СПИЧ НЕКСТАТИ

Ура, мы дожили до пенсионной реформы!

СПИЧ НЕКСТАТИ

Дума, сцепив зубы, пропустила пакет пенсионных законов. Чиновники, не сходя с плоских экранов, обещают, что следующее поколение пенсионеров получит свои денежки уже из накопительной пенсионной системы. Правда, нынешнему поколению работающих сейчас придется отстегивать в пенсионные фонды дважды. Энную сумму — для выплат нынешним пенсионерам. И энную — для выплат пенсионерам будущим. То бишь себе, любимым.

— Ура, ур-ра, ур-ра-а!!! — заверяют нас чиновники.

А я вот никак не проникнусь державным энтузиазмом. С государством не станут делиться, ему не поверят. Откуда я знаю, что ты сделаешь с деньгами, которые копишь якобы на мою будущую пенсию? Какие горы оружия ты на них склепаешь и каким злостным неплательщикам подаришь во имя становления многополюсного мира?

Настоящие, большие деньги на будущую пенсию человек отдаст только добровольно. Негосударственным пенсионным фондам с именем и репутацией. А те вложат деньги в прибыльное дело. В серьезный пенсионный фонд миллионы людей вкладывают деньги на очень и очень долгие годы. Только такие «длинные» деньги и можно вкладывать в «длинные» проекты, так что самые крупные инвесторы в современном мире — это пенсионные фонды и страховщики, а отнюдь не банки. К моменту выхода вкладчика на пенсию денежки подрастут. На них можно будет жить. А не выживать, как у нас.

Но у нас снова все будет делать государство. Государство всегда, везде, в каждом уголочке жизни. Как в стихах Городницкого: «...во мне рокочет государство железным голосом его...»

СКЕПТИК

Напротив меня усталый усатый человек раскуривает трубку. Это, пожалуй, самый непубличный из наших экономистов — Евгений Федорович Сабуров. В прошлом вице-премьер России и вице-премьер Крыма. Сейчас директор Института проблем инвестирования и профессор «Плешки».

— В Россию практически не пускают западные пенсионные фонды и страховые компании, — констатирует он.

— А почему?

— Мы, мол, сами с усами.

— А мы с усами? Вот вы, я вижу, с усами. А наше государство?

— Я вас умоляю! В банках денег почти нет. Фондовый рынок под микроскопом не увидишь. Российским страховым компаниям пока нечего вложить в экономику. А нашей экономике нужны триллионы. Ее же всю, по совести говоря, под бульдозер пускать и заново строить.

— Негосударственных пенсионных фондов в России, кажется, и вовсе нет.

— Некоторые были обычными пирамидами. Собирали с людей деньги и исчезали. Те, что работают честно, влачат жалкое существование — закон ставит их в жуткие условия.

— А западные пенсионные и страховые группы что у нас забыли?

— В России хороший рынок для них. Потенциально... Пока мы никого на него не пускаем...

— А кто-нибудь другой пускал их в свою страну? И если да, чем это кончилось?

— У нас очень многие любят Пиночета и чилийские реформы. Точнее, легенды о Пиночете и его реформах — правду мало кто знает. Так вот, Пиночет отдал все чилийские медные рудники австралийской пенсионно-страховой компании AMF.

— Евгений Федорович, у нас бы за такое пришили даже Пиночета. Вдруг взять и наше национальное достояние вот так легко кому-то отдать? Да у нас любой патриот застрелится от одной мысли, что нужно это сделать!

— Пусть ничего не отдает и не стреляется. Пусть! Но тогда он тихо умрет с голоду. Если сам выживет — его внукам будет есть нечего. А вот в Чили все пенсии выплачивают, инвестируя деньги своих граждан в свои же медные рудники! Начинали это делать через австралийскую компанию. У нее просто опыт больше был. Много позже «созрели» свои пенсионные фонды. Кому плохо-то?

— Думаю, никому.

— Кстати, именно AMF хотела к нам прийти. Так мы австралийцам такое сказали — вслух не повторишь. Они с тех пор больше носа сюда не кажут. А ни одного своего такого пенсионного фонда у нас нет! У нас вообще нет ничего из того, что на языке профессионалов называется «канализацией накоплений населения через институциональных инвесторов».

— Это что еще за канализация? Хоть сантехника вызывай...

— Лежат деньги населения в чулках. И лежит экономика, которая ждет денег. Надо копать канал, по которому деньги из чулок перетекут в экономику и начнут работать. Народ прямо из чулок в экономику деньги не вкладывает. Он их носит в банки, страховые компании и пенсионные фонды. Если таковых нет — деньги останутся в чулках. С девяносто первого года все мало-мальски приличные экономисты твердят: канал надо копать! Но никто не копает. А ведь вполне нормальные институты могли бы вырасти даже из пирамид.

— Да вы что?!

ЗА ЧТО ВЫ БОТИК ПОТОПИЛИ?

