— Вчера Макс таки добился своего! За это надо выпить! — с такими прочувственными словами я на прошлой неделе пришел в редакцию, сел в кресло и удовлетворенно, с хрустом потянулся. Свершилось то, чего так долго ждали сексуальные большевики и меньшевики. Нет, это просто праздник какой-то! Праздник для всех. Ребятам приятно, а зрителям — простая человеческая радость. Спасибо вам, ребята, за нашу счастливую старость...
ВЫБОР: ИДУЩИЕ ВМЕСТЕ ИЛИ СИДЯЩИЕ ЗА СТЕКЛОМ
...В мире что-то происходит, чувствуете? Дело не только в программе «За стеклом», которая бьет все рекорды популярности и которая разделила общество на две неравные части — поклонников и ненавистников. Дело в другом. В том, что мир меняется необратимо. Он раздевается. И снаружи и изнутри. Он становится все более безыдейным. Все реже звучат вопросы, от которых веет смертной скукой и смертным же холодом. Выбор между «быть или не быть?» сменяется более гуманным «кто бежит за «Клинским»?» Выживание уступает место просто комфортной жизни.
В позапрошлом номере нашего журнала мой любимый подельник (вместе на киче парились за выпуск матерной газеты) Димка Быков написал очень гневную статью против программы «За стеклом». В ней повзрослевший (после отсидки?) Дима ругался на «застекольных» детей, писал, что они глупые и занимаются моральным непотребством «за квартиру».
Да, молодые люди там глупые. Мы в их годы, конечно, не такими были. Мы все больше Пушкина по подворотням читали, а по вечерам ходили в планетарий на лекции о происхождении нейтронных звезд... Нет, без шуток, мне и вправду кажется, что мы... ну, как-то поумнее были, что ли. Такие глупые разговоры не вели. Это, наверное, возрастное у меня. Склероз, наверное.
По поводу морального непотребства, которое учиняют за стеклом эти дети... О чем речь? Они ведь там ничего не делают, просто живут. Если жизнь — это моральное непотребство, то зачем мы вообще живем и делаем все тоже самое, что эти дети за стеклом?
И наконец по поводу третьей ошибки — «за квартиру»... Дима, ты врешь! И, подозреваю, что сам это понимаешь. Просто в полемическом задоре написал, логика текста увлекла. Потому что не за квартиру это делается. Квартира так — приятное дополнение, которого, скорее всего, не будет, потому что шансов у каждого 1:6. И выкинутая зрителями Лена, кстати, сказала, что не из-за квартиры туда пошла. Дело в ином...
Когда я впервые прочел в газете, что на ТВ-6 готовится этот проект, сразу позвонил генпродюсеру телеканала Саше Левину. Он в тот момент ехал в машине, и мне пришлось перекрикивать шум мотора и улицы:
— Саша! Как ты мог! Как ты мог меня не позвать в этот проект? Там же нужно зрелище — драма, события, столкновения, конфликт интересов. А я идеальный конфликтоген.
— Это правда, — согласился Левин после секундного раздумья. Потом подумал еще секунду. — Это правда.
— Так возьми меня туда, за стекло!
— Не могу! — Профессионализм Левина победил дружеское расположение. — Ты старый...
Да, я стар. Я суперстар. Новое поколение выпивает мое пепси. А мне остается притулиться у экрана, опустив ревматические ноги в тазик с горячей водой. «Жена, жена! Подлей кипяточку!» Мне остается плакать о несбывшемся, кряхтеть и... чуть не написал «возмущаться». Нет, до маразма я еще все-таки не дошел. Хотя многих маразм поражает и в более молодые годы.
...Дима, ты думаешь, я хотел туда из-за квартиры? Я хотел туда по велению души! Душа моя пела, что это прикольно. (Мудрый русский язык придумал такое отличное словечко, которое все объясняет без объяснения — «прикольно».)
А сейчас я должен сказать интеллигентскую фразу, которой вы можете, конечно, не верить: «Вообще-то я программу «За стеклом» не смотрю». Это правда! Специально не смотрю! Жена смотрит, а я иногда глазом кошу издалека, иногда рядом с ней подсаживаюсь, иногда слушаю ее рассказы, поэтому в курсе основных событий. Не смотрю же я программу не из-за дурной интеллигентскости, а просто не люблю мыльных опер. Жить за стеклом мне прикольно, смотреть снаружи — беспонтово. Но!..
Разница между застекольем и мыльными операми в том, что «мыло» я не смотрю совсем (после первых десяти секунд начинаются рвотные рефлексы), а «За стеклом» организм вполне принимает. И эта психологическая разница в восприятии настолько существенная, что я чуть позже сделаю из нее глобальные выводы. Теперь же хочу обратить ваше драгоценное внимание на еще одно существенное обстоятельство — программа разделила общество на большинство сторонников и меньшинство противников. Последние меня пугают своей идейной агрессивностью.
