КЛУБ САМОУБИЙЦ

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СУИЦИДА

КЛУБ САМОУБИЙЦ

В один из первых дней февраля две девочки-подружки из подмосковного города Коломна покончили с собой. Даже на фоне мировых трагических событий прошлой осени обратила на себя внимание информация о череде самоубийств в городке Кстово Нижегородской области: семь подростков, один за другим, по своей воле ушли из жизни! Сразу вспомнились и три девочки из Балашихи, которые, взявшись за руки, дружно шагнули с крыши, другие недавние случаи такого же трагического свойства. Газетные сообщения и телепередача («Очная ставка», НТВ) не столько прояснили явление, сколько добавили вопросов. Российским специалистам известно, что из-за плохих отношений в семье ежегодно пытаются покончить с собой почти 2000 наших детей. ЧТО ПРОИСХОДИТ???

Тема детского самоубийства мне как педагогу знакома не понаслышке. Мой педагогический опыт работы в разных уголках бывшего СССР, а теперь и в Германии позволил составить собственную статистику из числа детей, подверженных самоубийствам, которые, как это ни покажется некоторым странным, основаны на национальных особенностях.

К примеру, мне доводилось наблюдать за детьми не только из таких «горячих точек», как Закавказье, Таджикистан, но и бывшей Югославии и даже арабских стран, где не один год льется кровь и гибнут их родные. Однако ни чеченских, ни албанских, ни палестинских детей я ни разу не видела в состоянии депрессии. Скорее, наоборот, они были полны жизни, строили планы на лучшее будущее, несмотря на личные трагедии и отсутствие родительского тепла.

Задавая себе много раз вопрос: «В чем кроется загадка детской психологии?» — я старалась проникнуть в мир их интересов и ценностей. Каково же было мое изумление, когда вместо книг, мультфильмов и музыки большинство из них проявляли далеко не детское любопытство к коммерческим вопросам, стараясь сызмальства приспособиться к взрослой жизни с ее жесткими правилами конкуренции. Объясняя же им, что, кроме богатства и денег, существуют еще и другие ценности, я встречала в ответ либо холодное непонимание, либо попытки доказать, как необходимо бороться за свое «место под солнцем». И в качестве основного аргумента они приводили факт малочисленности их нации, необходимость поддержки «своих».

Да, подавляющее большинство детей-беженцев не знают ни истории, ни астрономии, ни литературы, ни географии, но они уже в 10 — 12 лет хорошо знакомы с законами бизнеса, неплохо разбираются в человеческой психологии. Взамен высокого, нравственного я часто наблюдаю в них практицизм, приспособленчество, а порой и откровенный цинизм.

Нашим же, русским, детям мы с малолетства стараемся привить прежде всего чувство прекрасного, учим ценить не материальное, а моральное. В русских сказках добро всегда побеждает зло, а в жизни, увы, зачастую все происходит иначе. И у наших детей «ломается» психика, когда они видят несоответствие между воображенным миром и реальной жизнью, а вопросы, почему так происходит, остаются без ответа. А потому от того, насколько мы, взрослые, сумеем наших детей с самого раннего возраста подготовить к взрослой жизни, прямо пропорционально зависит и процент детского суицида.

Наталья МЕДВЕДЕВА, педагог
Ганновер, ФРГ

СВОБОДА — ВОТ БЕДА, СВОБОДА — ВОТ ПРИЧИНА...

В романах Александра Мелихова не только часто встречается, но и глубоко разрабатывается в философском плане проблема суицида. Что он думает об участившихся случаях самоубийства молодых?

— Я давно понял, что повод для самоубийства, ближайший толчок и его глубинная причина — разные вещи. Человек заболел гриппом? Почему? Ну конечно, попал вирус. Но именно этот человек заболел, а тысячи других, дышавших тем же самым воздухом с вирусами, не заболели. Ближайшую причину своего несчастья человек знает, но почему он оказался так слаб, что не смог с ним справиться? И вот я собрал статистику и практические работы специалистов с потенциальными самоубийцами...

— А откуда вы узнали, что они потенциальные самоубийцы?

— Они сами к нам обращаются.

— К «нам» — это к кому?

— Я организовал в Санкт-Петербурге волонтерскую службу помощи суицидентам. Она несколько лет работала. А еще я регулярно ходил в клинику «Скорой помощи», куда поступали самоубийцы-«неудачники», оставлял им свой телефон. Иногда звонили, иногда не звонили...

Я видел: это несчастные люди, страдающие, но... не более, чем многие другие. В моем, например, окружении были люди объективно более несчастные.