— Если бы государство вмешивалось по-умному, пирамиды могли бы стать обычными негосударственными пенсионно-страховыми фондами. Либо столь же обычными в западном мире рисковыми инвестиционными фондами вроде знаменитого «Меррил Линч». Но пирамиды дискредитировали и обвалили, вместо того чтобы загнать в нормальное русло.

— А зачем?

— Государство решило выпустить ГКО. Конкуренты, к которым утекают деньги населения, были не нужны. И раздался клич: «Кругом все жулики, забирайте от них деньги!»

— Значит, никто ни от каких жуликов спасать никого не хотел? Просто убирали конкурентов?

— Разумеется! Цена, которую мы заплатили за дискредитацию пирамид, — страшная цена. Мало того что свои финансовые институты не были созданы — у населения выработали панический страх перед банками.

— Я знаю, что в наши банки после девяносто восьмого люди денег не несут. Банки потому и не дают кредитов почти никому, что денег нету?

— Они еще и просто боятся. Поскольку некрупный бизнес в России неустойчив и его можно прихлопнуть одним визитом налоговки, ну и кредит давать опасно. А бизнес, которому не дают кредитов, крайне неустойчив. Заколдованный круг. И еще причина, по которой на Западе легко взять кредит: там почти все в качестве залога используют жилье. А что закладывать у нас? Жилищный кодекс не позволяет никого выселить из квартиры! Должник не освободит квартиру, банк ее не продаст. И как тогда смотреть в глаза вкладчикам, которые ждут назад свои деньги с процентами? Бизнес уткнулся в завалы советского законодательства, внешне никак не связанные с бизнесом! Вы представляете, какая политическая интуиция нужна, чтобы отследить все эти цепочки? И какая политическая воля — чтобы переписать буквально все советские законы?

— И что же западным финансовым институтам делать в таком бардаке? Вывозить от нас последние деньги?

— У них у самих море накопленных средств, которые надо размещать. Покупать на деньги вкладчиков ценные бумаги — низкая доходность и смертная скука. Если твои деньги не работают, вкладчики к тебе их не несут — это аксиома. А надо, чтоб несли.

— Я понял, они гоняются за потенциальным должником — только бы он взял кредит и деньги крутились. Но за кем гоняться в России? Вы же сами только что сказали, что все наши потенциальные должники крайне ненадежны! В малый и средний бизнес вкладывать опасно, он еле дышит. В ипотеку невозможно — должника из квартиры не выселишь. Тогда во что? Мировые институты станут финансировать наши танки и ракеты? Гражданские самолеты? Плодить конкурентов на мировом рынке родному «Боингу»? Они что, спятили?

КНОПКА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

...Я переворачиваю пленку в диктофоне. Сабуров вновь раскуривает трубку. Я продолжаю упорствовать.

— Во что будут эти монстры вкладывать деньги на нашей выжженной земле? Ведь не во что!

— Нам надо встраиваться в мировые технологические цепочки. Делать не «Мерседес» отверточной сборки — такой на мировом рынке никому не нужен, а всего одну кнопку для «Мерседеса». Но для всего мира!

— Вот в это и будут вкладывать?! А если мир в гробу видал встраивать нас в свои цепочки? Что, «Даймлер — Крайслер» спит и видит, чтобы мы делали эту кнопку? Не уверен. С чего кто-то жаждет нас использовать?

— Сильно удивитесь, если я вам скажу, что на самом-то деле гиганты калибра «Крайслера» хотели бы делать у нас не кнопку, а в сто раз более серьезные узлы?

— Не поверю!

— Ваше право. Но переговоры такие идут.

— Ясно. С послезавтра переходим на положение Малайзии. Отказываемся от высоких технологий, от ноу-хау. Клепаем кнопку для этих и чипы для тех... Но разве такое поведение вписывается в элементарные нормы экономической безопасности?

— Да мы просто помешались на экономической безопасности! Под которой понимаем возможность самообеспечения. Поймите, экономическая безопасность — это бред. Это фантастика. Экономика, просчитанная на тот случай, что ты испортил отношения со всем миром и должен жить на всем своем, уже тысячу раз проваливалась. Посмотрите на Ирак, на Северную Корею: когда мировое сообщество хочет перекрыть тебе кислород — перекроет.

— Так что об экономической безопасности лучше забыть? Никому не нужна и недостижима? Нет такой буквы?

— Вот именно! Только нормальная кооперация, когда мы делаем что-то для мировых гигантов, является настоящим залогом экономической безопасности и безопасности вообще. Если мы делаем жизненно важный узел для «Форда» — именно «Форд» сделает все, чтобы у нас не было эксцессов ни в экономике, ни в чем. Транснациональные корпорации сейчас обеспечивают стабильность в Европе и США. У нас их по старинке считают пауками, сосущими кровь из всего мира, а на самом деле они интеграторы всего мира.

