САМЫЙ ЛУЧШИЙ МАСЛАЧЕНКО

Наша сборная — после восьмилетнего перерыва — снова будет играть в финале чемпионата мира по футболу (если он, конечно, теперь состоится). Событие радостное. Но... Но вот какое дело. Когда-то, в начале 70-х, голландцы изобрели великий «тотальный футбол». А в начале 90-х появилась новая разновидность тотального футбола — русский тотальный футбол. Он очень похож на голландский. Все бегут, все прессингуют соперника, контролируют мяч, комбинируют, но только при этом ничего не забивают, а если и забьют, то обязательно пропустят на последних минутах. Естественно, при таком стиле игры главным игроком в команде становится вратарь... Об этом мы и решили поговорить с Владимиром Маслаченко

САМЫЙ ЛУЧШИЙ МАСЛАЧЕНКО

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ВРАТАРЬ

Для начала Маслаченко заявил, что у него в распоряжении лишь полчаса, и тут же перешел к делу:

— Сорок лет назад — в 1961 году — я получил приз «Лучший вратарь года» от журнала «Огонек», — Маслаченко достал откуда-то большой хрустальный кубок и с гордостью мне его показал. — Дарю вам... дарю вам идею: можете написать со мной интервью: что изменилось в футболе за эти сорок лет! Как идейка? — победоносно улыбнулся Маслаченко.

— Отличная! — воскликнул я. — Например, вы говорили в эфире как-то, что вратари сейчас уже не летают. А если и летают, то низко-низко. Я, честно говоря, не понял смысла этой красивой фразы...

— Этот прием, который я называю «летают» — игра на выходах в прыжке, — всегда был моим любимым во вратарском деле. Он, конечно, немножко опасен, но если правильно его выполнять, то риск сводится к минимуму. Зато какая польза: он наводит страх (в хорошем смысле этого слова) на атакующих, а вратарь играет вплоть до одиннадцатиметровой отметки! Все это пространство — его! — Владимир Никитович широко развел руками. — Но сейчас вратари уже не летают...

— Вратари не летают, — грустно повторил я. — У них деньги, контракты серьезные... Сейчас, мне кажется, вратари просто боятся серьезных ушибов, боятся играть смело и все такое. Может, просто в психологии дело?

— Да... верно подмечено! — похвалил меня мэтр спортивной журналистики. — Изменилась психология вратаря... Не то чтобы они стали трусами, просто... они стали более осторожными, если хотите...

— Не хочу.

— ...Нет, нынешним вратарям не откажешь в той же смелости, в тех же отчаянных попытках спасти ворота, но, увы, все-таки сегодняшние вратари — все больше прагматики и даже перестраховщики. В нашей советской вратарской школе все ж было наоборот: сам погибай, товарища выручай — вот наш главный принцип был... И второе. Тогда, понимаете, не было нынешних полей. Вот сегодня все жалуются на поле в «Лужниках», мол, оно плохое. Да... оно неровное, утопают ноги и тэдэ, и тэпэ... Но для вратаря поле в «Лужниках» идеальное, потому что там очень мягко!

— И не больно падать!

— Да! Падай просто сколько хочешь! Мы же, как правило, играли на совсем других полях: жестких, грубых... Ведь не случайно в 60-х появились такие специальные трусы, которые назывались «ватники». Это были такие трусы из толстой материи, чаще всего из ватина, которые мы надевали под нормальные спортивные трусы. Мы их шили сами... А без трусов-ватников никак нельзя было, потому что... страшны были не столько ушибы, сколько царапины! Я вам скажу на своем примере... Я был смелым вратарем и всегда падал в ноги, так что у меня постоянно были царапины. Бывали моменты, когда с обеих сторон бывало по две лепешки ссадин, которые медленно заживали, годами, потому что постоянно их сбивал. Все эти ссадины замазывали зеленкой... Когда ссадины замазывали зеленкой, три человека просто дули на рану! Спал я только на спине!

— Ужас какой!

