Больше 70 лет назад, перед Второй мировой, Дж. Р.Р. Толкиен создал книгу о человеке из норки. Норка, уютная и обжитая, являлась главной ценностью в жизни этого мохнатоногого существа — хоббита. В нем угадывался (пока еще только угадывался) весь современный человек со всеми своими потрохами и с философией уютной норы. Толкиен во «Властелине колец» заставил хоббита выйти из норы и сражаться с гигантским чудовищным миром монстров. Через 70 лет Иэн Мак-Келлен, стопроцентный англичанин и театральный актер, создал образ волшебника Гэндальфа в знаменитом голливудском фильме. Ему не нужно было играть — просто быть самим собой: нервным жителем туманного острова, который с ностальгией вспоминает о прошлом и со страхом и недоумением заглядывает в будущее
ХОББИ ТЫ ХОББИ Я
Маленькая тележка, запряженная понурым пони, движется в тени раскидистых ив. Тележкой управляет напевающий себе под нос старик. На нем высокая синяя шляпа, серый плащ и серебристый шарф. Зовут старика по книге Гэндальф Серый, а по жизни — сэр Иэн Мак-Келлен.
— Ты опаздываешь, — говорит ему маленький хоббит.
— Маг никогда не опаздывает, Фродо Беггинс, — отвечает старик. — Он прибывает как раз вовремя
Новозеландский режиссер Питер Джексон со своей экранизацией самой известной сказки XX века «Властелин колец» прибыл как раз вовремя. В эпоху расцвета голливудского ширпотреба и постепенной деградации мирового кино в рамках американской развлекательности и политкорректности все кассовые сборы побил стопроцентно маргинальный фильм. Наверное, его продюсеры теперь рвут на себе волосы: где это видано, чтобы в американском блокбастере обнаружился явный шовинизм, боязнь технического прогресса, женская ущербность и чуть ли не культ наркотиков (по крайней мере табака — точно). При этом число занятых в нем британских актеров таково, что голливудскому актерскому профсоюзу впору самоликвидироваться. Все эти милые сердцу европейца тенденции воплощены не главным, но самым характерным образом в маге Гэндальфе, которого играет английский актер, специализирующийся на шекспировских пьесах, Иэн Мак-Келлен. По совместительству сэр Иэн самый авторитетный, авторитетнее другого сэра — Элтона Джона, представитель сексуальных меньшинств Великобритании. И в этом тоже есть скрытая насмешка режиссера Джексона над голливудскими стандартами: один негр, одна женщина, один гомосексуалист. В конце концов приходилось ли вам до этого встречать «голубых» волшебников?
МАЛЬЧИК ИЗ ЛАНКАШИРА
Волшебник Иэн Мюррей Мак-Келлен родился аккурат ко Второй мировой войне, в 1939-м, в главной больнице города Берили на севере Англии. Папаша Иэна, обычный инженер, пристально следил из английского далека за внешней политикой, поэтому к началу немецких бомбежек перевез семью в город Вуган, вглубь страны. Однако по ночам наш герой все равно спал под особым железным столом, спроектированным отцом для защиты от бомбовых осколков. Правда, этот стол не смог защитить маленького Иэна от дифтерии — болезни, которой он обязан своей актерской карьерой. Ведь серьезная инфекция, поразившая его горло, навсегда изменила непрезентабельный детский голосок на вполне взрослый шершавый баритон.
Со стороны может показаться, что детство Иэна походило на некий урбанистический кошмар. Город жил за счет угольных шахт, поэтому все вокруг было покрыто легким налетом серой въедливой пыли, как в толкиеновском Мордоре. Юный Мак-Келлен посещал сразу две школы, а по воскресеньям неизменно ходил на мессу в местную церковь. В то же время по вечерам отец частенько играл ему на пианино Шопена и Чайковского, водил в кино и заставлял всю остальную семью слушать, как любимый сынишка декламирует Шекспира. В три года папаша отвел Иэна на кукольный спектакль о Питере Пене, но ни тому, ни другому представление не понравилось — нитки кукловода были слишком видны.
