«Гулять по улицам я езжу за границу»
Евгений КИСЕЛЕВ
ЗЕРКАЛО ДЛЯ ВЛАСТИ
Через несколько дней среди телевизионных компаний пройдет конкурс на обладание «шестой кнопкой». Самая известная команда среди претендентов — «команда Киселева», партнерами которой стала группа крупных российских бизнесменов. Удастся ли бывшим телевизионщикам ТВ 6 вернуть себе канал? Что думает о конкурсе, о телевидении, о жизни их лидер?
«НЕЗАВИСИМОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ». От кого?
— Евгений Алексеевич, а для чего вы объединились с Примаковым и Вольским? Чтобы укрепить свои позиции?
— В нашем некоммерческом партнерстве участвует не лично Примаков, а Торгово-промышленная палата. И Вольский — это тоже Российский союз промышленников и предпринимателей. Речь о партнерстве с ними зашла лишь после того, как мы окончательно договорились с группой бизнесменов, куда входят и Абрамович, и Зимин, и Чубайс, и Дерипаска, и Бендукидзе, и т.д. От Вольского и Примакова странно было бы отказываться. Их организации объединяют российский бизнес.
— Когда один владелец, с ним все ясно, а когда у вас столько партнеров: сегодня их что-то объединяет, завтра — разъединяет. Не боитесь однажды остаться без денег?
— Волков бояться — в лес не ходить. Идеология проекта заключается в том, чтобы развести по разным углам бизнес и журналистику.
Я прекрасно понимаю, что наши нынешние финансовые партнеры занимаются разным бизнесом и могут вступать в хозяйственные споры, деловые конфликты, но мы это с ними обсуждали и договорились, что просто разработаем и зафиксируем на бумаге определенные договоренности — российское законодательство позволяет это сделать. Этих бизнесменов объединяет общее понимание того, что нормальное движение нашей страны по пути, по которому она худо-бедно идет последние десять лет, без независимого телевидения невозможно...
— Простите, мне всегда, когда я слышу слова «независимое телевидение», хочется попросить говорящего уточнить: независимое от кого? или от чего?..
— От государства.
— К сожалению, это уточнение, как правило, вслух не произносится, а его часто не хватает очень многим. Очевидно же, что абсолютно независимого ТВ не бывает.
— От государства. Когда мы создавали НТВ, то, придумывая название, спорили до хрипоты, голоса сорвали, а все мысли крутились вокруг буквы «Н» — новое, независимое, негосударственное, наше. А время идет, название надо регистрировать. Ну и решили: букву «Н» расшифровывать не станем, кто как хочет, так и понимает. И я в то время, в своих первых интервью, говорил о том, что абсолютной независимости телевидения и журналистики нет. Мы от очень многих вещей зависим. Зависим от аудитории. Вы запустили программу, а она не пошла. Не нравится. Ведущему и его команде нравится, а аудитории — нет. Раз она не имеет рейтинга — не имеет и рекламы, убыточна, ее надо закрывать. И сколько таких случаев было за время моей работы на телевидении. Зависим от рекламодателей. Были проекты, которые и рейтинг имели, а рекламодатели не хотели в передачу идти.
— Насколько напряженными стали ваши отношения с Гусинским и Березовским?
— Мне бы не хотелось эту тему затрагивать.
— Если вы победите в конкурсе, не станет ли это опровержением ваших слов (а на них многое в свое время строилось) о том, что государство хочет вас уничтожить?
— Вы знаете, я сейчас не стал бы ворошить прошлое. Все, что происходило с нами в прошлом, и тут я не собираюсь своего мнения менять, лежало в сфере политической. А политика — искусство возможного. Что-то кому-то в этой истории удалось сделать, а что-то сделать не удалось.
НЕ МЕНЯЮТСЯ ТОЛЬКО ГЛУПЫЕ ЛЮДИ
— Порой ваши слова, сказанные с экрана вчера, не совпадали с тем, что вы говорили позавчера. Вы всегда были искренни?