— И тем не менее... Я не знаю ни одного из тогдашних вратарей, кто даже с такими чудовищными ссадинами не вышел бы на поле играть или тренироваться. Но! — вдруг громко воскликнул Маслаченко и продолжил таинственным шепотом. — Самое-то замечательное заключается в том, что никто из вратарей не выходил играть в брюках. Стыдно было в брюках играть!

— То есть тех, кто играл в штанах, в 60-х никто не уважал?..

— О чем вы говорите! Это было бы равносильно ярлыку — «трус»! А получить такой ярлык для вратаря нашего поколения — это все, прощай футбол, с карьерой прощание однозначное...

— Про вратарей 60 — 70-х ходит много слухов... в нашей болельщицкой среде. Вот, говорят, мол, братство было и негласные законы поведения...

— А вы знаете, все врут, — с легкостью отмел мой вопрос Маслаченко. — Естественно, мы встречались... мы общались иногда. Но я могу сказать честно: друзей во вратарском цехе у меня никогда не было... Никак, например, я не могу назвать своим другом Льва Яшина...

Маслаченко подставил ладошку под скромный второй подбородок и начал сладкие воспоминания...

— Мы тогда очень мало знали о мировом футболе, а поколение до меня так вообще ничего не знало. В этом смысле, может быть, и возникала советская футбольная романтика — мы выезжали редко, бились смело и иногда даже кое-кого побеждали. Это вдохновляло молодых футболистов... Денежного вопроса тогда не было, скорее было желание повторить подвиг своих предшественников! Колоссальное значение имела поездка в Англию в сороковых годах, из которой настоящий романтик и поэт Вадим Синявский привез серию очерков. Главный герой, конечно, Алексей Петрович Хомич... То есть складывался образ непробиваемого такого голкипера, настоящего тигра... и мы все, вратари 50-х, 60-х и даже 70-х, пытались быть на него похожими... Вот это и была романтика вратарского дела. А сейчас ее уже нет.

— Почему?

— Потому что вратарь в наше время это был действительно № 1, и ведь не случайно, что легендой нашего футбола сделали именно вратаря, Льва Яшина. Кстати, в то время у нас в стране было не меньше трех-четырех вратарей уровня Яшина...

— И вы в том числе...

— И я в том числе! Я помню ситуацию, когда отбирали вратарей на чемпионат мира. Взяли Яшина и еще одного, а меня не взяли. И тогда Яшин подошел к тренеру Морозову и сказал: мол, так и так, Морозов, а Маслак-то лучше меня. Морозов ему не поверил, и напрасно... Я был хорошим вратарем, к тому же новатором...

Я знаю, что сейчас многие вратари играют, используя технические приемы, которые придумал я, только на уровень слабей. Например, как сейчас киперы выбрасывают мяч рукой — ну это просто усушка и утряска, это... неуважительное отношение к партнеру, которому отправляется мяч!.. Начиная от Филимонова или Нигматуллина и заканчивая самыми маститыми зарубежными мастерами, я ставлю двойку (или в лучшем случае тройку) за то, как он выбрасывает мяч. Это никуда не годится! Они не отдают пас — они просто швыряют мяч!

— В ваше время такого не было?

— Про время в целом говорить не могу, — скромно заметил Владимир Никитович. — Но я себе такого не позволял. Понимаете, я не позволял себе не играть красиво и умно...

— Хорошо сказано!

— Я не боюсь, абсолютно не боюсь никого ни в этой стране, ни в этом мире, если скажут, что я нескромен, но... так, как выбрасывал в свое время мяч я, не делал никто в мире! Сейчас бросают от груди, а я это вот та-а-ак делал, из-за головы (Маслаченко стал показывать, подпрыгивая на месте и входя в азарт, как будто на самом деле находился сейчас на поле.) И я придавал мячу такое вращение, что он падал перед игроком, которому я пасовал, и прямо подкатывался к нему. Многие мне тогда говорили: гений. А я скромный парень, я всегда отвечал: мол, никакой я не гений, а просто это каждодневная тренировка... — Маслаченко снова сел в кресло напротив меня. — Я по пятьсот раз за тренировку отрабатывал этот бросок, причем тяжелым гандбольным мячом!

— Обалдеть!

