ГРУСТНЫЙ КЛОУН

Молодежь не знает его вовсе. А людям старше тридцати не нужно объяснять, кто такой Олег Попов, — его клетчатую кепку помнят все, кто воспитывался на советском цирке. Помнят, несмотря на то, что десять лет назад Попов навсегда уехал из России. А несколько лет назад и вовсе перестал давать интервью российской прессе, полностью исчезнув с «радаров прессы». Мне казалось, навсегда. И разве мог я подумать, что судьба случайно сведет нас в трактире глухой немецкой деревушки, куда Попов зашел поужинать? Странная штука — жизнь...

ГРУСТНЫЙ КЛОУН

Ему семьдесят. Он, конечно, здорово постарел. Но остался клоуном. Приехал в ресторанчик в цветастом галстуке, красной рубашке, пиджаке в мелкую красно-белую клетку. На красном «Мерседесе»! С молодой женой.

Бросились в глаза огромные руки — моя кисть в его лопате практически утонула. Видать, труженик. Хотя левый мизинец и покрыт женским лаком для ногтей. Разумеется, красного цвета.

— Зачем это? — решился я наконец спросить, когда мы немного разговорились.

Попов немного смутился, спрятал мизинец.

— Да так просто. Дурачился...

— Бывает и хуже, — улыбнулась жена. — А вообще, когда он чай пьет, накрашенный мизинец вот так вот специально оттопыривает.

— Маленькая клоунада, — подсказываю я.

— Да, — соглашаются супруги.

Вопреки сложившемуся у нас мнению, что все немки страшные, фрау Попов (именно так) довольно мила и выглядит лет на пять моложе своих тридцати девяти... Да-да, вы правильно подсчитали — более 30 лет у них разница... Жену вообще-то зовут Габи, но мне почему-то кажется, что лучше будет, если в своем рассказе я стану называть ее «фрау Попов». Фрау Попов теперь довольно хорошо говорит по-русски. Потому что сам Попов немецкий так и не выучил. Нет, конечно, в магазине он может объясниться, а чтобы развернутую беседу поддержать — увы. Все-таки возраст. Поэтому в Германии Попов общается в основном с приехавшими из Поволжья немцами или друзьями жены через жену.

...Они познакомились в цирке 10 лет назад. Собственно, с этого и началась эмиграция Попова. Историю знакомства супруги описывают одинаково, здесь «свидетельские показания» не расходятся, вот только оценки выносят разные. Фрау Попов говорит, что все произошло как в сказке, и что она 10 лет счастлива в браке. Клоун же высказывает свою версию: «Вот, подобрала, обогрела. Нас тогда устроитель на гастролях бросил, денег труппе не заплатили...»

Короче говоря, жила-была немецкая девушка Габи. Работала фармацевтом в аптеке. Но увлекалась лошадьми, поскольку была из небедной семьи. И когда в их город приехал русский цирк, Габи пришла посмотреть «джигитов». Россия тогда была в моде, в цирке был аншлаг, поэтому билета девушке не досталось, но она уговорила кого-то из знакомых при цирке, чтобы ее пустили, и стояла в проходе.

«Я смотрю — стоит в проходе. Длинная, главное, такая», — это Попов.

«Он меня увидел и сразу заулыбался своей знаменитой улыбкой», — это жена.

Попов попросил принести девушке стул. Стул принесли. После представления девушка проникла за кулисы — взять автограф у доброго клоуна. «Я дам вам автограф, если вы дадите мне телефон», — сказал находчивый клоун. Так все и началось у них.

Девушка на тот момент совсем не знала русского языка, однако русская среда и влюбленность в знаменитого клоуна сделали чудесное превращение — за семь лет непрерывных гастролей с русским цирком фрау Попов не только бегло заговорила на языке любимого человека, но и забросила фармацевтику. Теперь она жонглирует кольцами и выступает с дрессированными животными — собаками, крысами и пони.

Дом Поповых находится в деревне Эглофштайн, что километрах в сорока от Нюрнберга. Причем даже не в самой деревне, а «на хуторе» — до ближайшего жилья от них два километра. Помимо четы Поповых в доме живут еще младшие брат и сестра фрау Попов, они помогают цирковым супругам управляться с остающимися в доме животными, когда сами супруги уезжают на гастроли.

Распорядок дня таков: в семь утра подъем и — понеслось! Заготовка сена, задача кормов животным, дрессировка... Сено косят на тракторе. Не сами, конечно, супруги Поповы этим занимаются и даже не родственники фрау Попов: в Германии давно нет натурального хозяйства, а есть разделение труда, поэтому заготовкой сена занимается специальная фирма. Сена для лошадок нужно довольно много — 2000 тюков в год.

