Милиция готовилась к буйному фашистскому митингу, но вместо этого встретила потную тусовку в парке
НАСТОЯЩИЕ ПАТРИОТЫ
В четверг, 16 августа, около памятника Хо Ши Мину состоялся митинг так называемой фашистской организации под названием «Русский хозяин». Обеспокоенная настроениями в обществе редакция направила меня, нормального такого парня Санька ИВАНСКОГО, посмотреть, что же там эти мерзкие фашисты будут с народом делать, какие ужасы будут твориться. Мне посоветовали быть осторожным, а также сказали, что этот поход будет ни много ни мало, а настоящим журналистским подвигом. Ибо фашисты вообще-то опасны: они всех бьют.
Я взял свою паршивенькую мыльницу, вдохнул своей геройской грудью побольше воздуха и смело отправился к Хо Ши Мину совершать журналистский подвиг.
...Издалека я услышал призывные крики в микрофон и увидел памятник Хо Ши Мину. Около него, как ни странно, фашистов не было, а ходили несколько маленьких девочек. А если точнее, две маленькие девочки, одна в голубеньком платьице, а другая в джинсах и оранжевой футболке, рядом с детишками стояла женщина, которая была их мамой. Девочки постоянно бегали, а мама крайне обеспокоенно следила за их беготней.
Маленькие девочки и мама слышали нервные окрики неподалеку:
— А русские тем временем что делают? Мрут русские, мрут и мрут! А почему? А потому что питаются плохо, белков не хватает в организме, все такое... Ну что там говорить, господи... а русские — они ж не могут себя защитить!
Девочка удивленно повернулась в сторону криков:
— Да-да-да! Именно так! — как будто бы к этой девочке обратился оратор. — Видели ли вы когда-нибудь такого русского, который стремится к власти? Нет! Я — первый такой! Русский! Стремящийся к власти! И я призываю вас...
...Вокруг памятника стояло много скамеек, и вот около одной из них, как выяснилось, и проходило боевое политическое крещение первого русского, стремящегося к власти. Там, в теньке от свежих августовских деревьев, стоял мужчина с бородой, в белой рубашке и черных брюках, при параде, значит... Стремящийся к власти русский стоял около микрофона. По правую руку от него стояли двое молодых ребят — тоже русские и стремящиеся к власти — с белым транспарантом с надписью «Русский хозяин». Ребята, кроме того, что стремились к власти, страшно потели, так как в отличие от своего лидера в теньке не находились и нервно курили. По левую руку от выступающего, на скамеечке парка, сидели старички в количестве двух штук и, как говорится, смотрели выступающему в рот. В рот, как говорится, они смотрели очень внимательно и время от времени оборачивались друг к другу со словами: «Точно сказал!» Сам выступающий сильно сутулился, волновался, потел (хоть и находился в теньке, зато пылал речами), говорил свои фашистские речи быстро и сбивчиво...
— А вы... это самое... как думаете, что мы тут делаем? Испытываем нажимы власти, правильно... Почему мы стоим около этой жалкой скамеечки, а не около памятника? Потому что власть давит, а во власти, как известно, одни только еврейские мафиези... Господи, что тут говорить... — тяжело вздохнул мужчина. — Итак, продолжу...
И далее фашист начал подробно излагать свои взгляды на жизнь. Так получалось интересно, что практически в каждом взгляде у него встречались те или иные «мафиези». Сначала еврейские:
— Еврейские мафиези прибрали к рукам власть! Это было в начале 90-х! Тогда Баркашов, депутат Госдумы, — я его очень уважаю как человека, потому что он патриот, — обратился к депутатам, мол, дайте мне эфир! Ничего такого вроде не сказал, да?.. Только эфир просил... И что потом было? Я все видел! Своими глазами! Как потом они пришли и им в спину стреляли! Всех расстреляли! Я видел! Все это еврейские мафиези...
Я начал немножко путаться в ситуации. Как же могли расстрелять Баркашова, если он до сих пор жив? Мне объяснил ситуацию, а также ввел в курс дела молодой парень в черной одежде.
— Так вот и расстреляли... — растерянно сказал мне юный фашист. — А Баркашов выжил, он сильный мужик.
Автор этих точных по смыслу слов стоял немножко в стороне от выступающего, около большого ящика «для пожертвований» на развитие фашистского дела в нашей Родине:
— Собираем... на разные цели. Вот, например, видишь этот замечательный журнал в красной обложке? Мы его бесплатно раздаем всем желающим, потому что это агитация... А между тем стоит он двадцать рублей за штуку! Вот и собираем...
— Много денег дают фашистам?
— Мы не фашисты, а национал-патриоты... — обиженно ответил высокий стройный парень. — Денег дают мало!