Сижу себе спокойно перед телевизором, смотрю «Глас народа», никого не трогаю, ничего никому не запрещаю, наблюдаю собственный телевизор — программу, посвященную Гражданскому форуму в Кремле. Правозащитники там, кролиководы... Проблемы всякие обсуждают, важные для общества, под руководством Светланы Сорокиной. У кого что наболело. И сидит среди приглашенных гостей Вася Якеменко — предводитель современного комсомола, командир «Идущих вместе». И вижу я, что Васю распирает. Хочет человек поднять какую-то важную общественную тему, ради которой он стремится на этот гражданский форум, к диалогу с властью. Вижу неподдельное возмущение в его глазах. Сейчас он скажет нам, чему учит свою молодежь, какую проблему считает архиважной, объяснит...
— Мы для того должны установить диалог власти и общества, чтобы общество могло запрещать такие вредные для молодежи программы, как «За стеклом»! — искренне выражается Вася.
Политический сектант, черный монах ордена моралистов Василий Якеменко, который до кучи считает вредными для молодежи португальскую корриду и фильм «Американский пирог», особо тонким анализом действительности никогда не отличался. Как, впрочем, и все идейные борцы на этом свете. Я его знаю, Васю. Делал с ним интервью, которым Вася остался не доволен: посчитал, что я его обсмеял. «Этого нельзя было публиковать!» — уверенно сказал мне Василий после публикации. «Почему, ведь ты же сам все это говорил?» — «Да, я это говорил. Но это же речь дебила!..»
Речи дебила тем давним интервью не закончились, теперь Вася пришел на телевидение рассказать, какой чудный, дивный порядок он может построить со своими молодыми соратниками в стране, дай ему волю. Это был бы мрачный мир запретов и социальных евнухов, где Вася, взявший на себя роль Суслова от морали, по своему вкусу решал бы, что полезно молодежи, а что ей однозначно вредно. Вася — вождь, ему лучше знать, что можно, что нельзя. Вождь в нашем понимании — это товарищ Сталин. Только Сталин был, насколько мне помнится, лучшим другом детей, а Вася норовит непременно стать их отцом. Это не преувеличение! Я могу свой тезис в одном абзаце доказать, если уж на то пошло. Следите за моими губами...
Итак, взрослым смотреть телевизор Якеменко запрещать, кажется, не собирается — один хрен, пропащие люди. Только детям, на которых программа может «оказать отрицательное воздействие». Дети по международной классификации — это люди до 18 лет, вот им. Но за детей, как известно, отвечают родители. Только родитель может решать за своего ребенка, что ему можно смотреть, а что рановато. Якеменко эту родительскую прерогативу хочет у нас, родителей, отобрать. Он хочет сам решать за нас для наших детей, что им нужно и можно. Всероссийский папа! Который, прикрываясь интересами несовершеннолетних, хочет тем не менее запрещать не детям, а именно взрослым — воспитывать детей по своему разумению... Что и требовалось доказать.
Почему я так подробно остановился на пламенном товарище Якеменко? Потому что он симптоматичен. Он олицетворяет собой ту вторую половину населения планеты, которая требует запретов для всего, что «разрушает устои» старого мира. Не понимая, что, не разрушив яйца, не получишь цыпленка. А цыпленок — новый глобальный мир информационных технологий с иной коммуникативной моралью — вылупляется вот сейчас, на наших глазах, в этих глупых на первый взгляд стеклянных шоу, в «жестоких» телевизионных играх «на выбывание», в проникновении порнографии в высоколобое кино, в размножении психологических тренингов, школ и курсов.
В самом деле, почему появляются такие фильмы, как «Империя чувств», «Пианистка» и сонм им подобных, невозможных еще полвека назад, — сплав высокого искусства и того, что раньше называли порнографией?.. Почему среди обыкновенной порнографии (продукции XXX без примеси высоких киноидей) наибольшей популярностью пользуется опять-таки реал-порно — подсмотренные, снятые скрытой камерой половые акты обычных людей? Людей некрасивых, непропорциональных, с улицы? Да потому что они не играют, а выдают настоящие эмоции! Именно по этой причине — застекольные дети выдают настоящие эмоции — я и могу смотреть без блевотины их пустоватый и по большому счету бессмысленный, но странно завораживающий быт.
Да, из-за раздачи на большую аудиторию размывается качество. Но, если хотите увидеть сверхзадачу «стеклянных» программ в чистом виде, идите на психотренинг. Любой. Например, в клуб «Синтон». Это даже не клуб. За последние 10 — 15 лет из небольшого московского психологического клуба «Синтон» превратился в огромное движение, раскинув сеть клубов-тренингов по всей стране.
