ПРИМА АНАСТАСИЯ В ПАЧКЕ И БЕЗ

Греки, англичане и прочие шведы уже научились выговаривать славянскую фамилию Volochkova, не путаясь в ударениях. Ее со скандалом уволили из Большого театра, а в Европе почти в то же самое время провозгласили молодой звездой

ПРИМА АНАСТАСИЯ В ПАЧКЕ И БЕЗ

— Я настолько не люблю пафоса вокруг моего имени. Я хочу быть просто Анастасией Волочковой. По этой причине даже отменила концерт в Петербурге. Его устроители собирались оклеить весь город афишами. Когда я увидела эти афиши, где меня называли «примой мирового балета» и «лучшей танцовщицей Европы», хотя нет в балете таких титулов, я отказалась выступать. Мне говорили: «Дура! На твоем месте любая прыгала бы от радости!» Но пока на моем месте я — хочу жить не на афишах, а в сердцах людей, в их памяти

Мужчина-балетоман вызывает подозрение. Настоящие мачо любят не балет, а балерин. Швыряют к их ножкам бриллианты, лимузины, дворцы, оранжереи. Я не балетный, не в теме. Па-де-де от па-де-труа не отличу. Мои познания о тайнах Терпсихоры не ограничиваются, конечно, истошной песней Пугачевой: «Я снова вижу голубой далекий свет — прекрасным принцем мне является балет». Приземлившись впервые в Нью-Йорке, я отправился не на бродвейских «Кошек», а на «Лебединое» с Ананиашвили. Она танцевала в Metropolitan, в труппе American Ballet Theatre, а я с сорокадолларовым билетом умирал на галерке от восторга и гордости. К балету можно быть равнодушным — но как можно не любить балерин, тем более в России, стране женщин с избыточным весом? С хоккеем и космосом мы в пролете; балет — единственное, в чем держава наша еще держит пальму первенства. С хореографами, правда, напряженка, зато исполнители — блеск! А потому предложение поговорить с Анастасией Волочковой воспринял я с охотой: она давно вызывала во мне жгучее любопытство.

Объясняю. В позапрошлом, что ли, году одна небедствующая девушка вознамерилась выпускать глянцевое издание о высоком искусстве. При обсуждении первого, так и не вышедшего в свет номера, заявила приглашенным журналистам: «Писать можно обо всем и обо всех, кроме Волочковой!»

Про Волочкову я знал, что молодая балерина перешла в Большой из Мариинского. Наша издательница, оказывается, тоже танцевала в Большом — правда, кроме ее влиятельного мужа и родственников, больше об этом никто не знал. «Так вот ты какая, балетная мафия!» — подумал я. Второй мыслью было: что за фрукт эта Волочкова, раз вызывает девятый шквал ненависти и зависти?

Мой интерес утроился, когда попалась на глаза статейка, в которой нашу Настю обвиняли в развале благополучной английской семьи! Мол, увела миллионера, отца двоих детей, да и вообще популярность у нее дутая, и особа она жестокая, ради своей цели по трупам пойдет.

А ведь на первый взгляд и не скажешь.

— Вам как больше нравится, чтобы вас называли, — Настя, Анастасия, мисс Волочкова?

— Анастасия. Мой сольный концерт, предстоящий в Лондоне, так и называется.

— Вас в честь кого-то так назвали или по святцам?

— Это было мамино решение. Просто ей, как она мне говорила, нравилась русская сказка «Аленький цветочек», про Настеньку. Хотя вообще-то имя греческое — оно означает «воскресение».

— Так вы и впрямь воскресли на сцене Большого.

— Я и два года назад в Большой была приглашена солисткой. Но тогда об обещанной квартире и об обещанном творчестве предпочли быстренько забыть. Я не хочу говорить об этом... Меня называли «чужой» в Большом театре. Это не вина моя, а честь и гордость, что родилась я и училась в Петербурге. Сейчас ситуация в театре изменилась. Может, это связано со сменой руководства. Изменилась атмосфера, появилось уважение к артистам. Со стороны коллег я чувствую невероятную поддержку, что очень для меня важно.

— Как вы жили тогда в чужом городе?

