ТАКИХ ЛЮДЕЙ НЕ УБИВАЮТ
Недавно, в юбилейный год создания телесериала «Семнадцать мгновений весны», казалось, он не сходил с телеэкрана — еще не закончилось по одному каналу десятое мгновение, а по другому уже крутят второе. В который раз мы смаковали жизнь элиты гитлеровского рейха в исполнении великолепных актеров. Даже не задумываясь, что культовый этот фильм вполне мог смотреть кто-то из его героев. Может быть, даже сам Генрих Мюллер, бывший СС-группенфюрер, носитель всемирно известного прозвища Гестапо-Мюллер, смотрел очередной повтор лиозновского телесериала, сидя в малогабаритке где-нибудь в московской новостройке у домашнего экрана в мягких шлепанцах и старомодном шлафроке, вздыхая при виде давних утех и прихлебывая кефир из бутылки по приобретенной на второй родине привычке...
ТАКИХ ЛЮДЕЙ НЕ УБИВАЮТ
Да, существует весьма стойкая версия, что Мюллер не был убит, что он будто бы вообще работал на советскую разведку, а после войны успешно ковал кадры в недрах нашей госбезопасности. Откуда такое странное предположение? Из самого убедительного довода, употребляемого при поиске преступников: ищи, кому выгодно. Кому был нужен и выгоден Мюллер? Образец и наставник в многообещающей и влияющей на всю вторую половину XX века сфере деятельности — в становлении и функционировании «рыцарства письменного стола», «кабинетного класса», класса властительной высшей бюрократии? А ведь Советский Союз, став после 45-го года мировой империей, отменил ставку на романтиков корчагиных (последние из них были добиты войной) и начал селекционировать и размножать в небывалых количествах этот новый класс карьеристов-прагматиков, для чего Кремлю очень нужны были люди, способные воспроизвести те бюрократические технологии, с которых можно было бы массово копировать крестоносцев новой религии этатизма — тех, кто служит не добру или злу, не Богу или дьяволу, не Марксу или Христу, не какой-либо идеологии вообще, а тому, что ко всему перечисленному относится с единой меркой целесообразности, — империалистическому государству.
Конечно же, одного довода, даже классического, недостаточно. Впрочем, так ли уж он один?
ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ
Не знаю, висела ли в главном управлении гестапо (Берлин, Принц-Альбрехтштрассе, 8, в зданиях бывшего профтехучилища и бывшего Музея фольклора) доска «Наши достижения». Но если бы висела, хозяин помещений, покинувший их в конце апреля 45-го последним (как капитан — свой тонущий корабль), мог на этой доске прикнопить один лишь лист писчей бумаги с несколькими цифрами — и всякий увидевший этот лист содрогнулся бы. Тем последним главным гестаповцем, ушедшим из уже пылающих стен своей «конторы», был Генрих Мюллер, генерал-лейтенант полиции, СС-группенфюрер, независимо от названия своей должности бывший реальным управителем дел в гестапо. А цифры он мог написать на листе такие: «Под руководством и при участии моего ведомства уничтожено в тюрьмах, в концлагерях и оперативными группами (айнзатцгруппами):
евреев — 6 млн.,
советских военнопленных в концлагерях — 5,7 млн.,
узников концлагерей из СССР — 3,3 млн.,
мирных жителей на территории СССР — от 700 до 800 тыс.,
участников Сопротивления — несколько сотен тысяч (цифры уточняются),
политическая оппозиция практически полностью (несколько млн.)».
Но такой доски (или стенда) в гестапо, скорее всего, не было. Мюллер не терпел огласки, не афишировал результатов своей работы и свершений коллектива подчиненных. Понадобились усилия многих следователей и многие годы их изысканий, чтобы раскрыть хоть какую-то часть сотворенного Мюллером и его служаками. Многое еще тайна. Загадка пока и сам Мюллер. Над этой загадкой бились и бьются следственные органы и спецслужбы крупнейших стран Европы, Азии, Америки. Равнодушны к ней и бездеятельны в этом аспекте оставались лишь компетентные органы СССР и его сателлитов, начиная с ГДР. И это странное обстоятельство тоже часть загадки, формулируемой беллетристически так: «Кто вы, господин Мюллер?»
