Некоторые женятся, а некоторые ТАК
МЕНДЕЛЬСОН ОТДЫХАЕТ
В Европе внебрачная рождаемость, похоже, скоро станет нормой жизни. В Великобритании она составляет около 31 процента, во Франции — 32 процента, в Норвегии — 43 процента, в Дании — 47 процентов, в Швеции — 50 процентов
— Татьяна Александровна, что происходит с семьей, может, она отмирает?
— В нашей академической литературе есть такой взгляд: происходит кризис традиционной семьи, основанной на двух отживающих принципах. Эти принципы — власть родителей над детьми и власть мужчины над женщиной. Что касается родителей и детей, то тут несколько проще, эти отношения быстрее перестраиваются. Дети стали более эмансипированы от родителей, это очевидно. А вот отношения между мужчиной и женщиной перестраиваются очень сложно. Есть такая идея, что отношения между полами могут быть партнерскими, а не властными. Но процесс перехода к таким отношениям, на мой взгляд, болезненно затянулся, и непонятно, как он будет разрешаться. Я разговаривала со многими женщинами, и вы понимаете, не получается брак. Партнерских отношений не удается выстроить, а давления эти женщины терпеть уже не могут. «Дура, я же тебя люблю», — можно было бы поверить, что он любит, но если бы не было первой части, а так... чисто психологически не выстраивается. Кризис семьи вот в чем: старые отношения ушли, новые только формируются. Ростки этих новых партнерских отношений формируются в высокообразованных слоях, среди класса интеллигенции. Я пока что вижу очень мучительный процесс перестройки. Когда все это перемелется, то есть надежда — будут выстроены партнерские отношения, когда не будет этого «молчи, потому что ты баба». Традиционная семья, основанная на подчинении жены мужу, тоже имеет право на существование, если оба на это согласны. Но проблема в том, что таких женщин все меньше, а таких мужчин по-прежнему много. Мужчины всегда хотели иметь менее образованную жену, и чтобы она меньше зарабатывала. Если женщина много зарабатывает, то это не стабилизирует брак. Потому что если она имеет власть, то он не чувствует себя мужчиной.
— Что еще радикально нового, кроме отказа от властных отношений?
— Идея брака на всю жизнь уходит из сознания людей. Человек считает, что он имеет право проживать несколько жизней, несколько сценариев. Это называется последовательной полигамией — пять-шесть браков, в одном один опыт, в другом другой. У нас есть опрос среди студентов: они даже не планируют один брак, они считают, что браков должно быть много. У современной молодежи сожительство — это не есть ориентация на брак. Брак — это нечто отдаленное. Мы выходим на западный тип брачности, когда браки заключаются в более позднем возрасте и мужчинами и женщинами. Мы переходим от модели советского брака, когда ранняя брачность поощрялась, когда жили с родителями, когда надо было узаконить сексуальные отношения, потому что «так» неприлично, а когда в соседней комнате мама-папа — это прилично. То есть меняется сам имидж брака.
— Политики-популисты винят в кризисе семьи экономическую ситуацию.
— Выживать в сложной экономической ситуации проще как раз семьями. Но это вопрос, постоянно висящий в воздухе: кто виноват? Один мой коллега говорит: виноваты феминистки, которые не хотят жить в семье, не хотят рожать детей. Ну, тут с какой позиции посмотреть. Сейчас женщины сами решают, работать им или нет, рожать им или нет, и зачастую брак им совершенно не нужен. Зачем жить с мужем, который бьет жену, или с алкоголиком? Лучше без брака. Недаром у нас постоянно растет внебрачная рождаемость, тут мы чуть-чуть не догнали Америку: у нас 29 процентов детей рождаются вне брака. И разводы чаще инициируются женщинами, так, кстати, было и в советское время.
— Чем это вызвано?
— Мужчине в семье жить выгоднее, чем женщине. Это давно известно, об этом писали в Америке еще в 70-е годы. Еще тогда провели исследование: кто себя чувствует благополучнее — мужчины и женщины в браке, или разведенные, или никогда не вступавшие в брак — и кто хуже. Оказалось, что в браке себя лучше чувствуют мужчины, а вне брака — женщины. Понимаете, всю жизнь процессы, которые происходили с семьей и браком, оценивали и определяли мужчины. Какой должна быть семья, сколько должно быть детей. Но давайте мы посмотрим на традиционную сферу женщин глазами самой женщины. Тогда выясняются совершенно другие вещи — кому это все надо. Ей надо каждое утро вставать и бегать, убирать за мужем, растить, кормить, гладить, стирать, еще и добывать иногда? Получается такая ситуация: в бедных семьях часто зарабатывают женщины, бегают, экономят и распределяют. Если семья богатая и он зарабатывает деньги, то он может делать все что угодно — пить, бить, гулять.
— Говорят, что одно из последствий кризиса семьи — брошенные дети.
— Сироты — все это происходит в социально неблагополучной, маргинальной среде. Там низкий культурный уровень, там пьют, бьют, там вообще нет никаких понятий. Все эти дети — дети алкоголиков. Не надо это связывать с кризисом семьи.
Думаю, тут сказывается старая советская идея общественного воспитания — работница должна родить детей для страны. Наши общественные институты воспитания — где еще такое было? Круглосуточные ясли, интернаты постоянного пребывания. Родил ребенка и отдал в интернат, в лучшем случае раз в неделю навестил. И как тогда писали: «Я родила государству троих детей». Женщины рожали детей государству, по нормативу, потому что так принято. До сих пор в стране 50 процентов детей — это не есть сознательно желанные дети, это... родился и родился. А ведь многие вообще не хотят иметь детей. И пусть рожают только те, кто действительно этого хочет, тогда не будет в стране столько сирот.
— Что думает молодежь о любви?
— По-моему, нынешняя молодежь более рациональна. Брак не будет ею рассматриваться только как хорошие сексуальные отношения и любовь. Это все они рационализируют, для этого должно быть место в жизни и время. Может, мы возвращаемся назад, на тот виток цивилизации, когда была женщина и ребенок — было такое материнское право, такой период в истории, когда дети принадлежали женщинам, и женщины сами решали, с кем им жить. К какой модели движется вся эта семейная история? Совершенно очевидно, что ко множественности моделей.
— Это было бы хорошо.
— Мир вообще идет к вариативности человеческих практик. Лишь бы люди были счастливы и не было насилия, оскорблений, несчастья детей в первую очередь, и тогда мы сможем судить, хороша эта норма или плоха.
Анастасия НАРЫШКИНА
«Время новостей»
|