— И вот он, исток вопроса: в чем глубинные причины суицида?

— Да. Размышляя над этим, я написал роман «Горбатые атланты». В конце его герой, некий Пророк, служивший людям, всячески улучшая им жизнь, и столкнувшийся с проблемой самоубийства, вдруг догадывается, что причина самоубийств — свобода. Человек может быть счастлив только тогда, когда он неколебим, как автомат, управляемый извне. Когда по любому вопросу у него есть единственно правильное мнение. Тогда он способен перенести любые несчастья. Но как только дозволен плюрализм или релятивизм, тогда все, конец. Если сегодня выясняют, кто лучше — Рихард Вагнер или Бетховен, то завтра будут спорить, что лучше: фуги Баха или визг циркулярной пилы. Не останется ни одного вопроса, по которому люди будут точно что-то знать. Поэтому тот, кто несет людям комфорт, газовые плиты, электричество, но при этом приносит сомнения, неизмеримо более опасен, чем убийца. Убийца — он, собственно, не покушается ни на что серьезное — на мнение не покушается. Он убивает одну клеточку общественного организма, без которой тот вполне может прожить.

— Я невольно вспомнил вычитанный в одном журнале прогноз Всемирной организации здравоохранения. Если в 1990 году первыми тремя причинами смертности были воспаление легких, желудочно-кишечные заболевания и болезни новорожденных, то в 2020 году список возглавят сердечно-сосудистые болезни и... жестокие депрессии с вытекающими последствиями — резким ростом самоубийств (третью позицию займет гибель от несчастных случаев). Не ваш ли Пророк это второе место напророчил? Убийства-то, наверное, никогда его не займут?

— Не займут. И даже близко по числу жертв они никогда не могли соперничать с самоубийствами.

— Что, и сегодня самоубийц больше, чем криминально убитых?

— Больше. Самоубийств в поздний советский период было в год восемьдесят тысяч, а убийств, ну, чтобы не соврать, раза в два меньше, а то и в три. Я думаю, такое соотношение осталось и сейчас. В патриархальных обществах вроде России начала прошлого века, где убивали друг друга, но не себя, там убийств, конечно, было намного больше. В пьяной драке проломить башку соседу — это можно. А себя убить — грех. Да и зачем?

— Вот что во всем этом меня смущает. Получается, что свобода — это плохо. А я лично тупо уверен, что свобода — это хорошо.

— Безусловно, свобода — это масса возможностей, но в том числе возможность и погибнуть. В свободном обществе кто защищен от самоубийств? Люди несвободные. Мать, у которой хронически тяжелобольной ребенок, ужасно несчастна. Но она не покончит с собой. А вот ценности удовольствия, служение самому себе не могут создать смысл человеческой жизни. Человек силен, только когда служит определенному делу. Ну на самом-то деле — какому-то фантому, то есть делу, преображенному его фантазией в его интерес. Ценности служения только фантомами и могут обеспечиваться. Ибо на свете нет вещей, которые стоят нашего служения, наших жертв, если смотреть на них трезвым, холодным взглядом. Когда посторонний, холодный наблюдатель смотрит на эту мать, которая дебилу вытирает слюни и нежно гладит его, конечно, он думает: лучше ему исчезнуть и развязать бы ей руки.

Когда же ты цель сам себе и не надо жертвовать — тут и создается почва для суицида. Люди всегда это знали. А эта чума появилась, ну, может быть, сто лет назад и назвала себя гуманизмом, стремящимся освободить человека от всего сверхличного (поскольку оно попирает личность). Ну так давайте уберем его совсем.

И убираем. И пожинаем плоды этого.

Бесседу вел А. ЩЕРБАКОВ

Доводы А. Мелихова убедительны. И пугающи (мировая статистика подтверждает: лидируют по суициду не страны с тоталитарным режимом, а исключительно демократические и либеральные). Выходит, чем больше свободы, тем больше самоубийств?

САМОУБИЙСТВА — ЗНАК КУЛЬТУРНОГО ОБЩЕСТВА

На мой взгляд, самоубийство — это, несомненно, часть культуры современного общества. Действительно, если толкуют о культурном контексте войны (допустим, о военной прозе или военной песне), о культуре смерти вообще, тема которой проходит по всей мировой литературе, то почему же нельзя говорить в этом плане и о самоубийстве, о том, что оно значит в нашей жизни?