— Безусловно. С возрастом, со временем не изменяют своих взглядов только люди абсолютно неумные. Мне кажется, умный человек обязательно размышляет над своими оценками, своими мнениями, высказанными, невысказанными, умный человек находится в постоянном внутреннем диалоге с самим собой. И умный человек тот, кто помимо прочего способен признавать свои ошибки. Свои заблуждения. Давать оценку тому, что в прошлом было сказано верно, а в чем был полемический перехлест.
— В свое время был у вас очень сложный период на НТВ. И, например, Игорь Малашенко уехал. А вы не уехали вместе с ним. Почему?
— Не собирался. Не скрою, что не раз в своей жизни я задавал себе вопрос: а смог бы я уехать, начать новую жизнь за границей, в чужой стране?
— При вашем знании языка...
— Даже двух. Я свободно говорю по-английски, и в Англии и Америке чувствую себя совершенно в своей тарелке. Мысли уехать появились у меня, когда перестройка начала пробуксовывать, на рубеже 1990 — 1991 годов горбачевские реформы исчерпывались и в тележурналистике стал намечаться застой. Но потом появилось Российское телевидение, «Вести», мне посчастливилось в этом принять участие, потом произошли все остальные события, август 91-го, распад Союза — и жизнь настолько стремительно стала меняться, что все эти мысли сами по себе канули в прошлое, испарились. Когда начался кризис на НТВ, потом на ТВ 6, разумеется, я снова начал думать об этом, но на вопрос: смогу ли я уехать, оставить родину? — я отвечал отрицательно. Для меня родина — это не абстрактное понятие. Это не слезливый образ каких-то плакучих ив над рекой или абстрактных березок, для меня родина — это мой дом, мои друзья, моя работа, родные места в Москве и под Москвой, там, где прошло мое детство, и прежде всего люди, с которыми я работал. У меня перед ними есть обязательства, я им благодарен за то, чего достиг, потому что без команды, с которой я работаю последние десять лет, я бы не стал тем, кем стал.
— Вы себя считаете командным человеком?
— Стопроцентно. Я командный человек. Хотя не раз и не два в жизни возникали ситуации, когда кто-то из команды уходил, были и расставания, и разочарования, и даже один большой раскол, когда весной прошлого года «Газпром» взял НТВ под свой контроль. В результате все это приводило только к одному: происходила кристаллизация той команды, с которой мы сейчас идем на конкурс. Команда не абстрактная вещь, не пустые слова, потому что практически с любым ключевым игроком этой команды у меня давняя история человеческих отношений. Скажем, с Михаилом Осокиным мы друзья со студенческих лет. Вместе работали на иновещании. Я ушел на телевидение первым, а через несколько лет и Мишу перетащил.
Со Светой Сорокиной мы знакомы еще с тех пор, когда вместе начинали работать в «Вестях». Собственно, познакомились даже еще раньше, когда ей пришлось уйти из «600 секунд», у нее был конфликт с Невзоровым. Познакомились мы, когда она приехала в Москву и пробовалась...
— Она питерская?
