ПОСОЛ АФРИКАНСКИЙ ВЕСИ МАСИСИ (НАВОДЯЩИЙ УЖАС)

России нужно развивать отношения с ЮАР. Многие там знают русский язык.

ПОСОЛ АФРИКАНСКИЙ ВЕСИ МАСИСИ
(НАВОДЯЩИЙ УЖАС)

Я совсем не страшный, бояться не надо.

ЮАР и Россия очень похожи. Не только загадочностью. Но и редкостным богатством — золото, уран, алмазы, марганец — там есть все, кроме нефти. И при этом две трети домов без электричества. ЮАР тоже государство многонациональное, более десятка африканских народностей — буры, потомки европейских колонизаторов (в основном голландцев), малайцы, индийцы и другие народы живут здесь веками и говорят на своих языках. Может, от этой полиэтничности в наших характерах много общего — радушие, коллективистская психология, доверчивость и легкая безалаберность. Они, как и мы, народ не чопорный, открытый.

Исторические параллели между нашими странами поразительны. В середине XIX века обе они на 90% состояли из сельских жителей. Урбанизация в России началась с отмены крепостного права в 1861 году, а у них — с открытия алмазов в 1867 году. Мы стали «независимой Россией» в 1991-м, а они «свободной ЮАР» на три года позже — в 1994-м.

Южно-Африканская Республика — самая развитая из 57 стран континента. В 2000 году ее ВВП вырос на 3,1% и составил 1,2 трлн. долларов. В рейтинге всемирной конкурентоспособности она поднялась с 47-го на 33-е место. Но Россия почему-то не воспринимает ЮАР и вообще Африку как стратегического партнера. Интерес к ней, похоже, давно ослаб — привлекают лишь жирафы и прочая туристическая экзотика. И напрасно. Международные аналитики уже давно предупреждали, что сотрудничество по оси Восток — Запад отходит на второй план, более перспективно теперь направление Север — Юг.

России вообще грех не развивать отношений с ЮАР: многие первые лица там знают русский. В стране около 2000 бывших выпускников советских вузов. Президент Табо Мбеки, например, окончил Институт общественных наук при ЦК КПСС, министр по Делам президента тоже, министр здравоохранения — 1-й Ленинградский мединститут. «Плешка», «МГУ», «Университет Лумумбы» — слова эти родные для многих парламентариев и других официальных лиц. Среди них и чрезвычайный и полномочный посол Южно-Африканской Республики в РФ Мочубела Джакоба Секу.

Доктор Секу — революционер, он из тех людей, которые принимали участие в свержении апартеида. По образованию химик, кандидат наук (это по-нашему, а по их — PH.D. доктор), учился в университетах Киева, Москвы, Вашингтона, Сент-Луиса. Свободно говорит на английском, испанском, русском и трех африканских языках. Он фанат гольфа. В 12 лет впервые взял клюшку и с тех пор с ней не расстается.

— Господин Секу, большой кусок вашей жизни связан с нашей страной. Вы впервые приехали на учебу сюда 30 лет назад, были и позже — в эпоху СССР. Теперь вы снова здесь, почувствовали разницу?

— Конечно, разница есть. Раньше был социализм, теперь капитализм. Его, правда, больше любят называть свободным рынком, потому что он слишком себя скомпрометировал и с ним связано много негативного. Но это самый обыкновенный капитализм.

Наша страна тоже перестраивается. Раньше, во времена апартеида, у нас было государство только для блага белого меньшинства. Основное население жило в нечеловеческих условиях. Бывшее правительство действовало только в своих интересах, народ сравнивал его со скунсом, этого зверька еще называют вонючкой. Сейчас ситуация в корне изменилась. Новое правительство делает все возможное, чтобы все слои населения жили достойно.

— Что удалось за эти семь лет?

— Самое главное — удалось сохранить стабильность, мы обошлись без войн. Правительство имеет очень высокий уровень доверия у населения. Теперь все равны перед законом, нет больше дискриминации — ни политической, ни расовой, ни сексуальной.

— Что вы имеете в виду под сексуальной?

— Раньше любые межрасовые связи, тем более браки, были запрещены. Женщины вообще считались людьми второго сорта. О том, чтобы они были в руководстве страны, и речи не было. Теперь же у нас полное равноправие. Более того, принят закон, по которому в парламенте и кабинете министров должно быть не менее 30% женщин.

— И вам удается выдерживать эту пропорцию?