— Снимала квартиру. Ужасные условия, настоящая помойка, но у меня просто не было другой возможности. А сейчас, когда я снова в Москве, руководство отеля Marriott не без участия дирекции Большого театра предоставляет мне бесплатно номер, где я могу чувствовать себя человеком.

— «Мой дом там, где я кладу свою шляпу» — так говорил режиссер Роман Поланский, вынужденный кочевать из страны в страну. Вы с ним согласны?

— После того, как я оставила Мариинский театр, я живу в основном на три города — Москву, Петербург, Лондон. А дом мой на сцене.

— Ну и как вам, петербургской барышне, московское панибратство и лондонская чопорность?

— Мне Петербург очень дорог. Это до сих пор мой любимый город. У меня подход к жизни светлый и добрый, и мне хочется верить, что жизнь замечательная, безоблачная, красивая и в ней нет ужасов. А когда сталкиваешься с этим... Вы правы, столицам свойственна холодность, злоба, равнодушие и даже хамство, это меня ужасно огорчает. А с другой стороны, я пытаюсь найти оправдание, ведь и в Лондоне, и Москве есть много хорошего. В Москве мне очень нравятся архитектура, любимые мои церквушки... Москва ассоциируется у меня с парадностью, торжеством. Я сейчас переняла московский ритм жизни: не терять зря времени, чтобы каждую минуту что-то происходило... А Лондон — это отдельная тема. Очень люблю его, он так тепло меня принял. Я ведь много там танцевала. В Лондоне мне нравится все!

— Век балерины недолог... Вы задумываетесь о жизни после сцены или живете сегодняшним днем?

— У меня есть мечта: после окончания балетной карьеры, а это случится в молодом возрасте, я так для себя решила, начать сниматься в кино. Я понимаю, нужен особый дар, профессионализм, многому надо учиться, но кино — моя мечта.

— Анастасия, поскольку вы сами затронули тему возраста... Как вы относитесь к нынешним танцам Плисецкой?

— Я Майю Михайловну уважаю за то, что она личность. Она всегда умела себя подать. И сейчас, несмотря на возраст, а возраст в жизни не самое главное, Майя Михайловна цветок, который горит самыми яркими огнями. Она всегда шла впереди времени. Мне посчастливилось полтора года назад танцевать с ней в Японии, в гала-концерте. Плисецкая показала номер, не оснащенный большой техникой, но она так блистала своей женской красотой... Каждый решает для себя сам: когда уходить со сцены, уходить ли с нее вообще. Мне хочется, чтобы меня запомнили молодой и красивой. Балерина может танцевать до 40 лет, но если закончить в 33, будет даже лучше.

— Вам исполнилось 25, значит, до прощального вечера осталось восемь лет?

— Я не ставила себе жестких границ, но все хорошо в свое время.

— В одной заметке о вас я нашел фразу — «предприимчивая балерина Волочкова». Вы согласны с этим?

— Нет. Что называют предприимчивостью, может быть, мое умение организовывать свои сольные концерты? Или находить выход из любых ситуаций? Это так. Я с самого начала считала, что должна рассчитывать только на себя. Я сама себе менеджер. Иногда бывает так: разговариваю с одним человеком, думаю о другом, делаю третье, а чувствую четвертое. Конечно, я благодарна каждому, кто когда-то протянул мне руку помощи или просто слово доброе сказал. Маме своей благодарна. Но я всегда готова остаться один на один со всеми испытаниями. Моя жизнь была полна перипетий. Сейчас-то я понимаю: все они мне были необходимы как жизненный опыт. Все дается, чтобы мы чему-то научились...

— Обижаетесь, когда вас называют Анной Курниковой от балета?

— Это не то чтоб обижает... Просто не хочу, чтобы мое имя ассоциировалось со скандалами. Я Аню не знаю близко. Слышала о ее скандальной прессе. Но у меня тоже был печальный опыт: в Лондоне появилось много сомнительных публикаций, впрочем, как и здесь. Я же не могу уследить, что обо мне пишут и как. Но я умею морально защититься, ведь то, что обо мне печатают, меня, как правило, не касается... Что касается Ани, она, конечно, великолепная теннисистка, просто были случаи, когда она не всегда выигрывала, а все равно ее реклама шла на самом высоком уровне. Ей удалось вырваться вперед, может быть, за счет рекламы, промоушна, раскрутки. Однако я всегда восхищаюсь людьми, которые своим творчеством, искусством показывают, чего они стоят.