— Конечно. С ней мы тоже не просто вместе работаем — дружим. Вот завтра вместе собираемся на даче завтракать, дачи у нас неподалеку друг от друга. Заодно и поговорим. Она почти на неделю уезжала из Москвы. А есть в команде люди, которые не так известны, но для нас бесценны. Татьяна Сопова, которая практически с первого дня шеф-редактор программы «Итоги». Маленькая женщина, из-за которой, возможно, провалился путч в августе 91-го года. Говорю абсолютно серьезно. Одна из моих любимейших телевизионных историй. Представьте себе 20 августа, второй день путча, нервы на пределе. Все, у кого есть радио, — слушают радио. У кого есть телевизор — не пропускают ни одного выпуска новостей. Я тогда работал в «Вестях». «Вести» были отключены от эфира. Сидим, смотрим первый канал. В три часа обычный выпуск, который раньше никто и не смотрел. А тут все прилипли. И появляется в кадре диктор, и вдруг начинает читать сообщения информационных агентств: президент Буш осуждает путчистов, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор осуждает, мировая общественность возмущена — и под занавес: Ельцин объявил ГКЧП вне закона, прокурор России, тогда был Степанков, возбуждает уголовное дело. Мы в шоке. И я представляю себе, как много людей, и в том числе участников событий, которые ловили в тот момент малейший намек на то, в какую сторону качнулась ситуация, побежали в Белый дом к Ельцину расписываться в верности и лояльности. На третий день, под вечер, встречаю Танечку Сопову, которая тогда работала в Главной редакции информации Центрального телевидения, ну, объятия, поцелуи. Я говорю: «Татьян, что произошло у вас?» — «А это я Мальчиш-плохиш, — говорит Таня. — Я была ответственным выпускающим». То есть она собирала папку, подбирала новости.
А был порядок: пойти все согласовать. «Захожу, — говорит, — раз, а там сидит весь синклит и какие-то люди, совсем незнакомые. Обсуждают, что передавать в 21 час в программе «Время». А тут я, маленькая, суюсь со своими бумажками». Она действительно такая крохотная женщина. «Мне прямым текстом говорят, куда я должна пойти со своими трехчасовыми новостями: «Сама верстай!» — ну, я пошла и сверстала». Это история о том, как делается телевидение и какие вещи могут на нем происходить.
Второй шеф-редактор «Итогов» Елена Николаевна Черникова. Она одна из тех, кто меня учил. Практически все ведущие журналисты, репортеры и в нашей команде, и те, кто сейчас работает на НТВ, на РТР, на других каналах, прошли через руки Елены Николаевны. Она учила, как надо работать с текстом, с пленкой, со звуком. Почти все, кто получал премию «Тэфи» как лучшие российские репортеры, — ее ученики.
— В бизнесе, если сотрудник не тянет, с ним расстаются без сожалений, друзей в бизнесе нет, а телевидение — бизнес. А вы говорите о друзьях. Нет ли тут противоречия? Гусинский, по-моему, впервые в России устроил в средствах массовой информации такой заповедник капитализма, где столь же хорошо, как во всем мире, платили, но и столь же жестко обращались с теми, кто не справлялся со своими обязанностями. И при этом, хоть у него и надо было работать на износ, к нему многие хотели попасть, и не только из-за зарплаты. Из-за дела. Для трудоголика здесь был рай.
— Телевидение — бизнес, где крутятся большие деньги, а поскольку рекламный бизнес растет все больше, то, тьфу-тьфу-тьфу, здесь будут крутиться еще большие деньги. И по мере роста этого бизнеса законы его будут становиться все жестче. Но в то же время телевидение — творческая профессия, и здесь надо поддерживать особую обстановку. Есть такая поговорка: «Хороший человек не профессия». Я же считаю, что если в любом правиле есть исключения, то на телевидении, которое само по себе вещь исключительная, правилом должно быть: хороший человек — профессия. Хотя у нас много норовистых непростых людей с тяжелым, скверным зачастую характером — это хорошие люди. Да, бывали случаи, когда у меня с товарищами по работе отношения портились, потому что люди в какой-то момент начинали работать спустя рукава. Вообще на телевидении выживают только трудоголики. Телевидение затягивает. И вся твоя жизнь там, и друзья, и все человеческие связи — все там, в «Останкине». Ушел человек, и — рано или поздно — он исчезает и из твоей жизни.
ГУЛЯТЬ ПО УЛИЦАМ Я ЕЗЖУ ЗА ГРАНИЦУ
— По упоминаемости в интернете ваше имя стоит на втором месте после Путина. Любое событие, связанное с вами, вызывает мгновенно общий интерес, даже история с вашей машиной, которую отобрали по подозрению, что она краденая. Насколько тяжело жить в поле всеобщего внимания?
