МISSIS «НЕТ»

Кэтрин Грэм и её мужчины

МISSIS «НЕТ»

Кэтрин Грэм уже давно превратилась в символ. Ее имя сразу вызывает набор классических ассоциаций: «Вашингтон пост» — американские «Известия», как называли эту газету в советские времена, Уотергейтский скандал, равноправие мужчин и женщин, «серый кардинал в юбке». Влиятельнейший газетный издатель, личный друг множества американских президентов, «первая леди» Вашингтона, «идеальный босс» для журналистов. Все это она — Кэтрин Грэм. Когда совсем недавно Кэтрин попала в больницу, а затем умерла, газеты «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», журнал «Ньюсуик» и большинство западных СМИ буквально ломились от некрологов, воспоминаний ее коллег и друзей. Однако никто, пожалуй, не попытался разобраться в феномене этой уникальной личности. Ведь как короля делает свита, так и Кэтрин Грэм делали ее мужчины. А она умела по-особому общаться с каждым из них, простым журналистом или президентом страны, в то же время непреклонно следуя своим принципам и оставаясь неуловимой. Мужчины, знавшие Кэтрин, утверждают, что ее отличала именно эта... ускользающая красота. То, что привлекало к ней сильных мира сего и не давало упасть с тех вершин, на которых она правила безраздельно

ДЖОНСОН

Однажды 36-й президент США Линдон Джонсон увел миссис Грэм прямо с пресс-конференции. «Я еду в Техас. Прямо сейчас. И беру тебя с собой», — безапелляционно заявил президент. Кэтрин засмеялась. «Господи, Линдон, что я тебе сделала?»

Спустя полчаса они уже были на военно-воздушной базе «Эндрюс». Помощник успел съездить к Кэтрин домой, собрать ее вещи и привезти чемодан прямо к самолету. В Техасе миссис Грэм и президента Джонсона ждало роскошное ранчо, свободное от журналистов и неотложных дел на несколько дней.

В другой раз Линдон Джонсон просто-напросто заехал к Кэтрин домой. Ее дети Дон и Лэлли как раз вернулись из колледжа. Президент долго разговаривал с ними об их отце, которого считал великим человеком. Кэтрин стояла рядом и тихо плакала.

Конечно, не все и не всегда складывалось у них столь безоблачно. Как-то раз в журнале «Ньюсуик» опубликовали издевательскую статью о встрече Джонсона с Папой Римским. Президент был чертовски взбешен и приказал своему пресс-секретарю связаться с Кэй и потребовать опровержения. «Ничем не могу помочь, — ответила секретарю Кэтрин. — Разговаривайте с редактором. Я не имею права давить на своих людей». Редактор насмерть стоял за статью, а миссис Грэм только разводила руками. В результате первым сдался Джонсон. «Она права, — задумчиво проговорил он. — В конце концов у нас есть 1-я поправка к Конституции». И обреченно посмотрел на знаменитые рога, висевшие в его кабинете.

Президент был привязан к Кэтрин ничуть не меньше, чем и к ее мужу. Ведь именно Филип Грэм убедил Джона Ф. Кеннеди взять «техасского деревенщину» Джонсона на должность вице-президента.

ГРЭМ

Кэтрин познакомилась с Филипом, когда в 1939 году вернулась в Вашингтон, перейдя на работу в «Вашингтон пост» из «Сан-Франциско ньюс». «Мне казалось, я была послана на землю только для того, чтобы заботиться о Филе», — признавалась она впоследствии.

В 1940-м чиновник Верховного суда Филипп Грэм и журналистка Кэтрин Мейер поженились. Два года спустя, когда Вторая мировая война была уже в самом разгаре, Фил ушел в ВВС и дослужился до звания майора. Кэтрин моталась с ним по всем гарнизонам. И только когда его направили в Тихоокеанский регион в качестве офицера разведки, ей пришлось вернуться домой.

Кстати, еще во время войны Фила и Кэтрин ждало большое горе — их первый ребенок умер при рождении. Однако это еще больше сблизило двух сильных людей. И в 43-м Кэтрин родила мужу дочь Лэлли. Два года спустя у них родился сын, в 48-м и 52-м — еще двое.