ЕГО НАЧАЛЬНИКИ
Поговорка клерков и службистов: «Скажи мне, кто твой шеф, и я скажу, кто ты» — частный случай более общей истины: «Каждый народ достоин своих правителей». Сможем ли мы «поймать в перекрестие» Мюллера, сравнив СС-группенфюрера с его четырьмя прямыми начальниками?
Высший из них — Адольф Гитлер, формальный главнокомандующий войсками СС (гестапо — часть СС, подразделение СС). Идейная, психологическая и поведенческая константа фюрера немецкого народа — стремление к неограниченной власти и мировому господству. Кроме них, Гитлера ничего особо не интересовало. (К этим «высшим целям» Гестапо-Мюллер был индифферентен.) Следующие трое над Мюллером — Гиммлер, Гейдрих и Кальтенбруннер. Главный из них — Гиммлер, их общий босс, рейхсфюрер СС. Остальные двое — Гейдрих и Кальтенбруннер — его подчиненные, оба в разное время начальники РСХА (главное управление имперской безопасности) и СД (служба безопасности СС), второй сменил первого на этом посту, когда тот был убит бойцами чешского Сопротивления. Эти четверо — Гитлер, Гиммлер, Гейдрих, Кальтенбруннер — с молодых лет были политизированы до страсти и в политике тяготели к экстремизму, отчего быстро, можно сказать сразу, оказались в конце 20-х годов политически вместе — в национал-социалистической партии Гитлера (Мюллер же был всегда аполитичен, с политики лишь кормился, будучи сотрудником полиции, и в 20-х сажал кого прикажет руководство: коммунистов — так коммунистов, нацистов — так нацистов, короче, всех оголтелых, нарушавших порядок и тишину.)
Но что особенно резко отличало Мюллера от его шефов — все четверо были под следствием, а двое даже сидели в тюрьме, в то время как он, наоборот, сам сажал, будучи абсолютно законопослушен.
Молодой Гитлер сел за свой Мюнхенский путч. Молодой Гиммлер был обвиняемым на суде по подозрению в убийстве проститутки, на доходы которой существовал (по сути сутенерствовал). Молодой Гейдрих был под судом чести и его решением изгнан из морского офицерства за изнасилование. Кальтенбруннер, в молодости налаживавший связи между СС Австрии (где родился) и Германии (на которую работал), отсидел срок в австрийской тюрьме за измену родине.
Молодые годы Мюллера и всех его четырех руководителей были различны — это мало сказать, они были контрастны, полярны. После поражения в Первой мировой Германия погрузилась в пучину революции, гражданской войны (проигранной красными), разрухи и хаоса. Четверо будущих боссов СС в те годы «крушения империи» рухнули с почетных полок социальной этажерки (Гитлер — с пьедестала ефрейтора-фронтовика, получившего солдатский Железный крест и тяжелую травму после газовой атаки на передовой; Гиммлер, сын директора школы, — с уютной ниши любимца семьи, заядлого огородника и фермера-птичника; Гейдрих, сын директора консерватории, — со стези вундеркинда-скрипача и юного офицера-военмора; Кальтенбруннер, сын адвоката, — с начальных ступеней адвокатской практики) на дно жизни, кишащее бездомными, бандитами, ворами, проститутками, озлобленное голодом и изгойством. Мюллер же, наоборот, жил с этого хаоса, ибо он, молодой полицейский эксперт, имел в 20-х твердый заработок «санитара леса» в буйных кущах криминала.
Более же всего разнились меж собою Мюллер и его руководство тем, что принято называть «миром пристрастий». Гитлер вне политики (редкие моменты) страстно увлекался музыкой Вагнера (Мюллер в вагнеризме не был замечен). Кальтенбруннер, «человек-гора», со студенческих лет имел громкую славу кулачного бойца, непревзойденного драчуна (Мюллер сей тяжкий труд оставлял своим подчиненным, спецам по «допросам третьей степени»). Гейдрих своей главной жизнью считал ночную — в компании себе подобных эсэсовцев он до утра инспектировал один притон за другим, ища смысл бытия в запредельных извращениях с проститутками всех возрастов и кондиций, если, конечно, не был занят другим своим любимым делом — не пытал продолжительно и изощренно очередную свою жертву в подвалах гестапо (Мюллер по ночам предпочитал спать, хотя ложился поздно либо из-за срочной работы, либо из-за затянувшейся партии в шахматы с каким-нибудь коллегой, таким же фанатиком этой игры, как и он, а таких фанатиков шахмат Мюллер и подыскивал себе в сотрудники). Гиммлер, как бывший огородник и птичник, был обуян идеей выведения истинных, чистых германцев, рафинированных арийцев, для чего в особых казармах «лебенсборн» спаривал молодых эсэсовцев из отборного полка личной охраны фюрера «Адольф Гитлер-лейбштандарте» со специально и скрупулезно отобранными блондинистыми девушками (числом в тысячи) на предмет получения от них искомого потомства — «расы господ» для будущего всемирного рейха (Мюллер не верил в расовую идею и в технологию направленной евгеники, тем более что в «птичнике» Гиммлера рождалось многовато даунов, и больше доверял в деле селекции граждан рейха своим агентам, числом в несколько десятков тысяч, посеянным им по всей Европе, по всему миру, причем о каждом из них он знал все, и в любой момент, хоть ночью его разбуди, Мюллер мог сказать его имя, данные, легенду, задание, место нахождения и псевдоним).