— Один журналист брал у меня интервью и задал вопрос: что такое для вас слава? Я ответил: славы не люблю. Я имел в виду, что внимание публики, известность, — на самом деле вещь, которая ласкает тебя первые три дня. А потом, когда ты чувствуешь, что на тебя показывают пальцем на улице, слышишь, как у тебя за спиной кто-то громким голосом объявляет: «Смотри-смотри, Киселев пошел!» — начинаешь ощущать себя обезьяной в зоопарке. Когда достаточно бесцеремонно в общественных местах люди подходят и начинают задавать какие-то вопросы, хочется втянуть голову в плечи и спрятаться. Только тут понимаешь, насколько приятно быть человеком, который может раствориться в толпе. Почему я так люблю ездить буквально на день-два за границу? Чтобы сменить обстановку и почувствовать себя частным лицом. Ходить по улицам и наслаждаться тем, что тебя никто не узнает. Но тот мой собеседник справедливо поставил меня на место следующим вопросом. Он сказал: «Ну хорошо, а если бы вас перестали узнавать на улице? Каково бы вам было?» И я подумал, что, да, он прав. Если ты продолжаешь работать в этой профессии и тебя перестают узнавать на улице, значит, все, приехали. Так что у славы есть и плюсы и минусы.
Хотя и в Англии со мной был не один случай, когда вдруг соотечественники, а где их сейчас не встретишь, на улице останавливали. Вот один эпизод. Дело было летом, «Итоги» закрылись на каникулы, я поехал путешествовать, заехал в Лондон, пошел по магазинам, обожаю книжные магазины, пропадаю там на много часов, уже домашние начинают искать, нервничать. Выхожу с двумя тяжелыми баулами книг, а день жаркий, и никак не могу такси поймать, иду, потом обливаюсь и вдруг вижу: вот он, родной, соотечественник! Наших людей за километр видно, без всякого осуждения говорю: стоит в тапочках, в синих тренировочных штанах, в байковой ковбойке у выхода из довольно дорогой, престижной гостиницы. И я чувствую: сейчас он повернет голову и меня увидит. Начинаю мечтать провалиться сквозь землю, ну поверьте. И вот он поворачивает голову и вдруг громко кричит: «Саша! Саша! Беги скорей сюда!» На весь Лондон. И выбегает сын его, тоже в тапочках, тренировочных штанах и байковой ковбойке. Я говорю: «Ну, мужики, ну что же вы так! Ну прямо как в зоопарке!» Они жутко смутились, стали извиняться, и этот мужчина говорит: «Евгений Алексеевич! Вы простите меня, я просто настолько не ожидал вас здесь увидеть, совершенно растерялся, очень хотел, чтоб сын вас увидел и чтоб мама наша поверила, что мы вас здесь встретили». Ну, и так хорошо потом поговорили несколько минут, что я себя ругал: чего я на них набросился! Извинялся потом перед ними.
— Общее отношение к вам публики доброжелательное. Даже на компромат, который на вас недавно вылился, по-моему, никто не среагировал. Вы это заметили?
— Безусловно! И этим все сказано.
— А вы достаточно точно представляете себе тех людей, к которым обращаетесь с экрана? Наверное, это не вся страна, лишь часть, для которой действительно важно то, что вы говорите. Кому принадлежат тысячи глаз, которые смотрят на вас с той стороны экрана? Кто они? Чем занимаются? Интеллектуалы? Новая буржуазия? Люди, политически озабоченные или к политике равнодушные, думающие лишь о том, что с ними самими станется, и ждущие от вас подсказки? Кто?
