МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ, ПОРА РАЗОРУЖАТЬСЯ
Прочитав интервью Александра Никонова с Екатериной Лаховой, я поняла очень простую вещь. Мужчина и женщина не смогут понять друг друга никогда! Они могут друг друга принять, могут друг друга любить, но понять — никогда. Разнонаправленные векторы. По определению.
Читаю интервью «Женщину надо оценивать другим местом». Все ясно, сама работаю в журналистике: что Лахова говорит, может быть, скучные вещи, что на этом интересно материал не выстроишь, что нужен «перчик»... Но чувство неловкости не покидает. Почему? Потому что даже в этой статье мужчина (Никонов) и женщина (Лахова) находятся в неравных условиях. Беседуют два человека, но один из них (догадайтесь, кто?) оставляет за собой право оценивать ситуацию так, как хочется, довольно жестко править разговор в нужное ему русло, а другой вынужден «отстреливаться», отвечать на порой заведомо провокационные вопросы, на которые нет ответа... Никонов пишет снисходительно, с иронией: «В рабочем кабинете депутатши Лаховой понимаешь, что его хозяйка — женщина. На столе фигурки разные, рюшечки, милые безделицы, куколки какие-то... Но за всем этим стоит большая законотворческая работа...» Представим, что статью пишет Лахова: «Ко мне в кабинет зашел человек в домотканом свитере, в тертых джинсах и старомодных ботинках бежево-коричневого цвета. Глядя на его манеры, понимаешь, что это мужчина. И за его неказистым, на первый взгляд, видом стоит большая творческая деятельность». Нравится? Мне нет. Кому нужна эта «холодная война»? Давайте разоружаться.
Я против отношения мужчин и женщин, как в журнале «Космополитен», когда мужчина — это «муж Барби», какое-то приятное или не очень приложение к трудной и многострадальной женской доле. Но все же... Будем друг к другу снисходительны, оценивать «этим» или «другим» местом давайте прежде всего себя, а других непонятных существ по имени «мужчина» и «женщина» будем стараться принимать и даже любить. Вы же сами, Александр, в этом же номере в статье по поводу телешоу «За стеклом» призываете к всепрощению и милосердию, к нравственному прогрессу (если я все же принадлежу к тем двум из ста, которые вас правильно поняли).
Софья ПОЛЧОК
Москва
НЕОЖИДАННЫЙ ГЕНЕРАЛ
Высказаться заставило интервью А. Никонова с полпредом К. Пуликовским. Дело в том, что образ Пуликовского предстал для меня в этом материале очень неожиданным. Во-первых, ясно виден не чиновник, а человек (Никонов вообще делает не интервью, а, скорее, рисует портреты людей, используя вместо красок их же собственные высказывания, манеру речи, получается здорово). Во-вторых, для боевого генерала понимать или по крайней мере декларировать невмешательство в экономическую жизнь силовыми методами, быть приверженцем рыночной экономики — дорогого стоит. Не ожидал. Приятно удивлен. Честно говоря, мне всегда казалось, что Пуликовский — человек несколько иной ментальности, но он оказался гораздо более подготовленным к новой жизни, чем тот же Наздратенко. Во всяком случае критика Пуликовским Наздратенко выглядит очень весомой и понятной.
Хотя, конечно, Пуликовский, будучи человеком старой закалки, не лишен некоторых прежних комплексов и стереотипов, которые также просматриваются в интервью. Например, его слова о том, что все «неправильные» журналисты взяты им на карандаш. Интересно, Никонов есть в этом черном списке?..
Но в общем впечатление от генерала-полпреда у меня осталось благоприятное. Если и другие генералы-полпреды так же думают, как Пуликовский, это внушает оптимизм и надежды на хорошее будущее России. Если, конечно, все эти слова генерала не поза, а мне кажется, что Пуликовский был искренним, и это не поза. Что ж, тогда отрадно, весьма отрадно...