— Зато, Саша, это уже были идеальные пасы! Стоит защитник ко мне ближней ногой — и я дам ему пас в дальнюю ногу...

— Что такое «дальняя нога»?

— Дальняя нога, передняя нога, задняя нога — это нормальная футбольная терминология, так правильно и надо говорить, а учить меня комментаторскому делу не надо... это профессиональная терминология, а я профессионал, а если кому-то смешно, пусть идет... так сказать, гулять. Но мы о другом... Те люди, которые играли в свое время со мной в «Спартаке», они знают и подтвердят: Маслак неточных передач не дает! Ни-ког-да! И кстати. Все партнеры были мне благодарны, со всеми я находил общий язык. Особенно хорошо нам это удавалось делать с Володей Петровым, правым защитником московского «Спартака». Трибуны порой просто хохотали, когда мы разыгрывали мяч от ворот!

САМЫЙ ЛУЧШИЙ АКТЕР

— Как это так получалось болельщиков рассмешить?

— А вот как! (Маслаченко взял три стакана, которые обозначали соответственно его на воротах, защитника Петрова и нападающего, который пытался отнять мяч у Петрова, дальше Владимир Никитович стал водить стаканами по столу и объяснять мне суть комбинаций.) Дело в том, что все нападающие в Советском Союзе того времени знали, что Маслаченко всегда пасует Петрову. И каждый нападающий того времени мечтал обхитрить, отобрать мяч на опережение и оказаться один на один перед воротами! Но... ни у кого не получалось, потому что мы играли с умом. И сейчас я могу рассказать всей стране, как это делается, — пафосно закончил мысль Владимир Никитович.

— Страна ждет, — скромно ответил я.

— Для этого, скажу я, нужно не только хорошо играть ногами и руками, но и уметь идеально блефовать, финтить... Стоит Петров, а рядом с ним плечом к плечу стоит нападающий. Что делать, как отдать пас? «Ну что, Володь? — спрашиваю его я. — Пас-то не отдам, ты прикрыт...» — «Не обращай внимания, это ж деревенщина», — отвечает мне Петров и в этот же момент уже бежит с мячом, в то время как нападающий все еще стоит разинув рот и никак не может понять, почему же он деревенщина... Или, например, сколько раз такое бывало, когда я, лежа, в падении, давал пасы между ног нападающих. Вот так!

— То есть вы их обыгрывали благодаря вашему интеллекту, с таким, что ли, творческим подходом?..

— Вот именно! Я играл и эффектно, и эффективно, а главное — необыкновенно полезно! Подобных комбинаций, типа той, о которой я вам рассказал, у меня были тысячи, не говоря уж о том, что я никогда не смотрел туда, куда буду пасовать...

— Почему не смотрели?

— А чтоб форварда обмануть! И все форварды попадались в мои сети, как мышки к кошке! — с гордостью закончил Владимир Никитович.

— Так вы просто актер, Владимир Никитович!

— Наверное, ты прав, — со вздохом сказал мне мэтр спортивной тележурналистики. — Даже на телевидении я ведь тоже актер, для меня каждый репортаж с матча — своего рода спектакль! И как уважающий себя актер, я всегда должен быть вежливым и воспитанным. Понимаете, о чем я? Вы посмотрите сейчас футбол по телевизору! Если камера находится за вратарем, то просто невозможно: мат-перемат стоит, вратарь всегда орет на партнеров... «Нельзя так, — говорю я в таких случаях, — нехорошо это прежде всего по отношению к болельщикам, которые приходят смотреть футбол...» Я, например, никогда за все 16 лет своей футбольной карьеры не упрекал ни одного защитника, а за мат... извините, но в те времена за мат на поле нам просто давали красные карточки.

Тут в дверь позвонили, и Маслаченко впустил в дом жену. Вид жены вдохновил Владимира Никитовича на новый поток мыслей о себе:

— Ездили мы как-то с «Локомотивом» в Японию. Игра была неважная. Ну, сами знаете уровень японского футбола — тогда он был еще ниже. Так вот, игра была легкая, я стоял на воротах. Вот кто-то с той стороны пнул мяч, мяч высоко полетел в сторону наших ворот. Все бегут, игроки мне кричат, чтоб я ловил, а я стою и спокойно наблюдаю за полем. И в последний момент я выпрыгиваю и даю пас кулаком через все поле точно в ноги нашему форварду, тот бежит и забивает гол. Публика просто в шоке, а на следующий день к нам на базу приехали люди в белых халатах...