— Я думаю, это все-таки нарождающийся российский средний класс. Люди мыслящие, энергичные, которые привыкли не искать простых ответов на сложные вопросы. Для которых мир не выглядит черно-белым, они видят и полутона. Люди, которые научились делать свою жизнь собственными руками, ни на кого не рассчитывая. Они, безусловно, являются патриотами России, но не по формуле графа Уварова: православие, самодержавие, народность, а скорее исповедуют чаадаевские принципы, они не умеют любить родину с закрытыми глазами, чужды слепой влюбленности, они хотят, чтобы их страна была частью европейской цивилизации, хотят гордиться своей родиной просто потому, что в ней становится все более свободно и комфортно жить. У вас в «Огоньке» было одно интервью, я его с наслаждением читал и перечитывал — слепого философа Ракитова, который замечательно сказал: «Национальная идея России состоит в следующем: жизнь должна быть комфортабельной, удобной для обычного человека». И если мы выиграем конкурс, мы продолжим общение именно с этими людьми.
— Кстати, а что за книги вы несли из магазина? И что вы обычно читаете?
— Последнее время больше всего документалистику. Любимый жанр — воспоминания, автобиографии.
— Например?
— Последнее, что я читал, — «Записки старого трепача» Юрия Любимова.
— Он вам ее подарил?
— Нет. Мама подарила на 23 февраля.
— А те английские книжки...
— Ну, кого там только не было: Жаклин Кеннеди, Уолис Симпсон, герцогиня Виндзорская, из-за которой король Эдуард VII отрекся от престола. Предпочел королевской короне тихую семейную жизнь с дважды разведенной американкой. Потом Памела Гарриман.
— Вам просто интересно или нужно для работы?
— И то и другое.
ДОЖИВЕМ ДО СРЕДЫ
— Телевизор дома у вас работает?
— Да, безусловно.
— А что вы смотрите?
— Жена моя, Маша, с недавних пор стала делать передачу «Дачники», и один выпуск этой программы был посвящен поселку Икша. Это поселок летчиков. Так вот, одна из героинь этой программы рассказывала, что ее муж всегда держал телевизор включенным, потому что летчики не любят тишины. Когда в кабине самолета вдруг наступает тишина, это значит все! Катастрофа. Он и засыпал при включенном телевизоре.
У телевизионщиков то же самое. Я телевизор смотрю редко. В основном новости, информационные программы. Но при этом страшно сержусь, когда телевизор выключают. Сразу возникает ощущение дискомфорта. Хотя после того, что произошло на НТВ, был какой-то шок и какое-то время телевизор не хотелось смотреть вообще. И тогда, в апреле прошлого года, и сейчас, нынешней зимой.
— Когда вы начинали, был у вас замечательный принцип: давать всю информацию. А зритель сам разберется. Важно не скрывать ничего. Потом наступил период ваших страданий, вы много говорили о себе, это естественно, вы защищались. Но многие упрекали НТВ в том, что оно, вместо того чтобы снабжать население информацией, начало бороться с властью. А это уже не есть главная функция телевидения. Сейчас, если вы получите канал, вы вернетесь к прежнему принципу?
— Безусловно. Если мы побеждаем в конкурсе, то в нашей информационной политике мы будем исповедовать принцип всестороннего освещения всех событий, которые происходят в стране и мире, без фигур умолчания. То есть представлять события со всех сторон, сообщать все точки зрения. Мы ни о чем молчать не будем. И не будем отсеивать информацию по принципу: вот об этом не надо, потому что это может кому-то не понравиться. Другое дело, что любые новости в известном смысле субъективны. Потому что в 25 — 30 минут эфирного времени, пока идут новости, невозможно втиснуть всю информацию. Всегда приходится ведущему редактору, главному редактору новостей принимать решение — какая новость на сегодняшний день главная.
— С теми людьми, которые стоят у вас сейчас за спиной, вы оговаривали определенную творческую свободу?