Последние слова он сказал с некоторой даже гордостью. С той же гордостью потом продолжил:
— У нас в организации настоящих патриотов где-то двадцать человек! Я в их числе! А мужчина, который выступает, — Червяков, наш идейный руководитель...
— А Макашова я уважаю, хоть он и еврей! — голосил на заднем фоне идейный руководитель. Тем временем парень около ящика для пожертвований всучил мне журнал, который стоит 20 рублей, и сказал внушительно:
— Прочти. Потом приходи.
— А-а-а... Ну-ну...
Я заметил, что с этим красным журналом сидели все в парке. Народу было немного, человек 20 — 30, чаще всего останавливались проходящие мимо, а иные, живущие неподалеку, просто не меняли своих обычных мест для прогулок. Оратора от аудитории ограждала дорожка, по которой постоянно суетливо ходили люди по делам. Оратор при этом фыркал и говорил с пущим азартом про «мафиези». Его люди несколько раздражали...
— Сталин! Как его все любили! А не знали — он был евреем. Джугашвили в переводе с грузинского — это значит «сын еврея». Значит Сталин был евреем. Значит с того времени еще нами управляли еврейские мафиези! — Червяков перевел дух и перешел на современность. — Или вот Ельцин... Тоже еврейский мафиези... Вы знаете, что у него дедушка был евреем? Был! Еще каким был евреем, так что внучок — еврейский мафиези...
Еще на площади было несколько милиционеров. Они постоянно ходили туда-сюда. Очевидно, они готовились к буйному фашистскому митингу, но вместо этого встретили... потную тусовку в парке. Им было досадно, что работы нет никакой, и они, как говорят в таких случаях, создавали видимость действий. Например, главный милиционер подошел к оратору, что-то шепнул ему на ухо...
— Ага! — радостно воскликнул Червяков. — Вот-вот, видите! Он ко мне подошел и сказал: не говори лишнего! Я и не говорю!
Милиционер довольно улыбнулся, так как видимость действия перешла в само действие, и его слова нашли отклик. Он мне потом в интервью сказал:
— Я лично очень рад, что есть Червяков... Все правильно говорит, только надо поосторожней... в выражениях.
Меж тем Червяков продолжал говорить о милиционере:
— Да, — говорил он бурно. — Возможно, меня уберут! Тут ведь все во власти как считают: русский — значит, можно бить и убивать! А я русский, и меня бьют! И когда-нибудь убьют! Но мне не страшно! За мной придут другие... русские патриоты! Мне не страшно, потому что за мной вся Россия!
После этого он продолжил о мафиези. Теперь Червяков перешел от мафиези еврейских к мафиези кавказским:
— Кавказские мафиези заполонили нашу власть и рынок! Я ничего против не имею, пусть приезжают, но... Извини меня, в гостях веди себя как гость!
Речи Червякова, казалось, уходили в пустоту. Только изредка подходили пьяные люди и что-то кричали в ответ. У Червякова сидела в парке солидная поддержка — пять полулысых парней. Впрочем, настроены они были вполне миролюбиво. Рядом со мной около памятника очутились две скромные и не очень красивые девушки. Они поделились:
— Пришли сюда по объявлению, через полгорода приехали... Мы с этим мужиком во всем согласны! Надо из Москвы всех кавказцев выселять, вот из нашего дома тоже. У нас в подъезде только кавказцы, они постоянно пристают к нам, даже парни нормальные к нам боятся ходить теперь...
— А сюда зачем пришли?
— А че? Делать-то летом нечего... не в деревню же.
Я нашел еще одного поклонника творчества Червякова. Он с камерой стоял напротив него и не двигаясь снимал. Взгляд у поклонника первого русского, стремящегося во власть, был полон грусти и печали...
— Я снимаю все это для себя... Приятно, знаешь ли. Включу потом дома как-нибудь на празднике — пусть люди правду слышат. Или просто вечером включу, лягу на кровать, глаза закрою — здесь ведь главное не смотреть, а слушать... И ловлю кайф!
Парень-оператор грустно взглянул на меня:
— Правды нет в этом мире...
...Жизнь в парке кипела, только не совсем такая, какую я ожидал. Бабушки и дедушки — главные червяковские слушатели — все время тихо вздыхали и охали про «иные времена». Детишки играли и бегали друг за другом. Червяков продолжал свою речь мученика...
Я спокойно ходил по парку и фотографировал всех своей мыльницей, а фашисты лишь улыбались мне в мыльницу спокойно и довольно.
Иногда ко мне подходил довольный милиционер, громко меня хлопал по плечу и живо спрашивал:
— Ну что, «Огонек»?
В парке все сидели с красными фашистскими журналами. Кто-то ими обмахивался, чтоб не было жарко, кто-то, растерзав их постранично, устроился на травке сидеть. А я решил почитать журнал фашистов...