ЕГО СТИЛЬ
Если, как видно из всего вышесказанного, Мюллер так контрастировал со своими начальниками, что же они его держали на столь высокой должности, почему устроили ему сумасшедшую карьеру, за что прощали не просто равнодушие к нацистской идеологии и отсутствие пиетета по отношению к НСДАП, но и преследование своей партии в годы молодости?
Секрет в том, что Мюллер превращал самые неприличные вожделения, самые постыдные пороки своих вождей в индустрию, в громадное, громкое, престижное, мощное предприятие, что льстило боссам, утверждало их в себе, возвышало в своих глазах.
Мюллер знал, что, кроме политики и искусства, у Гитлера есть тайная страсть — фюреру для прочтения ежедневно клалась на стол объемистая папка с копиями личных писем и стенограммами телефонных разговоров (даже интимных) его ближайших соратников по партии и руководству государством, а также высоких чиновников госаппарата, СС, партии и вермахта. Эту папку фюрера заполнял лично Мюллер. Чтобы папка не «худела», Мюллер обеспечил подслушивание и запись на магнитоленту телефонных разговоров, радиосвязи, просмотр почты. Мало этого — досье гестапо вмещало сведения о миллионах людей, а чтобы сведения перепроверялись и пополнялись, в гестапо была смонтирована автоматическая картотека — агрегат, который представлял из себя махину величиной с двухэтажный дом и управлялся всего одним оператором!
Ночные оргии Гейдриха Мюллер не только воспринял как должное, но и творчески переработал в желаемое и полезное для гестапо, в результате чего гестаповцы организовали «Салон Китти», взяв в аренду через подставных лиц бывший берлинский отель и превратив его в фешенебельный публичный дом, нашпигованный аппаратурой подслушивания и звукозаписи. «Девочки» этого тайно и небывало радиофицированного и телефонизированного притона отбирались по сложному конкурсу, в котором, кроме знания языков (для обслуживания дипломатов), проверялись физические данные, память и идейная, нацистская начинка внутри сексапильной формы. В особых случаях в апартаментах «Салона Китти» велась вместе со звукозаписью и киносъемка скрытой камерой — нужно ли говорить, что эти киноматериалы, персонажами которых были звезды политического небосклона рейха и дипкорпуса, особо тщательно просматривал (как правило, единолично) лучший в Германии специалист по злачным местам шеф РСХА Гейдрих.
Мюллер быстро и по-деловому оценил селекционные устремления рейхсфюрера СС Гиммлера — в благостной, почти райской идиллии «лебенсборнов», казарм для племенной случки молодых самцов полка личной охраны фюрера с отборными юными самками-арийками, Гиммлер осуществлял «положительную линию селекции» расы господ, но, поскольку сам лично падал в обморок при виде смертной казни, уничтожение «отрицательной линии» — обеспечение исчезновения «плевел» после их отделения от «семян» — поручил гестапо и лично Мюллеру. Тот организовал машину уничтожения, идеальную по технологии и бесперебойности режима работы — от широчайше используемого права гестапо арестовывать любого и каждого и помещать в лагерь смерти без предъявления оснований и каких-либо санкций на арест (при абсолютной неподсудности всех чинов СС, СД и гестапо) до превращения арестованных в рабов-смертников, а их собственности, имущества и личных ценностей — в государственное достояние, в доходы рейхсбанка, благодаря чему бесперебойно и щедро финансировались в первую очередь военная экономика и вермахт, велись производство, модернизация военной техники и война.