В Японии самураи разработали целую науку о самоубийстве, написаны пособия для самураев и отдельно — для их жен и детей. А способ защиты офицерской чести в российской армии до 1917 года, когда потерявший при неудачном походе армию (и честь) генерал пускал себе пулю в лоб?.. Изучая историю самоубийств, можно выявить целые картины исторических событий, происходивших на наших глазах, но получивших наиболее яркий отклик у самоубийц, которые часто именно в силу своих культурных понятий смогли ответить на события и условия только таким образом.

К сожалению, в настоящее время лидеры всяческих сект, мастера гипноза и порой просто сумасшедшие люди часто призывают своих учеников и последователей покончить с собой во имя чего-то фантастического и малопонятного. Таким образом ушли из жизни члены одной американской секты, когда на небе появилась комета Хейла-Боппа. Основатель секты углядел на ней инопланетян и призвал единоверцев «идти на встречу с друзьями». В начале 90-х сожгли себя 400 членов секты «Храм Солнца».

Наиболее глубокие по своему духу самоубийства совершаются, как мне кажется, во время страшных опасностей для отечества, когда сотни людей бросаются, перепоясанные гранатами, под вражеские танки или закрывают грудью пулеметные амбразуры. Таких примеров было множество во время Второй мировой как со стороны солдат союзнических стран, так и немецких, итальянских, австрийских.

«Человек — это создание, которое в своих собственных делишках эгоистично до мозга костей, но за идею будет сражаться как герой», — сказал когда-то Бернард Шоу. Жестоко, но в некотором отношении правильно. Ведь и коммунисты, и фашисты (большинство из них искренне противостояли ужасам коммунизма), и религиозные деятели — все преследовали и преследуют цели, которые... обязательно принесут людям счастье.

Вдобавок ко всему сказанному: самоубийство — это не просто часть культуры, а очень таинственная, мистическая часть. В книге Ирины Паперной «Самоубийство как культурный институт» (М., 1999) рассказывается, что многие из самоубийц в своих предсмертных записках просили вскрыть их тела и посмотреть, кто в них сидел и толкал на этот страшный поступок. Противиться ему они не могли...

В. МОРОЗОВ

СПАСУТ ЛЮБОВЬ И СВОБОДА

Занимаясь с детьми в различных регионах страны, я пришел к заключению, что сегодня проблема смерти действительно волнует детей. Для ребенка возможность ухода из жизни — открытие. Как логический вывод оно созревает в подростковом или юношеском возрасте. Как эмоциональное побуждение закрадывается в сердце в раннем детстве, в восемь лет. Ребенок впитывает в себя смерть, когда часами приковывается к трагическим картинам, к нелепым бесконечным триллерам.

Великий русский мыслитель-пророк Федор Достоевский более века назад предсказывал и даже хотел роман писать о детях-убийцах, о ЗАГОВОРЕ ДЕТЕЙ, стремящихся создать ИМПЕРИЮ ЗЛА. О том, как они заводят отношения с преступниками. Он хотел рассказать о детях-поджигателях и губителях поездов. О развратниках и атеистах, убийцах своих братьев, отцов, матерей. Достоевский этого боялся. А мы, может быть, уже живем в таком мире?

Детское и молодежное бесправие, крайне заниженные самооценки и протест против безысходности жизни приводят либо к чудовищным преступлениям, либо к массово помолодевшему суициду. Потому что куда же деваться детям, которые не приемлют ЗЛА?!

Однако такая приговоренность породила и особую энергию душ, когда потребность быстрой самореализации обострилась с несказанной силой. Возможно, отсюда и происходит нынешний необычайный всплеск детской и педагогической талантливости. Уж поверьте мне, старому педагогу, чего только не повидавшему на своем веку! Человек в бурю ведет себя не так, как в нежный теплый день. Он мобилизует все силы, все возможности.

Юрий АЗАРОВ, доктор педагогических наук

ВАМ И НЕ СНИТСЯ

...В то доисторическое время редактором «Юности» был Борис Полевой, и на его столе лежала приснопамятная повесть «Вам и не снилось». Он вышел мне навстречу, черноголовый старый ворон с зеленым шарфиком на сухой шее, и сказал прямо, как коммунист: «Я не трус, но я боюсь. Вы поймите, дорогая, если мы опубликуем, как бросаются из окошка мальчики, в стране начнется эпидемия самоубийств. Я не возьму этого греха на душу».

Мне стало жалко героя сражений и автора наипервейшего из настоящих человеков. И прямо в коридоре на коленке я хитрым способом оставила как бы жизнь мальчику.

Потом вышел фильм. И невыразительные слова с коленки облеклись в декорации, костюмы, в милых актеров, и мое «как бы» стало вполне жизнеутверждающим концом.

