ЧИСТО ПЕТЕРБУРГСКОЕ УБИЙСТВО

Как погиб прототип Эраста Фандорина

ЧИСТО ПЕТЕРБУРГСКОЕ УБИЙСТВО

Литературная жизнь Эраста Фандорина, гениального русского сыщика, началась недавно (и, кстати говоря, начал ее журнал «Огонек» вместе с издателем Игорем Захаровым, опубликовав несколько глав «Азазеля» — тогда, в конце 1996 года, никто еще не знал, что литературный проект Бориса Акунина будет столь успешным). Как и положено литературному сыщику, Фандорин абсолютно неуязвим. Не берет его ни пуля бандита, ни бомба террориста. А как было в реальной жизни? Ведь наверняка у Фандорина были прототипы? Были. Один из них — «гений русского сыска» Георгий Судейкин. Увы, но в реальной жизни все было гораздо грустнее...

Смерть «гения русского сыска» Георгия Порфирьевича Судейкина, ликвидировавшего «террористическую фракцию социал-революционной партии, преступного сообщества, взявшего себе название «Народная воля», произошла тогда, когда практически все террористы-народовольцы либо были повешены, либо сидели в крепости. Поэтому ни у кого не было и тени сомнения, что причина убийства Судейкина — месть со стороны сообщников арестованных. Только вот организатор убийства как сквозь землю провалился...

НЕКТО ЯБЛОНСКИЙ

...16 декабря 1883 года запасной унтер-офицер Павел Суворов, лакей дворянина Яблонского, вернулся около девяти часов вечера домой, в квартиру № 13 дома № 93 по Невскому проспекту. Отперев дверь, Суворов буквально наткнулся на лежавшее в прихожей тело человека. Другое тело, выставив в прихожую ноги в хороших сапогах, лежало в ватерклозете. Обоих господ, полицейского чиновника Николая Судовского и инспектора секретной полиции, начальника Петербургского охранного отделения Георгия Порфирьевича Судейкина, Суворов хорошо знал, ведь оба они частенько захаживали к его барину. В отличие от Судейкина Судовский еще подавал признаки жизни, и Суворов бросился в дворницкую за подмогой.

Пока Судовский приходил в себя, розыск злоумышленников ограничился опросом Суворова и дворника: ведь хозяин квартиры так и не вернулся домой. Когда же телеграфом отправили запрос в Путивль, где якобы 27 февраля 1883 года был выдан уездным исправником паспорт дворянину Яблонскому, то выяснилось, что паспорт подложный, в Путивле его не выписывали. Вообще такого господина, как Яблонский, в природе не существовало: и лакей, и дворник опознали по фотографии человека, жившего в Петербурге под этой фамилией, но в полицейской учетной картотеке Яблонский значился как Сергей Петрович Дегаев, отставной штабс-капитан и член «Народной воли».

Когда Николай Судовский пришел в себя, то рассказал, что подполковник Судейкин приходился ему родным дядей и часто приглашал служившего под его началом здоровяка-племянника на разные деловые встречи, что называется, на всякий случай. В пятом часу вечера они вошли в квартиру, где бывали уже не один раз. Дверь открыл сам Дегаев, он же ее и запер, пропустив их вперед. Судовский стал вешать шубу в передней, а Судейкин прошел в гостиную, там снял свое форменное пальто и бросил его на диван. Это была роковая ошибка — в кармане пальто остался револьвер. Там же, возле дивана, осталась и трость подполковника со стилетом, упрятанным в рукоять. Дегаев повел Судейкина в кабинет, а Судовский сел в кресло в гостиной. И тут в кабинете раздался выстрел, и он услышал отчаянный крик Судейкина: «Коля! Бей их из револьвера!» Судовский бросился в прихожую за оружием, но там на него напал человек с коротким ломом в руках, ударил по голове, и Судовский потерял сознание.

БРАТЬЯ-РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ

Сергей Петрович Дегаев в семидесятых годах девятнадцатого века был офицером крепостной артиллерии Кронштадта, поступил в Михайловскую артиллерийскую академию, но оттуда был вскоре удален как неблагонадежный, что означало конец военной карьеры. Выйдя в отставку, Сергей Петрович поступил в Институт путей сообщения, сблизился с революционными кружками и был принят в «Народную волю».

