ДЕНЬ ПРИЛЕТА ИЛИ ЧЕГО МЫ НЕ ЗНАЛИ О МАТИАСЕ РУСТЕ

До сих пор в полете Матиаса Руста, преодолевшего все кордоны ПВО и приземлившегося на Красной площади, остается немало загадок. В досье Руста есть факты, которые наводят на мысль о том, что это была хорошо спланированная операция

ДЕНЬ ПРИЛЕТА ИЛИ ЧЕГО МЫ НЕ ЗНАЛИ О МАТИАСЕ РУСТЕ

Всякий терроризм вырастает из банального хулиганства. Собственно, терроризм и является злостным хулиганством, только на более высоком, государственном уровне развития. У бен Ладена было много предшественников. Один из самых знаменитых ровно пятнадцать лет назад был осужден в нашей стране за авиахулиганство и незаконное пересечение границы. Тогда гражданина Федеративной Республики Германии Матиаса Руста приговорили к четырем годам лишения свободы

С тех пор прошло уже полтора десятилетия, однако многие тайны, связанные с историческим перелетом, остаются неясными до сих пор. Действительно, как могло случиться, что девятнадцатилетний очкастый паренек вышел победителем в сражении с мощнейшей системой противовоздушной обороны? Вполне устроившее тогдашних россиян объяснение, что советские перехватчики просто не могли летать так медленно, как летела Cessna, сейчас представляется как минимум наивным. Ведь для того, чтобы посадить самолет, которым управляет не военный ас, а пилот-любитель, не надо зажимать его в тиски, вполне достаточно дать предупредительный выстрел поверх цели. И уж, во всяком случае, военные никак не должны были допустить, чтобы неизвестно кто, несущий на борту неизвестно что, спокойно пролетел в центр столицы.

Но ведь это же случилось. И причиной того, как выяснилось недавно, стала цепь удивительных совпадений, буквально преследовавшая в тот день немецкого пилота. Цепь настолько загадочная, что многие западные журналисты, плохо знакомые с советскими реалиями, узнав о ней, поспешили объявить перелет удачной инсценировкой. Так это или не так, утверждать не беремся, пусть каждый читатель решит этот вопрос для себя сам. Наше дело рассказать о том, как все происходило на самом деле.

28 мая 1987 года, в день, который всем советским народом отмечался как День пограничников, в аэропорту Мальами, близ Хельсинки, шла подготовка к вылету легкого спортивного моноплана Cessna-172R Skyhawk. В полетных документах конечной точкой маршрута значился Стокгольм. Если учесть, что при полной заправке, а это 212 литров авиационного бензина, самолет легко пролетал 1200 километров, то есть вдвое больше, чем расстояние от Хельсинки до Стокгольма, желание пилота установить в кабине дополнительный топливный бак выглядело более чем странно. Однако ничего противозаконного в этом пока не было. Как и в первых двадцати минутах полета, во время которых Матиас шел строго по намеченному маршруту.

То, что потом было классифицировано как «воздушное хулиганство», началось после того, как на двадцать второй минуте пилот вышел на связь с наземными службами, сообщил, что у него все в порядке, попрощался и взял курс на восток. К советской границе. Попытки финского диспетчера вновь связаться с самолетом успеха не имели: сразу после сеанса связи Руст выключил все радиоприборы, за исключением радиокомпаса. Поведение летчика создавало реальную угрозу безопасности полетов на весьма оживленной линии Москва — Хельсинки, и диспетчерские службы вынуждены были на лету изменять маршруты полетов воздушных судов, попадавших в опасную зону. А вскоре Cessna и вовсе пропала с экранов радаров. Прибывшие в точку исчезновения спасатели обнаружили растекшееся по поверхности моря масляное пятно. Уже через три часа на месте работали водолазы, тщетно пытавшиеся отыскать на дне морском остатки моноплана.

Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Самолета на дне не было. Его там и не могло быть, он был в воздухе. После того, как летчик снизился до пятидесяти метров и стал практически невидим для гражданских служб, он сбросил в воду припасенные канистры с маслом и продолжил свой путь к границам СССР.

В 14.29 на экранах радиолокаторов таллинских ПВО в районе города Кохтла-Ярве появился неизвестный тихоходный объект. Военные радары работали значительно точнее гражданских, да и высоту к тому времени летчик набрал для Cessna нормальную: без малого две тысячи метров, так что сложностей с обнаружением не возникло. Факт пересечения границы не был зарегистрирован ни радарным, ни визуальным наблюдением, поэтому изначально предполагалось, что это заблудившийся гражданский самолет. Однако на радиозапросы объект не отвечал, на код «свой — чужой» не реагировал, а советские авиадиспетчеры утверждали, что никак с ним не связаны. Как и положено, объекту были присвоены боевой общесоюзный номер 8255 и код «чужой». В полную боевую готовность были приведены три дивизиона Ракетных войск. Цель можно было уничтожить в любую минуту, нужна была только команда. А ее не поступало.