— Ну понятно, вас за сумасшедшего приняли...

— Да не-е-ет, что вы! Они приехали меня измерять (измерять длину пальцев, ног и прочая), потому что просто не могли объяснить, как человек без разбега может отбить мяч на половину поля точно в ноги. Замеряли меня, и глаза у них до того были круглые, а сейчас стали просто еще круглей: у меня все оказалось обычным! Ничего особенного, но при этом я был лучшим вратарем в стране... — Маслаченко немножко призадумался. — Да, пожалуй, и лучшим вратарем в мире в то время! А все — тренировки, работа с физическими кондициями...

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ТРЕНЕР

— Сейчас этим принципом: что главное — это физическая подготовка — руководствуется весь современный футбол...

— Так этот принцип я придумал... — без ложной скромности отметил Маслаченко. — Я был тренером... Я тренировал в Африке, в Республике Чад четыре команды плюс несколько сборных... Я там оказался просто в безвыходной ситуации... Я тренировал совершенно средние команды! Мне нравится то время в моей жизни, когда я недолго был тренером. Хоть условия в Чаде были посредственными (уровень жизни там самый настоящий африканский), хоть погода постоянно стояла ужасная (50 градусов тепла, меня спасала лишь моя отличная физическая подготовка), хоть игроки были так себе... Но главное — надо мной никто не стоял, и я мог смело экспериментировать. Именно на средних командах я сумел проверить много различных тактических схем. Удивительные бывали порой результаты! Например, однажды под моим руководством детская сборная Чада (14 лет) смогла обыграть первый состав основной сборной! Скандальчик там небольшой вышел по этому поводу, но это мы отвлекаемся.

Так вот... постоянно экспериментируя, я пришел к удивительным выводам и разработал новую тактику игры в футбол. Я в 1972 году утверждал, что практически всего можно достичь со средними футболистами и что многое, ох, как многое, зависит от физической и технической подготовки игроков. Тогда я об этом рассказал Лобановскому, и...

— Что?

— Как что? После этого Лобановский взял и стал применять эти мои тактические схемы. Все говорят: вот Лобановский новый тотальный футбол придумал, и никто не вспоминает, что весь этот тотальный футбол, которым сейчас восхищаются и в который сейчас играет весь мир, придумал не кто иной, как ваш покорный слуга Маслаченко!

— А Лобановский что сделал?

— А Лобановскому я всегда говорил: Лобан, ты, извини, ты звезд с неба не хватаешь... Я сам с Украины, но никогда не любил киевский футбол. Лобановского я просто не люблю. Но, с другой стороны, он действительно молодец: взял и смог воплотить лучшие мои идеи в жизнь. Ведь что он делает? Он просто берет молодых футболистов и заставляет их бегать, как лошадей, а также выполнять другие сложные физические упражнения. Все! Больше ничего. Из раза в раз он повторяет эту схему и всякий раз утверждает, будто это и есть современный футбол, хотя любому мало-мальски мыслящему человеку понятно, что никакого развития его теория не имеет. К тому же он не совсем правильно меня понял в том смысле, что он чересчур увлекся физическими нагрузками и совсем забыл о технике, он просто замотал в результате своих футболистов!

САМЫЙ ЛУЧШИЙ КОММЕНТАТОР

— Я благодарен спорту... На самом деле именно спорт, спортивная психология сделали из меня человека. За что бы я ни брался, я должен сделать это хорошо... Вот то же телевидение. Я всегда считал это второстепенным делом в своей жизни, а между тем у меня ведь юбилей — 30 лет я на телевидении.

— Поздравляю.

— Вы знаете, я вот говорил, что я внес большой вклад в развитие вратарского дела... Не сочтите меня нескромным, но я внес большой вклад также и в развитие комментаторского дела. Огромнейший вклад!