— Безусловно. Команда, та, что называется «команда Киселева», похожа сейчас на моряков судна, которое бросает по волнам, и наша мечта — пристать наконец к берегу. Что ждет нас на берегу — пока не знаю. Может, какое-то цивилизованное общество, а может, племя людоедов. Но это мы когда пристанем, тогда и будем разбираться, сейчас я капитан корабля, и для меня важнее всего — довести его до суши. День конкурса — момент, когда мы сойдем на берег. Что будет дальше... Безусловно, у меня есть на сей счет какие-то мысли, пока я не хотел бы этими мыслями делиться.
Есть принципы, которыми мы не сможем поступиться. Да, мы хотим быть зеркалом для власти, в которое она может всегда заглянуть и увидеть, как она выглядит в глазах своих избирателей. Я подчеркиваю — избирателей, потому что, и это тоже одно из моих твердых убеждений, все-таки власть, государство не имеет самостоятельной ценности. Государство — это наемные чиновники, пусть высокооплачиваемые, наделенные большой ответственностью, большой властью, но все-таки мы, избиратели, их нанимаем для того, чтобы в стране стало комфортно жить. И это для нас едва ли не решающий момент. И с ним согласны наши партнеры. Поэтому мы, что называется, и «ударили по рукам» с двенадцатью первыми, а я надеюсь, их будет больше со временем. Постараемся довести число финансовых партнеров до тридцати.
— И как они будут распределять свои обязанности и права?
— Схема выглядит, грубо говоря, таким образом: мы являемся членами некоммерческого партнерства, которое будет держателем лицензии. А есть еще закрытое акционерное общество «Шестой телеканал», которое, с одной стороны, тоже входит в некоммерческое партнерство, а с другой — является той компанией, которая и будет осуществлять всю текущую вещательную деятельность, производить программы — и новостные и развлекательные. Доли у всех участников дела одинаковые. В некоммерческом партнерстве нет акционеров, там есть участники, каждый из которых имеет один голос.
— Это хорошо. Это значит, что никто командовать вами не сможет. А если вы не выиграете конкурса?
— Давайте дождемся этого дня. Дальше я пока не хочу ничего планировать.
ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР
— Какой период вашей жизни был самым счастливым?
— Трудно сказать. Я думаю, он еще впереди.
— Даже так?
— Ну, было много счастливых моментов. Когда я поступил в МГУ, в Институт стран Азии и Африки. Это было в 73-м году, и я поступал, не имея никакого блата. И все-таки поступил и был безумно счастлив. Я очень часто потом в жизни убеждался в том, что протекция — далеко не все, что нужно для успеха. Все-таки мозги, руки, если что-то умеешь и можешь делать, — это главное. Был счастлив, когда женился.
— Вы женились лет в двадцать?
— В восемнадцать.
— В восемнадцать?
— Представьте себе. Серебряную свадьбу отмечали чуть больше двух лет назад. В ноябре 99-го...
— А сын женился тоже где-то в вашем возрасте?.. Сейчас это как-то не принято.
— Пошел по стопам папы и мамы. Да, вот счастлив я был, когда сын родился, а сейчас я уже дедушка. А как мы с Машей радовались, когда получили первую в нашей жизни квартиру, где потом много лет прожили! Кстати, совсем недалеко от «Останкина», «с видом на телецентр». Тогда я даже не предполагал, что буду ходить туда на работу. Потом, глядя на останкинский парк из окон своего кабинета НТВ, я иногда задумывался: надо же, вон мой дом, чуть наискосок через парк, Ботаническая улица.
Начало НТВ. Мы были безумно счастливы. Успех программы «Итоги»...
— Вам сорок пять лет и у вас в жизни было столько всякого! Вы себя не чувствуете старым человеком?
— Хороший вопрос. Потому что, с одной стороны... я уже дед. Кстати, последнее мое прозвище как раз Дедушка. Ощущаю ли я себя старым? Нет, безусловно нет. Хотя, конечно, каждый год работы на телевидении за последние пятнадцать лет должен как на фронте засчитываться: год за три. Да, думаю, и вообще во всей российской журналистике. За последние десять-пятнадцать лет спрессовалось такое количество событий, которого, наверное, в другой стране человек и за всю жизнь не проживает. Поэтому, конечно, ощущение груза прожитого есть, безусловно. Тяжелый груз, он немножко давит.
