ВОСХОЖДЕНИЕ НА МУРАКАМИ, ИЛИ КАК ОГРАБИТЬ БУЛОЧНУЮ

СДАЙ САКУРУ В МУЗЕЙ

ВОСХОЖДЕНИЕ НА МУРАКАМИ, ИЛИ КАК ОГРАБИТЬ БУЛОЧНУЮ

Если помните, в советские времена среди прочих разновидностей культурного досуга были такие: «по пушкинским местам», «тропой Толстого», «маршрутами Чехова» и т.д. Русские писатели имели привычку жить неторопливо, бытово, на дачах и в особняках, проводя уйму времени за игрой в карты, охотясь за окрестной живностью и прислугой, — короче, обустраивались со вкусом и даже героев своих находили среди знакомых и соседей, которые потом хлопотали насчет памятных досок в надежде, что хоть что-то от славы, а перепадет. но есть и среди нынешних знаменитых писателей как минимум один, чей литературный след реален на все сто процентов. Каждый его шаг по родной стране настолько четко фиксируется в книгах, что просто прелесть. Это Харуки Мураками, автор «Охоты на овец» и «Дэнс Дэнс Дэнс», ставших в России за последние несколько месяцев просто культовыми. Итак, читатель: если ты хочешь открыть для себя настоящую, а не придуманную Японию — вперед. новый экстремальный тур не для слабонервных называется «Тропой мураками»

Японцы чем-то очень напоминают русских. Они, как дети, тоже носятся со своим национальным достоянием как с писаной торбой. В этой стране живет довольно большое количество ортодоксальных людей, которые убеждены, что единственный способ сохранить свою самобытность — это строго следовать тысячелетним канонам: культурным и пр. Многие из них помешаны на возрождении Великой Японской Империи. Наиболее радикальные, типа секты «Аум Синрикё», делают иногда вылазки вроде нашумевшего взрыва в токийском метро. Активные усилия всех этих граждан привели к тому, что Японию мы до сих пор воспринимаем примерно так: все население от мала до велика ест палочками, питается только суши (японисты в ужасе: то, что подают у нас в московских ресторанах, является такой же национальной японской пищей, как гамбургер — американской), а уж саке, кажется, употребляют даже младенцы вместо молока японской матери. Далее: все жители Японии водят хороводы вокруг цветущей сакуры (фишка, по аналогии с нашими «ядреными русскими морозами». Вы помните, чтобы эти морозы продержались в Москве более трех дней за последние пяток лет?.. Я тоже). Девушки ходят только в цветастых кимоно (которые почему-то хорошо отмываются только американским стиральным порошком, как известно из рекламы). Повсюду благовония. Домики с разлапистыми крышами. Узкоглазые мудрые старцы, произносящие по истине в час и поглаживающие узкие бороды. Самураи. Харакири.

Самое смешное, что именно такой Японию хотят видеть и некоторые агрессивно настроенные японцы. Все остальное они называют «бата-кусай» — такое грубое японское выражение, которое означает дословно «воняющий маслом». Именно так ортодоксы называют все «чужое», пришлое, вычурно-неяпонское... На самом деле Япония давно уже другая.

Если вы хотите увидеть, услышать, почувствовать живую, современную Японию, забудьте про цветение сакуры, выбросите из головы кимоно и вперед за писателем Мураками. Он вас научит, как родину (мать) любить.

КОМУ В КОБЕ?

Видимо, оттого, что Харуки вырос в семье преподавателя классической филологии, все вышеописанные штуки его достали еще в детстве. Родился писатель в 49-м, в городе Киото, но очень скоро семья переехала в местечко неподалеку, в ста километрах находится портовый город Кобе. Кобе — один из немногих городов Японии, где пятьдесят лет назад можно было достать заграничные книги и пообщаться с иностранцами. Несмотря на то, что социально-экономические формации в России и Японии разные, психологически ситуации в обеих странах очень схожи: до самых 80-х годов в Японии существовала система пожизненного найма, гарантировавшая человеку безбедное существование в обмен на рабскую покорность и четкое следование установленным нормам. В Японии очень дорогое жилье, поэтому деньги за квартиру среднестатистический японец выплачивает даже не 25 лет, как на Западе, а всю жизнь. Малейшее неповиновение или ошибка — и человек вылетает на улицу, без всякой надежды обрести собственный угол. Во многом именно поэтому — из-за боязни — японцы такие аккуратные и исполнительные. И до последнего времени у них не было ни малейшего шанса разорвать этот порочный круг — беспросветно трудиться всю жизнь, чтобы умереть в своей квартире. Символом сопротивления этим жестким установкам и стал писатель Мураками, которого последние лет двадцать просто боготворит японская молодежь. А начиналось это так...