Успешно сдав экзамены в институте, Дегаев уехал для съемки местности под будущее строительство железной дороги в Архангельскую губернию. Там, в Архангельске, женился на девушке из мещанской семьи, а вернувшись с молодой женой в Петербург, приступил к прежним занятиям: учебе в институте и партийной работе. На его долю выпала непростая задача — организовать связь между своим младшим братом и членом Исполнительного комитета Златопольским. Брат же, Владимир Дегаев, был внедрен в департамент полиции для выявления агентов в революционной среде.

Владимира Дегаева в 1881 году «взяли с поличным», найдя при обыске листовки антиправительственного содержания. После того как он отсидел несколько месяцев в доме предварительного заключения, его вызвали на допрос к самому Судейкину. Опытный вербовщик принял молодого человека вполне дружелюбно, но без фамильярности и предложил младшему Дегаеву стать осведомителем. В этот момент, по собственному позднему признанию, у Владимира Дегаева появилась весьма соблазнительная идея — стать «тайным агентом революции»: как бы согласившись на условия Судейкина, добывать для партии тайную полицейскую информацию!

Опытный Судейкин требовал лишь «принципиального согласия». И добился своего. Едва Владимир оказался дома, как все сейчас же рассказал брату Сергею, а тот, оценив перспективу, отправился к Златопольскому, единственному на тот момент члену комитета, жившему в Петербурге. Златопольский одобрил план, разрешив младшему из братьев, почти еще мальчику, принять на себя такую сложную роль.

Но очень скоро Судейкин охладел к «своему новому приобретению» и в мае 1882 года уволил Дегаева-младшего с напутствием: «Устройтесь где-нибудь так, чтобы правительство никогда больше о вас не слышало!» Владимир перестал играть в революцию, зато Сергей Дегаев решил знакомство с Судейкиным продолжить...

«ДЕГАЕВЩИНА»

...На обсуждение Исполнительного комитета «Народной воли» был вынесен план убийства Судейкина.

Было решено, что Сергей через брата Владимира передаст просьбу Судейкину о подыскании какой-нибудь работы по части переписки или черчения. Судейкин охотно откликнулся на просьбу, и вскоре Сергей Дегаев получил солидный заказ на изготовление чертежей казарм для городовых. В ходе работ приходилось несколько раз вносить изменения, и Дегаев встречался с Судейкиным. Однако отправившись на юг России вместе с семьей, Сергей Дегаев был арестован в Одессе по делу о тайной типографии «Народной воли». В стенах одесской тюрьмы и произошел слом Дегаева-революционера, видевшего в последние годы вокруг себя только провалы и неудачи революционного движения.

Все те ужасы, про которые рассказывали о полицейских на воле, миновали Сергея Петровича: с ним обращались деликатно, сочувственно, как с человеком, «севшим не в свои сани». Открыто жалели, что столь яркие способности, огромная работоспособность расходуются впустую.

Но Сергей Петрович даже не подозревал, что существуют разные способы вербовки, что его просто «разминают», а в случае отказа от сотрудничества он в полной мере почувствует тюремный пресс. Судейкин, как и младшему брату, сделал предложение старшему работать на департамент полиции, предупредив, однако, что прощавшееся по молодости лет братцу манкирование обязанностями неприемлемо.

Судейкин набросал блистательные перспективы, описал все соблазны тайного владения судьбами человеческими, всю прелесть рискованных игр, всю их прибыльность, противопоставив им бесцельное гниение на каторге, превращение в животное состояние, безвестную гибель.

Дегаев запросил свидания с супругой. Его сводили в баню, приодели, в закрытой карете вывезли в город и доставили в какой-то дом. Там, в большой и красиво обставленной комнате, его ждал богатый стол, сервированный на две персоны. Вскоре туда же привезли и жену его, которая, едва войдя в комнату, с плачем бросилась Сергею на шею. Полицейские в штатском деликатно удалились, оставили чету Дегаевых в этом доме на сутки. Не забыв, конечно, выставить вокруг надежную охрану. Судейкин же и с женою беседовал неоднократно, уговаривал убедить мужа спасти самого себя. И она, вняв словам подполковника, постаралась на славу. Спустя сутки, когда в дом вошел Судейкин со своей свитой, Дегаев, еще не будучи спрошенным, сразу изъявил желание сотрудничать...