В 46-м отец Кэтрин Юджин Мейер, владевший в ту пору «Вашингтон пост», предложил Филу стать издателем газеты. «Это совсем не задело моего самолюбия, — рассказывала Кэтрин. — Наоборот, я была очень рада за мужа. И хотела помогать ему во всем. Я была счастлива взвалить на себя всю грязную работу по дому. Я оплачивала счета, убиралась, воспитывала детей. И никем другим, кроме самой лучшей домохозяйки на свете, себя не считала».

Тем временем Фил Грэм под чутким руководством мистера Мейера расширяет империю «Вашингтон пост», покупая газету «Вашингтон таймс-геральд» и две телевизионные станции. К тому же он уже начинает играть не последнюю роль в политике.

...Однако в 1957 году с Филом неожиданно происходит страшный нервный срыв. Кэтрин всеми силами старается помочь мужу, едет с ним отдыхать на собственную ферму и водит по врачам. Врачи ставят диагноз: маниакально-депрессивный психоз. Кэтрин предлагает Филу оставить работу и заняться наконец собой и семьей, но муж говорит, что спокойная жизнь сведет его в могилу. Теперь периоды активной деятельности перемежаются у Фила с периодами, когда он, угрюмый и рассеянный, сидит в баре и напивается. Дважды его забирают в Честнат Лодж, психиатрический госпиталь в Роквилле. В начале 63-го он заводит роман с сотрудницей парижского офиса журнала «Ньюсуик» и оставляет жену. Спустя несколько месяцев он возвращается к Кэтрин.

Наконец 3 августа того же года они вдвоем едут на выходные на ту же семейную ферму. По приезде Кэтрин поднимается наверх, а Фил говорит, что хочет принять душ. Через некоторое время в доме раздается выстрел. Кэтрин с ужасом распахивает дверь в ванную. Фил лежит мертвым на полу; рядом валяется дымящееся ружье. В момент самоубийства Филипу Грэму было всего 48.

О том, что было потом, Кэтрин никогда не вспоминала. Из темных, похожих один на другой дней, начавшихся после смерти мужа, ее вытянула работа. Работа спасла ее. Чуть ли не на следующее утро Кэй пришлось собрать совет директоров «Поста».

«Она выглядела подавленной и опустошенной, — рассказывает Осборн Эллиотт, бывший редактор журнала «Ньюсуик». — Но у нее хватило сил и мужества, чтобы провести собрание».

«Ходят слухи, что компания будет продана, — сказала директорам Кэтрин. — Но это не так. Наша семья и дальше останется в этом бизнесе».

...Назавтра были назначены похороны.

Кэтрин помогали все. Ее мать, дочь и несколько близких друзей вытащили Кэй в месячный круиз, чтобы она немного развеялась. Там же они предложили ей занять место покойного мужа. Кэтрин не смогла отказаться — теперь она знала, ради чего стоит жить дальше. Миссис Грэм предстояло взять в свои руки нешуточный семейный бизнес, удержать его от банкротства (а акции компании в связи со смертью президента резко упали в цене) и сделать как можно более прибыльным.

И в этом ей помог один очень известный в Америке человек.

БАФФЕТ

Самый богатый человек США, согласно чарту 1999 года, удачливый инвестор с блестящей интуицией Уоррен Баффет познакомился с Кэтрин Грэм и стал ее близким другом в конце 60-х, когда решил инвестировать деньги в «Пост». Баффет был настоящим наставником для Кэтрин, консультировал ее по вопросам бизнеса, помогал в управлении компанией. «Газета стала для нее смыслом всей жизни, — рассказывал он. — Это было не просто одно движение в танце. Это был весь танец целиком».

Встав во главе компании и войдя в исключительно мужской издательский мир, Кэтрин боялась задавать глупые вопросы и делать ошибки. Только с Баффетом она могла почувствовать себя маленькой несмышленой девочкой, не стесняющейся переспрашивать об одном и том же по многу раз. Уоррен частенько гостил у Кэтрин в ее знаменитом особняке в Джорджтауне и помогал разбирать всевозможные отчеты и столбики непонятных цифр. Баффет был терпеливым учителем. Главное, считал он, внушить Кэтрин уверенность в собственных силах и в самой себе.