Значит, называется он «Русский хозяин». Подзаголовок — «Русский значит бесправный». В журнале множество статей про то, как в нашей стране угнетают русских...
Одна история мне очень запомнилась. Называется статья «Как я стал фашистом». Рассказывается про путь одного патриота из Москвы на Родину... Значит, автор статьи со своим другом Павлом, оба русские, заходят в поезд...
«...В тамбуре вагона стояла группа лиц с кавказской внешностью. Мы услышали в спину: «А не проломить ли этим русским свиньям черепа?» — «Это вы нам?» — обернувшись, спросили мы у них. Но... уже простыл и след».
Далее герой едет в вагоне:
«Проведя всю дорогу в обсуждении проблем русского народа, его богоносности и места в истории развития человечества, мы не заметили, как поезд въехал в объятия нашего городка... и мы с Павлом двинулись к выходу в тамбур. Стоящие там уже знакомые нам кавказцы, агрессивно и с ненавистью посматривая на нас, загородили нам проход. Я вежливо предложил им пропустить нас, русских людей, приехавших к себе на Родину, но услышал в ответ ругательные и оскорбительные нелитературные выражения. Тогда Павел, не сдержав свой горячий казачий пыл, сказал: «А ну, быстро разбежались по своим купе!» и тут же получил по голове пустой бутылкой. От этого удара наверняка свалилась бы дюжина Рэмбо, но человек, в котором течет три четверти крови воинов Всевеликого Войска Донского, даже не дрогнул... На нас снизошел дух воинственной славянской экзальтации, дух наших великих предков. Не раздумывая, мы вступили в неравный бой с этой оголтелой толпой этнопаразитов нашей Руси. Одержав достойную победу, мы с достоинством вышли на перрон...»
Молодцы, ребята! Сумели защитить Родину!
Но, кроме хроник боевой славы, в журнале я еще нашел и материалы о тягостях нашего бытия. А именно — о том, как еврейские мафиези осваивают наши земли. Вот заголовки материалов славного «Русского хозяина»:
«Может ли русский разговаривать с русским... без разрешения еврея?»
«Московская милиция как орудие еврейского нацизма»
«Еврей, широко понимающий фашизм»
«Ваши жалобы просто смешны»
«Смешны ли наши жалобы?»
И наконец, я хочу процитировать несколько изоблачительных статей, объединенных рубрикой «Внимание! Унижение русского Национального достоинства». В этом материале показано несколько примеров из ТВ-программ, в которых евреи-ведущие унижали русское достоинство. В первом случае три еврея изображали...
«Три еврея, переодетые в костюмы Бабы-яги, нелепо дергаются на сцене. Еврей, ведущий передачи, указывая на дергающихся евреев, переодетых под указанного персонажа русских сказок, провозглашает: «Да здравствуют русские женщины — самые красивые женщины в мире». Показываемая крупным планом на телеэкране еврейская общественность заливается хохотом и аплодирует».
Далее приведены другие примеры оскорбления русского достоинства на ТВ, после чего следует несокрушимый вывод:
«Другой вопрос: для чего совершаются эти надругательства над честью русской нации? На наш взгляд, для того, чтобы приучить русских к низкой самооценке... А унижающие русских телевизионные шуточки — это, очевидно, идеологическое оружие по порабощению сознания русского народа.
Обо всех других выявленных случаях унижения русского национального достоинства просим наших читателей сообщать...»
Я, вволю посмеявшись, заметил, что народу становится все меньше и меньше. Митинг, по плану проходивший два часа, практически закончился.
— И что я вижу в стране? — продолжал взывать к аудитории единственный русский, борящийся за власть, с фамилией Червяков. Пот с него уже тек широкими ручьями.
— Я русский... Я хозяин на этой земле!
Фашисты на меня совершенно не нападали.
Журналистского подвига, в общем, я не совершил, увы. Потому что фашисты, насколько я понял, — они уже не те... Не те пошли фашисты.
Как все меняется в этом мире!
Еще несколько лет назад так называемых националистов-фашистов было принято считать опасными врагами российского общества, а сейчас... Сейчас за молодежь уже не страшно — подравшись там и сям, она разочаровалась и в фашистах. Сейчас не боятся фашистов вообще, ибо как-то незаметно они не то чтобы прекратили свою деятельность в России — нет, напротив, по их утверждениям, партийную силу они из года в год все набирают и набирают, — а просто они перестали интересовать российских граждан. А российские фашисты сейчас заняли... пожалуй, свою нишу в российском обществе — нишу вечно ноющих, бесперспективных, жалких, смешных, никому не нужных людей, политиками которых назовешь с большой натяжкой. Пусть впредь они там и будут.
Саша ИВАНСКИЙ
|