«ГЕРОЙ»

Ему делали героическую биографию: путь на свободу он должен был проложить себе сам. В условленный день и час он совершил «дерзкий побег» из одесской тюрьмы, что в революционных кругах вызвало бурю восторгов. Беглеца переправили в Харьков, к Вере Николаевне Фигнер, которая приняла «нелегала», снабдила адресами, паролями, явками. Вскоре, опять же с подачи Фигнер, чей авторитет был непререкаем, Дегаев входит в состав руководства революционного движения, и ничего тайного для него уже не существует.

Дегаев был неутомим, дерзок и ловок. Под стать ему действовали и его партнеры «по ту сторону баррикады». Полицейские словно играли с ним в поддавки, а в организациях, известных Дегаеву, происходили чудовищные провалы. Причем вскоре пришел черед и самой Веры Фигнер.

После Харькова Дегаев перебрался в Петербург как «единственно спасшийся». Он получал большие деньги, жил в хорошей квартире, с любимой женой, а новый «друг и благодетель» Судейкин их частенько навещал, соблюдая, конечно, известные меры предосторожности. Работа шла отлично, и уже через несколько месяцев большинство революционеров переселились в тюремный замок. Судейкин, пребывая в эйфории от результатов, открывался перед Дегаевым все больше, строя планы, но сам Дегаев понимал, что для оставшихся на свободе революционеров поиск предателя — вопрос принципа. Неужели требовалось уничтожить всех прежних соратников?

ЗАГРАНКОМАНДИРОВКА

Сергей Петрович нашел выход из сложившейся ситуации. Он стал просить «друга» Судейкина отправить его в Париж: отдохнуть, а заодно и «пощупать» тамошних народовольцев. Судейкин охотно согласился, дав Дегаеву денег на дорогу, но недооценил коварства своего агента: приехав в Париж, тот, собрав известнейших деятелей партии, рассказал о своих связях с департаментом полиции. И рассказ потряс видавших виды революционеров.

Оказалось, что подполковник Судейкин затевал настоящий государственный переворот, собираясь использовать для этих целей «прирученное» революционное движение! Причиной таких устремлений Судейкина были неуемное честолюбие и огромная неудовлетворенность своим положением. Совершенно уверовав в собственную гениальность, тайно ворочая судьбами множества людей, официально он оставался всего лишь полицейским чиновником довольно невысокого уровня, подполковником по званию, «киевским выскочкой», по высокомерному определению аристократов-петербуржцев, плебеем, рвавшимся к вершинам.

Его не желали выпускать из роли сыщика, а он грезил портфелем министра внутренних дел, тайного всероссийского диктатора, держащего «в ежовых рукавицах» самого царя и от его имени управляющего страной. По замыслу Судейкина, в самое ближайшее время Дегаев должен был сформировать собственный отряд террористов из наиболее отчаянных нелегалов. Их проще было держать в узде, снабжая деньгами, документами, обеспечивая конспиративными квартирами. Об этой группе ни полиция, ни революционеры знать были не должны, вся связь с «легальным миром» должна была поддерживаться только через самого Дегаева.

Следующий ход в этой игре должен был сделать Судейкин, уйдя в отставку под благовидным предлогом. Наилучшим из всех поводов для отставки он выбрал «по ранению». Дегаев должен был помочь ему в этом и разыграть покушение. И вот как только Судейкин оставлял свою должность, Дегаев тут же начинал охотиться за политическими и государственными деятелями по заранее составленному списку.

Первым в нем значился министр внутренних дел граф Толстой, за ним шел великий князь Владимир, остальные «жертвы террора» были менее значимы. При таком возрождении террора ужас должен был охватить царя, и «государственным мужам» ничего иного не останется, как только позвать Георгия Судейкина обратно. И он придет, наследуя после смерти Толстого пост министра внутренних дел и требуя себе «особых полномочий» для борьбы с террористами. В свою очередь, Дегаев как автор большинства громких акций делается популярнейшей фигурой в революционной среде и входит в состав Исполнительного комитета, а того лучше — «убрав» прежний состав, формирует свой собственный, и тогда они вдвоем — Судейкин и Дегаев — составят некое тайное, но единственно реальное правительство, заправляющее делами всей России, легальной и нелегальной.