В Кобе часто приходили корабли из Штатов, Англии и т.д. Матросы, купив в дальнюю дорогу какую-нибудь модную битническую книженцию, охотно сдавали по приплытии эти книги в букинистические лавки, а старьевщики, в свою очередь, продавали по дешевке непонятные книги странному японскому мальчику. После войны редкий японец владел английским языком, а Мураками вскоре освоил инглиш как второй родной. Начитавшись Марселя Пруста, Трумэна Капоте, Реймонда Карвера, юный Харуки вступал в дискуссии с папой по поводу литературы японской и мировой, все больше удивляясь тому, что эти два понятия почти никак не смыкаются. В результате Харуки довыступался: папа надолго прекратил с ним всякие отношения, и они многие годы не общались друг с другом.

Для продвинутого туриста Кобе может стать первым опорным пунктом тура «Тропой Харуки». Чтобы понять всю непростую ситуацию в нынешней японской литературе, вам следует отыскать на тенистой улочке домик родителей Харуки, сесть на лавочке возле дома, раскрыть книгу Мураками и громко, взахлеб демонстрировать свой восторг соседям и прохожим... Япония — страна хоть и маленькая, но неоднородная: она делится на «старую», называемую Кансай, и новую, именуемую Канто. Между двумя частями страны идет негласное соперничество: «старая» Япония презирает «новую», считает ее поверхностной и недалекой. Порт Кобе — это «старая» Япония, и здешние жители старшего возраста особенно активно не любят Мураками... Как только в конце улицы появится возбужденная толпа людей, одетых во все национальное и с батогами в руках, это сигнал: пора отправляться в следующий пункт тура — город Токио, столицу Страны восходящего солнца и бытовых приборов.

ГАМЛЕТ И ГАМБУРГЕР

В отличие от рефлексирующих снобов город, а в особенности Токио, для Мураками — совершенно реальное место. Мураками вообще живет в реальном мире и своих героев помещает туда же, таким образом борясь с лубочными стереотипами в отношении Японии. Мураками смотрит на Токио глазами европейца, за это его оч-ч-чень не любят местные эстеты. 90 процентов писателей Японии живут в столице, объединенные во всяческие союзы и пр., жрут и пьют за десятерых, но пишут в традиционно отстраненной, загадочной, самоистязательской и воздержательской манере о самураях, гейшах, сакурах и пр., поскольку так велит традиция японской литературы. Герои Мураками, словно в отместку, четко фиксируют каждый свой шаг в пределах города. Доходит до идиотизма — обычно герой Мураками, даже терзаемый гамлетовскими и достоевскими вопросами (последнего Мураками, кстати, считает величайшим писателем), даже в минуты наивысшего духовного напряжения не забывает фиксировать, какое мясо он предпочитает в это время суток, какие ингредиенты ему необходимы для приготовления салатов, какой марки машиной он пользуется, какой фирмы духами душится его подружка... А сам тем временем терзается, терзается...

Описание баров и ресторанов, где обычно герой Мураками решает ключевые вопросы, — отдельная тема. Мураками скрупулезно указывает название и чуть ли не адрес бара, ресторана, кафе («мы проехали в район Сибуя, вышли к кафе у набережной...» и т.д.). В процессе решения неразрешимых проблем автор не забывает указать меню, цены, время работы и скорость выполнения заказа. С несколько идиотской тщательностью Мураками также перечисляет названия станций метро, маршруты автобусов и стоянки такси — его книгами, если даже они вам не нравятся, можно пользоваться в качестве путеводителя.

