НАРОД БЕЗМОЛВСТВУЕТ…

Решение государственных дел всегда на Руси чем-то напоминало семейный скандал

НАРОД БЕЗМОЛВСТВУЕТ...

...Знаете, в чем главное отличие спектакля, поставленного под открытым небом, от обычного, того, что идет в театре? Не в «живых» декорациях, не в ландшафтных преображениях, что тоже, конечно, впечатляет... Не это самое важное. Главный эффект, представьте себе, — отсутствие кулис. Нет занавеса. Все наружу. Театр как будто отбросил все условности, сдернул покрывало — смотрите!.. Все равно, как если бы кожа у человека вдруг стала прозрачной — и все сразу стало видно, куда какие кишки заворачиваются, какие колесики и винтики внутри крутятся... Так же странно, беззащитно выглядит театр под открытым небом — полная разоблаченность. С непривычки даже жутковато.

Так и российская история — до поры скрывается от глаз, прячет концы подальше, а потом завеса спадает и кровавые мальчики все равно вылазят наружу... В этом суть самой, пожалуй, удивительной российской оперы «Борис Годунов». Перед тем как завершить свой очередной сезон, Большой театр поставил знаменитую оперу Модеста Мусоргского прямо в тех местах, где происходили некоторые описанные в народной драме события — в Псковской области, рядом со Святогорским монастырем и Пушкинскими Горами.

Страшный спектакль. Наши ушлые продюсеры ныне напрягаются, из кожи лезут, ища сюжет, на основе которого можно было бы создать широкое отечественное полотно для народных масс на манер голливудской страшилки, в стиле русский экшн... Придумывают, фантазируют, засылая героев то в нью-йоркскую преисподнюю, то в космическую... А выдумывать на самом деле ничего не надо. У нас вся история — один сплошной экшн, сполошное Смутное время — просто бери и ставь.

Свежий воздух творит чудеса. Кроме аппетита, на воздухе обостряются чувства, все становится как-то яснее, понятнее... Про себя. Про всех. Под куполом театра больше внимания уделяешь голосам, воспринимаешь историю отстраненно, как повод для искусства... На открытой площадке меньше театрального и больше жизненного, реального... Ярче проступают параллели с нынешней историей, государством... Может, оттого, что декорации «живые» — и зелень деревьев, и стены Святогорского монастыря, и эта жара... А вот, кстати, и люди. Народ. Понятно, что это актеры, одетые в одежды XVI века, но когда они выходят на площадку, понимаешь, что разница между нами и нашими предками минимальная. Что МЫ — точно такая же декорация, массовка для большого спектакля Истории. Что ОНИ — такой же электорат: не очень свободный в выборе, не очень понимающий, что происходит, но не желающий вникать глубоко и разбираться... Словно в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» весь этот люд выходит из стен прошлого: решил заглянуть всего на минутку в наше время, а дверь в прошлое временно захлопнулась... Смотрите.

...Вот народ по наущению и под руководством Шуйского уговаривает Бориса принять царство. Собрались, организованно плачут, но все равно плохо. Не получается. Шуйский так и говорит народу: плохо, мол, увещеваете. Не верю, мол. Попробуйте еще жальче. Еще шибче просите!.. Чем не черный пиар, чем не избирательные технологии XXI века?.. Все один к одному. И дело тоже происходит на сломе эпох...

...Или вот еще одна мысль, которая напрашивается по ходу спектакля: отчего это наши правители во все времена думают не головой, а сердцем? Какие они все тонкие натуры: не анализируют, не рассчитывают, а предчувствуют, ЧУЮТ — не замечали? О трезвой оценке политической ситуации в стране речи даже не идет... «Годунов» — это, кроме прочего, драма о плохом менеджменте, об отсутствии государственной воли там, где она нужна, о неумении руководить, принимать решения... И в конечном итоге все мы уповаем только на высшие силы. В первый день, кстати, когда проходила генеральная репетиция оперы, временами начинался сильный дождь, заливало сцену и спектакль приходилось сворачивать. Зритель под зонтами безмолвствовал, но не расходился. «Как вы решили вопрос с возможным ливнем, есть ли какие-то гарантии?» — спросили на следующий день журналисты Давида Смелянского, автора идеи «живой» постановки «Бориса Годунова». «Гарантий никаких. Уповаем только на Бога», — честно признался Смелянский. Пушками тучи решили все-таки не разгонять.

...Вот монах Пимен, подобно российской интеллигенции, пишет «правду в стол», даже и не надеясь на опубликование в обозримом будущем. На словах Пимена — «Пора отдохнуть...» — запели вдруг птицы. Живые, в тени монастыря. И тихо-тихо звонил колокол... Пушкин все о нас знал. «Хозяйка, куда ведет эта дорога?..» Конечно, «во Литву», куда же еще... И вот она рядом, в двух шагах настоящая дорога «во Литву». Тем временем над монастырем, над всей землей медленно опускаются сумерки. В тени настоящего заката очень красиво смотрится встреча Отрепьева и Марины Мнишек, хотя их любовь и построена на обмане, на подлоге... Монастырь озаряется внезапно настоящими кроваво-красными отблесками. Театральная подсветка борется с настоящей теменью и, конечно, проигрывает, и опускается тьма. И наступает смута. И все притихли, оглушенные этой темнотой... Вот бояре, боясь всего, перекладывают ответственность друг на друга: «Сперва вы говорите». — «Нет, вы сперва...» И погребальный звон колоколов — бутафорских и настоящих — сливается в один гул...

У наших космонавтов есть такая примета — перед полетом обязательно смотреть кинофильм «Белое солнце пустыни». Не ввести ли и нам похожую практику: всякого новоизбранного государственного деятеля в обязательном порядке перед вступлением в должность водить на оперу «Борис Годунов»? Чтобы он знал, за что берется.

Спектаклем явно засмотрелись Наверху — с неба в этот день не упало ни капли.

Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