— Конечно. Мы ее даже перевыполняем. Смотрите, парламентский советник президента Мбеки — г-жа Сьюзен ван дер Мерве, спикер верхней палаты — женщина, нижней — тоже, министр разведывательных служб — г-жа Линдиве Сисулу, министр иностранных дел — женщина, здравоохранения — женщина, минеральных ресурсов и энергетики — опять женщина, замминистра обороны тоже и т.д. Очень много у нас женщин-послов, например в Ирландии, Нидерландах, Швейцарии и других странах. Думаю, вряд ли найдется в мире другая страна, где женщины были бы так востребованы на самом высоком уровне. Естественно, их отбирают для работы не по половому признаку, а прежде всего по их профессиональным качествам. Но все это стало возможным только с 1994 года, когда у нас была принята новая Конституция.

— В одном из своих интервью вы ее даже назвали лучшей в мире, так?

— Да, потому что при ее создании использовалось все лучшее, что есть в демократиях других стран. Наши юристы взяли за образец конституции США, Германии, России, Франции и других государств, тщательно все изучили, сопоставили. И на основе этого создали свою, которая отвечает интересам и особенностям именно ЮАР.

— По Конституции у вас 11 языков считаются государственными, это правда?

— Да. ЮАР — многонациональное и полиэтническое государство. И мы не можем ущемлять права ни одной, даже самой немногочисленной группы населения.

— А как на практике это выглядит, неужели все официальные бумаги издают по 11 раз?

— Нет, в основном их издают на английском. В парламенте обычно тоже говорят на английском, но, если депутат желает говорить на своем родном языке, — нет проблем, это его право. В ЮАР этнические группы территориально распределены по-разному. В одних районах больше распространен африкаанс, в других — английский, тсвана или иной. В зависимости от этого и документы, газеты выходят на том языке, на котором здесь общаются. Мы руководствуемся прежде всего здравым смыслом.

— Перестройка в России совпала с выходом фильма Т. Абуладзе «Покаяние». Но ни КПСС, никто другой так и не покаялись, и именно в этом многие видят одну из причин тех неудач, которые преследуют Россию. А у вас бывшее правительство, виновное за апартеид, попросило прощения у народа?

— Нет. И мы никого не будем заставлять этого делать. Но, конечно, лидер Националистической партии, каким был Фредерик де Клерк, я думаю, обязан был принести извинения за те преступления, которые совершало правительство белого меньшинства. Искренне, не по принуждению. Это было бы на пользу всем — и белому, и черному населению. И намного улучшило бы ситуацию в стране.

Справедливости ради надо сказать, что его брат Виллем написал книгу воспоминаний и там как бы просил прощения у страны. Но официально никаких извинений не было.

— А к тем людям вы никаких репрессивных мер не применяете, вы им не мстите за прошлое?

— Нет. Мы стараемся сосредоточиться на том, что нас объединяет, а не на противоречиях, которые разъединяют. Но мы вовсе не желаем крови, мы не хотим никому мстить. Об этом хорошо сказал президент Мандела: «У нас нет ни времени, ни сил тратить впустую на мщение и борьбу с врагами. Мы не можем себе этого позволить. Нам надо строить новое общество, создавать новую жизнь, которая будет лучше прежней». Это мудро и конструктивно. А месть — вещь неконструктивная, пустая. Мы не держим ни на кого зла.

— Вы знакомы с г-ном Манделой?

— Да, и очень горжусь этим. Интересна история нашего знакомства. В 1962 году я собирался лететь на учебу в Гавану. Добирался очень сложно — через Танзанию, Кению, Уганду, Судан. И только из Египта смог улететь. А Мандела тогда ездил по всей Африке, ища политическую и материальную поддержку нашему освободительному движению. Мы встретились с ним случайно в гостинице Каира и провели там целую неделю в разговорах. Я улетел на Кубу, а он через месяц вернулся в ЮАР. Там его сразу арестовали, и 26 лет он провел в тюрьме. Это великий человек, большого сердца и ума. Он легенда, почти святой. Для нашей страны это моральный камертон. Несмотря на то, что с ним поступили так жестоко и несправедливо, сам он не ожесточился и не озлобился. Я учусь у него доброте и терпимости.

— Ваши слова никак не вяжутся с боевым именем, которым вас называли товарищи по борьбе — Веси Масиси — «одинокий, наводящий ужас». Почему одинокий и почему ужас?

— Это случайный выбор. Веси — имя моего дедушки, Масиси — бабушки по материнской линии. На языке тсвана это довольно распространенные имена. А так я совсем не страшный. Бояться не надо.

— Вы по образованию химик, этот выбор тоже случаен?

— В определенной степени. В пору моей юности правительство ввело запрет на образование для черного и цветного населения, желая оставить нас навсегда неграмотными людьми, — такими легче управлять. Нас не допускали ни в науку, ни в медицину, никуда. И тогда я решил вопреки всему получить высшее образование в самой прогрессивной области того времени — химии. Это была мечта. И я очень благодарен Советскому Союзу, что он помог мне ее осуществить. И не только мне, многие африканцы смогли стать хорошими специалистами. Мы всегда помним об этом.

