Как не раз подчеркивал, отвечая на вопросы корреспондента «Огонька», министр иностранных дел Республики Таджикистан Талбак НАЗАРОВ, переговорный процесс, прекративший гражданское противостояние в Таджикистане, был очень трудным, но уроки, вынесенные из него, открыли миру новые подходы в преодолении гражданских конфликтов, до сих пор продолжающихся во многих точках планеты. Признавая это, отдельные аналитики вместе с тем пытаются уменьшить степень угрозы фундаментализма, который, по мнению Талбака Назарова, в начале 90-х годов стал детонатором межтаджикского конфликта — Подобные оценки мне известны, но я категорически не согласен с ними, — ответил Талбак Назаров, когда наш корреспондент попросил его прокомментировать сегодняшнее видение событий, начавшихся в 1992 году. — Уже в первый год независимости Таджикистана здесь заявил о себе фундаменталистский ислам, который противостоял светскому государству не как религиозная практика и духовная традиция, а как организованная военно-политическая сила, имеющая раз
В МИР С МИРОМ
— Репетиция событий 1992 года началась еще в 1990 году, когда представители этой силы предприняли первую попытку дестабилизировать обстановку в республике. Тогда событиям не дали развиваться по их сценарию. Но они не смирились и, как показало время, готовились к тому, чтобы, используя подходящий момент, прорваться к власти. Наиболее удобным для этого оказался 1992 год. На май этого года пришлась кульминация событий. В тот период во многих бывших республиках СССР кипели митинговые страсти, но такого их накала, как в Таджикистане, когда много дней и ночей на площадях Душанбе огромные толпы людей скандировали внушенные им лозунги, пожалуй, не было нигде.
— Разве эти лозунги не были созвучны умонастроениям митингующих?
— Время очень скоро показало, что это был результат одурманивания людей, которое исподволь велось по многим направлениям. Если помните, во времена перестройки в Советском Союзе появилось такое вроде бы безобидное и, кстати, не известное науке понятие, как региональный хозрасчет. Позже, когда в последние годы перестройки экономические сбои стали отражаться на жизни населения, в Таджикистане, как, впрочем, и в других республиках, людям стали внушать мысль, что их эксплуатирует и грабит Москва. Не будет этой эксплуатации — наступит экономический рай, такой, как в Америке и других странах Запада. Теперь народ Таджикистана осознал, что был обманут. Все понимают, что достижение даже того уровня жизни, который был при Союзе, представляет неимоверную трудность.
Используя религиозную составляющую, людей стали убеждать, что, лишив свободы вероисповедания и других духовных свобод, их оторвали от исторических корней и навязали им чуждый образ жизни, что, конечно, тоже было если не ложью, то сознательным искажением истинного положения дел.
Понять что-либо в неразберихе митинговых страстей было невозможно. С одной стороны — зеленые повязки исламистов, с другой — лозунги демократии. Местные власти, оглядываясь на Россию, где звучали те же призывы к демократии, не решались, даже боялись, вмешиваться в этот процесс. Исламисты хотели использовать фактор России: мол, в России идет наступление на коммунистическую идеологию, и мы здесь боремся с коммунизмом. Теперь-то понятно, что это был один из тактических ходов в борьбе за власть.
— Почему, на ваш взгляд, было так много тех, кто поддался влиянию этого пропагандистского дурмана?
— Наверное, раз в сто лет такое случается с каждым народом. К сожалению, в Таджикистане в силу ряда обстоятельств разрушительные идеи быстро нашли почву. Соседство с воюющим Афганистаном, огромная, протяженностью около 1500 километров, плохо охраняемая граница с этой страной, языковая близость наших народов, что, в общем-то, благо, но позволяло подстрекателям извне легче внедрять у нас идеи фундаменталистского толка, активизация внутренней реакции — это сочетание привело к катастрофическому исходу событий.
— Вы считаете, что действие этого дурмана прошло безвозвратно?
— Подавляющее большинство населения Таджикистана очень скоро осознало пагубность и бесперспективность навязанных им в те годы идей. Когда полилась кровь, народ был в шоке и с надеждой ждал, когда прозвучит призыв положить конец бессмысленному кровопролитию.
Позже, с началом переговорного процесса с оппозицией, я почувствовал, что многие ее представители сами не рады тому, что затеяли, потому что в результате им пришлось оставить свои дома, уйти в горы или в эмиграцию, а в чужих странах их вряд ли ждала какая-то светлая перспектива. Но, ясное дело, амбиции не позволяли сразу признать свои ошибки.
— Переговорный процесс с оппозицией многие называют уникальным. В чем заключается эта уникальность?