Тем не менее душа у Мураками вполне японская, ибо за фешенебельными фасадами или корпоративными пластмассовыми улыбками Мураками способен разглядеть настоящую Тайну. Эта Тайна, по Мураками, в свою очередь, не «таится в старинных манускриптах» и не «волшебно раскинула свои объятия», а бьет тебя конкретно и внезапно из-за угла пыльным мешком по башке. Даже классического бреда о снизошедшем на писателя «неуловимом даре» вы не услышите — Мураками совершенно конкретно указывает время и место, когда он почувствовал себя способным писать. Это случилось в апреле 1978 года. Закончивший к этому времени престижный университет Васэда (отделение классической греческой драмы), 29-летний Мураками пришел на токийский стадион смотреть бейсбольный матч Япония — США. Неотразимый Дэйв Хилтон открывает первый матч сезона. Вот игрок отбивает одну подачу, берет другую... Трибуны орут. И в этот момент, как позже признавался Мураками, он понял, что может написать роман. Он не может, правда, объяснить, откуда это взялось: «я просто понял, и все». Позади остались годы политического хаоса, участие в «молодежных бунтах 70-х», пикетирование американских военных баз, в результате все это закончилось поражением, и Мураками разочаровался в бунте как таковом, поклявшись больше ни в одной стае, включая литературную, не участвовать... Поэтому мы делаем почетный круг по токийскому стадиону, находим на восточной трибуне стульчик номер 459А, любовно укрытый расшитым покрывалом с психоделическим узором, на котором сидел когда-то Мураками в момент озарения. Это место стало культовым местом среди продвинутой интеллектуальной молодежи, здесь принято собираться и обсуждать последние произведения мастера... Перекидываемся парой слов на английском и выходим за ограду стадиона. Пора перекусить, а значит, нам дорога в джаз-бар под названием «Питер Кэт», который Мураками и его супруга по имени Йоко (лично меня одно упоминание этого имени приводит в бешенство, но ничего не поделаешь — так зовут не только вдову бедного Леннона) держали в 70-е годы.

ПИСАТЕЛЬ ИЗ БАРА

Да-да. Мураками, не желая участвовать в движениях и борениях, а также преподавать в университете, решил открыть кафе. Тоже, между прочим, культовое местечко. Там Мураками проработал целых семь лет на пару с женой. Несмотря на специфический выбор, Мураками почему-то не любил пьяных клиентов (это все равно что добывать мед и не переносить пчелиных укусов — пьют в Японии не хуже нашего, расслабляются японцы почти как мы). С дошедшими до кондиции Харуки расправлялся жестоко: часто дрался, вышвыривал подвыпивших клиентов — дядька он жилистый и физически крепкий. Не любил Харуки и музыкантов, которые заваливались играть «под кайфом», — напомню, что это было джазовое кафе. Еще Харуки время от времени увольнял барменов: наблюдая за их работой, он уверовал, что искусство талантливо смешивать коктейли сродни писательскому дару, — и пока не находил талантливого бармена, не мог успокоиться. Как при всем при этом Мураками удалось не прогореть с кафе целых семь лет — загадка. С такими запросами нужно работать скорее в морге или монастыре... Вы можете подумать, что кафе нужно было Мураками для поддержания семейного бюджета? А вот и нет! Главный парадокс заключался в том, что зарабатывал Мураками как раз литературой! После этого поди пойми, зачем он с этим кафе мучился...

Тем не менее именно в своем кафе Харуки начал писать первую вещь. После закрытия бара Мураками обычно усаживался за кухонным столом и творил. Писать Харуки отчего-то начал на английском, первый роман назывался «Слушай песню ветра». Это был роман-коллаж, который тем не менее очень быстро заполнил пустовавшую нишу японской молодежной литературы. Уже в 1979 году роман занял первое место на престижном конкурсе литературного журнала «Гундзо», был распродан неслыханным для молодого автора тиражом 150 тысяч экземпляров в толстом переплете. Две другие книги — «Китайский бильярд» и «Охота на овец», как выяснилось позднее, части трилогии, — не замедлили появиться вскоре. Последняя книга перевела Харуки из разряда просто писателей в культовые — помните об этом, когда зайдете в «Питер Кэт». Хорошим тоном в разговоре считается, взяв на грудь грамм 300 коктейля «Блади Мэри» («Кровавая Мери» в японском исполнении: кроме водки и сока, туда добавляют лимонные дольки и специальный соус «Ли-энд-Перринз»), по-митьковски взмахнуть рукой у бедра и бросить как бы в пустоту: «Сестренка!.. Когда же ему Нобелевку-то дадут?.. Э-эх...» К вам сразу потянутся люди, завсегдатаи этого культового местечка, и разговор часа на три с японскими интеллектуалами вам обеспечен. Хочу только предупредить, что в Японии «на чай» давать не принято — бармен может обидеться. Не вздумайте заказывать в баре суси или, упаси бог, саке — на вас посмотрят как на полного лоха. Только стейки, пиццы, бигмаки. Исключение можно сделать только для блюда под названием отядзукэ — это рис, залитый чаем, плюс кусочки морской капусты, соленых слив и хрена васаби. Считается сильным антипохмельным средством, и заказать его означает сигнализировать о конце пьянки.

