РОМАН ТРАХТЕНБЕРГ, АНЕКДОТОЛОГ

Или как заработать «Мерседес» с помощью народа

РОМАН ТРАХТЕНБЕРГ, АНЕКДОТОЛОГ,

Все прогрессивные ленинградцы мечтают с ним познакомиться. Называют его вторым Фоменко, хотя сам Роман Трахтенберг оценивает себя несравненно выше. Он первым в нашей стране взялся каталогизировать ВЕСЬ анекдотический запас России, а это, как вы понимаете, уже попахивает отдельной серьезной наукой.

Трахтенберг уже сейчас демонстрирует в Питере плоды обучения своей науке. Каждую неделю на местном радио и практически каждый день в ночном клубе он проводит конкурс: выходит человек на ринг против Трахтенберга. Делают ставку (минимум сто рублей). Человек рассказывает свой самый сокровенный анекдот, останавливаясь на последней фразе, которую должен закончить уже Трахтенберг. В противном случае Трахтенберг проигрывает деньги. Но Трахтенберг почти никогда не проигрывает.

— Я начал анекдотами заниматься в Институте культуры, — объяснил мне свои глубокие анекдотные познания Трахтенберг. — Курсовая моя так называлась: «Возрождение традиционной культуры средствами фольклорного творчества». К анекдотам почему-то относятся несерьезно, а я еще тогда для себя определил, что анекдот — это-то и есть самая настоящая народная культура! Настоящий фольклор — это не сказки народные, которых сейчас уже никто не знает, и не песни... Фольклор — это гнусные матерные частушки, это пошлые анекдоты...

— Как это правильно!

— Вот именно! Анекдот в отличие от народной песни постоянно фильтруется народом. То есть без народа его сочинить невозможно. Народность анекдота является как бы гарантом его качества. Вот пример. Вы рассказываете приятелю забавную историю, которой вы лично были свидетелем. Например, вы видели вчера, как, предположим, Пушкин с Гончаровой шли в Большой театр, и Пушкин... Приятель расскажет ее чуть по-другому: как Пушкин с Гончаровой выходили у Большого театра из кареты, и Пушкин при этом упал в лужу! Процесс уже пошел. Но анекдот еще не отфильтрован! Этот процесс длится всегда по-разному, но в конечном итоге до нас доходит совершенно четкая и смешная история, потому что в ней собрано чувство юмора целого народа, а не одного конкретного человека! Анекдот, не прошедший через сотни шершавых народных рук, — это вовсе не анекдот. Так, сырая белиберда...

Изучая анекдот как науку, Трахтенберг пока смог сделать только один решительный революционный вывод. Новое поколение, вопреки распространенному мнению, как правило, не создает новых анекдотов.

— Чаще всего это элементарные переделки старого. Любой матерый анекдотчик понимает, что евреи стали прототипами создания образа «новых русских», имена вождей всегда менялись, но анекдот оставался одним и тем же... То есть существует некое коренное ядро — это примерно тридцать пять тысяч анекдотов — непотопляемого русского юмора. Все остальное — вариации. Новый анекдот, сформировавшийся и отфильтрованный народом, вступает в это ядро. И еще одна интересная деталь. Анекдот никогда не стоит на месте. То есть сначала он формируется и попадает в какое-то историческое поле. Он здесь актуален. Но он надоедает, меняется параллельно история — и анекдот через поколения начинает постепенно меняться. Это такое... ну, что-то вроде переселения душ получается в загробном мире. Я даже открыл такую вещь, что в принципе не существует диалектных анекдотов, просто каждый народ ставит известную шутку в свои условия. То есть те же диалектные анекдоты входят в единое анекдотическое ядро России.

Главное достижение Трахтенберга, по его мнению, заключается в том, что он первым в России стал собирать это анекдотическое ядро. И немалого достиг, между прочим. Роман Трахтенберг знает, по собственному признанию, порядка 25 тысяч анекдотов.

...Трахтенберг удалился в другую комнату и принес оттуда для убедительности несколько здоровых папок. Там фотографии и научные труды по поводу анекдотов. А самое главное — сами анекдоты. Их Трахтенберг хранит в трех видах: в письменном, электронном и в памяти.

