Или «Кто вам дал добро на ноябрь?»
ИСКУССТВО ВОЗМОЖНОГО
В мир большой политики вторглось большое... да что там большое — просто огромное искусство! Художники Дима Врубель и Вика Тимофеева совершили публичный искусственный акт — выпустили в свет календарь, каждому месяцу которого соответствует одна отдельно взятая голова Путина. Тираж календаря 1000 экземпляров, масса одного календаря 1,5 кг. Об этом календаре уже написали все кому не лень. Но никто не обратил внимания на одну страницу, историю которой рассказал нам сам Врубель
Вот велят стоматологи ходить к ним на проверку раз в полгода, а кто так поступает? Никто. Хотя все знают, что это нужно, а то потом хуже будет... Или вот велел Чехов выдавливать из себя раба по капле, а кто это регулярно практикует? Никто. Ленятся, что ли? Хотя каждый понимает — надо, а то на рабской почве может взрасти черт знает какой уродливости дрянь.
Короче, статья про Врубеля. Да. Сей мастер кисти Врубель, как известно всем порядочным искусствоведам (и я не исключение), работает не с трехмерной реальностью в отличие от обычных пейзажистов и портретистов. Врубель работает с двухмерной фотореальностью СМИ. Словно терпеливый рыбак процеживает через сети собственного восприятия газетно-журнальные пуды, пока вдруг не клюнет его за живое. «Ха!» — говорит тогда внутренний голос Димы. А его голова в этот же самый момент догадывается, что найденный жемчужный фотокадр необходимо срочно перевести в картину. Потому что кадр газетен и однодневен, а картины — навсегда. И если фотографу посчастливилось запечатлеть нечто прикольное, Врубель этому приколу подарит жизнь вечную.
В прошлом году у Врубеля и Тимофеевой начался период путинианы. Поняв, что Путин есть явление планетарного масштаба, они стали рисовать последнего в самых разных ракурсах. Единственное, что угнетало художников, это...
— Проблема искусства в отличие от смежных областей индустрии развлечений — спорта, шоу-бизнеса, кино — это отсутствие тиража, — рассказывает о своей концепции концептуальный концептуалист. — Висит картина, она одна. Чтобы ее посмотреть, нужно ехать в другой город. Возможно, в другую страну. Это неудобно. Поэтому я решил растиражировать искусство. Однако с осторожностью, дабы слишком большим тиражом не уничтожить самого тела искусства, превратив его в ширпотреб.
Оптимальным тиражом, не превращающим искусство в ширпотреб, оказался уже известный читателю тираж в 1000 экз. На столько удалось найти денег. А когда деньги были найдены, начались психологические проявления, с которых я начал свою отличную статью. Периодически то типография, то спонсоры неожиданно пугались. До них вдруг доносились слухи о том, что в Кремле неодобрительно отнеслись к одному из лиц Путина в календаре, и тогда они спрашивали Врубеля:
— А вам дали добро на ноябрь?
Они очень боялись, что Путину не понравится, Путин велит узнать, а кто это там спонсировал такой несолидный календарь, и прикажет отомстить обидчикам, возможно, даже отрубить им головы... Поэтому они требовали, чтобы Врубель принес из Кремля какую-то «разрешающую ноябрь» бумагу.
— Ясно, что я никуда не ходил, поскольку это было абсурдно, — говорит Врубель. — Поэтому старался успокоить их, говорил: да все будет нормально.
Когда тираж был уже напечатан, спонсоры вдруг с ужасом увидели на путинских лицах карандашную клетку. (Талантливый Врубель перерисовывает фотографии с помощью клеточек на холсте, и эти «переводные» клеточки потом честно не стирает.)
— Это Путин у вас в клетке или это мы за решеткой? — жалобно спрашивали спонсоры.
...Вот это меня и беспокоит в нас, вернее в вас, дорогие читатели. Я-то хожу к стоматологу раз в полгода. И подобные раболепные страхи («вдруг начальству не понравится?») мне неведомы. Как свободный художник в свободной стране (в этом мы с Врубелем схожи) я знаю, что, если начальству не понравится, это проблема начальства.
Очень бы хотелось внутренних перемен, чтобы власть привыкла, что с ней могут пошутить, и первой могла улыбнуться в ответ. И чтоб не нужно было, пробиваясь через толпы недоумевающих чиновников, униженно выпрашивать у них же письменное разрешение на шутку. Утешает лишь, что с первым властным эшелоном нам, вроде, повезло. Первым лицам вышедший календарь понравился.
— Столько теплых слов, сколько от НИХ, я никогда раньше не слышал, — улыбается щербатым ртом Врубель. (Со времен нашей последней встречи год назад он так и не вставил себе отсутствующий передний зуб. Мне кажется, ему просто удобно совать в этот провал сигарету.)
По слухам, вхожие в кабинет Путина чиновники уже подарили президенту три врубелевских календаря. И теперь, когда входит очередной со словами: «А у меня для вас подарок», Путин спрашивает:
— Календарь?
— Да. А как вы догада...?
Между прочим, себестоимость одного календаря — более 60 долларов. И я бы на месте Путина поинтересовался у дарителей, откуда при их скромных государственных окладах такие деньги на подарки.
...Цензура в лице то ли типографских, то ли спонсорских начальников лишила ежемесячные портреты Путина подписей. А в качестве подписей Врубелем были взяты названия главок из книги про Путина. А названия главок в этой книге есть не что иное, как вырванные из текста главки слова самого Путина. Получается, что перестраховки ради радетели путинского спокойствия запретили к публикации слова самого Путина! Теперь им прямая дорога на Колыму...
Александр НИКОНОВ