В то время в Ираке, я был единственным тогда еще советским журналистом, который своими глазами увидел «Бурю в пустыне». До конца СССР оставалось меньше года. Конец ХХ века, с его идеями и миропорядком, проходил на наших глазах...
САЖА И ПЕПЕЛ
Мало есть в мире звуков гнуснее сирены воздушной тревоги. Знать бы, кто ее придумал, эту сирену. И ведь можно бы уже привыкнуть: пять раз на дню она рвет душу, но нет, не получается, сметающий все вой сирены всегда будто застает тебя врасплох, рождает тревогу и страх.
В подвале нашего пятизвездочного отеля оборудовано бомбоубежище. Во время налетов всем постояльцам полагается спускаться туда. Но это правило обычно соблюдают одни японцы. Они чуть ли не строем, очень организованно, шагают вниз, имея при себе комплект химзащиты, противогазы, фонарики и надувные матрасы. Когда звучит отбой, они так же организованно возвращаются наверх. Бедные японцы... Так и ходят целыми днями по темным лестницам туда-сюда. Остальные полагаются на Бога.
Сегодня сигнал тревоги застает нас в пути между восьмым этажом, где мы живем, и пятым, где живет команда Би-би-си. Мы прихватываем с собой бутылочку виски и вежливо стучим в дверь под номером 534 — здесь у британцев оборудовано что-то вроде походной студии: мониторы, компьютеры, оборудование для монтажа... Дверь, как обычно, открывает Брайан, один из двух операторов. «Проходите»,— говорит он и растерянно улыбается.
Наш приход означает, что вот-вот начнется бомбардировка. Она всегда начинается с наступлением темноты. Наверное, Брайан думает: и чего опять принесло этих русских? А может быть, он как раз и рад: в большой компании да еще за бутылкой не так страшно.
Номер у англичан большой, из трех комнат. Везде горят свечи, а у монитора — даже керосиновая лампа. Богато живут. Вся прихожая у них заставлена коробками с едой, пивом и питьевой водой в пластиковых бутылках. По углам разбросаны легкие бронежилеты, выданные компанией. Жилеты положены им по контракту. Кроме того, у каждого есть противогаз на случай химической атаки и приличная страховка на случай гибели. Нам все это в диковину. У нас нет ничего, даже свечей.
Еще у них в команде есть девушка, ее зовут Хиса. То ли режиссер, то ли редактор. Похоже, у нее какие-то серьезные проблемы. Хиса слушает классическую музыку и все время о чем-то напряженно думает. Да и зачем бы человеку ехать под бомбы, если у него нет серьезных проблем?
Ровно в одиннадцать ударила первая ракета. Видимо, она взорвалась неподалеку, потому что отель сильно вздрогнул, а комнату озарила яркая вспышка. Всем сразу захотелось выпить еще. Хиса отсела от окна к столу и сама щедро налила себе полстакана. Второй оператор, Рори, взял камеру и, не глядя ни на кого, сказал, что пойдет на крышу — снимать. До крыши надо одолеть еще девять этажей — и все это пешком и в полной темноте. Электростанцию американцы разнесли на куски еще месяц назад.
Странно, однако. Ровно два часа назад я разговаривал с Москвой, и дежурный в редакции сказал, что Горбачев сегодня уговорил представителя Багдада принять предложенный Кремлем план мирного урегулирования. Уговорил? Отчего же тогда американцы наносят этот удар? Это что, их ответ?..
Не без опаски я подошел к раскрытому окну, выглянул наружу. Картина, как всегда, была феерической. Особенно зловещими в свете разрывов казались клубы черного дыма, поднимавшиеся от разбитых во время утреннего налета нефтехранилищ.
Вскоре запах гари стал еще сильнее. На подоконник посыпались пепел и сажа.
...В ту ночь Багдад подвергся самой ожесточенной бомбардировке за всю войну.
Мы поехали в Ирак вдвоем — я и мой коллега Саша из международного отдела «Правды». Странно, но в Багдаде тогда не было ни одного советского журналиста. Мир стоял на пороге большой войны, в страны Залива правдами и неправдами пробирались тысячи репортеров. Но у нас были тогда свои проблемы, все в родном государстве катилось в тартарары, все жили с предчувствием неминуемой катастрофы, какой там Ирак...
