...Кэрол и Анжела мои лондонские соседи. Они согласились дать интервью и пришли ко мне в гости. Энергичная брюнетка Кэрол и высокая спокойная Анжела. На обеих одинаковые украшения из слоновой кости и черного дерева. Обе — как продолжение своей книги
АФРИКАНСКИЕ ЦЕРЕМОНИИ
Эта книга вышла полтора года назад в нью-йоркском издательстве Abrams и сразу стала бестселлером. Издание — фотоальбом, точнее, два больших тома в одной подарочной коробке, все вместе весом килограммов эдак семь. Называется книга «Африканские церемонии». Авторы — фотографы Кэрол Бэквит и Анжела Фишер.
Стоят «Церемонии» 150 долларов. В своей ценовой категории они побили все тиражные рекорды — 30 тыс. экземпляров разлетелись в мгновение ока. Сегодня найти книгу в магазинах непросто. Издатели, ободренные успехом, уже готовят новую версию.
Кэрол Бэквит и Анжела Фишер в течение десяти лет путешествовали по Африке, подолгу жили в деревнях аборигенов, ели с ними одну и ту же пищу, спали с ними под одной крышей и в результате собрали редчайший фотографический материал — 300 000 снимков, из которых только 850 вошли в книгу. В чем секрет ее бешеной популярности?
«Церемонии» очень вовремя появились в продаже. На рубеже тысячелетий очень модны всевозможные глобальные проекты, в том числе и попытка по-новому взглянуть на целый континент. Но, может быть, дело еще в том, что мир стал един, в любой стране, в каждом крохотном городке можно найти «Макдоналдс» и интернет-кафе, позвонить по сотовому телефону и выпить пепси. Глобальная экономика сделала жизнь комфортней, но скучнее, одинаковой в любой точке «шарика». Поэтому все региональное, автохтонное вдруг приобрело невероятную ценность.
— Вопрос первый и банальный: как родилась идея альбома?
Кэрол Бэквит: — Когда мы приступали к этому проекту, у нас уже был большой опыт, более двадцати лет работы в Африке. Мы понимали, что обряды, ритуалы — самое ценное и интересное в африканской культуре. Каждая церемония маркирует собой определенный этап человеческой жизни, от рождения до смерти. В Африке это серьезные сакральные действа. Запад уже давно перестал придавать обрядам такое значение. И мы подумали, что самое время напомнить «о главном». Посмотреть на Черный континент так, как до нас еще никто не смотрел, показать весь цикл человеческой жизни. Надо было торопиться, пока церемонии не исчезли совсем. Уже сейчас процентов десять тех праздников, которые мы сняли, канули в Лету, и никто никогда не сможет их повторить.
Мы сфокусировали внимание на самых древних обрядах. Составляя план командировок, думали, что работа займет три-четыре года, а она растянулась аж на десять лет. Мы посетили 26 стран, сфотографировали 90 церемоний. И — по чудесному совпадению — закончили книгу накануне нового тысячелетия.
— Как складывались отношения с местным населением?
Анжела Фишер: — Отношения всегда — а мы путешествуем по Африке в течение тридцати лет — были дружественными. Нас часто спрашивают, не боялись ли мы, не были ли местные жители агрессивны? Как они относились к тому, что две женщины путешествуют без мужского сопровождения? Люди хорошо относились к нам именно потому, что мы женщины. О нас заботились. Нередко друзья-аборигены пытались дать нам новые имена, дарили одежду. Если бы мы были мужчинами, было бы сложнее: нас бы подозревали в агрессивных намерениях.
— Вы всегда путешествовали вдвоем?
К.Б.: — Если передвигались на нашем «лендровере», то да, ездили вдвоем. Если брали мулов или верблюдов — прибегали к помощи провожатых. Часто пользовались услугами носильщиков. И переводчиков приходилось нанимать, хотя мы и сами знаем несколько африканских языков.
— Можете вспомнить какие-нибудь необычные истории, которые произошли с вами за эти десять лет?
А.Ф.: — Один забавный случай был в Эфиопии. Мы изучали обряды народа сурма, который живет в труднодоступных высокогорных районах на границе с Суданом. Здесь никогда не видели белых людей, мы были первыми.
Сурма живут в полной изоляции и тщательно охраняют свои традиции. Они почти не носят одежду, просто украшают тело орнаментом, который рисуют белым мелом.
Старые люди достаточно внятно излагали нам философию своего народа. «Мы любим свободу, — говорили они. — У нас нет хозяина. Мы скитаемся вместе с нашим скотом. Наша пища — коровье молоко. Мы поклоняемся Туму, богу Голубого Неба. И всегда говорим правду. Это наш жизненный путь, и мы хотим провести по нему наших детей».