— То есть время национальных экономик проходит?

— Проходит. Не надо создавать беспомощную, непонятно на чей рынок ориентированную отверточную сборку, если тебе предлагают место в мировой технологической цепочке. Не надо строить доморощенные финансовые институты, если деньги прекрасно пойдут из чулок в экономику, а из экономики — в те же пенсии через уже существующие мировые институты. Берем то, что есть у нас, берем то, что есть у них, — и пора уже встраиваться. Раскачиваться некогда.

— Отказаться от амбиций сверхдержавы, от производства конечных продуктов, от собственной финансовой системы... Об этом даже подумать страшно, не то что стране предложить! Много ли людей при власти с вами согласны?

— Вот что меня всегда меньше всего интересовало...

МЕНТЫ И ВНУКИ

...И тут я вспоминаю свою перепалку с людьми при власти. С сотрудниками налоговой полиции на съемках «Пресс-клуба».

— Знаете, сколько людей из-за вас закрыли свой бизнес или побоялись его начать? — спросил я человека в погонах.

— Зато скольким людям выплачена пенсия из средств, которые мы вернули в бюджет!!! — парировал чиновник.

Это заклинание попахивает дурдомом. На какой бы мерзости ты ни поймал с поличным государственного мужа, отмазка у него одна: зато мы выплатили пенсии. Логика театра абсурда: чтобы у бабушки была пенсия, можно (и нужно!) отнять торговую палатку у ее внука. Не дай бог указать чиновнику, что работающий внук давал бабушке на порядок больше, чем свирепое, но нищее государство. «Нет! — скажет державный муж. — Ведь внук мог ездить на «мерсе», а бабушке не помогать! Что же я, свой народ не знаю?»

На гада-внука надеяться нельзя — только на государство. Оно должно у всех отнять и на всех поделить. Отнять и поделить. Только государство — везде, всегда, вместо всех. «Путин, налей молока ребенку!»

На одном сайте я видел выкладку: наезд налоговиков и закрытие маленького бизнеса одного человека лишает средств к существованию как минимум семь человек. После чего государство в поте лица ищет эти средства для тех же пенсионеров. Хотя могло бы не надсаживаться, а просто создать условия, при которых люди добровольно вложат хорошие деньги в будущую пенсию и нынешнюю страну через мировые финансовые институты.

Да, эти условия на первый взгляд кажутся чуть ли не условиями капитуляции России перед более сильными игроками. Эдакий ночной кошмар патриота, придавленного кнопкой для «мерса». Но так живет полпланеты. Наши бывшие собратья по соцлагерю, например. Им пришлось гораздо хуже, чем нам. Сабуров рассказал мне, что Польша, начав реформы, десять лет сидела без инвестиций. Родину продать не так легко, как кажется дилетанту. Ничего, стерпели. В Россию (вопреки мифам о нашей ненужности мировой экономике) готовы вкладывать уже сейчас. Мы воротим нос. Боимся попасть в зависимость — вроде как потерять девственность. Пора бы перестать бояться — девочка Россия уже большая.

Кто потребует с нас отказа от собственных хайтеков? Кто нам запретит, чтобы нашей была сборка, торговая марка и идея конечного продукта, если они хорошие? В Москве есть такой хайтек, созданный известным бардом и экономистом Георгием Васильевым. Там делают телефоны и телефонные станции практически полностью из импортных комплектующих, но вся идеология конечных продуктов — наша. И представьте себе, Западная Европа охотно покупает эти станции и телефоны, потому что русская школа связистов очень сильна. Когда я рассказал об этом Сабурову, он страшно обрадовался: мечты Розанова сбываются! Василий Васильевич когда-то мечтал: пусть руками все сделают немцы, а мы им будем указывать, КАК делать! Мы гораздо лучше умеем выдумывать, чем делать, — вот и надо заниматься чем умеем! Профессор Сабуров уверен: при желании такую технологическую цепочку можно раздуть даже в национальную идею — «ваши чипы не будут работать без наших мозгов»!

Но, похоже, это наши мозги не желают работать. Их парализует страх впасть в зависимость. Хотя разберетесь ли вы без бутылки, кто от кого зависит в современной мировой экономике? Вот сидит наш программист в московской или казанской квартирке и пишет программку для западной корпорации. Мы будем зависеть от их программного продукта или западная фирма и ее доходы будут зависеть от российского гражданина? И потом, чья это фирма? В компьютерах — тайваньские чипы и китайские корпуса, программный продукт написал индус, доработал татарин и вывел на рынок голландец. Чья фирма, объясните мне?!

А мы боимся. Боимся встать в общий хоровод и потеряться. Боимся мировых технологических цепочек и финансовых институтов. Посему будем вытаскивать из своей экономики пенсионные деньги, которые могли бы туда вкладывать. В конце концов угробим и экономику и пенсионеров — зато сами, сами, сами...

Борис ГОРДОН