Помимо дрессированных крыс и лошадей в семье Поповых живут три собаки — шпиц, пудель, скотчтерьер. Пудель и шпиц выступают на арене, а скотчтерьера взяли недавно, он пока еще не до конца обучен, поэтому на гастроли не ездит. Но фрау Попов уверена, что с ним все будет в порядке — скотчи хорошо поддаются дрессуре. (У знаменитого Карандаша Клякса была именно этой породы.)

А что касается лошадей, то они по большей части «ненормативные» — это три крошечных пони с овчарку ростом. И есть еще орловский рысак нормальных габаритов. Эти три пони, между прочим, тоже цирковая семья — самец, самка и их жеребенок. А вот орловский рысак просто для души. Рысака зовут Амур. На арене он не выступает, а служит хозяйке для катания по имению. Некоторые нерусские граждане при первом знакомстве с Амуром думают, что его назвали так из-за того, что по-французски «амур» означает «любовь». Это ошибка! Конь русский, поэтому назван в честь могучей сибирской реки, неизвестной непросвещенным иностранцам.

Фрау Попов и Амур как-то сразу понравились друг другу при первой случайной встрече в России, фрау Попов, едва взглянув в глаза коню, сразу же купила его. Правильно сделала.

— Он такой красивый. Вороной! И читает мои мысли. Если я хочу в галоп, он несется галопом, если рысью хочу — рысью. Я даже команды не успеваю отдать!

Оказывается, бывает между человеком и животным такое — любовь с первого взгляда и невероятное умственное единение... Конь Амур свободно ходит по всей усадьбе Поповых и иногда заглядывает к супругам в спальню. Попов даже ревнует жену к коню этому. И я его понимаю: такой жеребец!

...После того памятного знакомства с Габи в цирке Олег Попов семь лет беспрерывно гастролировал по Европе и лишь в последние года три немного отошел от цирковых дел.

— Я теперь мало выступаю, только там, где мне интересно, — говорит Попов. — Недавно вот ездил обучал клоунов в Лиссабоне. Там у них цирковая школа. Не такая большая, как у нас в Москве, конечно, немного победнее, но все-таки...

— Выступаете все в той же клетчатой кепке?

— Конечно. К чему менять имидж?

Видно, Попов соскучился без настоящих русских собеседников, потому что много рассказывал. Для него это не было интервью, для него это было простой человеческой беседой за кружкой пива. Почему-то вспомнил о своей встрече с Чарли Чаплином.

— Это было незабываемо! Я не знаю английского, он не знал русского, но мы полчаса проговорили.

Погоревал об оставленных в Москве коллекциях.

— Я увлекающийся человек. Собирал самовары, бутылки из-под водки, иконы, ресторанные меню. У меня меню этих из разных ресторанов было два ящика неподъемных. Триста самоваров! Они в квартире не помещались, в гараже стояли. Иконы и свои ордена я, правда, хотел привезти в Германию, но мне сказали, что это невозможно: таможня не пропустит. Правда, мои иконы несколько попорченные, однажды трубу прорвало в московской квартире, и их залило кипятком.

— И где это все теперь, все ваши коллекции?

— Не знаю. В Москве остались.

— Олег... э-э-э... у клоунов нет отчества... Но как вас все-таки по батюшке?

— Константинович...

— Олег Константинович, а давно вы были в России в последний раз?

— С тех пор как уехал, не был ни разу. Меня обидели очень. Дали пенсию в 500 рублей! Мне! Это получается по одной марке в день. Я не хочу перебиваться с хлеба на воду, поэтому живу в Германии... Вот Путин мне в прошлом году на семидесятилетие прислал телеграмму поздравительную. Пусть бы он лучше мне президентскую пенсию дал, я бы сразу вернулся.

— А здесь у вас есть пенсия?

— Нет. Только заработки. И вид на жительство. Если бы я был немецким гражданином, была бы пенсия, конечно. Мне не раз предлагали стать немцем. Но я не хочу менять гражданство. Я люблю родину, — Попов поднял кружку с темным пивом (клоун заказал себе рыбу и пару кружек темного пива, у него отменный аппетит). Мы чокнулись: --Ну, за Россию!

Это прозвучало как-то уж совсем по-белоэмигрантски. Но я выпил. Под немецкое пиво можно проглотить любой тост...

— Олег Константинович, раз вы все равно не собираетесь возвращаться, лучше уж поменять гражданство: пенсия никогда не помешает.

— Это верно. Имеет смысл. Да и с поездками по миру станет легче. Не нужно будет оформлять визы в консульствах. Немцем и по Европе проще ездить, и в Аргентину какую-нибудь — с европейским паспортом везде легче перемещаться...

