КРИТИЧЕСКИЕ ДНИ РОССИЙСКИХ БАНКОВ

КРИТИЧЕСКИЕ ДНИ РОССИЙСКИХ БАНКОВ

По всем внешним признакам в этом году в столице уровень жизни докризисный догоняет. Столичный житель явно демонстрирует свою возросшую покупательную способность. И все это невзирая на постепенный рост цен как на товары, так и на услуги. По признакам внутренним тоже пока посчитать несложно: в девяносто седьмом цена на нефть составляла около девяти долларов за баррель, а теперь за тридцать. Соответственно, и денег в Москве больше в три с лишним раза. Официальные источники наблюдают экономический рост при полной политической стабильности. Но даже при таком политэкономическом счастье россиянину расслабляться не время: по дороге в светлое капиталистическое будущее нас ожидают две кризисные даты — 2001 год, когда снизится цена на нефть, и 2003-й — год выплаты 17 млрд. долларов по внешним долгам. Как мы их преодолеем? Одни говорят: легко, другие — намучаемся. Единодушно пока признается одно: требования МВФ к структурным изменениям в экономике мудры, справедливы и даже лояльны. Требований, по существу, могло быть больше, но как раз из соображений лояльности фонд оставил на ближайшее время только три: реструктуризация естественных монополий, банковская реформа и социально-коммунальная реформа. Из перечисленного банковская реформа среднестатистического вкладчика, напуганного словом «реструктуризация», больше всего и настораживает. Увы, правительство, Госдума и ЦБ России пока не пришли к единому заключению: когда нам ждать нового финансового кризиса.

— Раз нынешний год так похож на 97-й, то нужно полагать, что следующий год окажется похож на 98-й? Крах большинства коммерческих банков, реструктуризация долгов меньшинства банков с государственным участием?

— Да, экономика разогрета, деньги есть. Этим действительно год похож. Но благоприятный период уже заканчивается. С весны следующего года, по причинам: а) сезонного характера, б) инвестирования денег, полученных за счет высоких цен на нефть, в развитие нефтяной отрасли, на новые месторождения, реконструкцию скважин и так далее, цены упадут катастрофически. Примерно на треть. И если мы не успеем осуществить структурные реформы финансовых институтов, мы окажемся отброшены... Ну, если не в девяносто восьмой, то, скажем, в сентябрь девяносто седьмого. А если ничего не случится в следующем году, тогда нам не миновать следующего кризисного явления, в 2003 году. Это не только год выплаты по внешним долгам, но и время, когда появится огромная потребность в инвестициях, поскольку начнется массовый сброс изношенных фондов предприятий. Потому что основные фонды уже сейчас изношены так, что в 2003 году на них просто опасно будет работать.

— Требование выхода ЦБ из капиталов кредитных организаций обжалованию не подлежит. Можно представить, какая должна разгореться война за наследство ЦБ.

— Как акционер, надзорный орган и орган, проводящий кредитную политику в одном лице, ЦБ не может больше участвовать в кредитных организациях. И это справедливо. Потому что происходит конфликт интересов. Но ЦБ не хочет уходить в одночасье, а хочет выработать программу медленного и постепенного выхода из банков в течение 3 — 5 лет. А правительство торопит. Сейчас у последнего один финансовый источник — бюджет. И не слишком интересный с точки зрения контроля, потому как бюджет контролируется депутатами. Бюджет — это закон, и не так просто его нарушить. Можно только перебрасывать деньги из статьи в статью при условии дополнительных доходов в бюджет. А у ЦБ источник — эмиссионный доход, иными словами, печатная машина. Это уже реальная власть. Участие в капитале кредитных организаций проходит и вовсе вне контроля. Так получилось, что ни закон о Центральном банке, ни закон о бюджете не покрывают этого вопроса. Образовалась законодательная дырка. Так с

92-го года ЦБ и участвует в самых крупных банках страны. И все время временно. До сих пор такое положение всех устраивало. Но когда возникла претензия МВФ, правительство вдруг осознало, что оно может даром забрать себе Сбербанк и Внешторгбанк и контролировать огромные сегменты рынка банковских услуг. И все происходит почти законно. Конституция гласит, что федеральной собственностью управляет правительство. Доля государства в кредитных организациях, в частности в Сбербанке и Внешторгбанке, федеральная? Другой у нас нет — либо федеральная, либо муниципальная, либо частная. Федеральной собственностью управляет правительство. Значит, ЦБ управляет временно и по поручению правительства. Как только будет принята такая версия закона — можно забрать Внешторгбанк, у которого капиталов под три миллиарда долларов, можно забрать Сбербанк, у которого капитал меньше, всего миллиард долларов, зато все депозиты населения, и ничего за это не платить. А вклады населения пустить пусть не в карман кому-то, но, например, на инвестиционные программы. Подпереть бюджет, как было в старое советское время.