— Вы не только получили высшее образование, но еще и диссертацию защитили. Как тема называлась, помните?

— Конечно. Я помню об этом каждый день, потому что из окна моей резиденции прекрасно виден корпус МГУ, где я защищался в 1982 году. Название длинное и для неспециалиста сложное, а суть работы в том, что я открыл способ очистки нефти от серы и других примесей.

— Зачем же вы эту тему взяли, ведь в ЮАР есть все, кроме нефти?

— Ничего, ЮАР страна большая и богатая, думаю, что и нефть там должна быть. Уверен, что найдем! А тема эта очень перспективная.

— ЮАР всегда славилась своими алмазами, «Де Бирсом» и конфликтами вокруг них. После смены правительства штаб-квартира фирмы переехала в Лондон. Что сейчас с этой отраслью происходит?

— Мы по-прежнему остаемся одной из ведущих мировых держав по добыче алмазов. «Де Бирс» — частная компания, совершенно чистая и прозрачная, исправно платящая налоги. Ее право переезжать куда она хочет. Она никогда не была замешана в так называемых алмазных конфликтах. Они были связаны совсем с другим — с контрабандой. Алмазы у нас довольно легко добывать, в отличие от других месторождений они лежат неглубоко. Старатели их находят, а потом обменивают на оружие в соседних государствах. Это большая криминальная проблема. Наше правительство препятствует любой нелегальной добыче и торговле алмазами. Сейчас таких конфликтов стало меньше.

Впрочем, ЮАР славится не только своими алмазами. Есть другие отрасли, которые сейчас успешно развиваются и вполне конкурентоспособны.

— На какую из них правительство делает ставку, что считает приоритетом в подъеме страны?

— ЮАР — страна не однородная, все провинции отличаются и по развитию, и по экономическим условиям. Одна из главных задач — диверсифицировать экономику, сделать ее более многоплановой, многосекторной. Потому что страна с моноэкономикой не выживет, она всегда будет зависеть от других, более развитых стран. Конечно, есть отрасли, в которых мы традиционно сильны, — горнодобывающая, сельское хозяйство, туризм, некоторые области науки, информационные технологии. Но необходимо развивать и другие.

А для этого — вот наш главный приоритет — населению надо дать образование. Именно на него мы делаем ставку и возлагаем надежды. В стране 43 млн. человек, из них только 15% имеют хорошее образование — это в основном белые, и правительство поставило задачу поднять уровень образования остальной части населения до уровня этих 15 процентов. Сейчас в стране 35% безработных, и это напрямую связано с малограмотностью, люди просто не готовы к современным стандартам жизни.

В этом плане примером для меня служит Куба, одна из лучших стран, которые я видел. Благодаря тому, что Фидель Кастро уделял огромное внимание образованию, Куба, находясь почти в полной экономической блокаде, смогла выжить. Более того, такие ее отрасли, как медицина, сегодня считаются одними из лучших в мире. Кубинские препараты против СПИДа, например, гораздо эффективнее и дешевле американских, которые чудовищно дороги.

— Скажите, а как в ЮАР борются со СПИДом, есть ли какие-нибудь программы?

— Это большая и тяжелая проблема для ЮАР. Как и для всей Африки, и всего мира в целом. Ни в одной стране она пока не решена. Слишком много источников распространения. Болеют не только бедные слои общества, но и экономически благополучные. Наше правительство делает очень много, чтобы остановить болезнь. Но цифры пока неутешительные.

ЮАР стала первой страной, разрешившей врачам использовать в хирургии искусственный заменитель крови, чтобы снизить риск заражения через донорскую кровь. Наши медики разработали специальную программу действий по борьбе с ВИЧ-инфекцией. Проблему СПИДа можно решить только всем мировым сообществом, путем сотрудничества в этой области.

— А в каких областях ЮАР сотрудничает с Россией?

— В основном в торговле. В 2000 году наш товарооборот составил около 100 млн. долларов. По сравнению с товарооборотом ЮАР со странами ЕЭС или США это очень небольшие цифры. Но не следует забывать, что еще несколько лет назад они вообще были нулевые. Но все равно нынешний торговый обмен совершенно не соответствует потенциалу обеих стран. И это огорчает.

Мне кажется, Россия почти не использует прекрасный шанс, который предоставляет сейчас наша страна, возможности ее экономики. А также такой важный фактор, как доброе и искреннее отношение нашего народа к России. И не пользоваться этим неразумно.

Посмотрите, на московских прилавках лежат фрукты — киви, ананасы, бананы, цитрусовые, которые Россия почему-то закупает у Голландии, а та в свою очередь — у нас. Поэтому и цены в Москве на эти фрукты такие высокие. Не лучше ли покупать напрямую у нас?