Распознал Мюллер и заветные профессионально-гегемонистские устремления Кальтенбруннера, бывшего адвоката, и с успехом содействовал их осуществлению. Решать вопрос жизни и смерти узников Мюллер поручил в гестапо именно совету адвокатов — только они давали санкцию на смертную казнь. Но главное, в чем Мюллер поддержал Кальтенбруннера, — это стремление к монополии на информацию, борьба РСХА за передачу имперской службе безопасности всех видов разведок (по образцу сталинской Лубянки) — военной, политической, экономической. Как только Гитлер на это согласился, к великой радости Мюллера сбылась его мечта — РСХА (с гестапо) и НКВД стали близнецами, а не только братьями.
И, наконец, ради главного своего шефа, идя, как говорится, навстречу его сокровенным чаяниям, Мюллер совершил предприятие в масштабах всемирной истории. Он знал, что после подписания Мюнхенского соглашения, когда Англия и Франция отдали Гитлеру Судеты и обрекли Чехословакию на германскую оккупацию, фюрер не раз с горечью восклицал: «Они украли у меня мою войну!» Адольф Гитлер мечтал с детства о военной славе, возглавив Германию, он возродил армию и упорно готовил ее в дело. И Мюллер начал это главное дело Гитлера — он подготовил и провел инсценировку нападения поляков на пограничную немецкую радиостанцию в Глейвице, и сделал это максимально наглядно и реалистично — с трупами «польских солдат» (переодетых в них узников концлагерей), с жертвами среди немцев. Под предлогом мести за Глейвиц Гитлер отдал армии приказ сокрушить Польшу. В ответ на это Англия и Франция объявили Германии войну, всепланетный пожар вспыхнул.
Мюллер — человек, начавший Вторую мировую!
ЕГО СТРАННОСТИ
Мюллер не случайно встал на сторону Кальтенбруннера в его осуществлении советской модели суперспецслужбы, которую считал непревзойденной. Множество раз шеф гестапо в присутствии коллег (в частности, оберразведчика в СС Шелленберга) и близких ему людей (в первую очередь двух любовниц) признавался в своем преклонении перед Сталиным и сталинской государственной системой, которую называл идеальной, восхищался успехами Кремля и Лубянки в репрессивной практике, в установлении тотального контроля над народом и над отдельной личностью, постановкой пыточного дела и совершенством Гулага в реализации открытой его руководителями формулы функционирования концлагерей в СССР: «смерть через труд» — формулы, заимствованной немецкими участниками совместных семинаров гестапо и НКВД в рамках общего сотрудничества Германии и Советского Союза согласно пакту Молотова — Риббентропа и Договору о дружбе и границе.
Когда Мюллер расхваливал порядки в СССР, он знал что говорил — высшему руководству гитлеровского рейха он понадобился именно как специалист по коммунизму, каковым стал по должности и профилю работы в 20-х годах в мюнхенской полиции, где как отличный специалист и ревностный работяга был замечен Гиммлером и взят в центральный аппарат СД и гестапо в Берлин. Именно Мюллер стал первым главным наставником своих прямых начальников в РСХА по вопросам марксизма, истории и жизнедеятельности российских большевиков, немецкой компартии, Коминтерна, сталинского ЦК, НКВД — он надиктовывал своей секретарше и любовнице Барбаре Х. рефераты по теории и практике мирового коммунизма, которые старательно штудировались Гиммлером и Гейдрихом.
Именно в превосходстве сталинской модели государства над гитлеровской Мюллер видел причины побед Красной армии и поражения Германии в войне на Востоке. «Они лучше», — лапидарно объяснил Мюллер своей любовнице Анне Ш. в конце апреля 1945 года причину появления советского танка за окном своего берлинского особнячка, когда Анна помогала Мюллеру сжигать в камине его документы — паспорт, удостоверения, орденские книжки. Тогда же в качестве одной из причин немецкого поражения Мюллер назвал слишком непозволительно высокий уровень культуры немецкого народа, приведя в пример разницу в поведении высокопоставленных военных, судимых в СССР вместе с маршалом Тухачевским за заговор против Сталина, и арестованных в Германии высших офицеров за участие в покушении на Гитлера: те, в СССР, каялись и называли сообщников десятками каждый, а эти, в Германии, не выдали никого ни один, и каждый пошел на мучительную смерть с гордо поднятой головой и выражением счастья на лице.
