ДЕНЬ РАЗДОЛБАЯ

Я два раза в жизни встречался с Сергеем Чиграковым и ни разу не смог взять нормального интервью у него. И не потому, что Чиж не любит давать интервью, а потому, что я раздолбай!

ДЕНЬ РАЗДОЛБАЯ

Говорят, что нет в России человека, у которого брать интервью сложнее, чем у популярного певца Сергея Чигракова, то есть Чижа. Я, например, делал это два раза.

...Я рано стал журналистом, в седьмом классе уже считал себя почти профессионалом в этом деле, даже музыкальную рубрику в чебоксарской газете вел. Я очень гордился этим! Вот тогда группа «Чиж и К0» к нам в скромные Чебоксары и приехала.

Мне всегда нравились эти ребята. А когда я беру интервью у любимой группы, я страшно переживаю. Так по крайней мере было тогда. В том далеком 1996-м я всю ночь накануне приезда знаменитостей сидел в своей комнате и корпел над вопросами. Я взял тогда шесть листочков, на которых определил шесть как бы базовых тем для нашего будущего с Сергеем Чиграковым разговора: рок-музыка, как он был хиппи, любовь, поклонницы, деньги и слава. По каждой из этих тем я придумал примерно по десять вопросов, сформулировал их оригинально, а на отдельном, шестом, листочке написал особо оригинальные вопросы, не относящиеся ни к каким темам.

По ходу конференции я сидел и судорожно думал, какой же надо задать вопрос, перебирал разложенные вокруг листочки...

Потом встал и спросил:

— Как вы относитесь к поклонницам? — вопрос с листочка №4.

— Хорошо, — ответил Чиж и внимательно посмотрел на меня. «Хороший ответ, — подумал я. — Лаконичный и точный». Мне стало как-то легче. Я заново стал перелистывать исписанные страницы с вопросами, но тут произошло просто ужасное событие:

— Последние три вопроса, — прогремел голос противного ведущего встречи.

Я вначале обомлел, а потом стал судорожно искать подходящий вопрос в своих бумагах. Мне подумалось, что в конце пресс-конференции надо спросить что-нибудь... оригинальное! А все оригинальное у меня было собрано, как вы помните, на отдельном листочке. Туда я и заглянул. После чего смело встал и выпалил:

— Сергей! Скажите, пожалуйста, а рок-звезда в школе обязательно должен быть троечником?

Все почему-то тихонько захихикали. Сергей меня второй раз за время пресс-конференции внимательно оглядел и сказал:

— А ты-то как учишься?

— Так себе... тройки... — ответил я.

Чиж что-то тихо промолвил, и все начали громко смеяться, а ведущий отметил, что на этой оптимистичной ноте можно и закончить нашу встречу.

Придя домой, я понял, что произошел полный журналистский провал. Самое ужасное, думал я, что мне не удалось раскрутить звезду на какую-нибудь откровенность, то есть чтоб он мне душу раскрыл...

...На прошлых выходных я брал у Чижа интервью второй раз в жизни. За четыре последних года он значительно изменился. А недавно еще и подстригся. С этой короткой прической Чиж вроде как даже и потолстел.

Но теперь и я уже не семиклассник, а настоящий журналист. Я многому научился в журналистском деле! Например, научился раскручивать этих знаменитостей на откровенность и даже изобрел несколько своих журналистских приемов. Поделюсь секретами.

Если во время интервью бывает такая неловкая ситуация, когда человек не отвечает толком на вопрос и не раскручивается, стало быть, на откровенность. Тогда надо просто сказать задумчиво: «То есть?..» И человек начинает все пояснять.

В общем, став таким крупным профессионалом, я решил еще раз попробовать взять интервью у Чижа. На концерт пришел за несколько часов, чтоб, пока музыканты настраиваются, договориться с Сергеем Чиграковым об интервью. Но случилось невероятное — Чиж мне после недолгой настройки вдруг сказал: «А давай сейчас, прямо здесь». Я покосился на стоящих за спиной Чижа многочисленных девушек с белыми волосами, которым он время от времени игриво подмигивал каким-нибудь глазом, и подумал, что неподходящая тут атмосфера для интервью.

