На острове Мадейра прошел праздник первого отжима. На нем по традиции раскрывается один из секретов создания настоящей мадеры. На этот раз виноделы сообщили, что главное в мадере — не жалеть навоза
НЕПРАВИЛЬНОЕ ВИНО
Мадера — крепленое вино, похожее на легендарный портвейн, — подлинная загадка виноделия. Получить настоящую мадеру, цвета не очень крепкого чая и вкуса, слегка напоминающего хлебную корочку, до сих пор мало кому удавалось. Хотя пытаются изготовить ее практически повсеместно. К примеру, в России самый удачный по качеству выпуск этого вина пришелся на жуткий 1937 год. Условия в стране были ужасные, а вот вино вышло прекрасное. Солнца было много, да и люди подисциплинированнее нынешних. С тех пор мадера этого года выпуска считается у нас эталонной и изготовить такую же никак не удается.
А вот в 1000 км к юго-западу от Лиссабона и в 545 км от побережья Африки, на Мадейре, острове «вечной весны», уже более пяти веков не без труда, но получают мадеру настоящую, классическую.
Остров Мадейра благодаря Гольфстриму обладает идеальным климатом, подходящим для изготовления вина. Процесс получения мадеры столь необычен, что даже породил термин «мадеризация вина». Для него необходим особый сорт винограда: серсиаль — для сухой мадеры, видонь — для полусухой, багуаль — для полусладкой и, наконец, мальвазия — для сладкого вина. Во-вторых, молодое вино должно обязательно храниться в дубовых бочках, но не в холодном, как другие вина, а в теплом месте. Так вино зреет почти три года. Со временем оно выделяет на стенках плотный осадок, а само приобретает необычайную чистоту, тончайший аромат и вкус. Как только вино разливают в бутылки, оно прекращает стареть. Поэтому, кстати, мадерские виноделы и придумали метод «путешествия»: перевозку мадеры на парусниках по маршруту Мадейра — Филиппины — Португалия для ускорения ее созревания.
Местные жители любят рассказывать легенду об одном торговце, жившем в XVIII веке, который решил отправить в Индию партию вина. Но его заказчик внезапно умер, а реализовать вино на месте не удалось, и груз вернулся на Мадейру. Торговец был близок к самоубийству — он думал, что вино скисло. Перед смертью бедняга раскупорил бочонок, взял бокал... и неожиданно обнаружил, что напиток приобрел просто божественный вкус. Легенда гласит, будто торговец выгодно продал получившуюся мадеру и сказочно обогатился.
Однако официальная версия появления мадеры гораздо более прозаична. В XV веке португальцы засадили Мадейру сахарным тростником с Сицилии и лозами мальвазии с Крита, которые стали использоваться для производства вина. Вскоре Европа познакомилась с мадерой. Изначально в высшем свете мадера использовалась исключительно как парфюмерное средство: придворные дамы Англии и Франции опрыскивали ею кончики пальцев и кружева, но мужчины, склонные, как известно, пить все, что пьется, со временем приспособили ее для совсем иных нужд. К примеру, герцог Кларенс, заключенный в лондонском Тауэре, был приговорен к смерти и сам выбрал себе казнь — утопление в бочке мальвазии. В пьесе Шекспира «Генрих IV» Пейнс утверждает, что Фальстаф продал душу дьяволу в Страстную пятницу «за кружку мадеры и ножку холодного каплуна». А вот Джордж Вашингтон душу никому не продавал, но неизменно выпивал пинту мадеры за обедом (пинта — это не маленькая рюмка, как думают многие, а полноценная четырехсотграммовая кружка). Ею же отпраздновали и первый День независимости Америки.
Вполне естественно, что на Мадейре чтят столь легендарный напиток и праздник мадеры проходит осенью в любимой деревеньке Черчилля (а знаменитый политик любил отдыхать на Мадейре и ничего, кроме мадеры, здесь не пил) Капара ду Лобуш. В этот день начинают собирать созревший виноград, получают из него сок — для лучших сортов вина виноград до сих пор давят ногами — и разливают по бочкам. И каждый раз местные жители официально раскрывают на празднике новый винодельческий секрет. В этом году они рассказали своим коллегам из других стран, что мадера может стареть даже в бутылках, но только если хранить эти бутылки в свежем конском навозе.
Кирилл ЖУРЕНКОВ
В материале использованы фотографии: Владимира ВЕЛЕНГУРИНА, «КП»