Уверяю вас, цены на продукты, если бы Россия покупала их напрямую, снизились бы не в два раза, а в три-четыре, а в некоторых случаях и в десять раз.

Или возьмем наши знаменитые вина. Специалисты всех стран единодушны, что по своим вкусовым качествам они нисколько не уступают французским. На мой вкус — они вообще лучшие в мире. А стоят на порядок дешевле. Почему бы России не закупать их у нас? Во времена эмбарго им просто не давали хода на мировой рынок. Европейцам невыгодно создавать себе конкурента. Сейчас ситуация изменилась, наши товары уже завоевали себе репутацию во всем мире. Для многих стран марка ЮАР — это знак качества.

Откровенно говоря, у меня такое впечатление, что Россия находится будто в полудреме или чего-то выжидает. Но я уверен, что рано или поздно она проснется, и боюсь, что это будет скорее поздно — места на рынке займут другие. Мне бы этого очень не хотелось.

— А помимо торговли, в каких еще областях вы видите перспективы сотрудничества с Россией?

— В десятках. Сельское хозяйство, геологоразведка, электроника, лазерные и биотехнологии, медицина и пр. В ЮАР созданы уникальные методы производства, например, жидкого топлива из каменного угля, здесь тоже открываются большие возможности для сотрудничества с Россией. У русских есть прекрасное образование, навыки и умение, если мы все это объединим с потенциалом и богатством ЮАР, получим отличный результат.

А туризм? Знаете, я очень много ездил по свету, долго жил и работал в разных странах. Но, честное слово, красивее ЮАР страны нет. Мягкий климат, изумительные по красоте места, теплый океан, чистая экология, недорогие и вкусные продукты, круглый год фрукты, люди радушные, искренние, добрые. Для туризма здесь настоящий рай. Кто хоть раз побывал здесь, едут снова и снова.

— Вы нарисовали такую радужную картину, как будто это не Африка, где одни проблемы, а какой-нибудь безоблачный континент?

— Безоблачных не бывает. Проблемы есть везде. Посмотрите, что делается в мире, — Индонезия, Непал, Афганистан, Югославия... Список длинный. Но почему-то, когда говорят о проблемах, то концентрируются больше на Африке. Не знаю почему. Разве в Европе или Америке их меньше?

Конечно, ЮАР — самая благополучная страна континента. Но мы хотим, чтобы и другие страны возродились. Вместе с Алжиром и Нигерией мы разработали Программу тысячелетия Африканского ренессанса (Millennium Africa Rekovery Plan — МАР). И в этом году на Всемирном форуме в Давосе она была одобрена.

— Неужели только через тысячу лет здесь что-то изменится?

— Социальный и экономический подъем Африки — процесс глобальный. Необходимы годы, чтобы были видны реальные результаты. После обретения независимости Африка находится в тяжелой экономической ситуации, даже, может быть, более тяжелой, чем раньше. Но это временное явление. Она стоит на пути прогресса и обновления. И как тяжело больной человек после кризиса, который уже миновал, медленно, но верно возвращается к жизни. Основная идея — опора на собственные силы, максимальный отказ от внешней помощи и заимствований. Прошло всего полгода после принятия МАР, а к ней уже присоединились десятки государств. Признаки возрождения Африки я вижу уже сейчас.

— Расскажите, пожалуйста, о своей семье.

— Я женился очень поздно, к сожалению. Если бы я вел нормальную жизнь в юности, а не сражался, то это произошло бы гораздо раньше. Но так получилось. Я из бедной семьи. Для меня женитьба — очень серьезный шаг, я не мог себе позволить иметь семью, потому что не мог тогда дать ей то, что должен. Но я не жалею ни о чем, ни об одном дне своей жизни.

Мою жену зовут Матаабе Джулия, мы познакомились с ней в Лесото. У нас дочь, ей 14 лет, ее зовут Келоапере Тумело. Имя Тумело на языке тсвана означает веру, надежду. Она действительно надежда моей жизни.

— Что вы считаете самым главным достижением в своей жизни?

— То, что я был причастен к той политической силе, благодаря которой ЮАР изменилась к лучшему. Я горжусь, что я представляю свою страну здесь. Я очень люблю Россию и, мне кажется, понимаю. Я никогда не забуду, что она дала мне самое главное — образование. Студентом я читал много классической литературы, собрал целую библиотеку русских книг. К сожалению, на чтение не хватает времени. Я мечтаю, как выйду на пенсию, сяду в кресло и все их перечитаю. Но мне кажется, что это будет не скоро. У меня огромные задачи. Столько всего надо успеть сделать! Но библиотеку свою я продолжаю собирать.

Марина УВАРОВА