Поэтому самым серьезным образом Иэн заинтересовался театром, только когда семья снова переехала, на этот раз в крупный по меркам провинциалов город — Болтон. Вскоре его отец познакомился с владельцем местного театра, и маленький Мак-Келлен получил возможность просиживать на представлениях дни напролет, причем совершенно бесплатно. Иэн играл в школьных постановках, в кругу родных, в любую свободную минуту. Он учился на «отлично», только чтобы попасть в качестве поощрения в летний лагерь в Стратфорде, на родине Шекспира. В лагере, пока его сверстники играли в регби и плескались в реке, Иэн бегал на представления в Королевский шекспировский театр. Здесь в то время блистали такие зубры английской актерской школы, как Лоуренс Оливье и Джон Гилгуд. Глядя на них, Мак-Келлен с горечью понимал, что никогда не достигнет их уровня игры. А поэтому он твердо решил стать гробовщиком или... журналистом.
После школы Иэн — благо оценки у него были отличные — поступил в Кембридж, в колледж святой Екатерины. А как известно, студенту, подающему большие надежды, из Кембриджа только три пути: в бизнес, политику или на сцену. После главных ролей в двадцать одной студенческой пьесе Иэн понял, что третьего пути ему не миновать. Карьера гробовщика была забыта. Он бросил учебу и начал играть. Позднее Мак-Келлен вспоминал, что это историческое решение пришло к нему однажды вечером, когда он развернул газету с положительной рецензией на свою последнюю роль. К тому же власти Великобритании согласно послевоенной социальной программе начали финансировать множество маленьких театров по всей стране. Одним из первых театров, получивших подобное финансирование, был «Белгрейд тиэтр» в Ковентри, где Иэн зарабатывал себе на жизнь актерством. Платили ему девять фунтов в неделю (за съемную квартиру он отдавал три фунта). Играя в дебютном спектакле, он умудрился пропустить все второе действие. А в перерывах между спектаклями искал нетрадиционные знакомства среди актерской братии («Иначе зачем я стал актером?»).
ПРЕДПОЧТЕНИЯ ИЭНА МАК-КЕЛЛЕНА
Мак-Келлен никогда не скрывал, что в театр его привела любовь к мужчинам. Ему казалось, что только здесь, среди свободной богемы, можно найти себе друга. И он нашел его, скромного учителя истории Брайана. Именно этот скромный учитель заставил будущую звезду переехать в Лондон, где познакомил через знакомых-знакомых-знакомых с самим Лоуренсом Оливье. В то время Оливье только создавал свой собственный театр и решил, что колоритный провинциальный выскочка ему пригодится. Именно там карьера Иэна резко побрела в гору.
При этом мало кто знал о нетрадиционной сексуальной ориентации актера. Он ничего не рассказывал даже собственным родителям.
«Нравы той Англии были еще слишком пуританскими, — утверждает Мак-Келлен. — Назваться геем значило то же самое, что взорвать атомную бомбу посреди Лондона. С другой стороны, я никогда не пытался это скрывать. Ведь остальные мужчины не прячут в себе то, что им нравятся женщины».
После расставания с Брайаном Иэн навсегда осел в Лондоне. Так что бомба если не взорвалась, то точно упала где-то рядом с центром. Потому что именно здесь Мак-Келлен познакомился с движением за права геев, их литературной и даже политической деятельностью. Его уютный дом в Ист- Энде, отделанный деревом в викторианском стиле, с видом на Темзу и местную ТЭЦ, стал центром лондонской «голубой» культуры. Ироничный Иэн даже выкрасил входную дверь в голубую краску, при этом хулиганстве оставаясь истинным англичанином: на открытой террасе, с которой виден противоположный берег реки, он установил терракотовый бюст Шекспира, чтобы тот мог с гордостью смотреть на знаменитый лондонский театр «Глобус».
Именно в этом доме Иэн прожил одиноко целых восемь лет, пока не встретил своего нового возлюбленного. Примерно тогда же он рассказал всей стране в радиошоу Би-би-си о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Повод был соответствующим — они с ведущим обсуждали законопроект, предложенный Маргарет Тэтчер, который ограничивал геев в правах.
«Когда я официально «признался», огромный камень упал с моей души, — рассказывал Иэн. — Я даже пожалел, что не сделал этого раньше».
С тех пор Мак-Келлен стал главным защитником свобод сексуальных меньшинств в Великобритании, основал вместе с Джоном Гилгудом общественную организацию, занимающуюся продвижением «голубой» культуры в массы, и сыграл множество соответствующих ролей в кино и на сцене. В 1991 году за особые заслуги перед искусством он был посвящен в рыцари британской королевой. Это был первый случай в истории, когда рыцарем стал гей. Поэтому вполне логично, что именно Иэну предложили сыграть вторую главную роль в экранизации книги, где единственной женщине отведено довольно незначительное место, а отношения главных героев мужского пола больше смахивают на взаимную любовь, чем на традиционную дружбу.