Достичь Багдада было проще всего через Иорданию, куда летал Аэрофлот. 12 февраля мы прибыли в Амман и остановились в отеле «Интерконтиненталь». Теперь следовало осмотреться и решить, как быть дальше.
Отель был заполнен западными журналистами и шпионами: одни только что вырвались из Ирака и шумно отмечали это в пабе на первом этаже, другие, напротив, ждали оказии попасть поближе к зоне боевых действий. Нам довольно скоро удалось вычислить источник необходимой информации — им стал корреспондент американской телекомпании Эй-би-си с редким именем Джон. Он только три дня назад приехал из Багдада и охотно согласился ответить на все наши вопросы.
Как добраться? О, нет проблем! Берете здесь такси до границы с Ираком, это пять часов езды и всего-то около ста долларов. А там, если у вас есть виза, берете уже иракское такси или нанимаете машину, вам подсаживают сопровождающего чиновника, еще десять часов пути — и вы в Багдаде. Сколько стоит иракское такси? По-моему, тысяча баксов. С человека.
Заметив, как вытянулись наши лица (у нас на всю поездку было тысячи полторы на двоих), американец поправился: «Возможно, вам повезет и вас подсадят в попутный автобус, тогда вы сильно сэкономите».
По его словам, всех иностранцев обязывают жить в одной гостинице — «Аль-Рашид», где за каждым гостем закреплен сотрудник службы безопасности, без ведома которого нельзя и шагу ступить. Он сопровождает журналиста повсюду, он читает тексты, приготовленные к отправке в газету или на телестудию, он контролирует все телефонные переговоры. «Такой цензуры не знала еще ни одна война», — закончил Джон и тут же принялся ругать своих собственных генералов, которые, по его словам, тоже на пушечный выстрел не допускают к новостям прессу. «Они хорошо усвоили уроки Вьетнама, — сказал Джон. — Тогда каждый американец знал правду о том, что происходит на войне, общество было деморализовано, война умерла сама собой. Теперь они пекутся о том, чтобы любой ценой сохранить высокий боевой дух. Никто не должен знать о наших потерях. Никто не должен знать о том, что наша бомба может упасть на головы мирных жителей».
Конечно, мы поинтересовались, насколько опасен предстоящий путь. По словам Джона, самое неприятное — это автомобильное путешествие от границы до Багдада. Американские самолеты круглые сутки висят в воздухе над главными дорогами и охотятся как за колоннами, так и за одиночными машинами. Их самой желанной целью являются бензовозы, но, случается, и по автобусам бьют, и по легковым. «Поэтому, когда увидите самолет, сразу останавливайтесь, покидайте машину и прячьтесь в кювете. И не поднимайте головы, пока в небе не растает инверсионный след». Что же касается жизни в Багдаде, то постояльцам отеля «Аль-Рашид» вряд ли что-нибудь угрожает. «Там живет Питер Арнетт, — усмехнулся наш собеседник. — А он теперь в Штатах популярнее президента. Его пребывание в отеле — лучшая гарантия безопасности для нас всех».
Питер Арнетт... Конечно, мы тоже слышали о нем. Известный комментатор из Си-эн-эн. Это он продемонстрировал миру первые удары американцев по Ираку ровно месяц назад. Тогда все журналисты второпях покинули иракскую столицу — был слух, что от Багдада камня на камне не оставят, — а Питер Арнетт остался. И сразу прославился на весь свет. Теперь многие вернулись обратно, но банк уже сорван, никто не сможет затмить Арнетта.
Джон сказал, что у всех серьезных людей вызывает глубокое разочарование вялая позиция СССР. «Кремль поднял руки вверх. И теперь никто не сможет остановить Штаты. Это очень опасно, когда такое мощное государство выходит из-под контроля, это грозит в будущем многими неприятностями. Я чувствую... То, что происходит здесь, это еще и моя личная трагедия. Я с большим уважением отношусь к иракцам, они прекрасные люди. Прежде и они хорошо относились к американцам. Теперь наши бомбардировки сплотили арабский мир в ненависти к нам. Теперь, когда речь заходит об отношении к Америке, все они заодно — коммунисты, фундаменталисты, роялисты, левые, правые... И это ужасно».