Однажды, пять месяцев спустя после смерти Филипа, он застал ее дома. Растерянная Кэтрин стояла перед зеркалом и повторяла на разные лады одну-единственную фразу: «Счастливого Рождества!» Оказалось, Кэтрин надо было идти на рождественский вечер в офис «Поста», чего она очень боялась. И это в 46 лет! Впрочем, впереди у нее было испытание, которое на всю оставшуюся жизнь выковало характер «железной леди» американской журналистики. Тогда в ее жизнь вошел очередной мужчина — президент Ричард Никсон.

НИКСОН

37-й президент США Ричард Никсон был личным врагом Кэтрин Грэм, но врагом, мягко говоря, странным. Почему их отношения сразу не сложились — понятно. На дворе стояли 70-е, золотое время американской журналистики. В 71-м «Вашингтон пост» опубликовала секретные документы Пентагона, из которых широкая общественность узнала всю подноготную войны во Вьетнаме. А потом случился Уотергейтский скандал.

Тихим субботним утром 17 июня 1972 года охрана отеля «Уотергейт» обнаружила вскрытый замок на одной из дверей и вызвала полицию. Прибывшие на место преступления стражи порядка арестовали пятерых взломщиков в штабе демократической партии, что располагался в этом отеле, в номере 723. Непрошеные гости, оказавшиеся членами избирательного комитета президента Никсона, занимались настройкой подслушивающего оборудования, которое было установлено здесь еще в мае. «Вашингтон пост», единственная из всех американских газет, занялась расследованием обстоятельств этого дела. В результате всплыли факты административного произвола со стороны Никсона и его команды, и президент был вынужден подать в отставку, не дожидаясь импичмента.

Естественно, что на журналистов почти сразу же начали серьезно давить. И именно Кэтрин Грэм пришлось прикрывать их, хотя это грозило серьезными неприятностями ее бизнесу. «У «Пост» будут большие, очень большие проблемы, — сказал как-то Никсон. — У них есть телевизионная станция? У них ее больше не будет». А менеджер избирательной кампании Никсона Джон Митчелл вообще заявил такое, что переводить это просто стыдно: «Katie Graham's gonna get her tit caught in a big fat wringer». В общих чертах: он сказал то, чего не следует говорить джентльмену в отношении дамы.

Друзья Кэтрин с Уолл-стрит, тот же Уоррен Баффет, советовали ей не связываться с президентом. Но последовательность и решительность миссис Грэм впечатлили даже Никсона. С тех пор он неизменно отзывался о ней с большим уважением. Да и сама Кэтрин не считала президента безжалостным потрошителем свободы слова. «Это у него своего рода патриотизм», — говорила она про Никсона, смягчившись.

В конце концов «Пост» одержала победу. Никсон ушел в отставку, Америке досталась в наследство приставка «гейт» для обозначения крупных скандалов (например, «Моника-гейт»), термин и общественная позиция stonewalling, то есть сопротивление устоявшимся законам и качественная расследовательская журналистика в традициях легендарных «разгребателей грязи». А в офисе Кэтрин еще долго висел плакат с президентом Джералдом Фордом, пришедшим на место Никсона, и его знаменитым автографом: «Я получил эту работу с помощью «Вашингтон пост». Кэтрин Грэм, в свою очередь, приобрела нешуточный вес в американской политической и журналистской элите. Уволить президента — такое еще никому не удавалось.

ГОРБАЧЕВ, МЭРДОК, КЛИНТОН И ДРУГИЕ

Теперь миссис Грэм стали активно приглашать на светские рауты и крестины детей, в популярные ток-шоу и элитные клубы. Влиятельнейший медиамагнат Руперт Мэрдок, к тому времени перебравшийся в Америку, первым делом подружился с Кэтрин. И нисколько не обиделся, когда их интересы пересеклись и ему пришлось уступить ей выгодный контракт. Популярнейший писатель Трумэн Капоте устроил в честь нее особый бал-маскарад в отеле «Плаза» в Нью-Йорке, попавший в чарт самых красивых празднеств XX века. А модельер Оскар де ла Рьента частенько возил Кэтрин на свою виллу в Доминиканской Республике, где как-то раз познакомил ее с Хулио Иглесиасом.

