СТРАХ ВРЕДНЫЙ И ПОЛЕЗНЫЙ

Страх начинает мешать в жизни, когда налицо внутренний конфликт: «хочу, но не могу». Например, человек стремится к близким отношениям с противоположным полом и одновременно боится этого

СТРАХ ВРЕДНЫЙ И ПОЛЕЗНЫЙ

РАССКАЗЫВАЕТ ПСИХОЛОГ ТАТЬЯНА АНТРОПОВА:

— В результате естественного отбора страх стал запускать в организме человека вполне определенные реакции. И неважно, чего боится человек — смерти, бактерий, лиц противоположного пола или пауков, — человеческий организм на реальную или мнимую угрозу реагирует всегда одинаково: учащаются сердцебиение и дыхание, расширяются зрачки, тормозится активность пищеварительных желез, повышается уровень напряжения мышц.

— Ну да, «сердце уходит в пятки», «у страха глаза велики», «во рту пересохло». Это нам знакомо.

— Именно. Параллельно включается и эндокринная система, которая в опасных ситуациях выбрасывает в кровь адреналин, или «гормон кролика». В отличие от похожего на него норадреналина, называемого «гормоном льва», который выделяется при гневе и способствует притоку крови («красный от ярости»), адреналин, наоборот, сужает сосуды кожи («лицо посерело от страха»).

— Тоже знакомо. «Красный от гнева», «серый от страха».

— Весь этот комплекс реакций и называется рефлексом «бей или беги». Главный результат всех этих стремительно происходящих процессов — скачкообразное повышение имеющейся у нас энергии. Организм, как конденсатор, накапливает заряд энергии, чтобы можно было воспользоваться ею при встрече с опасностью. Чем больше угроза, тем резче скачок, тем больший объем энергии нам предоставляется. Мы можем вступить в борьбу с тем, что нам угрожает, а можем убежать от опасности. Безразлично, какую линию поведения мы выберем; рефлекс «бей или беги», заложенный в нашу нервную систему, сделает свое дело, моментально приведет организм в боевую готовность и тем самым поможет нам выжить. В этом проявляется эволюционное значение страха.

— Но ведь человек давно уже перестал подчиняться законам эволюции?

— Проблема как раз и заключается в том, что организм современного человека, как и прежде, реагирует на опасность, но реакции, которые нужны были нашим древним предкам, не годятся для современного мира. Ведь не будешь убегать или бить босса, когда он гневно орет в твой адрес!

— Ну да, а страх, скажем, потерять работу для многих карьеристов вполне равноценен страху за жизнь.

— В результате мобилизованные под воздействием страха ресурсы часто остаются неиспользованными, а страх держит человека в постоянном напряжении, мешая ему жить. Конечно, человек умеет приспосабливаться к различным обстоятельствам. Лишенный возможности напрямую отреагировать на ситуацию опасности, наш современник нередко прибегает к патологическим формам реакции.

— Это когда человек прячется от всего мира?

— Необязательно. Например, людям, которые много и напряженно работают, свойственно заедать пережитый страх. Для многих людей во всем мире это единственный способ утешения и расслабления.

— Отсюда всемирная проблема лишнего веса?

— Именно. В итоге 30% населения в экономически развитых странах страдают ожирением и более половины — избыточным весом. С другой стороны, страх растолстеть побуждает деловых людей тратить время и деньги на «поддержание формы» — полных во всем мире не стремятся брать на работу. Не менее распространенная реакция цивилизованного человека на напряжение, вызванное страхом, — бесконтрольное употребление транквилизаторов. Транквилизаторы улучшают сон, уменьшают страх, снимают беспокойство, но при этом напрочь глушат все эмоции — и хорошие и плохие. Любая таблетка несет двойной смысл: она помогает человеку, снимая боль. Но с каждым приемом таблетка растворяет уверенность человека в собственных силах. Со временем человек бессознательно приходит к убеждению, что без таблетки он не может справиться с ситуацией — таблетка сильнее него! А в результате обрастает депрессивными расстройствами.