В таких речах не было ничего нового, ибо Мюллер любил говаривать, что он с удовольствием собрал бы всех интеллигентов в одну шахту и взорвал ее. И при этом в числе его подчиненных и ближайших сотрудников, набранных им в свой штаб лично, подавляющее большинство имели высшее образование, а некоторые и по два.
Интересно, что в партию Гитлера Мюллер не вступал принципиально не только до ее прихода к власти, но и шесть лет подряд после ее воцарения, когда нацисты триумфально правили Германией, а его, Мюллера, этот новый режим сразу после своего возникновения вознес на одну из высших и ответственнейших должностей в СС и госаппарате. В архиве нацистской партии сохранились документы, фиксирующие презанятные поступки и высказывания Мюллера в разные годы, ясно дающие понять его более чем прохладное отношение к нацизму и нацистам. Еще 9 марта 1933 года, в пору захвата гитлеровцами управления государством, служащий полиции Мюнхена (цитадели нацизма) Мюллер, узнав, что в здание городского полицейского управления, где он работал, собираются вселиться штурмовики СА и превратить его в клуб НСДАП, крикнул своим коллегам-полицейским: «Пусть только сунутся, мы им покажем!» Позже, заняв руководящий пост в РСХА, Мюллер вызвал в Берлин и демонстративно взял в центральный аппарат гестапо своего близкого приятеля и коллегу по работе в мюнхенской полиции Франца-Йозефа Губера, профессионального охотника на нацистов во времена Веймарской республики, одинаково преследовавшей за экстремизм и коммунистов и гитлеровцев. Причем Мюллер обеспечил Губеру, в годы их мюнхенского сотрудничества крывшему прилюдно Адольфа Гитлера чуть ли не матом, почти молниеносное возвышение до больших постов в своей «конторе» и высоких званий в СС. Поступки подобного рода — а их было немало — вызывали гневно-истеричную реакцию партийных бонз и лавину доносов на Мюллера Гитлеру и Борману.
Подозрение нацистских функционеров вызывало и бессребреничество шефа гестапо: и скромный образ жизни, и равнодушие к роскоши, и нелюбовь к мундиру и регалиям — было замечено, что даже в рейхсканцелярию Мюллер предпочитает ходить в штатском костюме и без высоких своих орденов, и даже то, что в тяжелые для Германии военные годы Гестапо-Мюллер, как называли его вся страна и вся Европа, не прикрепился ни к одному распределителю, отказался от спецпайка, но не от продовольственных карточек, каковыми жили обычные служащие Берлина. Более того, за Мюллером числился характерный «социальный пунктик» — озлобленность против «буржуев», людей бизнеса, ловких коммерсантов, которых он называл «американскими типами»: одного из них, Эдуарда Винтера, менеджера автомобильного концерна «Опель» и протеже Геринга, замучил допросами, слежкой, проверками его материального состояния и сделок, и все только потому, что тот быстро богател и приобретал вследствие этого влияние в берлинских властных структурах. И наоборот, когда арестовывались так называемые простые люди, Мюллер требовал тщательной проверки компромата на них, и известны случаи освобождения из заключения тех, кто стал жертвой клеветнических доносов (как правило, по обвинению в антинацистских настроениях, но с чисто корыстной или карьеристской подоплекой). А однажды Мюллеру удалось спасти от пыточного и опасного наказания рядового солдата, навлекшего на себя гнев самого Гейдриха. Агент английской разведки Бест, которого в центральной тюрьме гестапо Мюллер не раз допрашивал лично, заявил: «По моему мнению, Мюллер был порядочным человеком».