— Исключительно сложный межтаджикский диалог, начавшийся 5 мая 1994 года в Москве под эгидой ООН и завершившийся 27 июня 1997 года подписанием в Москве «Общего соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане», продолжался три с лишним года. Еще два года и десять месяцев ушло на реализацию условий мирного соглашения. Долгий срок, и все-таки, если учесть, что гражданские войны длятся десятилетиями (например, в соседнем Афганистане она продолжается уже более двадцати лет), — предельно короткий. По сути, гражданские войны не имеют конца. Нам удалось опровергнуть это.
— Когда идет гражданская война, представителям противоборствующих сторон очень трудно произнести первое слово друг другу. Как начался диалог, в какой атмосфере он проходил?
— Конечно, во время первых встреч мы не могли смотреть друг на друга, сидеть рядом. К середине переговорного процесса мы уже садились за один стол, но это не значит, что диалог перестал быть трудным. Переговорный процесс переживал много кризисов, нередко срывался по разным причинам, часто — по вопросам, не носящим принципиального характера. Но движение к миру не прекращалось благодаря усилиям Президента Таджикистана Эмомали Рахмонова, его последовательности и принципиальности. Были многочисленные раунды, не каждый раунд давал какой-то результат. Но тем не менее шаг за шагом шло продвижение вперед.
— Готова ли была правительственная сторона к компромиссам и уступкам?
— Без этой готовности, причем с обеих сторон, диалог был бы невозможен. Это, однако, не означает, что мы были согласны искать компромиссы в любых обстоятельствах. Оппозиция предлагала разные условия разрешения конфликта. Был даже вариант, предусматривающий ввод в Таджикистан войск ООН, назывались страны, которые должны были ввести сюда свои войска, правительственная сторона категорически отказалась: никаких войск, мы, таджики, сами должны решать свои проблемы.
Разногласия возникали и после того, как была пройдена большая часть переговорного процесса. Так, во время раунда в Бишкеке, когда был подписан протокол по политическим вопросам, оппозиция потребовала для себя охрану: речь шла о вооруженном формировании в количестве пятисот человек. После долгих споров правительственная сторона пошла на уступки. Был создан батальон по обеспечению гарантии безопасности. Позже он перешел в ведение Министерства обороны.
Не один раунд заняли споры о том, кому какая часть власти достанется на время переходного периода, который, по обоюдному согласию сторон, должен был завершиться после проведения выборов в новый парламент. Оппозиция требовала: дайте нам 40 процентов. Я исходил тогда из того, что территория, контролируемая ею, составляет незначительную, малонаселенную часть республики.
— Вы исключали возможность того, что сторонники оппозиции могут быть в других регионах?
— А разве в регионах, контролируемых оппозицией, все поголовно были ее сторонниками? Между прочим, сколько их на самом деле, стало известно по итогам парламентских выборов, состоявшихся в 1999 году. Оппозиция получила всего два места в парламенте. Они достались по партийным спискам. И ни один ее представитель не прошел в депутаты по результатам выборов в одномандатных округах.
— Установление мира и гражданского согласия в Таджикистане стало прежде всего результатом внутритаджикского диалога. А как вы оцениваете роль международных посредников и наблюдателей этого процесса?
— Разумеется, все это проходило не без участия Организации Объединенных Наций. Более семи лет проводила свою миротворческую деятельность Миссия наблюдателей ООН в Таджикистане. В сотрудничестве с Правительством республики она проделала огромную работу не только в содействии процессу политического урегулирования межтаджикского конфликта, но и в оценке гуманитарной ситуации, возвращении беженцев, а на завершающем этапе — в разработке проектов по постконфликтному восстановлению и устойчивому развитию страны. В годы конфликта исключительно важную роль играли коллективные миротворческие силы СНГ, особенно российские миротворцы. В разрешении проблем, связанных с гуманитарными задачами, неизмеримо велика заслуга Управления Верховного Комиссариата ООН по беженцам. При помощи его Миссии в Таджикистане восстановлено более 29 тысяч домов, разрушенных в ходе боевых действий, трудоустроены 133 тысячи граждан республики, потерявших работу в результате войны. И таких заслуживающих высокой оценки и благодарности примеров участия международных организаций в процессе установления мира в Таджикистане и оказания помощи в постконфликтный период можно привести много.
— Могли бы вы охарактеризовать приоритеты Таджикистана в международных делах и контактах с другими странами?