В первый раз мы провели там шесть недель, снимали церемонии похорон и сражение на палках.
Перед отъездом стали обсуждать, какой подарок сделать нашему лучшему другу — человеку, который первым помогал нам во всем. У нас почти ничего не оставалось из сувениров. Тогда мы позвали его и спросили, что бы он хотел получить. Друг, глядя нам в глаза, сразу ответил: «Я бы хотел увидеть ваши груди».
«О, мой Бог!» — подумала я. Мы все время находились с этими обнаженными людьми. На нас всегда была одежда. Естественно, они хотят нас тоже увидеть обнаженными. И мы согласились, решили, что сделаем это, но только для него персонально, если он хочет. А потом он может рассказать другим.
Мы вошли в небольшую хижину, пригласили туда нашего друга. Снаружи в ожидании собрались около трехсот местных жителей. С нами был наш переводчик.
Подняли майки и показали грудь. Процедура длилась ровно пять секунд, после чего наш друг вышел наружу и в течение десяти минут держал речь перед соплеменниками. Когда он закончил, мы спросили переводчика, о чем он говорил. Выяснилось, что он подробно описывал наше телосложение. Сказал, что у одной из нас грудь большая, по-видимому, она мать многих детей, а женщина-мать — абсолютное табу для племени. «Зато у другой грудь маленькая, и она годится для любого из вас».
Это означает, добавил переводчик, что нам надо немедленно уезжать.
— А самая страшная история?
К.Б.: — Она случилась в том же племени. Приехали в очередной раз, прожили там два месяца, собрались уезжать. И вдруг гид говорит, что нам не удастся выбраться живыми, что нас убьют. Кому именно мы насолили и какие социальные законы нарушили, мы так и не поняли: мы жили рядом с деревней, работали вместе с этими людьми, у нас были друзья.
Часть подарков, которые мы раздали знакомым, нам вернули. Более того, прислали гонца, который сообщил, что мы не можем уехать, что должны понести наказание.
Гид, который отвечал за нашу безопасность, всю ночь думал, как выйти из кошмарной ситуации. На следующий день он пригласил вождей племени и закатил им настоящий пир: с шашлыком из горного козла и теми западными продуктами, которые еще у нас оставались.
Прием удался, вожди были довольны. В конце гид попросил их сопровождать нашу группу, когда мы будем покидать их территории. На следующий день, в три часа утра, еще до рассвета, мы отправились в обратный путь. Длинную процессию из мулов и людей охраняли местные вожди. Когда взошло солнце, на деревьях вдоль дороги я рассмотрела мужчин с автоматами. Но не было ни единого выстрела — авторитет вождей нас спас.
— Кэрол, не могли бы вы рассказать немного о себе — о родителях, о детстве?
К.Б.: — Я родилась в Бостоне, штат Массачусетс, США. Отец занимался бизнесом, мама вела дом. У меня есть младшая сестра, музыкант по образованию. Родители думали, что я буду жить вместе с ними и что моя жизнь будет такой же спокойной и размеренной. А я с самого детства мечтала об экзотических странах.
После окончания Бостонского института изящных искусств я получила стипендию для поездки в любую страну мира. Я выбрала Японию — изучала там технику традиционной японской живописи. Потом поехала в Новую Гвинею, затем в Африку. Темой моего первого фотоальбома были масаи.
— Анжела, а где выросли вы?
А.Ф.: — В Австралии. В детстве училась в школе, которая называлась Wilderness, что означает «дикая местность». Название школы стало для меня пророческим.
В Африку я впервые попала в двадцать два года, после университета. Купила машину и стала путешествовать. Одна. Это был во всех смыслах фантастический эксперимент: во-первых, небезопасно, во-вторых, безумно интересно.
Надо сказать, что у меня есть брат Саймон. Он настоящий кочевник, объездил, наверное, полмира, причем самую труднодоступную его половину. В 1977 году в Кении Саймон встретил Кэрол. Она работала над книгой о масаях. Брат рассказывал, что, увидев ее, сразу подумал: «Эта девушка — абсолютная копия моей сестры. Тот же тип, тот же мейк-ап, тот же стиль. Надо обязательно их познакомить».
И вот мы встретились. Мы действительно оказались так похожи — от одежды в стиле унисекс до камер, висевших на нас гирляндами, — что не произвели друг на друга никакого впечатления.
Но на следующий день мы встретились за завтраком, разговорились, и это стало началом нашей фантастической дружбы. Она продолжается уже двадцать три года.
Алена АНИКСТ