— Вообще, — попробовал было посопротивляться я, — у меня много вопросов... — и показал тетрадку с двумя исписанными страницами.

— Ничо... я быстро отвечаю, — сказал Чиж и ласково посмотрел мне в глаза.

Чтоб расположить к себе собеседника, я решил начать с детства...

— А какие лучшие воспоминания остались о детстве в Дзержинске?

— Много воспоминаний. Праздники в городе, пионерский лагерь, игра в футбол во дворе... Я ведь нормальным пацаном был: летом футбол, зимой хоккей...

— И много забивали?

— Нет, ну, я что, должен помнить все это?

— А как в школе учились, помните?

— До пятого класса я отличником был, а после пятого, как любой нормальный пацан с периодом полового созревания, стал забивать на уроки... Еле-еле окончил восемь классов и ушел в музучилище...

— У вас детство вообще активное было, я слышал. Говорят, вы с ножом по городу ходили...

Чиж немного посмотрел в сторону белобрысых девочек, потом повернулся и лаконично ответил:

— С отверткой. Там просто было опасно одно время. Сейчас вроде поутихло...

— А драться часто приходилось?

— Слава богу, не очень. То есть я хиппи одно время был в Дзержинске, настоящий, из тусовки... Ну, приходилось отбиваться иногда. Но не каждый день.

— А ранения были?

— Слава богу, нет... То есть были синяки, ссадины, а так, чтоб что-то серьезное, — никогда... Я достаточно послушным ребенком был... В музыкалку ходил...

— А на скольких музыкальных инструментах вы можете играть?

— На тринадцати... играл раньше. Сейчас не знаю, на скольких из них смогу приличный звук извлечь... У меня вообще высшее музыкальное образование.

— Консерватория по классу баяна, если не ошибаюсь...

— Неверно. С точностью до наоборот: я окончил ленинградский «кулек» по классу аккордеона и дирижирования... — Тут Чиж опять ласково на меня посмотрел и сказал: — Это все есть в Интернете, вообще-то...

— У вас много песен про автостоп. Когда начали ездить? — продолжил я.

— После школы, лет в восемнадцать. Нравилось мне это дело. К счастью, недолго. Кататься так, конечно, прикольно, но лучше ездить с нормальным билетом...

— Вы, кстати, считали свой километраж?

— Не-е. Да кто ж знал, что из этого потом раздуют неизвестно что... Нет, и автостоп и хиппарство — лишь незначительные эпизоды моей жизни.

— Почему?.. — расстроился я.

Сергей, заметив мое разочарование, долго и пристально смотрел на лампу дневного света, а потом сказал довольно тихо и проникновенно:

— Хиппи — это вообще движение души... твою мать!... — (Это Чиж сказал не по поводу хиппи, а по поводу барабанщика, который оглушительно настраивался на сцене.) Он у нас чересчур старательный... Так вот, хиппи — это движение души... твою мать!

Тут я решил проделать свой коронный журналистский трюк...

— То есть?... — медленно и как-то неуверенно, но в то же время твердо произнес я.

Сергей немного подумал и уверенно ответил:

— То есть да!

Тут я быстро решил перейти к теме отдыха, потому что, как мне кажется, люди любят говорить о своем отдыхе. Это я из своего жизненного опыта знаю.

— Сергей! Скажите! Как вы летний отпуск проводите? Куда с семьей ездите?

— Какой летний отпуск? Гастроли же!... А вся семья на даче, в деревне. Я туда изредка на недельку-другую тоже выбираюсь. Но редко. Иногда за рубеж выезжаем с женой, ребенка пока туда не брал...

— И где за рубежом?