— Самое главное — это, конечно, память. Поверите ли, но сейчас я могу сесть и рассказать вам без запинок около двадцати тысяч анекдотов!

— Верю!

— А знаете, в чем секрет такой поразительной моей памяти? В том, что я запоминаю не сам анекдот, а лишь его идею! То есть я не запоминаю такой бред, как подробности, имена героев, национальность их. Это шелуха. Надо знать лишь идею!

Трахтенберг, сентиментально поглядывая на развернутый альбом своей жизни, стал рассказывать, как он до такой жизни докатился...

Учился в Ленинградском универе на филологии. Доучился до второго курса, и тут с ним приключился первый анекдот. Дело было с преподавателем...

— ...Ну, препод был такой антисемит натуральный, он мне всегда так и намекал, что, мол, мне пора в Израиль уезжать. Я его тогда спросил: «Вы знаете, кто такие сионисты?» — «Да, — говорит, — знаю. Это те евреи из Израиля, которые хотят всех своих на родину затащить». — «У них цель, — продолжаю я, — всех евреев вытащить из разных стран к себе... Вот вы хоть и не еврей, а вас там за пропагандистскую работу в ЛГУ сионисты героем сделают!»

Дальше Трахтенберг учился в Ленинградском институте культуры, потом серьезно занялся народным юмором, потом кандидатскую даже защитил в Академии общественных связей по вопросу анекдотов, а потом начал серьезно собирать анекдоты.

— Для начала я переписал все из своей памяти. И удивился: много. Потом серьезно налег на периодику и прочие источники анекдотов, потом Интернет, потом конкурс специальный придумал...

С каждым годом положение Трахтенберга становилось все тоскливее и тоскливее. С каждым годом все реже и реже он слышал новые анекдоты, с каждым годом жизнь его становилась скучнее и скучнее. И тогда Трахтенберг начал собирать свою бригаду.

Бригада Трахтенберга — незарегистрированная общественная организация, существующая на идейных началах. Идея: собрать как можно больше анекдотов. По всей России у Трахтенберга разбросаны друзья, которым он когда-то в жизни помог и которые о том только и мечтают, чтоб его отблагодарить. Они высылают ему ежедневно дикую порцию свежачка, из которого редко-прередко Роман выжимает новый для себя анекдот. Ныне положение Трахтенберга просто отчаянное: в год он узнает новых анекдотов штук пять-семь. Больше не в силах, как ни старается. Богатые руды исчерпаны...

Но однажды Трахтенбергу пришла в голову идея: ему, как обладателю бесценной, уникальной коллекции, надо зарабатывать на анекдотах деньги! Но как? Как можно на достижениях общего, народного юмора конкретному человеку заработать деньги?

— Стал я думать... Вариант первый: издавать книжки якобы своих анекдотов. Совершенно проигрышный. Вариант второй: вести шоу-программу в кабаке, это я и делаю...

— А почему книжки издавать невыгодно? Ведь книжек анекдотов очень много издают!

— Невыгодное это дело. И нечестное. Как мы уже выяснили, ни один человек не может в принципе сочинить приличного анекдота. Анекдот — достояние народа. Человек может только собрать некоторые анекдоты. А на книгах пишут: «автор анекдотов». Бред! Это просто нечестно. Даже Юрий Никулин, который знал море анекдотов и круто их рассказывал, никогда не утверждал, что хоть один из них придумал сам... У меня есть один приятель. Константин Мелихан. Так он этим пробелом воспользовался. Издал книжку известных анекдотов, приписал их собственному перу и зарегистрировал под авторским правом, как и полагается. Теперь Мелихан разошелся. Позвонил мне и сказал, что я в своей шоу-программе использую его анекдот. Надо, говорит, тебе указывать авторство...

Анекдоты в России принадлежат всем! С одной стороны, это хорошо, а с другой — на них сложно заработать деньги. В Америке, скажем, проще. Там так называемых ходячих афоризмов нет. Там афоризмы человек придумывает, патентует и держит в секрете. Потом, скажем, продает тому или иному режиссеру. И продает, кстати, за бешеные деньги, потому что афоризмы — чуть ли не главная ценность западной культуры на сегодня! Между прочим, этот бизнес на афоризмах приносит бешеную прибыль. У нас же пираты, сам понимаешь, так что таким макаром не заработаешь...