— Понятно желание звезд оградить от посторонних глаз свою личную жизнь, а может быть, ее отсутствие. Но та же Курникова, когда ей было 16 лет, заявила: «Личной жизни у меня нет. Она вся на виду». Про ваши отношения с адвокатом, миллионером Энтони Керманом, который старше вас в два раза, британская пресса писала взахлеб. Подозреваю, что вам эта назойливость уже осточертела, но чем мистер Керман завоевал ваше сердце?

— Он восхищает меня своей любовью... Не ко мне, нет, а к моему отношению к делу, к творчеству. Он делает все, чтобы у меня были условия для работы, чтобы мои концерты проходили на самом высоком уровне. Он восхищает меня своими человеческими качествами. Это больше, чем любимый человек. Это мой друг на всю жизнь. У нас нет близких отношений, мы просто друзья, но это «просто» настолько высоко для меня... До встречи с Энтони Керманом я даже не представляла, что в жизни могут быть такие друзья.

— Он совершал ради вас безрассудные поступки?

— Каждый его поступок сумасшедший! Он прилетает на каждый мой спектакль, где бы я ни выступала. Даже приезжал в Эрмитажный театр в Петербурге. Он всегда интересуется моей жизнью и готов помочь, чего бы моя просьба ни касалась. И делает все настолько благородно и красиво, так, что мне не приходится просить. Энтони умеет почувствовать, чего бы мне хотелось, что мне необходимо. Умеет вовремя подарить цветы, вовремя позвонить. Вовремя! Но когда я сама этого совершенно не ожидаю.

— Одна моя знакомая артистка, кстати тоже Анастасия, о своих партнерах по сцене, мужчинах, говорит так: «Они мне даже не братья, а сестры». Ваши сегодняшние партнеры, блестящие Уваров и Цискаридзе, для вас кто — братья или сестры, друзья или подружки?

— Это дорогие для меня люди. Я отношусь к ним с глубокой благодарностью, без них невозможен спектакль.

— А как же интриги? Нарциссизм?

— Бывает, бывает... Было подобное и во время премьеры «Лебединого озера». Интриги не доставляют радости, но опять же все это жизнь. И все неурядицы, происходящие за кулисами, за сценой, нужно друг другу прощать. Это великое качество прощать обиды, неверные шаги. Я предпочитаю помнить людей за добрые дела.

— Вы могли бы влюбиться в танцовщика?

— Наверное, нет. Свою личную жизнь я бы связала с человеком, не связанным с театром. Не с искусством, а именно с театром. А что касается партнеров, среди них есть разные личности и настоящие мужчины... Я надеюсь, меня всегда будут окружать друзья. Хотя по натуре, по своему характеру я бесконечно одинокий человек. Нет, скучно мне не бывает никогда, одиночество и одинокость — разные вещи. Я и в толпе могу быть одна. Мне трудно будет найти мужчину, который смог бы со мной жить. А создавать свою семью я хочу с надеждой, что этот союз будет если не навсегда, то хотя бы надолго...

— За что вы любите лошадей?

— За их человечность. За доброту и доверие. За их глаза. Я нередко бывала в конюшнях — в Лондоне, в королевских конюшнях, где они ухоженные, красивые. Была на лугах, где они пасутся. Удивительно, что вы об этом спрашиваете. Вы знаете обо мне такие детали...

— Еще я узнал, что вы обожаете мороженое. С кем бы поделились последней порцией?

— С каждым! Я делюсь с удовольствием. Люблю дарить, особенно цветы. То же самое с мороженым. Я, правда, его люблю больше всего на свете. Нечасто себе позволяю, выбираю легкие сорта, где поменьше жирность, но поделиться могла бы с любым, кто заикнулся бы об этом...

Влад ВАСЮХИН