Привык уже к тому, что порой люди, которые называли меня Женей, начинают обращаться ко мне по имени-отчеству. Телевидение — очень демократичная среда. Все на «ты», все одеты кое-как, атмосфера совершенно другая. В этой атмосфере быть человеком, которого называют на «вы» и по имени-отчеству, немножко неуютно.
— Что поделаешь, лидерство — штука тяжелая.
— Да. А вот вы меня спросили вначале, как складываются наши отношения с Гусинским. Давайте уйдем от острой формулировки вопроса. Просто я хочу кое-что сказать. Я хочу сказать, что буду всегда бесконечно благодарен Владимиру Александровичу, который для меня Володя, бесконечно благодарен, как бы ни сложились в дальнейшем наши отношения, за все, что он сделал для меня лично и для телевидения вообще. Человек он резкий, на язык невоздержанный, темпераментный, порой неосмотрительный, нажил себе огромное количество врагов, в том числе и высокопоставленных. И с многими людьми отношения испортил. Но мало кто сделал для телевидения так много, как он. Между прочим, в 98-м году Академия Российского телевидения присудила Гусинскому «Тэфи» за выдающийся личный вклад в развитие отечественного телевидения. Не было бы Гусинского — не было бы и НТВ, а НТВ стало колоссальным толчком для всей отрасли, для всей профессии. И сейчас меня коробит, когда некоторые люди говорят, что якобы Владимир Александрович много плохого сделал для нашей отрасли. Да, наверное, как и все, он допускал ошибки. Но если положить на весы то, что он сделал хорошего и что плохого, хорошее перевесит. Сейчас на некоторые вещи мы смотрим по-разному. Он считает, что будущее коммерческого негосударственного телевидения в России бесперспективно, и никаких дальнейших планов в отношении этого бизнеса не строит, то есть, насколько я понимаю, он с этого рынка, считайте, уже ушел. Я же думаю, что будущее у нашей профессии и у телевидения негосударственного, независимого все-таки есть. Кто из нас окажется прав, рассудит время.
Владимир ЧЕРНОВ
На фотографиях:
- С МАМОЙ АННОЙ ГЕОРГИЕВНОЙ. 2000 Г. НА ОТДЫХЕ В СТРАНЕ, ГДЕ МНОГО ДИКИХ ОБЕЗЬЯН
- «ПОСЛЕДНЕЕ МОЕ ПРОЗВИЩЕ — ДЕДУШКА». С ВНУКОМ ГЕОРГИЕМ. 2001 Г.
- НА ДАЧЕ. НАШИ ДНИ
- АФГАНИСТАН, КАБУЛ. 1981 Г.
- В ПРОГРАММЕ «ВРЕМЯ». 1990 Г.
- 24 НОЯБРЯ 1974 Г. ЖЕНЯ КИСЕЛЕВ И МАША ШАХОВА. СВАДЬБА
- «ОБОЖАЮ КНИЖНЫЕ МАГАЗИНЫ, ПРЕДПОЧИТАЮ ДОКУМЕНТАЛИСТИКУ, ВОСПОМИНАНИЯ, АВТОБИОГРАФИИ...»
- УСПЕХ ПРОГРАММЫ «ИТОГИ»
- «ПОЧЕМУ Я ТАК ЛЮБЛЮ ХОТЬ НА ДЕНЬ-ДВА УЕХАТЬ ЗА ГРАНИЦУ? ЧТОБ ОСТАТЬСЯ НАЕДИНЕ С САМИМ СОБОЙ»
- В материале использованы фотографии: Юрия ФЕКЛИСТОВА, из семейного архива