— Владимир Никитович, я вам верю...

— Да-да, спасибо... Хорошо помню первые дни, когда я пришел на телевидение... Нас тогда было много в спортивном отделе ГТРК, складывалась какая-то неразбериха. Так вот, чтоб ликвидировать эту неразбериху, нас, комментаторов, как-то попросили (каждого) составить список: указать, в каких видах спорта ты спец, а в каких неспец, но в принципе можешь откомментировать. И — поразительная ситуация! — один мужчина, я не хочу сейчас касаться личностей, написал и в той и в другой графе аж по восемнадцать видов спорта. Я к нему подхожу: мол, как же ты можешь так много в спорте понимать? Он мне: «Да разве это так сложно? Комментирую футбол — говорю восхищенно «какой удар», комментирую легкую атлетику — говорю «какой прыжок». Всем нравится...» И действительно всем нравилось. Но не мне...

Я стал первым комментатором, работающим в футболе не в стиле «какой удар», а первым комментатором, который профессионально разбирался в своем виде спорта.

Не знаю, не привык я в этой жизни халтурить... И малейшая халтура меня всегда удручает. И так же с телерадиоделами. Тридцать лет я очень достойно проработал, и не только в футболе. Я делал репортажи о том же парусном спорте, я самолично открыл для России профессиональный бильярд, благодаря мне Россия узнала... Так, едем дальше. Я первым на телевидении взял инициативу в свои руки. Помню ситуацию с Олимпиадой в Монреале, когда я поехал туда за три недели до начала и делал репортажи о том, как город готовится встретить участников соревнований. На меня в то время мои начальники смотрели, как на сумасшедшего... Но нужно понимать то время... Инициатива никому не была нужна, существовала лишь официальная трансляция, а тут какой-то наглый Маслак рвется. А мне хотелось, потому что... я считал, что этим могу как-то помочь зрителям. И зрители ценили меня всегда!

— Вы незаурядная личность, Владимир Никитович... К вам мало кто из болельщиков относится средне, обычно вас либо любят, либо ненавидят... Последних, я думаю, миллиона три в нашей стране наберется...

— Да ладно, Саш, что скромничать, я знаю, что меня многие из болельщиков ненавидят. Так было всегда. Раньше посылали официальные письма в политбюро, причем порой доходило до маразмов. Например, однажды пришло письмо: мат-перемат, типа «Маслаченко, бл...» и все такое... Это письмо вначале пришло в дирекцию ГТРК. Там посмотрели — на Маслача жалуются, суть не стали читать, а передали моему редактору, чтоб он «поговорил с Володей». Редактор тоже ничего не прочитал, а передал письмо мне. И повсюду в редакции ходили слухи: общественное мнение против Маслаченко. Я прочитал — даю редактору... У того волосы от таких слов дыбом, он удивлен, как вообще такое письмо пришили к официальным документам. Короче, все уладилось, я даже ответ написал тому малому, очень короткий ответ: «Ничем не могу помочь».

— А сейчас такие письма в редакцию приходят?

— Нет, сейчас писем мало пишут, но зато в Интернете я видел в некоторых форумах, что обо мне думают... Тот же уровень, кстати, что и тогда... Та же неаргументированная ругань... Я их называю просто плохими болельщиками. Кстати, я в отличие от других комментаторов вполне спокойно отношусь к тому, что сейчас спартаковское руководство повысило цены на футбольные матчи. В этом решении есть что-то рациональное, мне кажется, как раз эти плохие болельщики и перестанут ходить. По-настоящему они не любят футбол. Потому что, если бы они любили футбол, они бы любили и меня.

— А почему не любят? Завидуют?

— Я думаю, да... Завидуют моей наглости, в хорошем смысле этого слова. Я знаю футбол, я всю жизнь в нем варюсь, и поэтому я могу указать игроку на его ошибки, могу себе порой позволить даже некоторую фамильярность... Тем более что в большинстве ситуаций я прав... А плохие болельщики... они-то футбол не понимают, они НЕ ДУМАЮТ над футболом, и им просто обидно, что вот какой-то Маслак их с экранов учит жизни...

— Как же бороться с этой социальной несправедливостью?