В первом часу ночи у нас в комнате зазвонил телефон. Голос по-английски, но с сильным арабским акцентом: «Я водитель. Жду вас возле отеля». — «О'кей. Какой номер у вашей машины? — Я задал этот вопрос, но тут же спохватился: номера написаны по-арабски, все равно ничего не разберешь. — Нет, скажите лучше, какого цвета ваша машина?» — «Желтого. Желтый «додж». А зовут меня Мохаммад».
Вечер перед этим прошел под знаком тревоги. Из Багдада поступило сообщение о том, что американская вакуумная бомба попала прямиком в бункер, где укрывались полтысячи мирных жителей. Никто не уцелел. Корреспондентка радио Би-би-си, первой сообщившая нам эту новость, была в смятении. Мы встретили ее у ворот иракского посольства, куда пришли узнать последние известия. Мимо проходили сотрудники посольства. «Вы откуда?» — «Из Москвы». Ноль эмоций. «А я из Лондона», — зачем-то высунулась англичанка. Арабов перекосило. «Ты, сучка, никогда не пройдешь сюда. Проваливай! У тебя руки в крови», — злобно прошипел ей прямо в лицо один из них.
Вернувшись в отель, мы познакомились с журналистами из Туниса, которые пообещали найти таксиста для поездки к границе. И вот час пробил: таксист ждет внизу. Прощай, уютный «Интер».
Около девяти утра, одолев триста километров пустыни, мы оказались в Ираке.
Огромная, зловонная, кишащая людьми территория пограничного пункта. Кучи мусора. Вонючие лужи. Груды коробок и чемоданов. Беженцы с грустными глазами. А вокруг — желтая безжизненная пустыня. Холодный февральский ветер. И неправдоподобно яркое солнце сияет на голубом небе.
Водитель, получив деньги, тут же развернулся и уехал. Я достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков: беженцы, их убогий скарб, несчастные глаза. Но, кажется, этого делать не следовало. Как из-под земли передо мной вырос солдат и велел следовать за ним. Подвел нас к офицеру. Тот с демонстративным безразличием глянул в наши паспорта и что-то по-арабски приказал солдату. Тот повел нас дальше. В закутке за постройками стояли люди в штатском. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: эти ребята чем-то очень обозлены. Один из них протянул руку за моим фотоаппаратом и жестом показал, что он сейчас расшибет его об землю. Или о мою голову. Я счел за лучшее быстро открыть камеру и протянул ему кассету. Злобный тип яростно вырвал кассету из моих рук, передал ее солдату, и тот с садистским удовольствием принялся вытягивать пленку, пытаясь при этом рассмотреть, что же там сфотографировано. После чего злобный тип грубо предложил нам выметаться с территории Ирака.
— Но у нас есть визы.
— Убирайтесь немедленно, — заорал он, — а не то вас вышвырнут отсюда силой! Ждите за пределами пограничного пункта, пока за вами не приедет представитель Министерства информации. Только в его сопровождении вам будет разрешено находиться на территории нашей страны.
Около одиннадцати наконец прибыл представитель министерства, после чего нас опять милостиво пустили в Ирак. Представителем оказался довольно высокий усач в полувоенной форме и с пистолетом на ремне. У него были холодные глаза, а лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Он довольно брезгливо оглядел всех нас и велел поторапливаться. Саша наивно поинтересовался, куда же садиться, в какой автомобиль. Усач пожал плечами: «Нанимайте такси, автобус, верблюжий караван или ишаков — мне все равно». И отвернулся. Тунисцы бросились искать машину, но вскоре вернулись обескураженные: «Просят по тысяче долларов с человека».
И в это время — внимание! — из пустыни подъехали грузовик и легковушка. И мы с надеждой обратили свои взоры на новых людей.
Это была телевизионная группа британской корпорации Би-би-си: трое мужчин и женщина.