Трахтенберг вдруг вздохнул, видно что-то вспомнив, и сказал:

— А знаете, большинство людей не умеют рассказывать анекдоты. Вот, например, «Белый попугай». Бездарнейшая передача! Удивительно, как они могут рассказывать анекдоты так несмешно!

— В чем же главная ошибка этих анекдотчиков?

— Они писатели, театралы, интеллигенты... И любят рассказывать все так, знаете, красиво и привольно, приукрашивая ненужными идиотскими подробностями. «Поздним вечером верный муж возвращался по темной улице домой, ветер завывал, и жуткие ожидания зародились в его душе...» Ну, и так далее. Это большая ошибка рассказчиков. В чем особенность и уникальность анекдота как литературного жанра — так это в том, что в нем есть только фабула. На ней концентрируется все внимание слушающего. Подробности только мешают...

Одно время Трахтенберг просто талантливо компилировал и рассказывал в своей шоу-программе анекдоты. То есть зарабатывал деньги банально. Оригинальный способ начался позже, когда он понял, что из своих феноменальных знаний выжимает слишком мало, и придумал единственный в своем роде конкурс в России... Конкурс «Расскажи мне анекдот, которого я не знаю», в котором практически никто не может победить грозу питерского юмора...

— Но иногда нарочно приходится проигрывать, — признается первый в России анекдотолог. — Законы шоу-бизнеса, понимаете ли... Скажем, в каждую третью программу я должен обязательно разок проиграть, а то слушать перестанут... Или вот, скажем, подходят солидные ребята, так и так, говорят, проиграй мне разок, очень уж хочется выиграть у Трахтенберга. Ну как я им откажу? Они же деньги мне за это платят. За такие поблажки мои поклонники меня любят еще больше, вот «Мерседес» недавно подарили, теперь на днях квартиру презентовали... Никогда не думал, что заработаю на такой дурацкой игре так много!

— А по-настоящему не проигрываете?

— Крайне редко. Я ведь почти все анекдоты России знаю... Чаще всего я по-настоящему проигрываю на анекдотах-самоделках, на сырых анекдотах, не прошедших народного фильтра. Вот, например, последний такой. Милиционер взял Буратино, посадил в камеру и закрыл за ним дверь. И говорит: «Осталось... вырастить сына и построить дом!» Я не смог отгадать этот анекдот. Логика анекдота понятна, но вся шутка здесь настолько эфемерна, литературна, что становится понятно: человек сам сочинил, написал этот анекдот... Но он приживется и с годами станет, скорее всего, другим и, безусловно, более интересным...

Со снобами часто приходится встречаться. Например, один раз пришла какая-то команда КВН. Они пришли сразу после игры своей, на которой выиграли тысячу долларов. Пришли специально, чтоб меня обыграть. Ну, и проиграли тысячу баксов... И таких историй тысячи... Некоторые не хотят отдавать денег за проигрыш, некоторые начинают истерики в эфире... Ну, это уже не смешно, скажу я вам...

— Роман, а расскажите свой любимый анекдот!

— Ну, это сложное дело... Мне, например, в последнее время нравятся несмешные анекдоты. Все анекдоты мира делятся на те, над которыми надо смеяться, и те, над которыми надо думать. Вот один такой несмешной анекдот. К раввину приходит еврей и говорит: «Все в моей жизни плохо. Жена изменяет, дочь — на панели, денег нету, жрать охота». Тот отвечает: «Я тебе помогу, только не деньгами. Советом помогу: вывеси на своей двери табличку: «Так будет не всегда». Тот убегает. Через год возвращается, говорит: «Помогло! Жена перестала изменять, дочь учится в университете на одни пятерки, у меня есть машина, дача... Давайте, я вам что-нибудь подарю!» Раввин: «Мойша, мне ничего не надо, только, пожалуйста, не снимай табличку с двери, так будет не всегда!» Такой вот анекдот... Вы знаете, анекдот — это что-то вроде сжатой философии.

Чаще всего к концу жизни философы приходят к тому, что раскрывают объективную правду. Я надеюсь, что к концу своей жизни раскрою высшую категорию анекдотов... Я пойму, как можно создавать анекдоты. Это, в общем-то, все, чего я хочу...

Саша ИВАНСКИЙ