Сергей ЮШЕНКОВ
депутат Госдумы
MAX И MARGO СТАРАЛИСЬ ДЛЯ НАС
Я не собирался смотреть телешоу «За стеклом». Но, прочтя вашу статью «Под лупой», заглянул в интернет. Посмотрел прямой эфир по Сети, помолчал в чате, почитал форум. И все время было у меня ощущение, что весь этот проект и все вокруг него происходящее напоминает что-то невероятно знакомое, но не мог понять, что именно.
Первые страницы информационных (а не порнографических!) сайтов пестрят банерами «Первый секс за стеклом». В чате множество народа интересуется, где можно найти VIDEO MAX & MARGO = SEX. Не хочется переходить на эмоции, но к происходящему возникло какое-то легкое отвращение и неприятие. И почему-то стыдно за ребят за стеклом, а еще больше за тех, кто это так горячо обсуждает, за нас. В голову пришли слова: «Я не люблю... когда чужой мои читает письма, заглядывая мне через плечо».
И вдруг стало ясно, почему происходящее так что-то напоминает. Как Зазеркалье было похоже на комнату Алисы, так «Застеколье» показывает нашу жизнь очень похоже, но СОВСЕМ наоборот. Понятия морали и чести странным образом перевернулись «за стеклом», никем не отмененные де-юре, они оказались «дезавуированы» де-факто. Заметьте, сложно назвать ребят за стеклом испорченными, зрителей — дурными людьми, а тех, кто шоу осуждает, — людьми положительными. Сложно потому, что понятия «плохо» или «хорошо» теряют свой смысл. И все дело не в сексе перед камерой, это так, побочное следствие. А главное, что это не подглядывание, как многие назвали это шоу. Подглядывание — это когда тебя не замечают, а если о подглядывающем знают, то это уже демонстрация. Так что MAX и MARGO трахались для нас.
И вот финал. Как бы мы ни относились к шоу «За стеклом», все-таки в нем есть определенная польза — при желании можно разобраться в себе самом, понаблюдать за своими эмоциями, подумать. И еще. Люди по обе стороны стекла выглядят как-то болезненно, подобно картинам Дали, романам Кафки... Сейчас это в моде.
Виктор ЛЕБЕДИНСКИЙ
Москва
ПОЕЗД НА ЧАТТАНУГУ
Публика слушала джаз и благоговела от оркестровки, от особого шика, с которым играл Гленн Миллер. После окончания очередной музыкальной темы раздавались аплодисменты, как будто шел живой концерт и маэстро вышел на поклон к публике...
У каждого поколения есть свои кумиры в музыке, будь то Элвис Пресли, король рок-н-ролла (кстати, в № 44 «Огонька» питерский коллекционер о нем любопытные факты рассказывает), The Beatles, Меркьюри или Макаревич... В жизни моего поколения это Гленн Миллер, точнее, фильм с его участием. Американская «Серенада Солнечной долины» и есть культовый фильм моего поколения. В моей жизни он сыграл самую, пожалуй, неожиданную роль. Помните центральный хит фильма «Чаттануга чу-чу»? «Чу-чу» — звукоподражание паровозу. В вольной интерпретации название мелодии означает «Поезд на Чаттанугу». Город Чаттануга находится в Аппалачских горах на юге штата Теннеcси.
Но по порядку.
Первый раз я увидел «Серенаду Солнечной долины» в военной Москве. Подростком в 15 лет я пошел работать, чтобы получить рабочую карточку и принести в семью 150 граммов хлеба. Мне был тогда близок фильм «Два бойца», сытую и веселую жизнь героев «Серенады» я не мог адекватно воспринимать. Они не видели плаката «Папа, убей немца!», не бежали в бомбоубежище и, главное, понятия не имели о цене куска хлеба. Однако сюжет в «Серенаде» играет второстепенную роль. Это же мюзикл, главное в нем — музыка Гленна Миллера в исполнении его джаз-оркестра и фигурное катание трехкратной олимпийской чемпионки Сони Хени. Фигурное катание я видел впервые, оно не произвело на меня впечатления. Но музыка... Перед самой войной я окончил три класса музыкальной школы. Конечно, меня учили классике. А за пределами школы — в фойе кинотеатров, в летнем парке, с патефонных пластинок звучали другие мелодии. И кое-какое представление о джазе я имел. Мелодии в «Серенаде» воспринимались легко. Подкупали музыканты высоким профессионализмом и какой-то озорной непосредственностью. Особенно выделялся сам Гленн Миллер артистичностью и виртуозной игрой на тромбоне. Музыка скрасила отрицательное в целом впечатление о фильме.