— Вы знаете, я бы с удовольствием встретился с каждым из этих «трех миллионов», поговорил бы с ним о жизни, о футболе... — и я уверен наверняка, что после моего с ним разговора он бы просто кардинально изменил бы свое мнение обо мне. Но это ведь невозможно.

— Вы на эфир никогда не опаздывали?

— Никогда не опаздывал, а вот зато несколько раз не приходил вообще...

— Как так?

— А так... просто забывал.

— Ну вы даете... — восхищенно сказал я.

— А насчет пробок... Обычно я делаю так, когда опаздываю на матч: выезжаю на встречную полосу, доезжаю до первого гаишника, объясняю ему ситуацию, он передает по рации следующему постовому — и я спокойно еду по «встречке»...

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ЧЕЛОВЕК

Маслаченко не так давно стукнуло... не поверите — 66 лет! Естественно, я не мог не спросить его, как же он при этом поддерживает свою форму, чтоб так приятно и бодро выглядеть...

— Как вы сейчас поддерживаете свою форму? — спросил я.

— Вы знаете, я сейчас не играю в футбол...

— Но форма-то у вас ого-го.

— Да, нормальная форма, есть немножко лишнего веса, но я могу избавиться от него легко и непринужденно, если будет нужно. Как я поддерживаю форму? Зарядку я не делаю... Я поддерживаю форму исключительно за счет других видов спорта: зимой занимаюсь горными лыжами, летом — яхтой и парусной доской... обожаю просто-таки эти дела! И занимаюсь я ими по-настоящему. Вот лыжи, например... Возьмешь как-нибудь зимой свои лыжи, когда выпадет свободная минутка, и махнешь куда-нибудь в Подмосковье — не обязательно ведь ради лыж ездить в Швейцарию, у нас тоже предостаточно хороших больших оврагов... А я еще люблю ходить пешком и не пользоваться на горке подъемником... Вот это и поддерживает мне форму. Идешь подолгу в горку, воздухом свежим дышишь, голова в этот момент здорова, много мыслей хороших в нее приходит и тэдэ, и тэпэ... как говорится, в здоровом теле — здоровый дух!

— Но вот закончилась зима...

— ...И я беру свою парусную доску, которую я просто безумно люблю, и иду кататься. Летом, знаете ли, еще больше возможностей поддержать свою форму... Одно время я, что называется, подсел на яхты, участвовал даже в турнирах московских, потом... однажды увлекся парусами и чуть было не принял участие в кругосветном путешествии. Но все ж самое любимое летом занятие — это парусная доска и яхта! — тут Маслаченко немножко смущенно помолчал и сказал позже тихо и скромно: — У меня ведь своя яхта... У меня яхта хорошая, большая, чтоб в нее поместилось побольше людей. Знаете, в последнее время мне нравится не самому подвязываться к яхте и идти на доске, а других так катать... я за свою жизнь человек пятьдесят научил этому делу...

— Вы очень многогранный человек...

— Точно подмечено!

— ...Я, например, когда готовился идти к вам брать интервью, слышал от знакомых, будто вы издавали книгу: сборник анекдотов.

— Нет. Повторюсь, я многогранен, но книгу не издавал. Просто одно время я собирал книжки с анекдотами... Это ведь очень смешно и интересно — читать анекдоты, я вообще ведь люблю юмор и все такое, сам в эфире стараюсь шутить. Тем более что во времена, когда я собирал, книги анекдотов были дефицитом, я искал редкие книги, и у меня была достаточно серьезная коллекция, она сейчас вся целиком на даче... Но потом этих книг появилось великое множество, и мне они перестали быть интересными. Не знаю даже почему.

Маслаченко выдержал стратегическую паузу и продолжил:

— А насчет того, что я многогранен... Я действительно многое умею. Например, я просто на «ты» со всей техникой, и сантехникой в том числе. Какие дома возникают проблемы — Володя готов, Володя просто золотые руки...

— Вы, Владимир Никитович, просто подарок для жены...

— Да... — философски заметил Маслаченко.

Шел четвертый час нашей беседы...

Александр ИВАНСКИЙ