ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА НЕМЦА

Я не знаю, для чего в Москве нужна машина. Ну не знаю! На метро ведь все равно быстрее. И безопаснее для нервной системы

ВЫЙТИ ЗАМУЖ ЗА НЕМЦА

Однако же число автомобилистов в городе неуклонно растет. Ищут люди острых ощущений от жизни. И чем подержаннее машина, тем ощущения острее. Качественнее. Чего стоит один только страх заглохнуть на светофоре или потерять шаровую на ухабе! Адреналин, блин...

Ну мужчинам, положим, все эти волнения только в кайф. Мужчина без автомобиля — джигит без коня. И если у него не вымазаны руки в масле, если он не вскакивает по ночам на призывный писк сигнализации, если не тратит на свою бибику львиную часть бюджета и не придумывает ей ласковые прозвища — он не мужчина вовсе. Так, одно название. Прискорбный изъян в общегражданской статистике.

И что удивительно, мужчине-водителю даже в пробке стоять в радость. Можно лишний раз автомагнитолку покрутить. Открыть окно и обматерить соседнего автобрата. Или нетерпеливо погудеть, наслаждаясь звуком клаксона.

Но все это — мужские погремушки. А женщины? Обычно они получают автомобиль в комплекте с мужчиной. Два в одном. Или три... Точно не выяснено до сих пор. И коктейль из автомобиля и мужчины — это нормально. Но кто подскажет, зачем женщине нужен автомобиль? Я имею в виду: зачем он нужен обычной, самостоятельной, состоявшейся даме? Только не кричите мне на ухо про независимость и средство передвижения! Я нормально слышу. Но ведь у нас, как уже было сказано, самое лучшее в мире метро! И наземный общественный транспорт!.. В общем, я хочу от вас, читатели, одного: объясните, зачем я купила «опель-кадет»?..

— Блондин? — подняла брови я, впервые увидев «опель».

— Белый... — поправил механик, потирая ветошью руки. — Металлик. Кузов с оцинковкой...

В общем, купила я немца. Цвет понравился. Название понравилось — было в нем одновременно что-то военное и молодеческое... И знаете, жизнь сразу изменилась.

Женщина за рулем все еще вызывает оживление. Даже среди наших автомобилистов. Хотя, казалось бы, не Ирак ведь какой-то, пора уже и привыкнуть. Ан нет! Если на светофоре заглохнет мужчина, его, конечно, тихо обматерят. Но если на его месте окажется женщина, водители просто обгудятся! Обдудятся и облаются... И, объезжая, будут считать своим долгом напомнить ей о половой принадлежности — а вдруг забыла? Или не поняла чего-нибудь?.. А если вздумает еще и огрызаться, вообще громко посоветуют дома сидеть, борщ варить, а не бампером перед мужиками крутить.

Такова уж российская действительность. Флирт флиртом, но на дороге у мужчины стоять опасно — он тут же забывает про телячьи нежности. И показывает зубы бультерьера... У меня, например, комплекс неполноценности выпестовали именно автошовинисты. Довольно долго я чувствовала себя перед всеми виноватой. Испуганно жалась к обочине, волновалась — удобно ли будет остальным?.. Особенно тому дяде на ржавом «жигуленке». А на заднем стекле даже готова была приклеить стикер: «Извините, у меня тоже есть машина».

Скоро я привыкла и к бешеному московскому движению, и к оригинальной манере поведения отечественных автоухажеров, и даже значительно пополнила свой лексикон ненормативной дорожной лексикой. «У... е... к му... телеканал «Культура»...»

Короче, я закалилась как сталь! Острая и блестящая... И уже не пугалась настойчивых сигналов сзади: «Лыжню...» Теперь я женственно выставляла средний палец в окно.

Настораживало одно — я постепенно превращалась из феи в типичного шоферюгу. Стала реагировать на слова: «Шелл», «жиклер» и «ключ на тринадцать»... Подруги начали на меня странно коситься. «Кадет» мой ненаглядный жрал бензин, капризничал по утрам, а на шоссе все норовил прижаться к какой-нибудь хорошенькой иномарке... Короче говоря, сплошные хлопоты.

Говорят, у мужчины отечественная машина — что капризная любовница: время, деньги, повышенное внимание. Взамен очень сомнительное удовольствие. У меня же мой «кадет» был типичным альфонсом. Прокладки ему купи, масла долей, фильтр поменяй, свечи замени, гаишнику за его внешний вид и безобразное поведение заплати... И за все за это он, так и быть, сделает мне одолжение — заведется и проскачет сорок три километра без поломок. И вообще, если бы не он, разве я бы узнала, что такое шиномонтаж, карбюратор и «гонщица х...ва»?

Словом, он меня достал! Я решила — нам пора расстаться. Без слез и сцен ревности. Подержанное чудо немецкой автотехники оказалось не по зубам слабой женщине. Тем более накануне у него очень удачно отвалился глушитель, и повода можно было не искать.

— Ты не мужчина! — презрительно сказала я ему, дала пощечину по фаре, накрасила губы и отправилась в газету давать объявление. В конце концов я и без него жила прекрасно.

...Девушка в газете страдала от жары и ловила мух. На мое жалобное: «Помогите» — указала глазами на длинную очередь желающих.

— Автомобили туда. Один печатный знак — пять сорок...

«Опель-кадет», — подумала я. — Как много в этом слове... Букв. Однако...»