— А чего именно сейчас люди боятся больше всего?

— Анкета о предметах страха, произведенная в свое время С. Холлом, показывает, что любой предмет, любое явление могут стать объектом страха. Более того, у каждого человека есть свой набор страхов, создающих негативный эмоциональный фон. Впрочем, они не мешают ему жить и достигать намеченных целей. Ну, боюсь я собак, дома не держу, на улице стороной обхожу — не проблема. Страх начинает мешать в жизни, когда налицо внутренний конфликт: «хочу, но не могу». Например, человек стремится к близким отношениям с противоположным полом и одновременно боится этой близости. Или отказывается от повышения в должности из-за страха «не оправдать доверие». Человек «отступает» перед страшащей его ситуацией в депрессивное болото.

— То есть депрессия — это тоже некая форма проявления страха?

— Депрессию с полным правом можно назвать пассивной формой выражения страха. На самом деле человек бежит не от ситуации, а от своих переживаний в этой ситуации. Самое страшное — это переживания, которые могут возникнуть в какой-либо конкретной ситуации. Подобная тактика приводит к тому, что возникает все больше и больше ситуаций, которые старательно избегаются, это равносильно бегу от самой жизни. Если страху потакать, он может стать единственной заботой в вашей жизни. Сначала страх возникает при непосредственном столкновении с психотравмирующей ситуацией, например, когда человек снова попадает в метро, где у него случился сердечный приступ, который его сильно напугал. На второй стадии страх появляется уже при ожидании поездки в метро. Впоследствии это чувство может возникать при одном только воспоминании о метро.

— У моей дочери нечто подобное наблюдается перед поездкой на машине. Ее сильно укачивает в транспорте, а в последнее время ее стало мутить уже перед посадкой в машину.

— Это уже не просто страх, это то, что называется фобией. Фобия — это тяжелая клиническая форма страха (от греч. фобос — страх). Фобии устойчивы и, как правило, сопровождаются расстройствами вегетативного порядка: сердцебиением, жаром, ознобом, бессонницей, потерей аппетита. Самые распространенные — клаустрофобия (боязнь закрытых помещений), социофобии (страхи, связанные с общением), нозофобии (страхи различных заболеваний). Реже встречается — агорафобия (страх открытых пространств), лиссофобия (страх сойти с ума), мизофобия (страх загрязнения), танатофобия (навязчивый страх смерти) и пр. Согласно данным разных американских авторов, распространенность таких расстройств среди населения составляет от 2 до 9%. Страдают ими преимущественно люди наиболее работоспособного возраста — от 25 до 44 лет.

СОЦИАЛЬНЫЕ СТРАХИ

— Страхи как-нибудь зависят от исторической или экономической ситуации в стране?

— Конечно, темы людских страхов меняются со временем и сильно зависят от всего, что происходит в данном месте. Кроме того, большое значение имеют география местности и положение, которое занимает в обществе данный человек. К примеру, если раньше боялись собачьего бешенства и сифилиса, то сегодня «популярны» фобии артериальной гипертонии, инфаркта миокарда, лучевой болезни и СПИДа. Некоторые психиатры называют нашу эпоху «веком тревоги», полагая, что это чувство, вызванное быстротой социальных изменений, пронизывает едва ли не все стороны нашей жизни. И неудивительно: мы живем в шумном, лихорадочном мире, в котором конкуренция стала жизненным фактом, а хроническая тревожность входит в психологический портрет многих ее участников. Нам приходится быть настороже и безупречно носить маски социальных ролей. Чтобы не остаться на обочине нестабильной, быстро меняющейся жизни, человек должен тоже меняться — повышать квалификацию, жениться или развестись, наконец...

— А все новое страшит в силу своей неизвестности.

— Страх перемен, или неофобия (боязнь нового), хорошо известен нашим соотечественникам. Во времена, когда рухнул советский режим, у многих «поехала крыша». Помните, сколько людей с маниакальным блеском в глазах на улицах и в общественном транспорте громкими голосами делились своим бредом с теми, у кого тревога за собственное будущее не превысила критического порога?