За четыре года до описываемых событий в советском воздушном пространстве над Сахалином при не совсем ясных обстоятельствах был сбит южнокорейский пассажирский самолет «Боинг-747». Погибли 269 человек. Резонанс в мире был просто бешеный, многие страны на несколько недель вообще бойкотировали русские самолеты и запретили им входить в свое воздушное пространство. После этого в советских войсках был издан страшно секретный приказ, запрещающий открывать огонь по гражданским и спортивным самолетам, если по их поведению не было видно, что они преследуют военные цели. Создавалось впечатление, что пилот самолетика знал о приказе и поэтому вел себя довольно нагло. Он не скрывался, летел прямым курсом, не вилял, не старался спрятаться за холмы, шел довольно высоко и упорно молчал. Несомненно, о секретном приказе знали не только наши военные, но и представители вражеских ВВС. Знали о нем западные разведчики и западные же политики. Но откуда было знать об этом девятнадцатилетнему немецкому летчику-любителю? А ведь случай с «боингом» был еще у всех на слуху...

Для опознания объекта с военного аэродрома «Тапа» по тревоге были подняты два истребителя-перехватчика «МиГ-23». Уже через двадцать минут после появления самолета на радаре, в 14.48, пилот первого истребителя сообщил на землю, что в просвет облаков видит цель — легкомоторный самолет типа нашего «Як-12» белого цвета с голубой полосой по борту. Однако сразу после установления визуального контакта самолетик нырнул вниз, на высоту 20 — 30 метров, и исчез не только из поля зрения пилота-перехватчика, но и с экранов радаров.

А через пять минут те же радары в том же районе засекли еще одну цель, правда, следующую другим курсом и на другой высоте. Проще всего было предположить, что это и есть тот самый самолет-хулиган. Что диспетчеры и сделали. А поскольку новая цель устойчиво идентифицировалась как «я — свой», то недавнее происшествие было тут же списано на несовершенство техники. Тревогу отменили, перехватчики были возвращены на землю, а информация об инциденте надежно спрятана в недрах родной в/ч. До поры.

Между тем Cessna продолжала свой воздушный бросок на юго-восток и к трем часам пополудни уже пролетала над Псковом. Именно тут произошло то, что потом трактовалось компетентными органами как «случайность». В это время в окрестностях древнего города проходили учебные полеты одного из местных авиаполков. В воздухе одновременно находилось до десятка самолетов, поэтому появление на радарах новой точки осталось никем не замеченным. Ровно в 15.00 все воздушные объекты должны были сменить свои коды системы госопознавания. Однако поскольку полеты были учебные, а летчики — вчерашние курсанты с минимумом опыта, то многие из них за азартом полета просто забывали о смене кода и становились для системы «чужими». Увидев на экране радара огромное количество «чужих», руководитель радиотехнической группы принудительно присвоил им код «я — свой». Такой прием часто практиковался у наших военных, хотя и не афишировался. В числе прочих получил этот код и самолет Матиаса Руста. Теперь он летел в нашем воздушном пространстве уже как советский малый самолет и интереса для военных не представлял.

Так Cessna летела еще километров двести, пока опять не пропала с экранов радаров в районе города Старая Русса. По предположению журналистов из немецкой газеты Bunte, здесь Руст сделал промежуточную посадку. Действительно, если разделить общую длину маршрута, по которому летел Руст, а это примерно тысяча километров, на время полета (около семи часов), то получится, что самолет летел со средней скоростью 140 км/час, в то время как крейсерская скорость Cessna-172R составляет 220 км/час. Косвенно подтверждает гипотезу о промежуточной посадке тот факт, что вылетавший из Мальами в джинсах и зеленой рубашке Руст прилетел в Москву в красном комбинезоне. Если вы считаете, что он мог переодеться по дороге, то попробуйте проделать подобное, сидя за рулем легкового автомобиля. Могу вас уверить: кабина Cessna не намного просторнее.

Когда спустя час самолет вновь показался на экранах радаров ПВО в районе озера Селигер, он вновь не имел никакого кода. Однако вместе с ним на экранах появились еще семь неопознанных целей. Все они, включая и Cessna, двигались в направлении движения ветра и с его скоростью и были идентифицированы дежурной сменой как «неизвестные метеообразования».