Но вернее составить мнение о личности Мюллера по фактам, зафиксированным в документах архива гестапо, благо архив, захваченный победителями-союзниками, сохранился практически в полном объеме. Вот некоторые из этих фактов. Мюллер без выходных и праздников с раннего утра и до поздней ночи бдил и бдел в своем рабочем кабинете в штаб-квартире гестапо на Принц-Альбрехтштрассе за своим несменяемым письменным столом, возвращаясь к нему после любых банкетов и фуршетов, которых иногда не мог избежать при всех стараниях от них увернуться. За последние пять лет руководства гестапо Мюллер отсутствовал на своем рабочем месте только два раза — один раз брал отгул по семейным обстоятельствам, в другом случае слег из-за сильной простуды. Такой рабочий режим Мюллер перенял у своего личного «правофлангового» Иосифа Сталина. У него же вместе с амплуа работоголика Мюллер скопировал и метод руководства: он всегда брал себе в подчинение только тех, кто не превосходил его в профессии, а систему гестапо построил по принципу профильной компетенции — никто не мог быть более информирован, чем того требовали порученное задание или вмененный участок работы, и только в мозгу Мюллера из донесений и докладов отдельных «винтиков машины» складывалась общая картина. Так Мюллер осуществлял на практике сталинский принцип руководства: «Кто владеет максимумом информации, тот имеет максимум власти».
Цель (в соответствии со сталинской практикой) оправдывала в глазах Мюллера любые средства. «Верхние наци» требовали уничтожать евреев, представителей низших рас, оппозиционеров, советскую интеллигенцию, захваченных советских разведчиков и диверсантов, а также участников Сопротивления. Мюллер же неоднократно встречался с еврейскими лидерами для поиска компромиссных решений, часто пытался уменьшить масштаб антисемитского геноцида, оправдывая это то недостатком мощностей и сил СС, то необходимостью обмена евреев на немецких военнопленных, вместо тотального уничтожения «недочеловеков» приказывал их онемечивать (особенно специалистов, физически сильных и детей), вместо требуемого Гитлером расстрела широко применял к захваченным советским разведчикам и европейским сопротивленцам методы перевербовки (для проведения радиоигр с Москвой и штабами союзных атлантических сил), давал строжайшие указания не путать в лагерях для советских военнопленных лиц с высшим образованием с идеологическими работниками даже в случае членства спецов в компартии (часто вынужденного, по его словам) и оставлять их в живых для использования.
Есть в архивах гестапо подписанные Мюллером циркуляры, обязывающие лечить советских военнопленных (чего немцы могли и не делать, ибо Сталин в 41-м на весь мир объявил, что у СССР нет попавших в немецкий плен, а есть предатели Родины), нашлись приказы Мюллера, смягчающие режим репрессий (а с 44-го — запрет на них) для немецких женщин, а также для тех евреев, которые имели заслуги перед Германией, обнаружены его разрешения выпускать евреев на свободу в некоторых случаях, получать продовольственные посылки большинству категорий лагерных узников (кроме, естественно, советских). По мнению коллег Мюллера, если бы решение еврейского вопроса зависело от него лично, никакого геноцида по отношению к евреям не проводилось бы. Стоит к этому добавить, что в результате санкционированной Мюллером деятельности комиссии СС по выявлению злоупотреблений и в итоге ее расследований в системе концлагерей, несмотря на противодействие прямых начальников шефа гестапо, ряд начальников лагерей, командиров охраны и охранников были осуждены судом СС, а некоторые приговорены к смертной казни за жестокость и несанкционированные убийства. Надо иметь в виду: приказы о массовом уничтожении евреев, комиссаров Красной армии, о смертных казнях и создании лагерей смерти подписаны членами высшего руководства рейха — Гитлером, Герингом, Гиммлером, Гейдрихом, Кальтенбруннером, фельдмаршалами Кейтелем и фон Рейхенау. Мюллер приказы выполнял, ибо иначе был бы уничтожен.
Есть ряд приказов о репрессиях, подписанных лично Мюллером и имеющих странный характер и занятный подтекст. Вот, к примеру, его распоряжение всем отделам гестапо на территориях старого рейха (собственно Германии) и оккупированных вермахтом стран в июне 1941 года: «Я предоставляю право взять под арест кажущихся особо опасными функционеров коммунистической партии, как только представится возможность». Тут каждое почти слово — сенсация! Гитлер у власти восемь лет. Шеф гестапо — всевластным уже восемь лет гестаповцам: «Я предоставляю право взять...» А раньше не предоставлял? «Особо опасных функционеров коммунистической партии...» А не особо? И это что же получается — восемь лет (сколько наци у власти) «особо опасные» коммунисты разгуливают на свободе?.. А вот аналогичный приказ Мюллера от 17 августа 1944 (!) года: в случае передачи особого двойного (!) сигнала («решетка» и «гроза») должны быть арестованы... секретари Компартии и Соцпартии Германии. Се-кре-та-ри! Фантасмагория... Через восемь месяцев вермахт будет окончательно разгромлен, рейх рухнет, Гитлер покончит с собой — а на воле все еще прохлаждаются руководители вражеских партий (что уж говорить о рядовых членах!), и чтобы их арестовать, чтобы их тронуть пальцем, местные отделы гестапо должны получить из Берлина не просто сигнал, а двойной, и не дай бог только одна какая-нибудь его половина сочтется за целое! Рассказать такое ветеранам ЧК-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ и КПСС — ведь не поверят! Но это документ с собственноручной подписью Мюллера. Но это цветочки. Во время Нюрнбергского процесса следователи допрашивали руководителя разведки СД (службы безопасности СС) Шелленберга, и он показал, что Мюллер не только преклонялся перед Сталиным и СССР, но и работал на разведку СССР. Запомним эти официальные показания.