— А вот прошло несколько лет, и все рассосалось.

— Резкие сдвиги в политике, экономике, социальной жизни во все времена порождали массовые «сдвиги по фазе». Этот феномен еще Юрий Лотман проанализировал. Была у него такая книга — «Технический прогресс как культурологическая проблема», в которой он на примере Ренессанса написал: «Но как чувствовал себя человек ...? <...> Быстрая ... перемена всей жизни, социальных, моральных, религиозных ее устоев и ценностных представлений рождала в массе населения чувство неуверенности, потери ориентации, вызывала эмоции страха и ощущение приближающейся опасности. <...> ... надежда и страх, бесшабашная удаль одних и чувство потери почвы под ногами у других тесно переплетались ... Страх был вызван потерей жизненной ориентации, но те, кто его испытывал, не понимали этого. Они искали конкретных виновников, хотели найти того, кто испортил жизнь. Страх жаждал воплотиться». Активные, не боящиеся рискнуть люди тогда заработали первые миллионы, продавая «опавшую листву японцам». Но только единицы смогли НОРМАЛЬНО отнестись к деньгам, конструктивно освоили те «бешеные» суммы и приобрели иной социальный статус. Большинство же, посмотрев квадратными от ужаса глазами на гору свалившихся на них денег, кинулись во все тяжкие, избавляясь от невыносимого богатства в вертепах и игорных домах.

— Прямо про нас написано...

— Однако книга была издана в 1988 году. А схожесть ситуаций объясняется тем, что страх работает по наезженным сценариям. Объясняется этот феномен «счастливчика», во-первых, тем же страхом перед новым. Американские психологи, обследовав людей, получивших крупный выигрыш в лотерее и по футбольному тотализатору, обнаружили любопытную вещь: у некоторых «счастливчиков» уровень удовлетворенности жизнью снизился, а уровень тревоги и депрессии повысился!

— Правильно, давно известно: не в деньгах счастье, а в их количестве. Чем больше ешь, тем больше хочется.

— Не в этом дело: неожиданное повышение благосостояния повлекло за собой серьезные перемены в их жизни: уход с работы, смена жилья, некоторое усложнение отношений с родственниками и друзьями. В случае с нашими соотечественниками сыграла роль и чисто российская специфика — «совковый комплекс». Жизнь вокруг изменилась, а «совковое сознание» осталось, оно у нас в крови, как и страх больших денег. «Большие деньги — нечистые деньги, богатый человек — бесчестный человек, вор, враг, и место ему в тюрьме» — такое отношение к деньгам и к тем, кто ими владеет, впитанное с молоком матери, внезапно разбогатевших быстренько превратило снова в людей «среднего достатка». Кстати, по мнению кандидата наук Юрия Щербатых, автора книги «Психология страха: популярная энциклопедия», страх социальных потерь (власти и денег) тем сильнее, чем выше ваш статус.

— Но ведь от социальных потерь можно застраховаться. Накопить полезные связи, занять высокое положение в обществе, накопить определенный запас имущества...

— ... Чем и занимаются зачастую состоятельные люди, пытающиеся укрепить чувство собственной безопасности. Когда власть для человека — самоцель, упадок начинается уже с ее достижения и ускоряется старением. Такой человек, достигнув вожделенной вершины, испытывает навязчивый страх, фобию. Ему кажется, что окружающие только и делают, что посягают на его положение, деньги, пытаются подмять под себя, использовать в своих интересах. Он неусыпно контролирует не только других, но и себя, боясь обнаружить свои слабости. Поэтому человек, обладающий властью и боящийся ее потерять, держит подчиненных в постоянном страхе. Ведь, как известно, страх — лучший способ манипулирования не только группой людей, но и большими массами! Не случайно и сегодня на первом месте из социальных страхов в нашей стране стоит «боязнь властей». «Страх ответственности» — еще один отголосок «совкового комплекса», который мешает реализоваться многим людям.