— Значит, вот так, просто вкладчик, скажем Сбербанка, захочет снять деньги со счета, а ему скажут: извините, мол, ваши деньги нужны на благое дело развития реального сектора экономики. И вообще, вы уже не вкладчик, а инвестор, и соответственно отдачи теперь ждите от своих инвестиций лет через десять.

— Так, конечно, не произойдет. И вообще с вкладами населения ничего в Сбербанке не случится, потому что на него распространяются нормы закона о том, что банк, в котором доля участия государства свыше пятидесяти процентов, имеет право на госгарантии по вкладам. И оттого Сбербанк еще более привлекательный банковский кусочек. С одной стороны, есть требования структурных реформ, с другой — начинается борьба за банки. В этой борьбе мне ближе позиция ЦБ.

— А если Сбербанк приватизировать...

— Не получится. Из таких банков, как Сбербанк, нельзя быстро выйти — у нас просто нет акционеров с таким капиталом на рынке, чтобы можно было быстро приватизировать. Приватизация их дело не скорое, но мы можем определить программу приватизации. У Внешторгбанка появятся в следующем году зарубежные дочки. Дочерние организации, которые отдаст ЦБ. У этих зарубежных дочек есть свои дочки — внучки ЦБ, которые работают в России. Например, банк «Еврофинанс». Что с такими делать? Можно попытаться продать. Можно слить с Внешторгбанком. То есть приватизация может быть заявлена по частям. Мы реализуем хоть какую-то целевую установку: банковская система России должна быть конкурентной. А если ключевые банки остаются у государства в лице правительства, работают с бюджетными деньгами и одновременно работают как универсальные коммерческие банки, то другие, извините, сдохнут без бюджетной подпитки. Возникнет огосударствление банковской сферы. Наши власти забыли немного про цель и начали делить цебэшное наследство. Они взяли одну из установок МВФ о том, чтобы ЦБ вышел из кредитных организаций. А цель-то была — выпустить означенные банки в рыночную банковскую среду.

— А какое, вообще говоря, МВФ дело до нашей банковской структуры? Может, оставить все как есть, и пусть себе банки работают. Неужели ко всем развивающимся странам у МВФ есть подобная претензия?

— А у центральных банков других развивающихся стран вообще нет зарубежных филиалов. Это исключительно российское изобретение. Как вообще появилось требование МВФ? У ЦБ была в Париже дочка — Фимако, и через этот дочерний банк ЦБ крутил деньги. Когда выяснилось после кризиса, что ЦБ свои резервы направлял в зарубежный банк, затем выпускал их в Россию на рынок ценных бумаг, зарабатывал, а вырученные деньги пускал на скупку долгов... Ну, может, не все на скупку долгов пошло, может, что-то в карман кому-то пошло, может, что-то на выборы потратилось... Факт, что МВФ потребовал — отрезать ЦБ от загрансети. В ответ ЦБ придумал схему, как контролировать загранбанки. Было у ЦБ две дочки, скажем Внешторгбанк в Москве и другая — Моснарбанк в Лондоне. Доля ЦБ в МНБ, скажем, 500 млн. долларов. ЦБ дает ВТБ эту сумму с целевым назначением — на покупку доли МНБ. ВТБ покупает долю в МНБ и отдает деньги ЦБ. То есть происходит просто изменение структуры собственности ЦБ. Последний имел 500 млн. в виде доли в МНБ, а стал иметь долю в ВТБ. Деньги ему вернулись, а структура собственности изменилась. ЦБ вышел из загранбанка, как и требовалось МВФ. А МВФ пусть контролирует, как ЦБ управляет ВТБ.

Впрочем, это уже не актуально. Нынешняя ситуация и наличие нескольких кризисных точек в перспективе просто требуют, чтобы мы уже сейчас запустили свои программы реформирования банковской системы. Нужно, чтобы сопротивляемость кризисным явлениям наших финансовых институтов была более прочная, чем в 98-м году. Иначе каждый раз так и будем замирать и ждать: пронесет, не пронесет? И надеяться на русский авось.