Мы бросились к британцам, увидев в них спасительную соломинку. «Мы журналисты из Москвы. Газета «Правда». Помогите добраться до Багдада». В те времена эти слова — СССР, Москва, «Правда» — еще кое-что значили. Может быть, по инерции, но с ними считались. Короче, нас выслушали с сочувствием. И старший сказал: «Мы постараемся что-нибудь для вас сделать».
Потом британцы принялись перегружать из грузовика в два японских пикапа свои пожитки: телеаппаратуру, личные вещи, запасы питьевой воды, канистры с дизельным топливом, коробки с едой и выпивкой, запасы свечей, фонарей и туалетной бумаги. Да, эти ребята основательно подготовились к своей командировке на войну.
Сразу после полудня британцы собрались кучкой, о чем-то пошептались и милостиво махнули нам рукой, валяйте, дескать, к нам. Мы втиснулись в кабину. Поехали...
Как ни странно, в Багдаде к нам, единственным журналистам из Москвы, сначала отнеслись вполне лояльно. Поселили в стандартном номере отеля «Аль-Рашид», прикрепили «куратора», якобы из Министерства информации, аккредитовали...
Первым делом следовало решить проблемы со связью. Никаких телефонных линий тут не было. К тому времени «многонациональные силы» уже разбомбили все, что зовется инфраструктурой — электростанции, узлы связи, мосты, нефтехранилища, правительственные здания... Прямо на наших глазах четыре крылатые ракеты аккуратно влетели в расположенный напротив «Аль-Рашида» Дворец конгрессов — огромное здание мгновенно обрушилось, хотя стратегическим этот объект назвать было никак нельзя. Похоже, американцы и их союзники уже просто издевались над противником, показывая, что они могут делать с ним все, что угодно.
Вся надежда была на богатых западных коллег, особенно телевизионщиков. Все они привезли сюда оборудование для спутниковой связи: портативные передатчики, «тарелки», бензиновые движки для автономного энергопитания. Через спутник они разговаривали со своими офисами, передавали «картинку», диктовали репортажи. Минута такой связи тогда стоила сорок долларов — для нас безумные по тем временам деньги.
К счастью, особенно унижаться и выклянчивать у коллег помощь нам не пришлось. Мы не были им конкурентами — это раз. Все они тогда живо интересовались событиями в СССР, перестройкой — это два. Ну, и прежний авторитет империи тоже работал... Короче говоря, без особых проблем мы имели каждый день десять-пятнадцать минут для того, чтобы продиктовать в редакцию новости из Ирака. Трубку спутникового телефона давали и американцы из Си-эн-эн, и наши друзья британцы, и западные немцы.
Конечно, как требовали тогдашние правила, сначала надо было отметиться в советском посольстве. Взяли такси, приехали. Стучим в железные ворота. Их отворяет небритый человек в спортивном костюме. Представляемся. «Нам бы посла увидеть». — «А вы его уже видите, — говорит человек. — Я и есть посол». Чудеса! Потом познакомились, разговорились, все стало ясно. К тому дню в посольстве осталось только несколько человек — одни мужчины. Посол Виктор Посувалюк в этой ситуации счел за лучшее не изображать из себя крупного начальника. Ладно ворота! Когда начинался воздушный налет и все прятались в огромной железной трубе, врытой в землю, посол брал в руки гитару и своими сочиненными здесь же песнями поднимал мужикам настроение. Война...
В феврале 1991-го в Ираке происходили масштабные репетиции войн XXI века.
И еще — это была мина, которую американцы закладывали под самих себя.
Именно с той поры антиамериканские настроения в мире резко пошли вверх. Дело даже не в том, что людей стали раздражать непомерные амбиции Штатов, взятая ими на себя роль мирового жандарма. Тысячами убивая арабов (а затем сербов, а затем афганцев), они щедро сеяли семена зла, которые очень скоро прорастали ненавистью к Америке. «Умные бомбы» убивали не только солдат Хусейна, или агентов Милошевича, или талибов муллы Омара. Тот бункер в Багдаде, по стенкам которого вакуумный взрыв размазал полтысячи мирных людей, был не единственной ошибкой «Бури в пустыне». Заводы, электростанции, мосты, десятки других сугубо гражданских объектов были разрушены за полтора месяца — мы сами стали тому свидетелями. И сколько при этом погибло рядовых граждан — один Бог знает.
