КТО БУДЕТ ЛЮБИТЬ ДЕТЕЙ?

Самая тихая и незаметная катастрофа нашего телевидения

КТО БУДЕТ ЛЮБИТЬ ДЕТЕЙ?

Очень это противно, когда нас по эту сторону экрана и детей по ту сторону разъединяют. Неудобно за них и обидно за себя. Особенно за тех из нас, которые дети и которые, глядя на малолетних кривляк, думают, наверное, что и они точно такие же — симпатичные, но ничего собой не представляющие

Почему мне так сильно не нравится то, что имеет наибольший рейтинг? Этим вопросом задаются довольно много знакомых мне неглупых людей и, главное, не снобов. Бравирования здесь ни на грош — просто растерянное удивление. Ну правда, это ведь мучительное испытание — выдерживать хихикающую наигранность ведущей «Аншлага», или пафосную пошлость ведущего «Моей семьи», или...

Что-то кардинальное произошло и с ведущими детских программ. Я помню: когда-то у них были совсем другие голоса и лица. Например, до сих пор не могу забыть, как, увы, ушедший от нас Сергей Супонев в каком-то пионерском лагере подловил реального пацана и о чем-то с ним балаболил. Именно балаболил, не жалея времени, не нервничая оттого, что паренек не сразу врубился, чего надо. И он получил, что хотел: мальчишка осознал, что ничего страшного не происходит, что дядька-то свой, и такое выдал — мало не покажется. И я, детский писатель, кропавший в те времена сценарии для «Будильника» и «Спокушек» и похожим образом балаболивший с ребятами на выступлениях в школах — зарабатывать приходилось именно ими, — слушал этого ведущего и этого пацана, просто затаив дыхание. Там было все неподдельно, несценарно — интерес к ребенку, интерес ребенка и, если хотите, его любовь. Ну а как еще можно относиться к человеку, который слушает тебя с открытыми глазами, ушами и душой? Ни дома, ни в школе, ни от друзей этого не дождешься. То же можно сказать и о Сергее Столярове — популярном тогда ведущем «Детского часа», который относился к своим собеседникам уважительно деликатно, и еще о некоторых других, имен которых сейчас не помню, потому что их, к сожалению, давно нет на экране. Рядом с этими ведущими дети казались неординарными, а порой просто блистали!

Так почему же такие программы и таких ведущих повымело с телевидения? А вместе с ними — и таких детей? Если и появляются на экране «проблемные» дети, то ведущие их демонстрируют, ну... как любопытные экспонаты. Примерно так же, кстати, как ведущие «Аншлага», «Моей семьи». А дело в том, что изменился РИТМ — в глобальном, цивилизационном смысле этого слова. Нынче КЛИП правит миром, нашим сознанием. Это заметно во всем. И, пожалуй, самый катастрофический пример, если по нашей теме, — мультики. Кстати, они занимают очень приличную долю в детском вещании. Сравните РИТМ лучших отечественных мультфильмов и западных кислотных мультсериалов. Если в «Варежке», или «Чебурашке», или «38 попугаях» мы наблюдали, как герои переживают, обижаются, восхищаются, удивляются, теряются, волнуются, страдают, то что можно углядеть в мельтешении кастратоголосых одноизвилинных персонажей мультмыла? Действие и еще миллион раз действие. Для мотивировок отведены доли секунд.

У создателей этого продукта только одна задача — чтобы дети смотрели не отрываясь. Ну что ж, они профессионально ее выполняют, превращая героев в дергающиеся детальки РИТМА. Детям нравится — смотреть легко, все понятно и неутомительно, много забавных идиотиков. За героев они не переживают: как можно переживать за детальки? Но раньше те же дети воспринимали героев мультфильмов как живых, настоящих, всамделишных. Я вам больше скажу: они по-прежнему любят отечественные «переживательные» мультфильмы, где чувства и образы, а не действия и рефлексы. Но смотрят нервно-паралитические западные. Потому что они состряпаны в том соблазнительном РИТМЕ, к которому они уже давно привыкли.

Я не знаю, что происходит с детской психикой при просмотре этой ультразвуковой мультмуры — надеюсь, она сама себя защищает. Возможно также, что ее вред в море подобной продукции, которая попадается детям на глаза, незначителен. Но в чем я уверен — теряется перспектива. Дети отучаются от художественности и искренности в искусстве. Они думают, что это и есть искусство. И когда подрастут, с таким же пониманием будут поглощать видеосериалы, где культурист в набедренной повязке, красотка в мини-шкуре и обязательный негр-шутник мочат в джунглях колдунов, зомби и других раскрашенных дебилов.

Ну и что толку об этом снова говорить, спросите вы? Процесс-то неостановим. Ладно, этот неостановим, но существуют же и другие процессы. Наташа Державина, бессменный редактор передачи «Спокойной ночи, малыши!» рассказывала, что однажды Хрюши неделю не было на экране, ну совершенно случайно так вышло, по недосмотру. Море звонков! Тысячи писем! Неужели Хрюша заболел? Сообщите нам о его здоровье! Есть фанаты и у кукол, и у телепередач, если они с «человеческим лицом». Такие переживания требуются детям, но они не могут их потребовать. В любом случае очень трудно эти требования выполнить, потому что любой руководитель на телевидении, если он профессионал, обязан учитывать рейтинги. А те однозначно показывают: чем ритмичнее, чем ярче и бессмысленнее, тем стабильнее успех. У более медленных и душевных детских программ рейтинги всегда будут ниже. Но это не значит, что без них можно обойтись.