— А откуда он вообще взялся, этот «страх ответственности»? Ведь это, наверное, один из самых «биологически немотивированных» страхов?

— Правильно, он обусловлен исключительно социальными механизмами. Раньше Родина-мать хоть и держала всех в ежовых рукавицах, зато выбор был невелик и ответственности у всех дочерей-сыновей — как у младенцев. А теперь что ни шаг — выбирай, а за выбор — отвечай!

— Есть даже такой анекдот, когда к психиатру приходит человек, страдающий тяжелейшей формой невралгии. На вопрос, кем он работает, он отвечает, что сортирует на базе апельсины: крупные кладет в одну коробку, средние — в другую, а маленькие — в третью. Врач с удивлением говорит: «Так что же вы нервничаете, когда у вас такая спокойная работа?», на что человек с жаром возражает: «Да какая же спокойная?! Вы же поймите, я каждую секунду должен принимать решения, решения, решения».

— Между прочим, эта ситуация не так уж далека от истины. Принимая какое-то важное решение, человек берет на себя ответственность за его последствия. Часто это приводит не только к возникновению тревожных мыслей, но и ощутимо отражается на обмене веществ и физиологических функциях человека. Телесные изменения могут проявляться как в виде увеличения активности, когда человек становится беспокойным и суетливым, так и в ее уменьшении — гиподинамии, депрессивности. Из-за боязни ответственности многие на полпути бросают карьеру, не достигнув своего потенциального потолка.

СТРАХ СМЕРТИ

— Кстати, к вопросу о последнем страхе. Наверное, он как раз и является основным, так сказать, определяющим?

— «Страх смерти» — один из самых глобальных и вечных страхов человечества. Первые знания ребенка о смерти формируют родители. Часто встречаются две установки — страх смерти и отрицание смерти («умирают другие»). Когда ребенок видит, что взрослые испуганы и очень сильно горюют об ушедшем, то он начинает воспринимать смерть как нечто плохое, то, чего нужно бояться. Если же родители старательно пытаются отгородить ребенка от знания реальности смерти, ребенок может зафиксироваться на собственной смерти. Другими словами, и та и другая родительские установки неадекватны и создают благодатную почву для формирования детского невроза.

— И как же быть родителям? Как воспитать их в духе «небоязни» этого естественного для всех исхода?

— Главное — не заострять внимание на проблемах, связанных со смертью. Для каждого человека чрезвычайно важно осознать факт неизбежности собственной смерти, ибо наше отношение к смерти определяет наше отношение к жизни. Именно сильно выраженный страх смерти может стать причиной гибели человека. В медицинской литературе отмечены случаи наступления смерти вполне благополучных кардиологических больных после перевода их из отделения реанимации в общую палату, где непрерывное ожидание сердечного приступа провоцирует его. «Вовсе не смерть — источник всех зол, но скорее страх смерти», — сказал Эпиктет. Существует много разных страхов смерти. Одни боятся, что будут умирать от долгой мучительной болезни или что в старости будут оставлены всеми и придется умирать в одиночестве. Другие боятся, что умрут, не успев достичь целей, которые они поставили перед собой. Страх ожидания насильственной смерти толкал моего друга искать этой смерти, он участвовал в экстремальных автомобильных гонках и занимался альпинизмом. Смерть, которую вы представляете, может прийти «точно по расписанию», потому как говорили древние: «Энергия следует за мыслью». Некоторых буквально бесит, что им неподвластны сроки их жизни и смерти. Кое-кто из них пытается отнять у судьбы эту власть и совершает самоубийство. Но самый распространенный страх — это страх потерять чувство самоотождествления, утратить собственную личность. Недаром страх смерти лежит в основе многих мировых религий, для атеиста смерть — это абсолютный конец: гаснет свет, наступает полная темнота. Понятно, что те, кто так думает, больше боятся смерти.

Валерий ЧУМАКОВ