ДВОРКОВИЧ АРКАДИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ,
СОВЕТНИК МИНИСТРА ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И ТОРГОВЛИ РФ:

— Никакого кризиса не будет. Кризис наступит, если цены на нефть упадут очень низко, до отметки примерно в 10 долларов. А мы считаем, худшее, что может произойти, — падение цен до уровня 18 — 20 долларов. И к тому же большинство наших экспертов считает, что подобное падение произойдет не весной, а осенью.

Для нас такие цены не опасны и даже благоприятны: они создают более стабильную ситуацию в финансовой сфере. А сегодня приток валюты такой, что с ним трудно справляться.

— Слишком много денег?

— Да, слишком много денег, а они не идут в реальный сектор, потому что в реальном секторе не созданы для того предпосылки. Законодательная база не единственное препятствие. Дело в том, что еще работают предприятия, совершенно убыточные, просто безнадежные (их процентов 10 — 15 от общего числа). Чаще предприятия военно-промышленного комплекса, сельскохозяйственные, нередко предприятия текстильной промышленности. Против таких нужно бы сразу возбуждать процедуру банкротства, чтобы не расходовать средства. Но губернаторы часто сдерживают этот процесс, чтобы избежать социальной напряженности за счет сохранности рабочих мест. Таким предприятиям банки часто дают деньги по требованию губернаторов. Но зарплаты на таких предприятиях мизерные, проблем работников они не решают, а кроме денег предприятия используют энерго-, тепло- и сырьевые ресурсы. Вот на практике получается, что ресурсы уходят в никуда. А можно бы снизить тарифы за счет ликвидации убыточных предприятий и дешевле поставлять ресурсы на другие, не совсем безнадежные предприятия. Реальный сектор не прозрачен, корпоративное управление слабое, как результат — банки не решаются кредитовать эту область.

— Значит, когда правительство придет в крупные банки, оно заставит кредитовать промышленность?

— Нет. Банки сами принимают решения.

— Что же с переделом собственности ЦБ?

— А никакого конфликта на почве передела собственности ЦБ и нет. Есть внутренние разногласия между правительством, администрацией президента и Центральным банком, но они не принципиальны.

— А вклады населения в Сбербанк?

— Население об этом даже не узнает.

— Напишем — узнает.

— Да, но вкладчики реально ничего не почувствуют...

— Ничего? Ни хорошего, ни плохого?

— При смене собственника гарантий государства по вкладам никто не снимает. Гарантия, что государство не будет приводить Сбербанк к убыткам, состоит только в разумности самого правительства. И тут поздно что-то менять: народ выбрал президента, президент назначил правительство.

— А за счет чего же вы планируете кредитовать реальный сектор?

— За счет создания необходимых инструментов для кредитования, использования возможности такого залога, как недвижимость, земля. А сейчас для этого нет необходимых ни законодательных, ни даже организационных предпосылок.

— Значит, все пока плохо: деньги вкладывать некуда, нам грозит инфляция...

— В ближайшее время инфляция останется в пределах пятнадцати — двадцати процентов, если спрос на деньги в реальном секторе не будет повышаться.

ЛУКЬЯНОВ ВЛАДИСЛАВ ЛЕОНИДОВИЧ,
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ЗАО «ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКАЯ ИНВЕСТИЦИОННАЯ КОМПАНИЯ «ВИКА»:

— Без развития фондового рынка я не вижу способов сохранения устойчиво высоких темпов экономического роста. Задача фондового рынка — превращение сбережений населения в инвестиции. Однако в решении этой задачи в следующем году могут возникнуть определенные сложности. Дело в том, что до сих пор инвесторы — физические лица, вкладывающие свои сбережения в ценные бумаги через профессиональных участников (к которым относится и наша компания), внесенных в специальный список ФКЦБ, имели существенные льготы по уплате подоходного налога с доходов, полученных от операций с ценными бумагами. Теперь с 1 января 2001 года вступает в силу новая редакция второй части Налогового кодекса РФ, согласно положениям которого законопослушный инвестор будет платить подоходный налог не с доходов, т.е. с разницы от покупки и продажи ценных бумаг, а, что самое неприятное, вообще с каждой операции продажи.

Сейчас мы ждем рассмотрения в Думе изменений во вторую часть Налогового кодекса, напрямую касающихся порядка налогообложения доходов физических лиц, работающих на фондовом рынке. Прежде всего подоходным налогом должен облагаться совокупный доход от операций с ценными бумагами за весь отчетный период, учитывающий не только прибыльную часть операций инвестора, но и убыточную. Более того, если инвестор понес убытки, желательно, чтобы сумма расходов вычиталась из налогооблагаемой базы в течение трех лет.

Только такой подход может стимулировать инвесторов. А «ВИКА» поможет заработать на этом рынке.