Что там происходит на занятиях? Экзекуции. Морально-психологический стриптиз. Где люди плачут, рыдают, смеются, любят и открывают себя в себе... Вот одно из заданий тренинга для примера — группа находится в тонущей подводной лодке. Выходить можно только через торпедный аппарат. По одному. Кто выйдет первым, гарантированно спасется. Последний гарантированно погибнет, потому что лодка неумолимо погружается. Группе нужно установить очередность выхода. То есть кого-то спасти, а кого-то убить (не правда ли, это напоминает телеигры на выбывание?). И вот команда, которая стараниями психолога за полгода посещения клуба страшно сдружилась, стараниями того же психолога должна решить, кому жить, а кому умирать.
Люди во время тренинга через все проходят — через массовые стереотипы (первыми выходят женщины и дети), через панику, ссоры — и, наконец, доходят (нередко уже после игры) до главного вопроса: а кто из нас по большому счету имеет больше прав на жизнь? Чья жизнь объективно ценнее? Что лично я сделал для людей, чтобы заслужить право встать в очередь в числе первых? И кто я есть такой вообще?..
Что делают подобные психологические клубы, растущие сейчас в развитых странах как грибы после дождя? Они разрушают моральные стереотипы. И подобное разрушение внутренних комплексов делает людей более свободными, более здоровыми и счастливыми. И уже на этой новой основе, поздоровевшие и чистые, они начинают по-иному относиться к другим людям — более снисходительно. Хотя, казалось бы, человек без традиционной морали должен грызть других поедом. Ан нет, не грызет. Откуда-то в обновленном человеке вдруг появляются великодушие, улыбка и терпимость к прочим недоразвитым, психологических клубов не посещавшим.
...Знаете, что происходит сейчас на планете? Глобальная рефлексия. Цивилизация с тревожным интересом напряженно всматривается в себя самое. Ставшее единым человечество осознает, а главное, принимает себя таким, какое оно есть на самом деле — жадным и глупым, похотливым и страдающим от невозможности обладания самкой... Животным. Столетиями все животное, все телесное неумолимо укрощалось моралью, церковью, приличиями. Человечество упорно давило в себе зверя. Но зверь периодически вырывался, как пар из перегретого котла, сея смерть и разрушение, ибо не привык быть в тесной клетке морали.
Однако сегодня техногенной цивилизацией накоплены слишком большие энергоресурсы и инструментальная мощь. Которую опасно доверять зверю в клетке. Значит, зверь должен быть либо убит, либо приручен. Возможно, реализуются оба варианта.
Зверь будет убит... Конечно, наше биологическое естество рано или поздно будет потеряно с помощью киборгизации ли, генной инженерии ли, сетевого искусственного интеллекта... Но для того чтобы потерять что-то, это что-то нужно иметь. Потеря неизбежна. Значит, неизбежно и обретение.
Для этого зверь будет приручен... То, что сейчас происходит, — это глобальное Прощеное воскресенье. Точнее, тысячелетие, эра. Эра милосердия. То, что раньше скрывалось, стеснялось, комплексовалось, давилось моралью и традициями, выставляется наружу с облегченным вздохом: да, мы такие! Примем это без комплексов. Вздохнем... Человечество в целом прощает себя за свою животность, отдельный человек прощает окружающим недостатки и «инаковость». Социологи, философы, психологи называют это толерантностью.
Нравы упростятся. Пар будет выпущен.
А следующим этапом будет всеобъемлющая ирония. Это произойдет непременно — сначала потеря стыдливости по отношению ко всему, связанному с телом и мелкой, алчной человеческой душой, и потом как исцеление — самоирония — новая ступень в бесконечной лестнице самосовершенствования.
Кто сейчас противостоит всепрощению, кроме отъявленных якеменок? Какие общественные институты тормозят движение человечества по дороге нравственного прогресса? Как ни странно, церковь. Именно они, наши первосвященники, не чующие, что грядет второе пришествие обновленного Сына Человеческого, на всякий случай уже требуют от властей: «Распни его!» Задача церкви не запрещать, а прощать. Но именно церковь сейчас требует запрета программы «За стеклом», корриды, фильма «Последнее искушение Христа», клуба «Синтон»... Тормозят. Причем головой.
...Не знаю, удалось ли мне донести до вас свою мысль. Если хотя бы два человека из ста прочитавших поймут, что я хотел сказать, значит, я не зря старался...
P.S.
Рекомендую провести небольшой эксперимент. Попробуйте прожить один день — прямо с самого утра — так, будто на вас нацелены десятки телекамер и сотни тысяч глаз. Будто каждый ваш шаг, каждое движение и слово, ваш поход за пивом наблюдаются и оцениваются, имеют смысл и интересны другим. Попробуйте влюбить в себя смотрящий на вас мир. Гарантирую необычные ощущения.
Александр НИКОНОВ