Если нынешний хозяин бара не перенял дурных привычек Мураками, вы расплачиваетесь, и мы переходим к следующей части экстремального тура «тропой Мураками». Для этого вам понадобятся три вещи: одна маска для подводного плавания, одно ружье (можно игрушечное) и одеяло, в которое вы заворачиваете ружье. Затем ловим такси и просим доставить нас к ближайшей булочной. Пока водитель везет вас к следующему пункту тура, кратко познакомлю вас с условиями игры «Повторное ограбление булочной», не пройдя которую, вы не можете считаться истинным поклонником японского писателя.

«В МИРИ ЗКАСОК ТОЖИ ЛЮБИ БУЛОЧКЫ»

У Мураками была довольно голодная юность. Поскольку работать он не хотел, иногда и поесть-то нечего было, поэтому Мураками с приятелем иногда воровали в булочных. Однажды вечером они зашли в магазин и хотели схватить теплого хлебушка, однако их заметил хозяин. Он предложил мальчикам странное условие: если они соглашаются в течение получаса послушать вместе с ним Вагнера, он отдает им весь хлеб. Мальчики согласились, однако после этого случая начали твориться странные вещи: рассорившись с приятелем, Мураками бросил тунеядствовать, пошел работать, женился и вообще встал на путь истинный. Прошли годы. Однажды Мураками проснулся посреди ночи со страшным чувством голода. Еды в холодильнике не оказалось, и Мураками с голодухи рассказал жене о давнишнем случае ограбления и пожаловался, что его до сих пор посещают странные видения. Жена убедила Мураками, что во время прослушивания Вагнера на Харуки и его приятеля было наложено проклятие, своего рода сглаз, от которого можно избавиться только по принципу «клин клином». Взяв ружье, супруги отправились в ближайшее кафе и совершили по настоянию жены Мураками ритуальное ограбление, взяв тридцать бигмаков и таким образом сняв комплекс нереализованного желания. Со временем это стало своеобразным ритуалом в молодежной среде: в тамошнем обществе появилось даже такое выражение — «пора грабить булочную». По преданию, в среде токийских интеллектуалов считается, что, ограбив булочную, мы избавляемся от разных вредных интеллигентских комплексов. («Булочная за углом» является частью общего аттракциона, поэтому на вашу просьбу таксист нисколько не удивится и отвезет куда надо.) Перед входом надеваете маску, достаете ружье и, прикрываясь одеялом, заходите в кафе с криком: «Всем лежать и не двигаться!» В булочной вас уже ждут специально обученные и вежливые «жертвы» — после ограбления вы должны их связать, а за специальную плату над ними можно даже немного поизмываться. Все время, пока вы рассовываете по кулькам наворованное, тишину нарушают только чарующие и величественные звуки вагнеровских мелодий...

Мураками вообще довольно странный субъект. Помимо борьбы с архаическими стереотипами Мураками с не меньшей страстью презирает и современное общество потребления, или, как называет этот способ жизни сам писатель, «перевод-всего-на-дерьмо». В рамках борьбы с накопительством Мураками, уже будучи самым высокооплачиваемым писателем в стране, примерно раз в полгода проводил такие забавные акции: покупал новенькие автомашины, разгонял их и при огромном скоплении народа сбрасывал в воды Токийского залива в районе Сибаура. Сейчас этот район огорожен и тоже является культовым, таким заповедным местом. Местные жители остроумно прозвали его Кладбищем потребностей. Чего там только не плавает: останки «мазерати» и «сивика», «короллы» и «субару», «порше» и «ягуара»... Зрелище впечатляющее — стоит сходить только для того, чтобы увидеть своими глазами... Многие разбирают останки машин на сувениры. Если увидите на берегу неброско одетого длинноволосого японского юношу, сосредоточенно вылавливающего покрышку от «субару», можете быть уверены: это очередной поклонник Мураками. Смело подходите, знакомьтесь, спорьте о судьбах литературы.