Продажа оказалась делом хлопотным. Телефон трезвонил не умолкая. Звонили младые юноши, не бреющие бороды, звонили зрелые мужчины в самом расцвете сил, осторожно кряхтели в трубку достопочтенные старцы, тоже желавшие с ветерком пронестись по остаткам жизни на белом «опеле».

Женщины не звонили. Вообще. Не находилось таких дур. Телефон вякал мужскими голосами, кот мяукал, сосед сверху терзал потолок дрелью. Я с тоскою глядела в окно — сделка никак не клеилась. Всем хотелось товар получше, деньгами подешевле. Лучше даром...

Очередного соискателя я назвала «отцом Федором». Потому что торговался он насмерть. Почти как многоизвестный персонаж из «Двенадцати стульев». Только на сей раз битва шла не за гарнитур генеральши Поповой, а за вполне современный механический экипаж.

Блеял отец Федор так заискивающе, что пронял меня до глубины души.

— А вы точно собираетесь покупать? — выпытывала я. — У меня тут грузины уже едут. С деньгами...

— Ну зачем вам грузины, девушка? Обманут еще... Да и за Родину обидно...

Достал меня батюшка — разогнала всех клиентов. Так он клялся и божился, что возьмет автомобиль за оговоренную сумму, не торгуясь, что чуть ли купюры не начал слюнявить.

Приехал к обеду. И оказался не при кредите. Он излазил мой многострадальный рыдван вдоль и поперек. По его сальным глазкам я поняла: автоконь понравился.

— Вы вот что, девушка, — сказал купец, в задумчивой фальши потирая подбородок ладошкой. — Эту рухлядь у вас никто не купит. Ну, может быть, какой-нибудь меценат вроде меня... Чисто из благотворительности...

Мои надутые обиженно губки отец Федор понял по-своему.

— В общем, дам я вам за нее триста долларов... — отец вошел во вкус. — Чего-то я сегодня добрый.

— До свидания, — спокойно сказала я.

— Триста пятьдесят!

— И ключ от квартиры...

— Четыреста...

В общем, торговался больше он, а я упиралась. Говорила, что за такие смешные деньги лучше отдам машину пионерам.

— Да вот же ржавчина, — горячился отец Федор. — Тут же кузовных работ на четыреста баксов!

— Это, извините, птичка какнула... — отбивалась я. — И вообще, чего вы мне голову морочите? Сказали: «Подходит!» Чего теперь цену сбиваете?

— Ладно, — вздохнул он. — Четыреста двадцать долларов и...

— И?..

— И часы «Сейко», швейцарские...

Объяснять ненормальному, что «Сейко» не могут быть швейцарскими, я уже не стала.

— Ладно, деньги покажите. Немедленно...

— Свояк подвезет... — не моргнув глазом выдал отец Федор. — Завтра...

— Освободите помещение!

Я схватила мобильный телефон, набрала службу точного времени и громко прокричала в трубку.

— Але, Резван? Резван? Это я... Да, приезжайте срочно. Да, машина ваша...

Отец Федор сделал озабоченное лицо. Что-то там себе прикинул на китайском калькуляторе.

— Без ножа режете... — буркнул он. — Пятьсот восемьдесят...

— Ни боже мой! — раздраженно махнула я рукой. — За эти деньги купите себе садовую тачку.

Дальше следовала эпическая битва за каждый доллар.

— Шестьсот! — раздавался его голос откуда-то из-под днища.

— Нет.

— Шестьсот двадцать! — доносилось из салона.

Я только хмыкала.

— Шестьсот пятьдесят, — отзывался гулким эхом багажник.

Два раза отец Федор собирался порвать на себе рубаху, три раза разворачивался и уходил, но почему-то сразу же возвращался. Он выпил мою кровь, съел мою печень и основательно разжевал мой ум... В общем, когда мы наконец добрались да оговоренной еще вчера суммы, я уже тихо его ненавидела.

Короче, уступила я ему один доллар. Дальше торговаться не было моих сил.

— И ваше оформление... — отрубила я напоследок.

Уезжал отец Федор на моем альфонсе празднично — два раза заглох, один раз пукнул перегазовкой и громко продудел на весь двор: р-расступись, пешеходы...

Однако это было еще не все...

Потому что вечером случилась в Москве страшная гроза. Ветер рвал провода, срывал крыши, из свинцовой мантии небес лупили молнии и буркотал гром. Все как обычно, в июле в столице такое случается.

Под утро гроза затихла. Я уснула. Разбудил меня громовой звонок телефона.

— У... — сказала я, не вылезая из-под одеяла.

— Кхы... — от одного звука этого голоса я вздрогнула и чуть не свалилась с кровати.

— Але, это я... Я у вас вчера машину... В общем, голубушка, верните мне мои деньги...

— Что случилось? С какой стати?

— На вашу машину дерево упало!

Даже не знаю, на что он надеялся... Просто положила трубку и зачем-то сказала в пустоту:

— Нет! Дерево упало на ВАШУ машину!..

Теперь мне фиолетовы все деревья города Москвы. Все автомобильные воришки, гаражи и коррозии на днище кузова! Я плевать хотела на тосол, зимнюю резину и всех гибэ... гибэ... тьфу ты... дэдэшников, вместе взятых. Все, что у меня есть теперь, — маленькая бумажная карточка для входа в метро. И скромная мечта о новеньком ярко-красном кабриолете... В комплекте с блондином-автомехаником.

Наталья РАДУЛОВА