...Восемь лет спустя я был в Белграде и Косове, когда вот так же, предварительно прополоскав мозги миллионам обывателей в западных странах, альянс бомбил Югославию. И опять там ежедневно происходили эти трагические «ошибки». Сожженные напалмом пассажирские поезда, разбитые жилые дома, мосты, заводы... Я только неделю провел там, но и этого оказалось достаточно, чтобы вернуться домой с ненавистью в сердце. Вернувшись, я ходил по московским улицам и молил: только бы не встретить американца — так тогда кулаки чесались, я за себя не ручался, полез бы в драку. Что же тогда говорить о тех, кто потерял под бомбами близких, друзей, кто несколько недель был вынужден каждую ночь униженно спускаться в подвалы, ощущая себя абсолютно беззащитным, растоптанным, распятым?
Фугас, оставленный в арабском мире в ходе операции «Буря в пустыне», рано или поздно должен был взорваться. Возможно, это уже случилось — 11 сентября 2001 года. Возможно, это еще и не случилось, а случится позже...
Проснувшись от какой-то неясной тревоги, я включаю фонарик и смотрю на часы. Что за черт? Стрелки показывают уже почти полдень, а снаружи явно царит темная ночь. Бред. Неужели часы сломались?
Мы с опаской выглядываем из палатки. Густая чернильная тьма накрывает все вокруг. Тускло светят фонари на столбах. В воздухе разлита тревога. Гроза? Но таких туч не бывает. Тогда что же это?
Слышится хруст камней под уверенными шагами. Наверное, солдаты, которые охраняют лагерь, идут с традиционным обходом. Да, вот и они — из тьмы возникают два силуэта. Они направляются в нашу сторону. Свет фонаря падает на охранников, и теперь Сашка тычет меня в бок и шепчет: «Ты посмотри! Да они вырядились, словно марсиане». Вижу: солдаты облачены в длинные, до пят, плащи, а на лицах у них страшновато-уродливые противогазы.
Теперь понятно, что на улице не гроза. Тогда что? Конец света? Начало ядерной зимы?
Солдаты в противогазах молча проходят мимо нашей палатки. А через некоторое время начинается дождь. Необыкновенный дождь. Страшный. С неба падает абсолютно черная вода. На дорожках образуются черные лужи. Весь мир становится беспросветно-черным.
— Все ясно, — говорит мой приятель. — Значит, они разбомбили нефтепромыслы Залива. Дождевые тучи смешались с дымом.
— Поздравляю, — я пытаюсь шутить. — Отныне ты можешь всем рассказывать, что знаешь, как выглядит конец света.
Владимир СНЕГИРЕВ
На фотографиях:
- БАГДАД. ФЕВРАЛЬ. 1991-Й
- ЭТИХ ПЛЕННЫХ СПАСАЛИ НЕ ТОЛЬКО БЕЛЫЕ ФЛАГИ, НО И СВЯЩЕННАЯ КНИГА
- РАЗРУШЕННЫЕ БУНКЕРЫ НА ИРАКСКОЙ ВОЕННОЙ БАЗЕ
- ТОЧЕЧНЫЙ УДАР С ВОЗДУХА. КРЫЛАТАЯ РАКЕТА ЛЕТИТ НА БАГДАД, В РАЙОН МОЛОЧНОЙ ФАБРИКИ...
- ЭТИ КАДРЫ НАВСЕГДА ВОШЛИ В АННАЛЫ МИРОВОЙ ИСТОРИИ. ГОРИТ НЕФТЯНАЯ СКВАЖИНА
- ПРОЛОМ В СТЕНЕ. И ПРОЛОМ В ЖИЗНИ
- АМЕРИКАНСКИЙ СОЛДАТ ИЩЕТ ЖЕРТВЫ В СГОРЕВШЕМ ИРАКСКОМ БМП
- ВОСТОЧНЕЕ БАСРЫ. ЗДЕСЬ БЫЛО СОЖЖЕНО ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ТАНКОВ СОВЕТСКОГО ПРОИЗВОДСТВА «Т-72»
- В материале использованы фотографии: Сергея МАКСИМИШИНА («Известия»), East NEWS, Fotobank