КАК НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА-ОВЦУ

Саппоро — пятый по величине в Японии и второй по значимости в творчестве Мураками город на севере страны. Мы плавно перемещаемся с юга на север тропой Мураками в причудливом танце (дэнсе) по маленькой Японии: в поисках Человека-Овцы, а в конечном итоге — себя. Если кто не в курсе: Человек-Овца — это такое существо, перетекающее из одного романа Мураками в другой. Раньше Человек-Овца имел причуду вселяться в людей, а сейчас оно (существо) постарело и живет в одном из фешенебельных отелей Саппоро, построенном на месте старого деревянного отеля «Дельфин». Человек-Овца интересен тем, что обладает способностью отвечать на любой ваш вопрос касательно смысла и способа жизни, а также давать ответы на вопросы: «Что делать?» и «Кто виноват?» Проблема заключается в другом: Человека-Овцу довольно сложно отыскать по двум причинам. Первая — фешенебельных отелей в Саппоро около шести, а какой из них бывший «Дельфин», Мураками точно не указывает. Известно только, что обитает Человек-Овца на 16-м этаже отеля в затхлой комнатке, усыпанной справочниками по овцеводству и пожелтевшими газетами, и обнаруживается только при полном отсутствии света, с запахом сырости и ветхости. Попасть в эту комнатку можно только из лифта. И вторая проблема: Человек-Овца является только тому, кто в его существование искренне поверит.

Тем не менее десятки молодых людей Японии и всего мира ежедневно вселяются в гостиницы Саппоро, вдоль и поперек исследуют 16-е этажи, гоняют вверх-вниз на лифтах, но никого не находят. Цены в отелях такого класса довольно приличные от 200 до 500 долларов за номер, а поэтому жить в таком отеле долго не получится. Человек-Овца же никуда не торопится и появиться может на второй день, а может и через месяц. Так что запасайтесь терпением и деньгами. В Саппоро в свободное от поисков Человека-Овцы время можно вдоволь порезвиться: этот город прозвали японским Лас-Вегасом, а название самого района увеселений чем-то трогательно напоминает московское — Сусукино... Улицы в Саппоро расположены под прямым углом, напоминая огромную решетку, поэтому не заблудитесь. Здесь множество игорных заведений (около 4600!), тепло, хотя снег на горных склонах вокруг лежит круглый год. Помимо Человека-Овцы Саппоро знаменит экзотическими фестивалями: снежных скульптур (ежегодно зимой), сирени (хоть не сакуры, и на том спасибо) и белой иллюминации осенью. В гостиницах вам предложат фирменное «Саппоро биру» — третье по популярности пиво в Японии, старейшая торговая марка.

Саппоро хорош еще и тем, что в нем обитают толпы японских «хиппушек» — поклонниц творчества писателя Мураками. Если вы хотите нехило провести время, знакомиться с этими девушками нужно следующим образом. Подходите уверенным шагом к одной из них и произносите следующий монолог: «Послушай, ты и я должны переспать. Потому что это судьба. А с судьбой я заигрывать не собираюсь... Я должен убедиться, что ты реальна. Реальны твоя грудь, ребра, бедра, живот... Так необходимо...» (полностью монолог приводится во второй части книги Мураками «Дэнс Дэнс Дэнс», на стр. 331 — 333. — А.А.) Говорят, уже на пятой минуте монолога девушки начинают расстегивать блузки, только просят отвернуться: японки традиционно очень стеснительны и целомудренны...

Что же до Человека-Овцы, то его удавалось отыскать немногим. Зато те, кому повезло, испытывают, по их признанию, чувства, в сравнении с которыми «просветление» или «нирвана» — жалкий детский лепет и разводка для лохов... Чтобы успокоить тех, кто не нашел, скажу, что Саппоро — это конечный пункт нашего тура «Тропой Мураками». А отыскать в Японии Человека-Овцу не сложнее, чем самого Харуки, — самый известный ныне японский писатель уже лет пятнадцать живет то в Америке, то в Европе и появляется на родине с той же частотой, что замечательные писатели Пелевин и Сорокин — в России. Кстати, с большей вероятностью последнего можно отыскать именно в Японии, так что, если встретите, передавайте ему привет.

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ

P.S. За случайное совпадение лиц и сюжетов, упомянутых в статье, с героями книг Мураками автор, ясное дело, ответственности не несет...