Вторая встреча с «Серенадой» произошла в студенческие годы, уже в послевоенный период. Мое поколение было первым, которое на фоне борьбы с буржуазной идеологией и слепым преклонением перед иностранщиной, попало под запрет на танцы. Нам запрещали слушать джаз и танцевать «западные» танцы: танго, фокстрот, румбу. Мода на буги-вуги, привезенные в Европу американскими солдатами, до нас еще не дошла. Дошел лишь стишок: «От Нью-Йорка до Калуги все танцуют буги-вуги...» Рок-н-ролл появился в СССР значительно позднее. Особенно преследовались стиляги. В глазах партийных и комсомольских бонз они пропагандировали чуждый советским людям американский образ жизни. Контрпропаганда была примитивной, как грабли: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст».
Я учился тогда на физическом факультете МГУ. Классических фельетонных стиляг у нас не было. Мы предчувствовали звездный час физики, «грызли гранит науки» и поглядывали свысока на студентов других факультетов. Влюбленность в физику принесла свои плоды. Наш курс дал стране несколько академиков, большое число докторов и кандидатов наук, отмеченных Ленинскими и Государственными премиями. Но мы были молоды, и запрет на танцы раздражал.
Однажды наш главный курсовой специалист по джазу и танцам принес новость: в одном из клубов после обычной кинопрограммы под видом трофейного фильма покажут «Серенаду Солнечной долины». Сеанс начнется в 11 вечера, но приезжать нужно заранее: зал маленький, а народу набежит много. Не буду описывать, как доставали билеты, с каким трудом прорывались, как после сеанса пешком добирались домой. Сегодня это воспринимается как милое студенческое приключение, которое приятно вспомнить, но, увы, нельзя повторить. Маленький зал был набит битком, стоял такой шум, что не было слышно реплик артистов. Однако, когда оркестр начинал исполнять очередную мелодию, наступала мертвая тишина. Публика слушала джаз и благоговела от оркестровки, от особого шика, с которым играл Гленн Миллер. После окончания очередной музыкальной темы раздавались аплодисменты, как будто шел живой концерт и маэстро вышел на поклон к публике. Сколько бы еще мог радовать Гленн Миллер нас своим талантом, если бы не погиб в авиакатастрофе в 1944 году над Ла-Маншем...
Говорят, Бог троицу любит. Третья встреча была скорее встречей с городом Чаттануга, чем с «Серенадой». В начале семидесятых журналист-международник Валентин Зорин подготовил цикл телепередач о США. Это была первая попытка телевидения показать Америку, а не карикатуру на нее. В одной из передач речь зашла о Чаттануге. В свое время Чаттануга развивалась за счет добычи угля в Аппалачских горах. Потом добыча угля стала нерентабельной. Мы увидели заброшенные шахты, поезда давно не ходили: нечего было возить. Затем мрачная картина резко изменилась. На экране появились кадры из «Серенады». Виртуозы-негры лихо отбивали чечетку на фоне макета поезда на Чаттанугу. Так через 20 с лишним лет после памятного ночного похода в заводской клуб я снова увидел фрагменты из «Серенады».