И самый свежий слух: на съемках «Властелина колец» Мак-Келлен встретил нового друга.
ДОЛГАЯ ДОРОГА К ГЭНДАЛЬФУ
На самом деле Иэн никогда не любил кино. «В театре невозможны повторения, — говорит он. — Вы никогда не увидите двух одинаково похожих представлений. И в этом смысле театр жив. А кино — мертво. Вы можете смеяться, плакать над фильмом, стрелять в экран от переизбытка чувств, но настоящего взаимодействия между актером и зрителем вы там не найдете». В этом смысле Мак-Келлен был ходячим воплощением толкиеновского неприятия технического прогресса.
Так что, когда роли в английских театрах перестали его удовлетворять, а кино при этом не привлекало, Мак-Келлен отправился покорять... нет не Голливуд. Он начал играть на Бродвее. Именно здесь Иэн приобщился к американской культуре, завязал некоторые связи и больше всего сил вложил в то, чтобы режиссер Джексон пригласил его на роль Гэндальфа. Впрочем, пусть лучше говорит сам актер:
«Честно признаться, я хотел играть на Бродвее с самого детства. Послевоенная Великобритания была просто очарована американской культурой. Копы и гангстеры, ковбои и индейцы — я жил всем этим, когда был ребенком. К тому же в нашем местном театре постоянно играли пьесы «прямо с Бродвея». Мы тогда не знали, что недалеко от Стратфорда есть небольшая деревушка — Бродвей. Так что это простое название стало для меня воплощением мечты об актерской славе.
Играя уже в зрелом возрасте в английских театрах, я все равно не получал того, о чем мечтал: денег, признания и имени, известного в старом добром шоу-бизнесе. Поэтому я и приехал в Америку. Конечно, быть занятым в индустрии, где безработица составляет семьдесят пять процентов, довольно сложно, но я покорял Бродвей с солидным багажом. Я привез сюда несколько хороших спектаклей и традиции английской актерской школы. Оказалось, этого недостаточно: на Бродвее пьесы больше, чем жизнь, и еще, наверное, громче. Здесь важны не слова, но музыка, звуки и образы. Больше нигде на земле, кроме французского «Лидо», так не ценят танец, как на Бродвее.
Этот волшебный мир открыт для авангарда и экспериментов. Но в то же время он полон ностальгии по прошлому. Только здесь зрители и актеры могут притворяться, будто цирк еще в моде. Только здесь людям, заплатившим за билет, дают не только то, что они хотят, но и то, что они уже много раз видели. Одни и те же шоу идут на Бродвее не просто годами --десятилетиями. Именно здесь я чувствую себя как в старой доброй Англии — защищенным от необратимых изменений, происходящих в мире. Повсюду меня преследует одна и та же удручающая картина: здания театров отдают под офисы, молодым актерам становится все сложнее пробивать себе дорогу, цены на билеты взлетают в недосягаемую для простых смертных высь, а в фаворе одни блокбастеры. И только на Бродвее кажется, что время остановилось».
Путь в Голливуд для Иэна лежал через Бродвей. Кинопродюсеры не могли не заметить талантливого англичанина со старомодными манерами и типажом Шона Коннери. Он снялся в «Ричарде III» (премия «Золотой глобус»), «Богах и монстрах» (номинация на «Оскар») и продолжении «Людей-X». При этом он продолжал играть на театральных подмостках Англии, иногда даже на вторых ролях в не самых значительных постановках. Иэн до сих пор считает, что должен лицедействовать для каждого, и не верит в существование театральной аристократии, к которой, к примеру, причислял себя Лоуренс Оливье.
Последняя крупная роль Иэна в кино — Гэндальф во «Властелине колец».
А ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ТОЛКИЕН?
Дж. Р. Р. Толкиен, автор «Властелина», здесь при том, что он тоже англичанин. И его книга — это крик отчаяния подданного развалившейся империи перед тьмой варваров, несущих с собой технический прогресс и новые «варварские» ценности. Иэн Мак-Келлен так- же в этом роде. Ему шестьдесят два, у него седые волосы, он любит читать, готовить, разгадывать кроссворды и, естественно, ходить в театр. После множества ролей во множестве кинокартин он до сих пор не любит самого процесса съемок. И не смотрит телевизор.
А мораль у Толкиена с Мак-Келленом довольно простая. Отказ от модернизма, возвращение к традиционным ценностям — что может быть лучше в странном чужом мире имени 11 сентября и бен Ладена?
Кирилл ЖУРЕНКОВ