Цари, министры, революционеры — все будет подчинено им. Руками одних они собирались наказывать других, из враждебного стана, укрепляя собственную власть.

Выслушав Дегаева, потрясенные эмигранты нашли возможным принять его покаяние. Вот только условием прощения была смерть Судейкина. Для этого Дегаев немедленно выезжал в Россию, а жена его должна выехать за границу. Ее переправят в Лондон, и она будет гарантией от его очередного предательства. По исполнении приговора комитета Дегаеву дозволено будет уйти на все четыре стороны, но с условием никогда более не появляться в России.

РАЗВЯЗКА

В ноябре 1883 года, вернувшись в Петербург, Дегаев был немедленно взят под наблюдение революционерами. Одновременно к нему от Судейкина приставили соглядатая Суворова. Судейкин даже поспособствовал выезду супруги Дегаева за границу, снабдив ее деньгами и фальшивым паспортом: он был уверен, что мадам Дегаева едет шпионить по заданию мужа за эмигрантами.

На самом же деле Дегаев вел уже «тройную игру», подыскивал среди нелегалов соучастников своему преступлению и готовился сам. Еще до своего «покаянного вояжа» на съезде социал-революционной партии Дегаев предлагал революционерам убить министра внутренних дел графа Толстого, шефа отделения корпуса жандармов Плеве, прокурора Добрижинского и подполковника Судейкина. И желающие принять участие в этих «террористических фактах» на съезде нашлись. Вернувшись из Парижа, Дегаев выбрал двух исполнителей: Василия Коношевича и Николая Стародворского.

За короткий период времени они планировали убить Судейкина дважды. Сначала хотели застрелить в Петровском парке, превратив тем самым фиктивное покушение в самое настоящее. По этому плану, утвержденному Судейкиным, Дегаев должен был выстрелить ему в руку во время прогулки, а потом скрыться на пролетке, приготовленной самим же Судейкиным. За время болезни последнего планировалось убить графа Толстого. По плану же Дегаева кучером повозки должен быть Коношевич, а Стародворский, прибыв в парк загодя, сесть в засаду и в решительный момент выстрелами из револьвера убить Судейкина.

Все испортил Коношевич, посланный в парк снять план места предполагаемых событий, который снял кое-как, и Дегаев, представивший план патрону, получил от Судейкина взбучку: все должно было быть очень натурально, небрежности могли погубить все дело.

Тогда решили убить Судейкина прямо на квартире у Дегаева. Основными орудиями убийства решили сделать кинжалы и ломы. Стародворский купил в лавке два лома, которые по его просьбе обрубили так, что бы они стали покороче.

Наконец все было готово. Судейкин был вызван запиской на время между четырьмя и пятью часами дня. Убийцы, придя с черного хода, окончательно распределили роли: Дегаев впускает Судейкина в квартиру, Стародворский ждет в спальне, а Коношевич на кухне. Дегаев выстрелит в Судейкина, они, услыхав звук выстрела как сигнал, выходят и...

...Когда в дверь позвонили, Дегаев, заметно нервничая, пошел открывать, Коношевич ушел на кухню, Стародворский остался в спальне. Судя по звукам, доносившимся до него, в квартиру вошел не один, а несколько человек. Через некоторое время раздался звук револьверного выстрела, чей-то крик, и, как было условлено, он выскочил с ломом в руках из спальни в гостиную. На ее пороге лицом к нему стоял показавшийся необыкновенным здоровяком мужчина в мундире. Он держался за окровавленный бок, и гримаса боли искажала его лицо. Стародворский ударил здоровяка ломом, Судейкин в ужасе отпрянул и бросился в сторону передней, но там дорогу ему преградил Коношевич, бивший ломом по голове кого-то, лежавшего на полу. Секундное замешательство Судейкина позволило Стародворскому настигнуть жертву и уже уверенно нанести удар в висок, от которого подполковник повалился на пол. Правда, боль и страх придали ему сил, он, вскочив на ноги вновь, опрокинул Коношевича, бросился к двери ватерклозета, пытаясь в нем запереться.

Дегаева нигде не было видно, и Стародворский с Коношевичем, оставив Судовского, бросились вслед за Судейкиным, вытащили подполковника в переднюю, тут же нанесли ему несколько ударов по голове, отчего тот и свалился в ватерклозет.