Осенью 1976 года я был командирован в США в составе делегации физиков на научную конференцию в Сан-Франциско. Как-то в перерыве между заседаниями я пошел погулять по городу и наткнулся на большой магазин грампластинок. Я стал просматривать пластинки и практически не встретил знакомых имен. Видно, старые классики джаза — Луи Армстронг, Дюк Эллингтон, Бенни Гудмен — уже не пользовались популярностью у американской молодежи семидесятых годов. Увидев мое замешательство, молодой продавец предложил помощь. Я попросил пластинку с музыкой Гленна Миллера из «Серенады Солнечной долины». Лицо продавца выразило крайнюю растерянность. Видимо, он впервые услышал об этом фильме. Однако я был в Америке, где «клиент всегда прав». Продавец извинился и исчез за дверью служебного помещения. И скоро вернулся в сопровождении пожилого человека, это был либо хозяин магазина, либо кто-то из администрации: «Это очень старый фильм, сложный заказ... Мне нужно посмотреть каталоги. Подождите немного».
Вскоре он вернулся со словами: «Сожалею, на складе нашего магазина такой пластинки нет. Но на центральном складе фирмы есть альбом из двух пластинок с музыкой в исполнении оркестра Гленна Миллера. В аннотации указано, что он включает саундтрек «Серенады». Альбом можно заказать, его привезут в течение двух часов».
Я пришел после вечернего заседания, продавец встретил меня как старого знакомого и тут же принес альбом. На его обложке было написано «Гленн Миллер и его оркестр» и нарисован тромбон. На обратной стороне имелось содержание пластинок, которое, в частности, включало все известные мне мелодии из «Серенады». Внешний вид альбома не оставлял сомнений в том, что он был выпущен давно: обложка выцвела и поблекла, углы картонного конверта были помяты, а ребра потерты. Я достал пластинки, они были новыми, «нецелованными».
Спрашиваю, сколько стоит альбом? «Шесть долларов», — продавец показал маленькую бумажку с цифрой шесть, приклеенную в углу конверта. Я не верил своим ушам. Цена была очень низкой, хотя объяснимой. Я покупал вышедшие из моды пластинки, которые давно лежали мертвым грузом на складе. Фирма даже пошла на дополнительные расходы из-за срочной доставки альбома. Для человека, воспитанного на примерах нашего «ненавязчивого» сервиса, история выглядела необычно. Теперь я понял смысл американского лозунга we have pleasure to serve you. Я расплатился, получил альбом, красиво завернутый в фирменную бумагу, и поспешил в отель, как будто боялся, что не смогу донести «бесценный» груз до номера.
После конференции нам предстояло перебраться в штат Теннесси в Национальную лабораторию. Ближайший к ней аэропорт находится в городе Ноксвилл. Из Атланты, где мы сделали пересадку, лететь до Ноксвилла недалеко. Скоро самолет совершил посадку и стал выруливать к зданию аэропорта. Меня удивило, что в салоне все пассажиры спокойно сидели. «Вот это дисциплина», — подумал я невольно и обратился к соседу: «Скажите, это Ноксвилл?» — «Нет, это Чаттануга, наш рейс имеет промежуточную посадку в Чаттануге», — ответил сосед. Чаттануга?! Я прильнул к окошку. Сквозь пелену дождя тускло светили огни аэропорта с неоновой надписью «Чаттануга». Подали трап. По нему сошел единственный пассажир. Мы постояли минут десять, самолет вернулся на взлетную полосу и поднялся. Я невольно посмотрел на свою дорожную сумку, где лежали заветные пластинки. Я думал о превратностях судьбы, которая забросила меня в далекую Чаттанугу через 33 года после того, как я впервые узнал о ее существовании.
Дмитрий Павлович КОСТОМАРОВ
член-корреспондент РАН
На фотографиях:
- ЗАВЕТНАЯ ПЛАСТИНКА. «ГЛЕНН МИЛЛЕР И ЕГО ОРКЕСТР»
- ГЛЕНН МИЛЛЕР
- ТОТ САМЫЙ ТРОМБОН С ЦИФРОЙ 6$
- ПОЕЗД НА ЧАТТАНУГУ