Дальше на пути у «метеообразования» лежал Торжок. Тут самолет Руста был легализован вторично и окончательно. И снова помог случай. За день до полета в сорока километрах от Торжка произошла авиакатастрофа: в воздухе столкнулись истребитель «МиГ-25» и дальний ракетоносец-бомбардировщик «Ту-22М», и теперь воздух над районом аварии просто кишел поисковыми вертолетами. Совершенно случайно над этим же местом пролетела и Cessna Руста. А поскольку скорость движения и высота Cessna почти точно совпадали со скоростью и высотой полета поисковых вертолетов, то диспетчеры посчитали его как еще одну поисковую «вертушку» и оставили в покое.

Так что в зону ответственности ПВО Московского округа Руст влетел уже как нарушивший режим полета московский вертолет. Оперативный дежурный Центрального командного пункта, понадеявшись на то, что в Московском округе сами разберутся со своим нарушителем, дал приказ снять цель с оповещения.

И еще одна случайность-совпадение. Вообще этот день был просто напичкан счастливыми для немецкого пилота совпадениями. Когда Руст уже подлетал к Москве, кто-то сверху (кто — так и осталось невыясненным) дал приказ временно отключить автоматизированную систему управления (АСУ) ПВО для проведения внеплановых профилактических работ. Если бы не этот приказ, самолет Руста могли бы сбить просто «по умолчанию», как неустановленный объект, приближающийся к стратегически важному центру. Чуть позже так же неизвестное лицо «сверху» на двадцать минут прекратило полеты над Шереметьево. Именно через это двадцатиминутное окно Матиас Руст в 19.38 и влетел в столицу.

На этом кончается детектив и начинается анекдот.

Как утверждал на процессе сам пилот, первоначально он хотел посадить самолет в самом Кремле, но, убедившись, что на его территории нет подходящей площадки, решил посадить его прямо перед Покровским собором. Однако площадь была заполнена народом, и Руст с включенными посадочными огнями несколько раз прошел над головами гуляющих, помахивая крыльями. В ответ на это гуляющие махали ему руками и дружески улыбались.

В этот же день, только чуть раньше, над Красной площадью летал вертолет, производивший фотосъемку. Поэтому, когда дежурному по отделу охраны Красной площади майору Токареву позвонили и спросили: «Кто там у тебя летает?» — он спокойно ответил: «Да это съемки идут», а когда с ним связался постовой Косоруков и сообщил, что над площадью летает самолет, лишь лениво возразил: «Ты смотри, чтобы коровы по площади не ходили, а самолет — хер с ним!»

Только с третьей попытки Матиасу Русту удалось-таки посадить самолет в начале Москворецкого моста и вырулить к Васильевскому спуску. На место происшествия тут же прибыл замначальника московской милиции Н.С. Мыриков. Прямо с площади он по рации связался с шефом, генерал-лейтенантом Богдановым, и доложил: «Товарищ генерал! На Красной площади сел немецкий самолет», в ответ на что Богданов лишь матюкнулся и прервал связь. Зато замначальника ГАИ Москвы полковник Панков приехал сразу: «Надо ехать. Когда «Россия» горела, я тоже ведь сразу не поверил». Богданов приехал сразу за ним. А еще минут через двадцать туда же приехали «люди в сером» и увезли смущенно улыбающегося летчика на Лубянку.

Политическое руководство страны воспользовалось инцидентом с Рустом по полной программе: уже через несколько дней лишились своих постов давно не устраивавшие Горбачева министр обороны СССР маршал Сергей Леонидович Соколов, отправлен на пенсию главнокомандующий войсками ПВО Александр Колдунов, перевернут практически весь Генштаб. Многие офицеры были уволены практически «ни за что», так, например, сам Соколов во время полета Руста находился в Берлине на консультативном совещании государств Варшавского договора и никак не мог отвечать за произошедший инцидент. Приходится признать, что западногерманский пилот вольно или невольно, но очень помог советским властям в борьбе с мощным военным лобби.

А в народе перелет отразился целой серией анекдотов. Красная площадь мигом получила второе название — Шереметьево-3. Не в последней степени этому способствовало то, что в скором времени после посадки Руста на ней было запрещено курение и выставлены соответствующие знаки. Говорили, что полет состоялся в рамках ширящегося в ФРГ движения «Свободу маршалу Соколову!» По Москве поползли слухи о том, что в ГУМе возле фонтана выставили милицейский пост, чтобы не всплыла американская подводная лодка

Валерий ЧУМАКОВ