— Республика Таджикистан, как и любое другое молодое независимое государство, стремится как можно органичнее войти в международное сообщество, поскорее найти свое место в общем ряду цивилизованных и процветающих стран современного мира. Для этого, однако, надо пройти длинную и извилистую дорогу. Но первые шаги по ней внушают оптимизм. Прежде всего надо сказать, что подавляющее большинство стран мира признали независимость Таджикистана, и сегодня он имеет дипломатические отношения более чем со ста странами. Укрепляются международные связи Таджикистана на уровне двухсторонних отношений.
Строя отношения с соседями, Таджикистан стремится войти в любое объединение, которое способствует региональной интеграции. Так, например, наше сотрудничество со странами Центральной Азии базируется на том, что в настоящее время у нас появилось и много общих интересов, и много общих задач и проблем, что требует целенаправленной координации политических действий всех государств региона.
Таджикистан был и остается твердым последователем укрепления связей в рамках Содружества Независимых Государств.
Особо хочу отметить значение «Шанхайской пятерки», ныне по предложению Президента Таджикистана преобразованной в «Шанхайский форум». Этот инструмент сотрудничества позволил решить очень важный круг вопросов, связанный с установлением доверия на границах между государствами, входящими в состав «Шанхайской пятерки». Сегодня эта задача выполнена, и теперь в повестке дня широкий круг вопросов экономического сотрудничества. Большим политическим успехом нашей страны стало то, что последняя встреча глав государств «Шанхайской пятерки» состоялась в Душанбе.
В последние годы мы старались активизировать свою деятельность в международных организациях. Открыто Представительство Таджикистана при ООН. Представители Таджикистана участвуют во всех заседаниях Генеральной ассамблеи ООН, и при обсуждении ряда вопросов наша позиция находит отражение в документах ООН. Так, в резолюции Генеральной ассамблеи ООН, объявляющей 2003 год годом пресной воды, прямо отмечено: принята по инициативе Президента Таджикистана Эмомали Рахмонова. Таджикистан, наряду с Россией и США, — один из соавторов последней резолюции Совета Безопасности по движению «Талибан».
— Как руководство республики видит решение проблем Таджикистана, вызванных его соседством с Афганистаном?
— Ежегодно на сессии Генеральной ассамблеи ООН Президент Республики Таджикистан ставит вопрос об Афганистане. Он считает, что тревожная ситуация, сложившаяся там сегодня, отрицательно влияет на положение дел в Таджикистане.
Не вмешиваясь во внутренние дела Афганистана, мы тем не менее настаиваем на том, что решение афганской проблемы должно двигаться в том направлении, которое сделает Афганистан государством, не доставляющим забот соседям. То есть нейтральным, независимым, возглавляемым правительством национального согласия, с полными гарантиями того, что всем народам, живущим в этой стране, не будут навязываться чуждые им идеи и порядки. Что требует сегодня «Талибан»? Требует, чтобы Северный Альянс сдался на милость победителям, на что северяне, конечно, не пойдут. Да, талибы — это серьезная сила, но признание ООН, мирового сообщества они могли бы получить только в том случае, если бы отказались от непримиримости и согласились на переговорный процесс.
— А как обстоят дела в сотрудничестве Таджикистана и России?
— О степени нашей близости говорит хотя бы тот факт, что Таджикистан объявил Россию своим стратегическим партнером. Такая формулировка, не встречающаяся в договорах ни с одним другим государством, зафиксирована в ориентированном на XXI век Договоре дружбы и сотрудничества, который был подписан в 1999 году во время визита Эмомали Рахмонова в Россию. Мы укрепляем и развиваем партнерство с Россией по всем направлениям, в том числе и военно-политическому. Мы признаем за Россией серьезные интересы в этом регионе. Партнерские отношения с Россией отражаются на позиции Таджикистана в международных организациях..
К сожалению, не столь активно, как хотела бы того таджикская сторона, развивается наше экономическое сотрудничество. Речь идет не о помощи, а именно о взаимовыгодных экономических связях, которые на практике могли бы вылиться в создание совместных предприятий. Многие другие страны уже пришли в Таджикистан в этом качестве. Мы хотим, чтобы Россия была более широко представлена в освоении природных богатств Таджикистана, особенно энергетических ресурсов республики, и в цветной металлургии. Мы понимаем, что на этом направлении у России есть ряд сдерживающих факторов, но готовы ждать, порой даже отказываясь от предложений других стран. Так, например, четыре года назад мы приостановили контакты с зарубежными партнерами, проявившими готовность участвовать в освоении одного из крупнейших в мире месторождений серебра, расположенного на территории Таджикистана. Надеемся, что нынешнее положение в России позволяет приступить к устранению барьеров на путях экономического сотрудничества наших стран.
Беседовал Петр МИХАЙЛОВ