— Моей жене Ольге нравится Нью-Йорк, мне лично нравится Париж...

— А чем нравится-то?

— Кто его знает чем. Как-то по-другому там все!

В зал стали потихоньку заходить люди. К нам по этому поводу подошел бородатый звукооператор и конфиденциальным тоном сообщил: «Люди... В зал заходят люди. Сейчас приставать начнут!»

— Насрать! — легко ответил Чиж. — Никому эти автографы не нужны... вообще-то. Я в Москве уже семь лет концерты даю. Кому надо, все уже взяли автографы. Давно!

Далее в честь прихода людей включили громко музыку, и наш с Чижом разговор превратился в бодрое перекрикивание. Вот как это выглядело: я приближался к уху Чижа и прокрикивал:

— Говорят, вы много пьете группой алкоголя!

— Че? — переспрашивал меня Чиж.

— Пьете много группой, я слышал!

— Я думаю, мы пьем не больше, чем остальные коллективы, которые регулярно работают на гастролях. И только после концерта. Другого способа расслабиться не придумал человек пока.

— А спать лечь...

— Спать лечь? Ха! А куда ты адреналин денешь?

— Вы одна из редких групп, которая с искренней любовью относится к гастролям. Что вам в них больше всего нравится?

— Новые места. Мы приезжаем в новый город — и устроители нам обычно устраивают экскурсию, церкви там местные покажут, все дела.

— У вас песни такие... какие-то не очень модные — про хиппи, про страну советскую, про простую любовь...

— Да, мы к классике тяготеем.

— У вас мечта...

— ...сыграть с Эриком Клэптоном. Но это невозможно! Во-первых, потому что он ездит без «разогрева»... А во-вторых, пробиться к нему просто нельзя. Охрана... Ну, ладно, я пошел... наши вот куда-то собираются... постой пока здесь... щас я вернусь.

И Чиж тут же исчез. Больше он, естественно, не появлялся, и напрасно, потому что я придумал кучу интересных вопросов для него: про дружбу, потом про детей его тоже, потом обязательно про то, патриот он вообще или нет...

Но... Тут начался концерт. Это был странный концерт. Вначале отключился микрофон, а потом, к концу первой песни, и вовсе полетел весь электрический звук. Остались акустические барабаны. Вот тут-то и настал звездный час барабанщика Игоря Федорова! Не зря он так долго разминался!

Пока чинили аппаратуру, Игорь пятнадцать минут играл, играл и играл... А потом встал, улыбнулся всем зрителям и прокричал: «Это было клево».

Бас-гитарист снял провод с бас-гитары и с криком: «Нет, это все-таки не Запад!» — зашагал со сцены. За ним ушли все. На сцену вышел бородатый звукооператор и унес гитару Чигракова.

...Зрители вначале постояли немного, попели хором песни Чижа, а потом огорченно стали расходиться.

По залу туда-сюда ходил бородатый звукооператор и все оправдывался:

— Когда настраивались, я говорил: давайте, мол, хоть песенку одну... Предупреждал!

Тут я с ужасом подумал, что это, наверное, я сорвал концерт Чижа. И интервью толком не взял, и концерт испортил. Ну, дела!

Я подумал было сходить к нему в гримерку и еще позадавать вопросы, но директор меня предупредил, что Чиграков в плохом настроении. И я не пошел брать интервью. Я просто четко понял, что во второй раз жизни провалил интервью с Чиграковым. Это был вообще самый полный журналистский провал! Мне опять не удалось раскрутить звезду и сделать так, чтоб он мне душу раскрыл... Ой, как плохо! Как же все было плохо!

И я понял, что никакой я не профессиональный журналист, а каким был раздолбаем, таким и остался. Троечник.

Я вышел из Дома культуры и вдруг подумал: а сам-то он кто? отличник? Наверное, нет. Троечник? А как же его оглушительный успех? Раздолбай?

Странный он какой-то, Чиж.

Саша ИВАНСКИЙ