Несколько лет назад, когда всепланетно раскрученная — американцы любят всех облагодетельствовать — «Улица Сезам» врастала в русскую почву, рейтинги у нее были огромные. Амбиции — еще больше. Причем хозяева были уверены, что только они знают, как надо. Любая попытка отечественных детских писателей проявить индивидуальность пресекалась. Сценарии проходили столько кордонов, что превращались в студень. И, знаете, что интересно? Приезжающие сюда для обмена опытом американские сценаристы-сезамисты удивлялись усреднению, которого требовали кураторы отсюда. Может, хозяева перепугались, что наши слишком дикие, — если им сразу не дать по рукам, вообще выйдут из подчинения? Так или иначе, вы и сейчас можете насладиться этой хлорированно-дистиллированной продукцией, посмотрев очередные повторы бесконечной «улицы». В которых наши дети похожи — нет, даже не на американцев — на учеников вспомогательной школы, которых одели в разноцветные маечки и заставили, угрожая оставить без ужина, заучить примитивные гримасы — хлопание глазами, пожимание плечами и улыбание губами... Ну чем они отличаются от трясущихся кукольных монстров из соседних эпизодов? И никто не полюбит ни тех ни других. И писем им никто не напишет, даже если они пропадут не на неделю, а навсегда. Но ведь не пропадут...

Надо ли в жизни быть особенным, если это теперь никому не интересно? Не лучше ли, как на телевидении, удовольствоваться тем, что ты объект чьего-то сценария? Конечно, я утрирую, но не специально, а потому, что «Улица Сезам», если вдуматься, и есть карикатура на норму. А зрители-дети принимают ее и подобные ей за чистую монету. У них в отличие от взрослых отсутствует тот культурный и социальный контекст, который помогает защититься от агрессии усреднения. Для зрителей-взрослых эта агрессия не опасна, зато из их жизни уходит одно из самых чистых и прекрасных наслаждений — талантом детства.

Чего я уж точно не хочу, так это обидеть актеров — ведущих детских телепрограмм, которые бывают и точны по амплуа, и обаятельны, и не похожи друг на друга. Но куда делись программы, а с ними и ведущие, которые не по роли, не по «законам жанра» любили детей и вызывали этим ошеломляющую ответную реакцию? Ну да, известно, что ребенок в кадре — это проблема. Он ведь может и застесняться, и занервничать, и не то ляпнуть. Он не взрослый, который обязательно скажет умное. Он и не зверек, которому за забавность все простят, даже лужу на полу. И не звезда: той можно и запинаться и чесаться — все равно «горит». А будет ли интересен ребенок, не переключит ли зритель кнопку? И как там в результате с рейтингом?

Трансформацию от ведущего-сопереживателя к ведущему-диджею можно наблюдать даже в одной программе. Вот, например, ведущий программы «Star старт», который раньше, несмотря на загруженность состязательным процессом, замечал и слезы, и обиды, и хвастовство, и несправедливость, и трогал нас порой до слез уместным утешением, теперь напоминает рефери «боев без правил»: эй, ну ты чего такой некрутой? Ты давай круче! Вот теперь ты крутой! Круче только сам знаешь что! Но ты-то все равно круче, ха-ха! Эх, какой же ты у нас круто-о-о-о-ой! Ну-ка, все вместе: кру-той-кру-той-кру-той! Вот уж где торжество РИТМА... А знаете, если присмотреться, не очень-то охотно предполагаемые «крутые» отзываются на эти примочки. Не готовы пока.

Вот почему, скажите, так долго и ровно держится семейная программа «Пока все дома»? Ее ведущий ничуть не колбасится, а просто расспрашивает, хотя и с умными подначками, хозяев (если среди них попадаются дети, этих уж точно не пропустит). Да потому что ведущий входит в доверительные отношения. Ему нравится общаться. Общаются и ведущие детского канала «Отчего и почему» — поэтому нам и их разговорчики интересны и хочется посмотреть их программы. Общается-шутит ведущий программы «Каля-маля», и ответные шутки детей симпатичны благодаря их естественности. А когда роль ведущего сводится к минимуму, как, например, в программе «Маленькая политика», большим политикам в студии становится неуютно. Если им не мешать, дети о-го-го какие перлы выдают. Выигрывает тот ведущий, который понимает, что задача его — не мешать детям это делать.

Не знаю, как вам, а мне ужасно интересно наблюдать ребенка в тот момент, когда он еще не понимает, что сейчас скажет, но вот-вот поймет. Это похоже на детектив: вроде бы ничего не происходит, но ты чувствуешь немыслимое напряжение. Лишь бы никто не мешал. И ведущий — в первую очередь. Однако зритель, как известно, голосует кнопкой. Может, «переживательные» программы пока что недостаточно убедительны, чтобы зритель голосовал за них. Может, когда-нибудь кому-нибудь удастся совместить успешно перестраивающий сознание детей РИТМ и неподдельную эмоцию. Но этого же может и не случиться, если на экране не появятся люди, которые по склонности характера и таланта хотят узнать, что там у него внутри, у этого уникального создания по имени РЕБЕНОК. Которые любят его во всей полноте: его шутки, обиды, мысли, волнение. Когда-то — когда мы сами были зрителями — нам это было важно.

Лев ЯКОВЛЕВ