— А все-таки не собираетесь в Москву? Хотя бы в гости. За 10 лет у нас многое изменилось.

— Нет, не собираюсь! Меня там так обидели! Мне дали такую маленькую пенсию. И никто даже не извинился!

— Ну извините.

— Да нет... Вы-то тут при чем?

— Я только что из России... А кто должен извиниться?

— Ну-у... Вот Путин мог бы... А что мне все эти поздравления, грамоты? У нас у каждого сотни всяких грамот и дипломов. Ну и что с них проку? Они даже в туалет не годятся.

...Сказать по правде, Олег Попов держит обиду не только на целую родину, но и на некоторых конкретных личностей. На Никулина, например, очень сердит.

— Вот Юра... Хоть он и в земле уже, но все равно непорядочные вещи делал! Зачем он говорил, будто Олег Попов открыл в Германии цирк, пригласил в него русских артистов и денег не заплатил? Это же неправда! Это подло он поступал!

— Я думаю, Никулину сказали так. Дезинформировали просто. А может, прикрываясь вашим именем, кто-то действительно кинул наших артистов на деньги...

Зато обида на Россию вылилась у Попова в образцовую любовь к Германии. Ему здесь практически все нравится.

— По улицам гуляли? А на кладбище местном были? То-то! Все ровненько, чисто, на могилах никто не пишет, ничего не ломает... Пиво тут лучшее! Представляете, здесь в каждой деревне свой маленький пивной заводик!.. А у нас пиво, помню, было в бутылках, написано на этикетке — «осадки допускаются». Смотришь, а там какие-то лягушки плавают... И ржаной хлеб в Германии очень хороший.

— А есть что-то, что вам в Германии не нравится?

— Не думаю, что нужно говорить об этом, потому что я живу здесь... Но вот, например, тут есть люди, которые против приезжих выступают, против эмигрантов — это неприятно... А вообще особенностей у них много. Вот пьют немцы не так, как мы. Я, например, быстро пью, а они сосут, сосут потихоньку свой шнапс. Я уже несколько рюмок выпил, а он еще с одной сидит. Потом глядишь, я еще трезв, а он уже пьян... Наверное, у меня позднее зажигание, — делает неожиданный вывод Попов.

— Немцы пьют без закуски и быстро пьянеют поэтому, — вступает в разговор фрау Попов. — А русские много пьют и много едят. Поэтому они трезвее остаются.

— Зато пиво они пьют, я удивляюсь как, литровыми кружками! Наверное, потому здесь так много толстых людей. У нас в России их меньше. Наверное, от пива и свиных ножек. Вон какой толстый сидит, — Попов кивнул на сидящего за соседним столиком жирного немца. — Кто много ест свинины, сам становится похож на свинью.

...Дочь Попова от первого брака также теперь обретается в Германии — во Франкфурте, вышла замуж за немца, не работает — домохозяйка. А вот ее сын — внук Попова — живет в Москве.

— Ему 25 лет, — рассказывает Попов. — Пишет мне: «В этом году не приеду, лучше вложу деньги в ремонт дачи». Деловой стал.

Попову любо в Дойчланде. Не хватает ему лишь русских блинов, грибов да пирогов. Но он полагает, что сытое брюхо — не главное в жизни.

— Скучаю по пирожкам и прочему, конечно, но это не умственное скучание, а физическое. А главное в человеке — дух.

— А здесь, собравшись с духом, грибы не пробовали собирать?

— Немцы не собирают грибы. И я не собираю. Ну их, отравишься еще. Может, они тут другие.

— Тут все другое, Олег Константинович...

На этом я бы и закончил свой рассказ о встрече с Поповым, но вспомнилась история, которую рассказала одна моя знакомая. Ей сейчас глубоко за сорок, и она тоже воспитывалась на «солнечном клоуне».

«Для всех детей нашей поры Попов был каким-то неземным воплощением доброты. Так и я его воспринимала, когда была маленькой девочкой, — рассказывала знакомая. — И вот однажды я попала на Пушкинскую площадь. Там шли какие-то съемки, и Попов катался вокруг памятника Пушкину на велосипеде перед камерами. Я просто таяла от восторга, что вижу этого Самого Доброго Человека на Земле. И вдруг какой-то мальчик из таких же восторженных выбежал к нему и помешал Попову в его езде. И этот гений доброты вдруг грязно и неожиданно зло обругал мальчишку. Тот оторопел. И мгновенно образ доброго клоуна сдулся в моих глаза, я поняла, что все это — обман. Это было первым и самым грустным разочарованием в моей жизни... Я сразу и резко избавилась от своих детских иллюзий».

Что ж, спасибо Попову за наше взросление...

Александр НИКОНОВ