Едва освободившись из обезьяньего плена, полковник ВВС США, астронавт Тэйлор видит на пустынном берегу ужасающую картину — поверженную статую Свободы, ничком лежащую в прибрежном песке
НИЖЕ ПОЯСА
Таков финал первой по счету «Планеты обезьян», снятой в 1968 году по роману Пьера Булля режиссером Фрэнклином Шаффнером. Ошарашенные зрители, поначалу уверенные, что смотрят детскую сказочку, лишь в самом конце сообразили, что несчастный астронавт все это время находился на планете под названием Земля... только после ядерной катастрофы. Оно и понятно: в конце концов и первоисточник, роман Пьера Булля, был написан в самые горячие деньки Карибского кризиса, когда ни один из живущих на Земле не был уверен в своем ближайшем будущем. Отставной тайный агент, бывший узник японских концлагерей и бывший спецназовец Пьер Булль прозрел именно в это тревожное время; беспощадная антиутопия, где он ставит нашей планете «ноль», вышла из-под его пера мгновенно, в припадке нигилистического вдохновения. Говорят, и название, и идея пришли к нему тоже случайно: видя, как миром заправляют несколько сумасшедших идеологизированных «горилл» с ядерным чемоданчиком, Булль в ярости воскликнул: «Планета обезьян!» Поразмыслив немного, он обратил ее в злую пародийную конкретику: на Земле отныне правят настоящие, а не метафорические обезьяны, а вот homo sapiens, когда-то гордо назвавшие себя «венцами творенья», пребывают в ничтожестве, на черных работах у продвинутых и цивилизованных шимпанзе.
«Планета обезьян-2» Тима Бертона вышла в американский прокат этим летом, в московский — ровно через два дня после трагедии 11 сентября; а еще через два дня в Пентагоне всерьез обсуждался вопрос об ограниченной ядерной экспансии против Афганистана. Как тут не озариться мистической догадкой: не успеешь что-то такое нехорошее подумать, тем паче воплотить на экране, — как это нехорошее тут как тут. Манхэттенские небоскребы пали в разгар съемок очередной голливудской залепухи, повторяющей сюжет «Ада в поднебесье», фильма-катастрофы о горящем небоскребе. Съемки, естественно, были приостановлены, картина, к ужасу исполнительного продюсера, заморожена — и боюсь, навсегда.
Вряд ли Тим Бертон, этот enfant terrible отлаженного до тошноты американского кинопроизводства, задумывался о таких кошмарных совпадениях. Он просто хотел снять «летний» блокбастер. И действительно, в аккурат к лету этого года «Планета» была готова; Ричард Занук, спродюсировавший и этот проект, уже потирал руки — затраченные $100 млн. начали мгновенно окупаться, а Бертон шутя и играючи вышиб из проката «Парк юрского периода-3». Что, в общем-то, и немудрено. Мудрено другое — опять-таки из области озарений и совпадений. Дело в том, что Бертону, решившемуся «перелицевать», как он сам выражается, старый сценарий, удалось попасть в самую что ни на есть болевую точку современной «геополитической» ситуации. В финале астронавт Дэвидсон, после долгих злоключений покинувший наконец планету обезьян, приземляется на Землю, прямо на ступеньки Капитолия. С надеждой вглядываясь в привычные черты статуи президента Линкольна, он вдруг с ужасом обнаруживает, что это тоже обезьяна. Что у Линкольна не человеческое лицо, а морда шимпанзе! Секунду спустя на него набрасывается целая команда горилл-репортеров и шимпанзе-полицейских с криками: «Стоять! Руки за голову!»
Потому-то хитрый Бертон до самого последнего, буквально до дня премьеры, держал финал картины в секрете. Более того — на всякий случай он снял еще пять (!) концовок. И вовсе не потому, что ему нечего было сказать, как полагают некоторые разочарованные в картине критики; а потому, что в финале-то как раз и крылась главная бертоновская фишка. Мол, а мы никогда и не были людьми, и вся наша цивилизация — по сути обезьянья. Наши идолы и идеалы, наш «прогресс» и наша религия — все это есть обезьяньи ужимки, не более. Прикрытые для приличия трескучими фразами о гуманизме, политкорректности, всеобщем равенстве и братстве.
Недаром один из злобных шимпанзе в фильме Бертона, искренне презирая этих «грязных тварей» (то есть людей), с отвращением говорит: «Неужели непонятно, что вся человеческая культура располагается ниже пояса?» Блестящая реплика! Отсылающая, между прочим, к другой — знаменитой реплике Юнга, обвинившего своего коллегу Фрейда в том, что тот своими рассуждениями о первооснове «низа» просто на глазах уничтожает культуру. Так и видишь за всеми этими словесными обезьяньими эскападами (люди в фильме Бертона — жалкие статисты) усмешку проказника Бертона, перевернувшего все с ног на голову с единственной, подозреваю, целью: сказать человечеству все, что он о нем думает. Да еще и в форме незатейливой, наивной сказочки. Словно расшалившийся ребенок — а что я такого сделал? И хотя Бертон уверяет, что книжек не читает, что он, мол, человек занятой и потому малообразованный, весь его фильм так и пронизан пародийными эвфемизмами и намеками. Чего стоит хотя бы обезьянья молитва перед сном: «Боже, благодарю тебя, что ты сотворил нас по своему образу и подобию» (напрасно Ватикан, когда-то ополчившийся на «Последнее искушение Христа», дремлет — вот где настоящий еретик!). Но особенно остроумно Бертон проехался по идее «сверхчеловека», со времен Ницше не дающей покоя озабоченному своим мнимым превосходством человечеству. Бедный Ницше уже, наверное, сто раз перевернулся в гробу, бессильно наблюдая, как незадачливые «интерпретаторы» толкуют его идеи вкривь и вкось (особый казус приключился с его знаменитым императивом «падающее — подтолкни», которое перевели на русский как «падающего — подтолкни», и ну толкать кого ни попадя; отнимут у бабушки костыли и воображают себя Каинами и Манфредами). Вот и у Бертона — один из диких людишек, оскорбленный лидерством цивилизованного астронавта, интригует против него: «Вообразил себя лучше всех! Думает, что он наполовину обезьяна!» В этом месте зрители просто покатились со смеху.
Зато критики — и высоколобые, и не очень — снисходительно пожурили Бертона. Безупречный до той поры, снискавший восторженные похвалы и за «Бэтмена», и за «Спящую лощину» и даже за «Марс атакует», на сей раз Бертон удостоился нескольких кислых комплиментов, да и то — за техническое совершенство фильма. «Скучный, длинный, нудный» — был приговор. Забавно. Весь просмотр сопровождался взрывами дикого хохота, ни один человек не ушел — зато уже наутро появились разгромные рецензии. Впрочем, «простым» зрителям на это наплевать — они газет не читают. Наверное, поэтому фильм Тима Бертона лидирует в прокате, а директора кинотеатров по всему миру радуются, словно дети малые, — наконец-то мы имеем беспроигрышный блокбастер, который можно гонять еще целый год.
Что правда, то правда.
Ольга ВОЗНЕСЕНСКАЯ
На фотографиях:
- В ОТЛИЧИЕ ОТ ПЕРВОЙ «ПЛАНЕТЫ» У КАЖДОГО БЕРТОНОВСКОГО ШИМПАНЗЕ — СВОЕ «ЛИЦО»
- В материале использованы фотографии: студии «XX век FOX»