А сейчас я расскажу, что было дальше, о чем не знает никто. Сотни, тысячи писем с вопросом: выжил или нет мальчик? И хотите верьте, хотите нет, была в вопросе надежда, что... не выжил. Что это было бы неправильно. И голова моя затрещала от непонимания сущего. И даже авторская амбиция — а я, мол, разве не так писала изначально? — как-то заткнулась и увяла. Как говорил один мой знакомый художник, «тема оказалась глыбже».

И дело тут не в жестокости и бессердечии детей — это я поняла потом, — а в страстном интересе к смерти как таковой. Ни взрослые папы и мамы, ни бабушки, ни дедушки не думают о смерти так остро и горячо, как подростки. Осознав жизнь, дети сразу жаждут осознать смерть. «Как это я умру, — спрашивала моя дочь, — если я этого не захочу? Она что, сильнее меня?» И некоторые хотят с нею потягаться, с этой неведомой силой, которая враз может прекратить стук сердца, зоркость глаз и остановить бегучие ноги.

И дети из интеллигентнейших семей, и дети из «проблемных», и просто дети, которые вдруг подумали о тайне смерти, кидаются на нее, чтоб победить. И даже когда они пишут прощальные записки, то в душе убеждены, что с ними ничего не случится. Они сильнее смерти.

Волею судеб я окончила пединститут. Придя туда уже на третий курс, я попала на занятия по школьной гигиене. Нас учили глубине выгребных ям, фонтанчикам воды, бьющим вверх, длине цепочки для питьевой кружки. Я не помню, чтобы нам кто-нибудь когда-нибудь говорил о детском интересе к смерти. И то сказать, когда это было? Смерть была запретна, она портила пейзажи великих строек, ее закапывали глубоко и надолго, как только умеем мы.

А дети падали с крыш, бросались под колеса, пили уксус, затягивали на шее веревки. Они не умирать хотели, они искали ответа на самый волнующий их вопрос: что это такое, что сильнее моего горячего дыхания?

Я не знаю, что сейчас в пединститутах. По-прежнему ли прыжок через коня важнее беспомощных детских вопросов? Или вечен черный ворон, хранящий тайну от мальчишек и девчонок, которые от бессилия незнания ставят эксперименты на себе?

А на ком же еще?

Галина ЩЕРБАКОВА
писатель

ПОД ПИВКО...

Один из существенных факторов роста суицида по тому, что я вижу в возрастной группе своих детей, — это наркотики. А если точнее, то реладорм с пивом. Я знаю по крайней мере пять человек из мальчиков и девочек, кто выбрасывался из-за этого в окна, вешался и прыгал под поезд. Дополнительным фактором является «вклад» врачей, работающих с наркоманами.

Следует хотя бы просвещать людей относительно тех веществ, которые легко выявить (на инструкции к реладорму указано, что он обостряет депрессивно-суицидальные синдромы, что не мешает врачам его выписывать людям с таковыми) и относительно легко отследить их распространение.

Т. КОБУШКО

КРАХ ИЖДИВЕНЧЕСТВА

При советской власти бюрократия старательно отучала советских людей жить. Просто жить, без авралов, героических проступков и величайших побед. По-мещански, если хотите. К чему это привело? К тому, что, лишившись внешнего жесткого каркаса (вечером можно попить пивка или забежать к соседке; по праздникам сходить на демонстрацию, в гости или в театр, при этом все «центры досуга» строго регламентированы и ограничены), россияне «поплыли»: запили, заперлись дома с телевизором и т. д. Советские люди были воспитаны как общество иждивенцев, получающих стандартную зарплату, жаждущих потреблять все бесплатно и опасающихся лишь быть публично пойманными на воровстве. Стоило исчезнуть (или ослабиться) фактору принуждения, как приличный фасад «самого читающего и одного из самых образованных» обществ треснул, покрылся миллиардами трещин и рухнул. А иждивенчество осталось. При этом оно агрессивное и малограмотное.

Д. КРУТИКОВ

Есть такой тезис в психиатрии: «Мы защищены от самоубийства настолько, насколько социализированы». То есть чем больше у нас контактов, чем больше общения, тем легче будет нам в самые трудные минуты.

Даниил ГРАНИН

Опять новая жертва, и опять медицина решила, что это сумасшедший! Никак они (то есть медики) не могут догадаться, что человек способен решиться на самоубийство и в здравом рассудке — от каких-нибудь неудач, просто с отчаяния, а в наше время и от прямолинейности взгляда на жизнь. Тут реализм причиной, а не сумасшествие.

Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ «Дневник писателя»