберная невралгия?» Я не знаю, но если еще с ней поговорю, у меня тоже какая-нибудь невралгия обязательно появится. Вы из «Огонька»? — это ко мне.

— Да.

— Очень приятно. Лайшев Ренат Алексеевич, генеральный директор клуба «Самбо-70».

А полы в школе действительно были мраморными, и это было непривычно. По мраморным полам бегали восьми-десятилетние пацаны в самбовках или в форменных джемперах, одни босиком, другие в тапочках. Ни дать ни взять — будущие мафиози.

— Скажите, Ренат, а откуда такая роскошь? Полы у вас мраморные, оборудование по последнему слову техники... Ведь если я не ошибаюсь, то вы бюджетная организация, а бюджет сейчас школы не особо балует.

— Господи, да сколько же мне будут вспоминать эти мраморные полы! Недавно, на Восьмое марта, собрал директоров соседних школ...

— Как собрали?

— Ну, как собрал... Устроил банкет, пригласил, коллеги все-таки, надо же налаживать общение. Вот, разговариваю с одной директрисой. Умница, образованная женщина, заслуженный педагог, но... Только стал говорить о своих проблемах, как она: «Да ладно вам, знаю я ваши проблемы. Какие проблемы, когда у вас полы мраморные!» Я так и опешил. Ну да, мраморные. В 1994 году бюджет от щедрот выделил нам несколько денег, а тут представилась возможность недорого сделать, ну я и сделал. А она: «Ну, вот и все. Мраморные? Мраморные! А он тоже — проблемы...»

— Ну ладно полы, но все остальное — тоже бюджет от щедрот?

— Что-то бюджет, а что-то и сами. Но в основном, конечно, бюджет. Московское правительство опять же.

— А почему он именно к вам такой щедрый?

— Ну, во первых, у нас много народу учится, 4000 человек, и вообще хозяйство немаленькое: две средние школы и одна спортивная. А во-вторых... Так же, как и к другим, он относится, просто надо бережно относиться к тому, что дают. Хотя, как ни странно, мы нормально существуем вовсе не благодаря государству, а, скорее, вопреки ему.

— Как это?

— А вот так. Ведь оно, государство, вроде умные вещи выдумывает. Вот были в прошлом году взрывы в Москве. Вышла целая куча постановлений по повышению бдительности, по усилению охраны, и т. д., и т. п. А что на практике вышло? Приехала к нам комиссия, посмотрели. «О, — говорят, — да у вас тут сигнализации нет. Надо срочно поставить. И звонки раскидать там и сям. Да и охрана, между нами говоря, какая же это охрана, так, дедки. Есть у нас ребята посерьезнее. Надо будет вам их взять. Правда, стоить это будет несколько подороже, но зато...» Вот и получается, за сигнализацию плати, за охрану плати, и все из своего кармана, точнее — из школьного. По идее, ведь если государство издает постановление, то оно должно его и финансировать. Тем более что у нас ведь заведение некоммерческое.

— Ну, насчет некоммерческого... Все равно ведь залы под шейпинг-классы сдаете.

— Не сдаем. И не будем сдавать.

— Почему?

— Нельзя. Если я сейчас начну качать из школы деньги, то я потеряю всякий контакт с учениками. Пока они видят, что все, что делается в школе, делается для них. А если бы я по вечерам устраивал шейпинг-классы, пускал бы в сауну «братков», сдавал бы подвал под склады, то они бы мне сказали: «Да ладно вам прибедняться. Вы же деньги лопатой гребете».

— То есть если я к вам приду позаниматься, не пустите?

— Почему не пущу? Приходите, занимайтесь.

— И денег вы с меня не возьмете?

— Не возьмем. Но — услуга за услугу.

(Вот оно, сразу решил я, вот где вербовка начинается. Хочешь качаться — помоги двух армян развести или долг вернуть.)

— У нас многие качаются, выпускники наши постоянно приходят. А когда нам помощь нужна, мы их привлекаем. Вот нужно нам было зал отремонтировать, так они приходили специально, аппараты таскали, ковры. Хотя есть и такие, что и тут не помогают. Но к таким мы и относимся по-другому, а потом, если и не помогаешь, так хоть не мешай. А то лежит такой бугай на станке, качает штангу, подходит группа, тренер говорит: «Освободите инструмент, сейчас наше время», а он в ответ лишь ухмыляется. Типа, подождете. С такими у нас другой разговор.

— Какой?

— Скажем так, у меня есть рычаги воздействия. Долго такие герои у нас не задерживаются.

— Ну а честно скажите, какой процент ваших воспитанников после окончания школы попадает в лапы организованной преступности?

— У нас их гораздо меньше, чем в других школах.

— Но вы же не будете спорить, что существенную часть преступного мира составляют бывшие спортсмены?

— Не буду спорить. И мы и они сражаемся на одних баррикадах и очень близко друг от друга. Но по разные стороны. Более того, если вы посмотрите статистику криминальной ситуации, то в нашем районе она гораздо спокойнее, чем во всех остальных местах Москвы.

— Вы район держите?

— Можно и так сказать. Но вернее будет сказать по-другому: сюда боятся соваться. Вот были у нас тут неподалеку две квартиры, где азербайджанцы наркотиками торговали, мы их ликвидировали.

— Кого, азербайджанцев? Прямо насмерть?

— Ну зачем... Просто сказали участковому, у нас хороший участковый, Саша. Он говорит: «Я сам ничего не могу сделать, но если вы что-нибудь предпримете, то препятствовать не буду». Я позвонил своим ребятам, выпускникам, они ведь у меня и в ОМОНе есть, и в спецназе, они приехали и объяснили этим людям, что здесь им делать нечего. Те оперативно съехали.

...В общем, не удалось мне обнаружить в Теплом Стане рассадник мафиозных кланов, как я ни старался. Ну и ладно, ну и хорошо. В конце концов отрицательный результат — это тоже неплохо. Тем более в данном случае.

Константин ВОРОБЬЕВ