Прослышали про «легендарную миссис Грэм» и за рубежом. Неизвестно, что именно знал о ней Михаил Сергеевич Горбачев, но, говорят, когда в Советский Союз был заброшен десант из западных журналистов, он настоял, чтобы она была в их числе.

Конечно, Кэтрин волновалась как школьница. Шутка ли — встретиться лицом к лицу с человеком, изменившим весь мир. Западные журналисты по традиции боялись попасть в волосатые лапы КГБ, хотя на дворе был уже 1988 год, и Кэтрин Грэм не была исключением.

Однако беседа с Горбачевым прошла гладко, в легкой и откровенной манере, чем остались довольны и репортеры, и сам генсек. Особое внимание советский лидер уделял обаятельной даме из «Вашингтон пост». Несмотря на неудобные вопросы, она сумела заинтересовать Горбачева и разговорить его.

Оказалось, напрасно. Вскоре Кэтрин позвонили советские официальные лица и потребовали, чтобы из окончательного варианта интервью убрали вопрос о расколе в партии, где упоминался один из политических врагов Горбачева. К Грэм даже приехал важный человек из советского начальства, чтобы убедить ее изменить текст интервью. Он очень долго и убедительно говорил, Кэтрин очень долго и внимательно слушала.

«Вашингтон пост» никогда не пойдет на это, — тихо и спокойно сказала она в ответ. — Мы бы не согласились сделать это для президента Соединенных Штатов и не сделаем этого для президента Советского Союза».

Еще Кэтрин сказала, что очень сожалеет, но тут уж ничего не поделаешь. В результате важный человек сдался. Уже на выходе он обернулся и бросил через плечо: «Не волнуйтесь. Вы так понравились Горбачеву, что вас не арестуют». И быстро закрыл за собой дверь.

Вообще Кэтрин никогда не боялась отказывать мужчинам. Даже тем серьезным джентльменам, что постоянно окружали ее в повседневной жизни. С другой стороны...

Рассказывают, как одним солнечным субботним утром Кэтрин пригласила свою подругу Донну Шалала поиграть в теннис после обеда. Однако той неожиданно позвонил Билл Клинтон и позвал сыграть с ним в гольф.

«Простите, господин президент, — ответила на это Донна, — но меня уже пригласила Кэти Грэм».

Клинтон расстроился, но, услышав фамилию Грэм, спорить не стал. Встретившись с Кэтрин, подруга решила ее подзадорить.

«Знаешь, ради того, чтобы поиграть с тобой в теннис, я отказала президенту в партии в гольф», — сказала она.

Кэтрин вспыхнула.

«Когда президент Соединенных Штатов просит тебя о чем-то, пусть даже о том, чтобы поиграть с ним в гольф, ты не должна отказываться, — довольно резко бросила она. — И ни один человек в этом городе тебя не осудит».

Так Кэтрин Грэм проявила свои гражданские чувства к господину Клинтону и институту президентства вообще.

Обозначить словами феномен Кэтрин Грэм довольно непросто. Наверное, лучше всего это удалось популярному американскому фельетонисту Арту Бухвальду. Блеснул он на торжественном обеде в честь 70-летия Кэтрин. Народ собрался сплошь титулованный, наладить непринужденный разговор никак не получалось. И тогда Бухвальд поднял тост за Кэтрин. «Знаете, есть одно слово, которое собрало всех нас в этот прекрасный вечер, — сказал он гостям и хитро улыбнулся. — Это слово «страх».

Сама Кэтрин любила говорить, что на самом деле власть не имеет пола. Многие знали ее как «железную» даму, но сила этой женщины была несколько иной, чем у дочери бакалейщика Тэтчер. Кэтрин умела добиваться своего, оставаясь при этом очаровательной и беззащитной в глазах окружавших ее мужчин. Из этого и сложился образ «первой леди» Вашингтона. Леди по имени Кэтрин Грэм.

Кирилл ЖУРЕНКОВ