Все-таки главной странностью Мюллера надо считать, пожалуй, не его жизнь, не его службу, а его смерть. Мюллер — единственный в мире человек, смерть которого была зарегистрирована, но после регистрации его смерти был выдан ордер на его же арест, действительный и по сей день.
ЕГО (?) ГИБЕЛЬ (?)
«Гибель обергруппенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Генриха Мюллера» — акция с таким названием, возможно, одна из самых талантливых операций, проведенных Мюллером в конце войны. Готовить ее он начал задолго до 45-го года. О том, что Германия проиграет войну с Советским Союзом, Мюллер начал догадываться (и не он один) еще в 1943-м, и тогда он обмолвился о своей догадке в беседе с Вальтером Шелленбергом, и тогда же своей секретарше и любовнице Барбаре Х. он патетически заявил, что готов к краху фатерлянда и последняя пуля в обойме его вальтера будет принадлежать ему. Фраза не канула в забвение. Другая любовница Мюллера, Анна Ш., помогавшая ему, как уже сказано, в конце апреля 45-го сжигать на его берлинской вилле личные документы, поведала следствию, что у Мюллера мог быть фальшивый паспорт (еще бы!) и всегда имелась при себе ампула с ядом. Находясь в начале мая в развалинах рейхсканцелярии, Мюллер от всех предложений о бегстве из Берлина отказался и ни с одной группой на прорыв окружения не пошел, что подтвердили многие свидетели.
Чуть позже в Берлине были найдены и похоронены в разных частях города два трупа в мундирах группенфюрера СС и с документами Мюллера (но с содранными фотографиями). Одно захоронение было произведено на еврейском кладбище (оно не найдено), второе — на кладбище «Берлин-Нойкельн», где в 1958 году дети Мюллера поставили памятник. По требованию прокуратуры в 1963 году эта могила была вскрыта и обнаруженные в ней останки обследованы в Берлинском институте судебной медицины, давшем заключение: кости из могилы принадлежат шести разным людям, череп по размеру и возрасту не годится Генриху Мюллеру, нижняя челюсть черепа не подходит к верхней.
В различных высказываниях и исследованиях (в частности, в воспоминаниях бывших немецких военнопленных, в показаниях шефа разведки СД Шелленберга на Нюрнбергском процессе, в интервью известного сионистского деятеля и суперосведомленного мэтра тайной дипломатии Симона Визенталя, в расследовании журнала «Фокус») с разной степенью уверенности и доказательности называется адрес пребывания Мюллера после войны — СССР. Многозначителен тот факт, что в чадящих руинах гитлеровской рейхсканцелярии в ночь со 2 на 3 мая 45-го года Мюллер остался не один — с ним неотлучно находился его подчиненный, занимавшийся в гестапо радиоигрой с советской разведкой и ведавший разработкой ее пойманных агентов.
На что он мог рассчитывать, если не был нашим шпионом (это самая слабая версия)? На многое.
Мюллер поставил политический сыск на рельсы технического прогресса. Опутал земной шар агентурной сетью, вхожей в верхи власти всех значимых государств. Мюллер знал шифры многих правительств и армий, их разработчиков и носителей. Был в курсе военных и государственных тайн союзных и вражеских коалиций. Наконец, он знал, кто и чем занимается в Германии — в науке, инженерии, в военном производстве и Генштабе, в политике: кто чего стоит, кто на кого работает. Знал, кто есть кто на земном шаре. Таких людей не убивают.
Алексей ДИДУРОВ