Убедившись в том, что дело сделано, убийцы покинули квартиру, предварительно заперев ее на ключ, который потом выбросили. Тем же вечером покинули город. Но расследование резво взяло с места в карьер: ведь после «дегаевской работы» почти все революционеры Петербурга были «на карандаше» у полиции.

СКРОМНЫЙ ПРОФЕССОР МАТЕМАТИКИ

Первым 3 января 1884 года в Киеве был арестован Василий Коношевич. Его отправили в Петербург, где он был опознан дворником. 16 марта в Москве взяли и Стародворского, предъявившего подложный паспорт. При нем был найден груз для бомбовой мастерской: чертежи, лабораторное снаряжение, химикаты. Правда, и Стародворский, и Коношевич отрицали участие в убийстве.

Однако в распоряжении полиции уже были показания связного их группы, итальянского подданного Степана Антоновича Росси, который по поручению комитета контролировал «ход дела». Он одновременно и следил за Дегаевым, и помогал ему. Будучи арестован в числе других, выданных еще Дегаевым, Росси показал, что в день убийства ему было поручено зайти на конспиративную квартиру к Коношевичу и Стародворскому и передать, что Дегаев ждет их у себя к двум часам. После этого Росси пришел к себе домой, собрал чемодан и отправился на заранее снятую квартиру. Около пяти часов вечера приехал крайне взволнованный Дегаев, быстро переоделся, взял чемодан и отправился вместе с Росси на Варшавский вокзал. По дороге он рассказал, что, впустив в квартиру Судейкина, выстрелил ему в спину и убежал, оставив на квартире непосредственных исполнителей.

Припертые показаниями Росси, убийцы сознались. Хотя и не раскаялись. Их судили и приговорили к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Оба были заключены в Шлиссельбургскую крепость, где Коношевич сошел с ума. Стародворский же, просидев в крепости более двадцати лет, был выпущен по амнистии после царского Манифеста 17 октября 1905 года.

Но куда же подевался Сергей Дегаев?

Про него совершенно достоверно известно только то, что он благополучно миновал границу Российской империи и прибыл в Лондон. Забрав жену, он вместе с нею убыл в неизвестном направлении. Царская тайная полиция искала его по всему миру, его якобы видели в начале XX века: как владелец богатой гасиенды он проживал в Аргентине. Когда туда прибыли «заинтересованные лица», выяснилось, что сеньор-плантатор, спешно ликвидировав все дела, из Аргентины выехал.

Много позже Сергея Петровича, совсем уже старого, «обнаружили» в Новой Зеландии. Там, в Окленде, «тройной агент» преподавал любимую математику в местном университете. Там и умер в начале двадцатых годов.

Официально же, как было записано в материалах следственного дела: «Обвиняемый в убийстве подполковника Судейкина, отставной штабс-капитан Сергей Петров Дегаев вслед за совершением этого преступления скрылся и до сего времени не разыскан».

Валерий ЯРХО

На фотографиях:

• ПОЛКОВНИК ГЕРАСИМОВ, НАСЛЕДНИК СУДЕЙКИНА — ФАНДОРИНА
• СОЗДАВ СИСТЕМУ ОСВЕДОМИТЕЛЕЙ, ГЕОРГИЙ СУДЕЙКИН НАЧАЛ ОЧЕНЬ ОПАСНУЮ ИГРУ
• УРОКИ СУДЕЙКИНА НЕ ПРОШЛИ ДАРОМ: ПРОВОКАТОРЫ РАЗВЕРНУЛИ РАБОТУ ВО ВСЕХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
• «ТРОЙНОЙ АГЕНТ» СЕРГЕЙ ДЕГАЕВ ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ ПРЕПОДАВАЛ МАТЕМАТИКУ В НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
• ПРОВОКАТОР ЧЕРНОМАЗОВ
• ПРОВОКАТОР РОМАНОВ-ПЕЛАГЕЯ
• ПОЛИЦИЯ И ЕЕ ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПОМОЩНИКИ
• ПОХОРОНЫ ПРОВОКАТОРА
• ПРОВОКАТОР МАЛИНОВСКИЙ
• ПРОВОКАТОРЫ «ЗУБАТОВСКОЙ» ШКОЛЫ
• В материале использованы фотографии: из архив «ОГОНЬКА»